Читать книгу Таинственное закулисье, или Город снов 2 - Ника Смыслова - Страница 6

В театре нам были устроены проводы. Прямо на сцене поставили и накрыли столы. Я уже была частичкой театра, поэтому тоже присутствовала. Это было и весело и грустно одновременно.

Родителям все желали, хорошо устроиться на новом месте. Шутили, что теперь пять лет вся труппа будет в лохмотьях выступать. Взрослые пели, танцевали, а мы с Джулией, наевшись всякой вкуснятины и вдоволь набегавшись между столами и под ними, отправились бродить по театру. По дороге напала тоска, слезы стали наворачиваются на глаза. Джулия, почувствовав моё настроение, взяла меня за руку и начала напевать какую-то веселую песенку. Вместе мы вприпрыжку поднялись по лестнице, пробежали по тёмным коридорам, потом испугались своего отражения в зеркале и громко рассмеялись. Когда бежали вниз по лестнице, то у меня с ноги слетел башмак и кубарем полетел в темноту. Хихикая, мы стали его разыскивать.

– Алика, театр не хочет тебя отпускать, поэтому забрал твою обувь, – высказалась Джулия.

– Я бы оставила ему башмак на память обо мне, но мне же надо добраться до дома, придется искать.

Нам потребовалось время, чтобы в полутемном коридоре обнаружить беглеца.

Те минуты навсегда остались в памяти, как воспоминания о настоящей дружбе. Больше мы с Джулией не виделись. Через год после нашего отъезда, их семья переехала во Францию.

На следующее утро на вокзале мои родители получали последние указания от своих родителей. Бабушки попеременно прижимали меня к себе и утирали слёзы, которые были не в силах остановить. Небо хмурилось, и казалось, что оно тоже вот-вот заплачет. Я с любопытством глазела по сторонам. Перрон был полон людьми. Все были непривычно напряженны и сосредоточенны. И повсюду были чемоданы всевозможных цветов и размеров. Кругом царила атмосфера нервозности и суеты, которая передавалась, как вирус, по воздуху.

Я ещё ни разу не ездила в поездах, поэтому меня тянуло поскорее войти в вагон.

Последние поцелуи и крепкие объятия, и мы внутри вагона. И вот, пожалуй, самая трогательная минута. С перрона все заглядывают в окна вагонов и усиленно машут руками. Мы тоже прилипли к окну и машем в ответ своим родным. Поезд начинает движение, а все провожающие, пытаясь не потерять из вида заветные окна вагона, бредут за ним, но понемногу удаляются и просто исчезают из вида. Мы сидим в вагоне, и некоторое время храним молчание. Потом остолбенение проходит, и начинается суета по размещению вещей.

– Милош, убери с прохода этот чемодан. А эту сумку дай мне, там еда для нас.

Я сидела у окна и смотрела на убегающие домики, деревья, поля. Мирный стук колес успокаивает и навевает философские мысли. В том возрасте моя философия сводилась к тому, чтобы задуматься над тем, какие мы все разные. У нас разные дома, разные дела, разные мечты и стремления. Когда я видела одинокий домик, стоящий в отдалении от других, так хотелось на секунду стать человеком, живущим в нём. Хотелось ощутить его чувства в данный момент; проникнуть в его мысли; совершать вместо него действия; увидеть, что его окружает. Но поезд проносился мимо и мой интерес к этому дому таял, а к следующему появлявшемуся – нарастал.