Читать книгу Сумеречный Фронтир - Никита Баранов - Страница 4

Несмотря на вчерашнюю непогоду, как только солнце выглянуло из-за горизонта и осыпало нас алыми лучами сквозь кроны хвойного леса, воздух заметно потеплел. Возможно, мне так казалось из-за буквально кипящей крови: я предвкушал сегодняшний день, жаждал скорее его начать. Очень уж мне хотелось показать себя с лучшей стороны, чтобы не смотреться на фоне моего брата бесполезной боевой единицей, пушечным мясом.

Накануне мы довольно долго искали себе свободную палатку, и в итоге потратили на это вроде бы нехитрое дело почти целый час. А это, между прочим, целый час потерянного сна, которого сейчас многим вокруг так не хватало, особенно Грому. Он вылез из своей палатки в одних штанах, с голым торсом и на босу ногу, шатающей походкой отволок своё тело к ближайшей бочке с водой и со всего размаха опустил в неё свою голову. Затем, вытащив её из студёной водицы, как следует прокричался, прокашлялся, размял свои мощные ручищи и вернулся в палатку, чтобы переодеться.

К слову, стандартный комплект пехотинца-рекрута войска Ахариама выглядел следующим образом. Первым слоем защиты служила почти обычная городская одежда: плотные шерстяные штаны с кольцами-креплениями для дополнительной брони, лёгкая рубаха с длинным подолом, закрывающим задницу, меховая шапка под шлем, плотные льняные портянки и высокие кожаные сапоги с уже вшитыми металлическими накладками на их лицевой стороне. Вторым слоем шли более продвинутые вещички, которые частенько можно было встретить у ополченцев и "романтиков" с большой дороги: куртка из вываренной кожи с высоким, доходящим до подбородка воротником, и двумя кольчужными полотнами – одно в области груди и живота, а второе на спине от лопаток до самой поясницы, кожаные перчатки, доходящие до середины предплечья, а также латные наколенники и налокотники. Третьим и самым важным слоем защиты были следующие элементы солдатского гардероба: латная кираса, плотно облегающая грудь и спину, с небольшими но выдающимися наплечниками, стальные сегментные набедренники, надевающиеся поверх штанов, и металлический шлем, закрывающий всю голову и шею, имеющий Т-образную прорезь на лицевой стороне и декоративный гребень на макушке, образованный спайкой двух половинок этого головного убора.

Кроме всего перечисленного в комплект солдата входили: дорожная сумка для припасов, которую можно было перекинуть через плечо, длинный плащ с капюшоном для проведения боевых действий в условиях морозной и ветреной погоды и длинный мягкий бурдюк с креплением для ремня набедренников. В последний я заблаговременно набрал воды из того же бочонка, в котором так по-хамски умылся мой братец. Увы, все другие бочки в ближайших окрестностях либо подверглись такой же участи, либо уже были осушены до самого дна.

На Громе весь комплект выглядел чрезвычайно грозно. Клянусь всеми богами, увидь я такого противника на поле боя – возможно даже носа бы не высунул из укрытия, моля Афинора лишь о быстрой и безболезненной кончине. Мало того, что кираса и наплечники ещё больше визуально "расширяли" его тело, так ещё и шлем на пару с каблуками сапог добавлял почти целую ладонь роста. Думаю, когда дело дойдёт до вооружения, впечатление мощи от созерцания моего брата в образе солдата только усилится.

По непонятной мне причине Гром сегодня был очень даже серьёзно настроен на тренировку да и на предстоящую войну в целом. Его настроение менялось как у капризного ребёнка, что не раз доставляло ему и всей нашей семье в прошлом немало проблем. Поэтому мне оставалось лишь молиться о том, чтобы это состояние серьёзности продержалось достаточно долго.

Желательно хотя бы полчаса.

