Читать книгу Щясте. Роман-лего - Ника Январёва - Страница 17

Немецкий и английский Пашка знал довольно сносно. У Кэтрин было гражданство, поэтому каких-то особых трудностей у них с адаптацией не возникло. Ему пришлась по вкусу традиционная немецкая еда – охотничьи колбаски, кислая капуста, эль… Заоконный пейзаж тоже был приятен, особенно, когда зацвели весной посаженные Кэтрин клумбы.

На своём небольшом участке при доме Кэтрин разводила цветы. Здесь не принято было делать грядки с картошкой-морковкой-капустой. Да она бы и не смогла этим заниматься: огородница была никакая. А вот цветы высаживала охотно. И гармоничная душа просыпалась, когда по утрам Кэтрин выходила из дома и видела свои цветущие клумбы и осознавала, что она своими руками произвела такую красоту. Это было не столько садоводство, сколько творчество. Пришедший наконец в себя Павлик отдавал должное причудливым клумбам. Они оба не любили букеты дома. Цветы должны расти. Сорванные цветы – это как произведение искусства, выкинутое на помойку. Краткое цветение, удушливый запах… Лучше было любоваться в окно или выйдя на крылечко. На простор, на воздух. Вот тогда красота эта была органичной и грела душу.

Всё у них складывалось в общем-то неплохо. Конечно, если не считать того, что поблизости не было никого из хорошо знакомых. Но их и в России уже осталось не так много.

Через интернет не прекращали переписываться с Ольгой, Лёней, иногда что-то писал Сергей. Бывало, что разговаривали с Серёгой или Танюшкой по скайпу.

На соседей Павел особого внимания не обращал, это не в многоквартирном доме, «guten Tag» при встрече – и довольно с них.

Окончил компьютерные курсы, которые были больше для проформы, для бумажки, потому что всё, чему учили, он и так давно уже знал и умел почти в совершенстве. Работать устроился в фирму, которая занималась сервисным обслуживанием компьютерной техники, установкой ПО. Мотался по разным адресам, как самый молодой, заодно и город узнал, ремонтировал чужие компьютеры, ставил антивирусы, восстанавливал повреждённые данные, устанавливал новые программы. Кэтрин… чем занималась Кэтрин, он как-то не особо интересовался, – чем-то музыкальным, вроде бы, преподавала и выступала. Куда-то уходила, потом приходила, рассказывала обо всём неохотно. Чаще они молчали. Кто приходил первым, тот готовил еду. По выходным иногда ездили по магазинам или в кино, Кэтрин приобретала также билеты на концерты классической музыки.

Посмотрев на ассортимент магазинов одежды и то, как одеваются здесь люди, Кэтрин покопалась в интернете и села за швейную машинку. Не хватало ещё переплачивать за посредственные вещи!

Она предпочитала сдержанный, не лишённый шарма стиль без излишеств. Впрочем, в чопорности и отсутствии вкуса её едва ли кто мог заподозрить. Точёная фигура позволяла выглядеть презентабельно в одежде любого фасона.

Для брата шились брюки, толстовки, куртки, а также стильные рубашки и жилетки «на выход». Павел не капризничал, вполне полагаясь на мастерство сестры. Для него было главное – чтобы удобно и не стрёмно. Хотя и магазинный ассортимент ему казался не таким уж убогим.

Кэтрин вела историю музыки в консерватории и параллельно обучала детей в музыкальной школе. Изредка участвовала в сборных концертах и каких-то конкурсах «местного значения», если приглашали. Сама не особо к этому стремилась. Так внезапно погибший Юрий, неистребимая игромания Генки, кривой зигзаг Серёги, продажа ателье и разорение музыкалки, наконец, страшная и нелепая смерть от цунами родителей, а сразу следом ушёл Олег – всё это било по ней изуверски точно. Не подавая виду, Кэтрин страдала молча, внутри, им с Павлом надо было просто выжить среди каверз холодного мира.

В родном Магдебурге это оказалось проще. Волнующий душу запах Эльбы! Кажется, он доносился отовсюду. Все мосты, все берега исхожены, летом там было такое раздольное купание! И замирание от трепета перед величественным зрелищем – водопадом… Но теперь вода вызывала всегда безотчётную дрожь.

Маленький костёл «Собор наших милых женщин», построенный в незапамятные времена каким-то неведомым рыцарем, – там проходили разные выставки, Кэтрин с мамой часто их посещали. Незабываемые походы в оранжерею среди маминых учеников, а весь путь повторяли на русском названия предметов и растений, явлений природы, и рассказ на экскурсии, и взгляды вскользь на встреченных детей из семей советских военных, робкие знакомства и совместные игры. Книжный магазинчик на углу, с его неповторимой атмосферой, пожилой герр Шульц всякий раз с таинственным видом подводил девочку к одной из дальних полок с занятными новинками.

А любимый Норд-парк, где каждую весну распускалось несметное количество синих-синих цветов! А ещё собор, куда её водила строгая бабушка, принакрыв волосы чёрной ажурной шалью. Чистые ровные тротуары и дороги, приветливость продавцов Кэтрин смогла оценить только в сравнении с российскими…

Конечно, всё здесь было связано с Магдой (интересно, её назвали намеренно в честь родного города?). Но эти детские воспоминания, как и горечь от разлуки, уже притупились. Кэтрин бережно хранила фотографии мамы, видела в зеркале много общего с ними. Но видимо, всё сложилось так естественно, что боль утраты была прожита тогда безвозвратно. Кэтрин сама увидела, во сне: мама превратилась в белую птицу. И приняла это с печалью неизбежности, в ребячьей наивности думалось даже: птица – это хорошо. Новая семья уже баюкала её своими заботами, отношениями, правилами. Казалось, она всё детство ждала этого человека, которого сможет назвать отцом и который показался ей гораздо лучше всех мужчин, с кем ей за 11-летнюю жизнь пришлось сталкиваться. На военных в своём городе она всегда смотрела с опаской (сохранённой в генах?) и была рада, что её Vatti – не один из них.

Неожиданный трагический уход из жизни отца и его жены (какой же близкой и по-настоящему родной стала за эти годы Лиля!) подкосил незыблемое, на раз сделав её старшей в семье. Лёня ушёл в науку и обосновался в Петербурге, он «крепкий орешек» и себе на уме, привык быть самостоятельным. Павлик нуждался в незаметной опеке. Возиться с компами ему нравится, и что за печаль – не получил высшее образование? Захочет – наверстает, сейчас встать на ноги и найти себя в этом мире – главное. С каким простым и естественным выражением он кладёт в шкатулку денежку «на хозяйство», Павел непременно гордился бы своим сыном.