Читать книгу Сумеречный Фронтир - Никита Баранов - Страница 3

Лагерь представлял из себя, пожалуй, по меньшей мере два-три квадратных километра истоптанной земли, густо засеянной наспех возведёнными бревенчатыми бараками и сотнями палаток разных размеров. По границе лагеря шёл не очень-то внушающий уважение частокол, который изредка прерывался смотровыми башнями, а вокруг всего этого комплекса во все стороны тянулся густой сосновый лес, лишь один тракт, по которому мы пришли, оставался чистым от деревьев и зарослей. Тучи к этому времени уже почти полностью исчезли, солнце клонилось к закату, и на лагерь опустился зловещий туманный багрянец, сквозь который как маяки в шторм освещали нам путь огромные костры.

Атмосфера здесь, конечно, царила просто непередаваемая. По моим ощущениям здесь находилось несколько тысяч людей: все галдели, бегали туда-сюда, собирали какие-то вещи, перетаскивали свой багаж, который у них всё равно вскоре изымут, выдав лишь необходимый минимум. Но как только мы вошли на территорию лагеря, предоставив страже свои документы и разрешение на допуск, загудели трубы и забили литавры, знаменующие общий сбор, и вся эта огромная толпа ринулась в центр комплекса, где на высоком помосте собралась делегация некоторых высокопоставленных персон. Мы с Громом едва пробились к помосту, чтобы получше разглядеть выступающих и не пропустить ни единого слова. Конечно, по всему периметру стояли глашатаи, которые должны повторять всё слово в слово для тех, кто находится вдалеке от центрального помоста, но нам очень уж хотелось услышать всё, так сказать, из первых уст, чтобы прочувствовать всю важность момента.

Как и ожидалось, приветствовал нас сам король, отложивший все свои дела ради произнесения ободряющей речи для рекрутов. Я видел его не в первый раз, но никогда ещё мне не удавалось застать его в полном обмундировании; раньше король представал перед общественностью в красивых вычурных мантиях с массивной короной на голове, теперь же он выглядел как настоящий воин. Высокий, статный, в полном рыцарском доспехе с гербовой накидкой на груди и пышным развивающимся плащом за спиной, с густой бородой и связанными в пучок волосами, без единого намёка на царственность в виде каких-нибудь перстней или символизирующих власть головных уборов. На поясе в его ножнах покоился не церемониальный, а вполне себе боевой клинок, и я, будучи знатоком нашей истории, прекрасно знал, что король этим мечом сражается получше многих.

Наш правитель, окружённый несколькими своими ближайшими советниками и королевскими гвардейцами, поднял к небу раскрытую ладонь, призывая к полной тишине. Наш народ очень любил короля, так что повиновение наступило мгновенно. Выждав ещё минуту, Йозеф Дарф приступил к своей речи:

– Друзья, – начал он, и от его властного, прекрасно поставленного баритона у меня по спине пробежали мурашки. – Наконец началось то, чего мы так долго ждали. Ждали с ужасом и трепетом, потому что никто из нас этой войны не желал. Война – дело правое, в этом нас убеждает Лоррей – бог войны, покровитель царей и королей, а также бог всех славных мужей. Кто мы такие, чтобы спорить с самими богами? Мы честно исполнили все свои обязательства. Мы верно хранили мир, не нападая исподтишка. Мы оттягивали момент кровопролития до последнего, надеясь на благоразумие наших северных соседей.

Йозеф выждал короткую паузу и продолжил, но с ещё большим напором и агрессией:

– Но это не значит, что мы рохли. Это не значит, что мы трусы. Нет! Мы гораздо умнее северян и ценим жизнь, в отличие от них. Мы любим наше королевство. Мы любим наших родных и близких, друзей, соседей, даже тех, кого не знаем. И мы постоим за каждого. Дикие северные захватчики заручились поддержкой иных фракций, если их вообще можно назвать фракциями. Они подбили наших недавних союзников вероломно напасть на наши мирные поселения. Наши враги сильны и многочисленны, их мощь внушает страх тем, кто никогда не брался за меч. Но те, кто умеют воевать и делают это хорошо, видят во всём этом только возможность. Возможность очистить этот мир от скверны. Возможность защитить свои дома. Возможность укрепить свою решимость, верность государству. Возможность стать сильнее.

Король заговорил чуть тише, но напряжение в его голосе всё ещё чувствовалось:

– Наша армия велика. Но на фронте нам нужен каждый! Поэтому я сердечно благодарю каждого, кто находится сейчас здесь в этом лагере. Возможно, именно вы переломите ход войны в нашу сторону. Кто знает, может, прямо сейчас среди вас стоят будущие офицеры, заслужившие своей службой воистину королевские дары! Ведь только в нашем государстве те, кто много раз отличился на поле боя, может получить в награду земельный надел, титул, богатство и признание. Но именно по этой причине мы вынуждены провести строгий отбор. Да, я знаю, что наши силы на передовой уже жертвуют собой ради общего блага, но вам в бой идти пока рано. В течение нескольких недель наши инструкторы выбьют из вас всю дурь, сделают из вас настоящих бойцов. Многие отсеются, и это хорошо. Нам также нужны люди и здесь, в самом сердце королевства. Совершенно незачем проливать свою кровь в реальном бою, если вы не сможете выдержать наших тренировок. Возможно, Лоррей и одобрит такое самопожертвование, но Ахариаму это не принесёт совершенно никакой пользы. Поэтому старайтесь изо всех сил, докажите, что достойны воевать плечом к плечу с лучшими воинами нашей армии. Докажите, что достойны покрыть себя славой!

Один из советников прервал короля и что-то шепнул ему на ухо. Йозеф кивнул и продолжил:

– Мой друг попросил меня также напомнить, что с сегодняшнего дня мы объявляем о декриминализации использования магии без дозволения Инквизиции. Но только в том случае, если вы добровольно пройдёте проверку на магические задатки и посвятите свой талант на благо родины. Все остальные, имеющие склонность к чародейству, но скрывающие этот факт и использующие магию на своё усмотрение, будут отловлены и наказаны по всей строгости закона. Для тех, кто забыл: наказание за использование колдовства без дозволения Инквизиции – смерть без выяснения причин.

По толпе прошёл шёпотный гул. Тема магии всегда считалась чем-то низким для обыкновенного гражданина, о ней говорили тайком, за закрытыми дверьми. Если случалось, что в семье кто-нибудь обнаруживал у себя способности поджигать хворост силой мысли или замораживать воду в стакане мановением руки, то такого родственника очень быстро "убеждали" в отказе от подобной ереси, иначе святой гнев Инквизиции мог пасть на всю фамилию. И совершенно неверным было бы считать, что при обнаружении у себя задатков чародея стоит сразу же бежать в ближайший храм и проситься в послушники храма Ордена Афинора, потому что с большой долей вероятности способности эти из несчастного мага выжгут калёным железом. Я знаю об этом не понаслышке, потому что сам обучался в детстве в одном из подобных храмов. Один из наших настоятелей был потомственным магом, но ему, в отличие от "случайных" чародеев, повезло, потому что вся его династия уже много столетий обучалась колдовству в стенах главного храма Ордена Афинора. То есть, он колдовать мог без задней мысли, и так же без задней мысли имел возможность карать тех, кто слишком уж своевольничает. Собственно, именно этим он и занимался в свободное от преподавания время.

Не могу сказать, что я одобряю подобные методы, слишком уж они на мой взгляд жёсткие. В конце-то концов, человек же не виноват, что его при рождении в макушку поцеловала Шадра – богиня магии и всяческих знаний, не только магических. Но и полностью не согласиться с методикой Инквизиции не могу: бывали случаи, когда такие вот скрывающиеся самоучки по незнанию получали невиданную силу и использовали её далеко не во благо. И в этом даже не их вина, ведь магия не берётся из воздуха, её подпитывает, если верить словам инквизиторов, тёмная сила из какого-то очень мрачного параллельного мира. Не знаю, так ли это, и подтверждений у обычных людей этому никаких нет, но также нет причин не доверять инквизиторам. Также они говорят, что учиться контролировать магию в одиночку – верный путь в лапы демонов, но если делать это аккуратно, планомерно, под присмотром Ордена, то тогда эта сила послужит исключительно добру.

Хвала Афинору и Шадре, что они не дали мне проклятия быть колдуном.

А, тем временем, король продолжал:

– …властью, данной мне богами, я благословляю вас на эту войну. Помните, что впереди будут лишь свирепые жаждущие вашей крови северяне, а позади – ваши дома, ваши семьи, ваша жизнь. Бейтесь достойно, всегда помогайте товарищам, не сдавайтесь и не поддавайтесь панике, а если и отступать – то только по приказу старшего по званию, и только для того чтобы собраться с новыми силами и снова ринуться в бой! За свободу! За мир на наших плечах! За Ахариам!

– За Ахариам! – вторила королю толпа, да и я в том числе. – А-ха-ри-ам!

Я взглянул на стоящего рядом Грома. Он, разумеется, сложив руки на груди, молчал. По его презрительному взгляду всё было ясно: для него эта война – просто фарс, ещё один способ времяпрепровождения, чуть хуже, чем рыть киркой шахты, но чуть лучше, чем бриться у палача на плахе. Как знать – может, я смогу повлиять на него. И даже если ему будет абсолютно плевать на мои идеалы и приоритеты королевства, он всё равно принесёт всем большую пользу, если пойдёт на фронт.

Король ещё несколько минут продолжал свою воодушевляющую речь, рассказывая о важности момента, а благословлении богов, о чести и отваге, но я этого уже почти не запомнил. Йозеф Дарф, несомненно, превосходный оратор, прекрасный политик и отличный воин, но, как говорится, краткость – сестра таланта, и столь долгий монолог под его конец стал восприниматься как преждевременная эпитафия. Хотя, большинство людей вокруг слушали короля непрестанно, впитывая каждое его слово. И пусть, это очень хорошо.

Когда Йозеф закончил и сошёл с помоста, его место занял наш верховный главнокомандующий, всецело исполняющий на поле боя волю короля, маршал Гораций Борлинг. Этот высокий темнокожий мужчина с седыми волосами и усами повидал на своём веку немало битв. За его спиной почти пятидесятилетняя служба во всех частях света, и уходить на покой в свои семьдесят он всё ещё не собирается. Один его вид всегда вдохновляет и воодушевляет солдат ничуть не меньше чем явление самого короля.

Гораций не умел произносить длинных и красивых речей. Он постучал кулаком по своему латному нагруднику, откашлялся, и произнёс:

– Воины! Мой старый друг и ваш король Йозеф уже сказал всё, что было нужно. Почти всё что нужно. Он как следует ободрил вас, вселил надежду на то, что мы обязательно победим, ведь с нами боги и всё такое. Да простит меня наш правитель, но этого мало! Мало уповать на богов и собственную веру в победу. Надо в первую очередь быть сильным, выносливым, и, главное, нужно уметь быстро убивать и правильно защищаться. Также немаловажно выдерживать баланс между спокойствием и злобой, ведь в одних случаях вам может потребоваться полная концентрация, чтобы не попасть под шальную стрелу или чей-нибудь топор, а в других необходимо выпустить всю свою ярость, заставить вырваться из вашей груди наружу зверя, рвущего и метающего всё вокруг! И именно этому вы должны будете научиться за те несколько недель, что пробудете в нашем лагере.

Маршал снова откашлялся и утёр рот тыльной стороной ладони. Видимо, здоровье у Горация Борлинга всё-таки сдавало свои позиции в таком возрасте. Выдержав недолгую паузу, он продолжил:

– Вас ничто не должно отвлекать во время боя. Где-то на задворках вашего разума вы должны помнить, за что сражаетесь, и что произойдёт, если вы проиграете бой и погибнете, но в сам момент рубки в вашей голове должно быть только две вещи – вы и ваш противник! От того, насколько чистой будут ваши головы в сражении, зависит исход всей этой войны. Так что…

И снова Маршал закашлялся, на сей раз сильнее. Он даже слегка согнулся и отступил на пару шагов, чтобы не упасть с помоста, но когда к нему подошли два гвардейца, чтобы поддержать его за руки, он лишь отмахнулся от них и снова заговорил:

– Мне недолго осталось. Никакая магия не в силах исцелить меня от скверны, что поселилась во мне. Лекари говорят, что до доживу я от силы до месяца Последнего Тепла. И всё это время я собираюсь разрывать северян, Хаотик их задери, в клочья! Ну, кто со мной?!

Толпа взревела. Пожалуй, им эта речь понравилась даже больше, чем выступление короля. Что же, оно и очевидно: все прониклись положением маршала. Им было его жаль. Но также все видели его рвение воевать за своё государство даже на пороге смерти, что не могло не воодушевлять.

Маршал не стал продолжать. Он сошёл с помоста, и вместо него вышел глашатай, который стал объявлять основные правила поведения в лагере. Как выяснилось, правил оказалось немного: выполняй приказы и ещё выполняй приказы, а потом выполняй приказы. Но если тебе и этого оказалось слишком мало, то продолжай беспрекословно выполнять приказы. Всё просто. Затем глашатай сказал, что все могут отправляться за обмундированием, а затем идти на покой, потому что к завтрашнему рассвету вся армия рекрутов уже должна быть на ногах. А тем, кто уже приписан к определённому офицеру, нужно было его отыскать и спросить о дальнейших распоряжениях уже у него. Нас как раз приписали к сержанту Кроули, так что мы сразу направились его искать. Это было не очень сложно: офицеры обитали в двухэтажных бараках, в отличие от рекрутов, которые отдыхали в палатках на свежем воздухе. В одном из бараков нас направили в нужное место, где мы и нашли нашего нового наставника.

Несколько офицеров собрались у костра и попивали что-то горячительное из большой кожаной фляги, передавая её по кругу. Мы встали рядом, и только я хотел вежливо спросить, как нам найти нашего сержанта, Гром зачем-то решил открыть свой рот и продемонстрировать всем свой несносный характер:

– Где этот ваш Кроули? – небрежно бросил он, бесцеремонно подсаживаясь в круг и протягивая к костру единственную свою ладонь и крюк.

О, боги, что за идиот, – подумал я, пряча лицо в ладонях.

– А ты кто такой? – спросил крепкий мужчина средних лет. Он был наголо обрит, сидел он в одних штанах, так что все окружающие видели, что тело его покрывал далеко не один десяток шрамов.

– Имя мне – ужасный уничтожитель северян. Дай мне только повод и я голыми руками оторву головы каждому ублюдку, который попадётся мне под ноги.

Мужчина в одних штанах переглянулся с остальными офицерами, сделал солидный глоток из фляги и протянул её Грому:

– Уважаю, – кивнул он. Брат с ухмылкой на лице принял бурдюк и разом влил себя половину. – Но впредь я тебе не брат, а "сэр" или "сержант". Кроули – это я. Вас ко мне из Лувенора прислали? Где бумаги? А, хотя, к чёрту бумаги, мне как раз нужны такие здоровые лбы как ты. А кто это с тобой пришёл?

Сержант бросил на меня оценивающий взгляд, осмотрел с ног до головы и снова продолжил диалог с Громом:

– Твой брат? – спросил он.

– А что, так похоже?

– Размерами вы, конечно, прилично так отличаетесь, но морды у вас прямо один в один. А глаза так вообще не отличишь. Ладно, всё-таки, вы кто такие?

Я решил взять инициативу в свои руки и не позволил брату дальше искушать судьбу:

– Рекруты Клод и Громмер Веллеры, сэр! Прибыли из Лувенора под ваше начало, все необходимые бумаги у нас при себе. Я проходил службу для юношей, много лет провёл на обучении в храме Афинора, неплохо подготовлен к бою, но в реальных сражениях не участвовал. Мой брат обучения не проходил, но постоять за себя умеет.

Сержант жестом приказал Грому встать, затем поднялся сам и стал медленно расхаживать вокруг нас, рассматривая, словно диковинных зверей. Сперва он трижды обошёл меня, разглядывая каждую часть тела, затем, удовлетворённо кивнув, повторил тот же ритуал с моим братом. Под конец он встал напротив Грома, прищурился, глядя ему в глаза, и вдруг настолько резко, что никто ничего не успел сообразить, врезал ему кулаком прямо в солнечное сплетение, отчего брат пошатнулся, грузно выдохнул и рухнул на землю, держась ладонью и культёй за место удара.

Я было дёрнулся от неожиданности в сторону сержанта, но вовремя себя остановил. Это была проверка.

– Силищи тебе не занимать, рекрут, но вот с реакцией большие проблемы, – констатировал Кроули. – Но это ничего. Закроем твою мощную тушу латным панцирем, натянем шлем с глухим забралом, и будешь у нас настоящей машиной для убийств. А что до тебя, маленький братец, то тебя мы проверим вместе со всеми остальными уже завтра.

Сержант протянул лежащему на земле Грому руку, но тот, злобный от внезапного удара и собственного поражения, лишь отмахнулся крюком и резким рывком сам поднялся на ноги. Я боялся, что брат впадёт в кровавую ярость, нападёт на Кроули и либо поколотит того до смерти, либо окажется нокаутированным, а затем и повешенным за нападение на офицера, но ничего подобного, к счастью, не произошло. Вместо этого Гром поднял лежащую у костра флягу, залпом осушил её до дна, и, бросив опустевший бурдюк под ноги сержанта, отправился прочь. Куда – непонятно, ведь нам не сказали, где можно прилечь поспать.

– Догоняй своего братца-берсерка, – сказал мне Кроули. – В третьем корпусе у вас заберут всю вашу одежду и вещи, взамен выдадут стандартное обмундирование. Оружие выдадут завтра во время тренировки исходя из ваших предпочтений. Выспаться можете в любой свободной палатке, но лучше всего поближе к моему бараку, потому что на рассвете я собираю своих ребят и буду вас всех знакомить.

– У вас уже есть укомплектованный отряд? – удивился я.

– К несчастью, это не первый мой опыт набора рекрутов для боевых действий, так что я обо всём позаботился заранее. Мои товарищи в сборных пунктах оценивают приходящих, и тех, кого посчитают нужным, отправляют ко мне. Они знают, что мне нужны только самые лучшие.

– Сочту это за комплимент, сэр.

– Не обольщайся, боец. Тебя я беру только потому, что ты брат того здоровяка. Но учти, если ты окажешься обузой – отправишься в запас к какому-нибудь другому офицеру. Смекнул?

– Так точно, сэр! – я умело отсалютовал, вытянувшись по струнке. – Разрешите идти?

– Вольно, – кивнул Кроули, уже возвращаясь к своему костру.

Гром затерялся в толпе, но отыскать его среди среднего роста людей оказалось совсем уж небольшой проблемой. Отыскав озлобленного на весь свет брата, я передал ему слова сержанта, после чего мы направились к нужному корпусу для того, чтобы забрать своё снаряжение.

Как я и предполагал, мы снова попали в огромную очередь, но которая на этот раз двигалась гораздо быстрее чем все предыдущие за день. Каждый рекрут заходил внутрь через одну дверь, а через пару минут выходил уже через другую с гулко гремящим металлом мешком на плече. Я заходил внутрь первый. Внутри помещение было буквально забито этими мешками разных размеров, но кладовщик мне насладиться этим зрелищем помешал. Без слов он обошёл меня со всех сторон, отмерил рост мерной лентой, затем сделал замеры груди и бёдер, после чего достал из кучи один из комплектов и, протянув его мне, указал на выход.

На Громе же очередь застопорилась, и я прекрасно понимал, почему именно. Найти подходящий доспех на моего брата наверняка было задачей непосильной, необходимо было обращаться в кузницу и давать специальный заказ, на который ушло бы немало средств и времени. Но, к моему удивлению, я ошибся: минут через двадцать Гром вышел следом за мной, довольный донельзя, с широкой улыбкой на лице, трясущий передо мной огромным заполненным мешком

– Тот мужик сказал, что я сегодня уже третий такой здоровый, – сказал брат. – И они предвидели это, заказав несколько десятков доспехов самого большого размера. Сказал ещё, хорошо, что я на стороне Ахариама, ха-ха! Я страшный медведь, у-у-у!

– Ты страшный болван, – махнул я. – Зачем ты чуть нас не подставил, ведя себя как полный идиот перед сержантом? Если хочешь – мы можем разойтись. Я буду служить, а ты будешь делать то, что хочешь, но и наказывать в случае чего будут только тебя одного. Или будь рядом со мной, но не делай глупостей, потому что в противном случае ты сделаешь плохо нам обоим. Понимаешь?

– Я, может, и страшный болван, – всё с той же ухмылкой согласился братец. – Но ты страшный зануда! У-у-у, страшнее некуда. Зануда Клоди!

– Всё, приплыли, – махнул я рукой. – Тебе явно скучно. Идём искать ночлег.