Когда мы были мальчишками, нас часто увлекали по-детски серьёзные дворовые сражения, осады импровизированных замков, рыцарские турниры. Мы вытачивали ножами из досок мечи и щиты, из бельевой верёвки и букового су́ка организовывали боевые луки, из обрезков кожи и медной проволокли конструировали себе некое подобие доспехов и шли воевать против ребят из соседнего квартала. Собирались обычно за городом, потому что на улицах на нас кричали взрослые, мол, мешаем мы им. Непонятно, правда, кто и чем им мешал: обычно ругались безработные пьянчуги, зеваки и женщины лёгкого поведения у которых мы, видимо, распугивали всех клиентов. Так вот, собирались мы за предместьями где-нибудь на лесной опушке, становились стенка на стенку и как начинали друг друга дубасить деревянным оружием! Ссадины, синяки, лёгкие порезы – всё это не останавливало охочих до острых ощущений детишек. Иногда игрушечные баталии внезапно перерастали в самые настоящие, порой приходилось разнимать слишком уж увлёкшихся драчунов, пока они друг другу головы не раскроили.

Сейчас всё было примерно так же. С той лишь разницей, что разнимать нас некому, и бой нам придётся начинать сразу всерьёз, а не понарошку.

Собравшись и проверив своё обмундирование, мы оглянулись и увидели неподалёку возвышающийся над палатками штандарт сержанта Кроули: он, в отличие от штандартов других офицеров, которые чаще всего были яркими и красочными, выделялся своей почти полной чернотой. По границам знамени виднелась едва заметная золотая окантовка, а в центре композиции той же золотой нитью была вышита летящая сова, сжимающая своими мощными лапами змею.

Меня несколько насторожило то, что большинство рекрутов отправилось на огромное ристалище, вмещающее в себя сотни бойцов, а нам предстояло отправиться на небольшой пятачок метров двадцать в диаметре, окружённый невысоким забором.

Сержант Кроули уже ждал на плацу. Он был одет точно так же, как и мы, с той лишь разницей, что поверх латного нагрудника у него была надета гербовая накидка, в точности повторяющая изображение на штандарте. И это было странно: насколько мне известно, Кроули не имел титула, а потому не мог воевать под своим собственным гербом, потому что его просто не должно было существовать. Пожав плечами, я решил, что выясню эту деталь несколько позже.

Мы подошли к месту для ристалищ первыми. Сержант поприветствовал нас сдержанным кивком, мы ответили чинным салютом и стали ожидать остальных.

Как выяснилось, со всех уголков Лувенора и его окрестностей специально для Кроули прислали около тридцати человек. Почему именно этому офицеру досталась такая честь выбирать себе лучших бойцов – также ещё предстояло уточнить. Совсем скоро рядом с нами выстроились почти три десятка рекрутов разного роста и комплекции, но все в одинаковой форме. Сильнее всех, конечно, выделялся Гром. Никого даже близкого по росту к моему брату в этом строю не находилось.

Когда все собрались, Кроули заговорил:

– Приветствую, хищники ночи, – начал он. – Вы наверняка заметили, что на моём штандарте красуется один из самых умных ночных хищников – сова. Не удивляйтесь тому, что у какого-то сержанта есть свой герб, потому что это не совсем так. Король дал мне своё согласие на такую меру, потому что мой отряд должен отличаться от обычной регулярной армии. И вскоре вы поймёте, почему.

Кроули посмотрел куда-то в сторону и громко крикнул:

– Тащите сюда это барахло! Эй, вы, балбесы, наш плац здесь!

Четверо крепких мужчин поднесли к нам два огромных деревянных ящика, обитых металлом, и грузно опустили их на землю. Судя по поднявшемуся грохоту, внутри, вероятнее всего, было оружие.

– Спасибо, – кивнул сержант вслед уже уходящим носильщикам. – Значит, о чём это я… ах, да. Капрал, выйди ко мне.

Из нашего строя вышел один из бойцов. Подойдя к Кроули, он по-дружески с ним обнялся. Оба солдата похлопали друг друга по плечам и сержант продолжил:

– Капрал Алекс Оруэлл – моя правая рука. Если боги соизволят мне пожить подольше, то вы будете слушаться меня. Если же удача окажется на стороне врага, и я паду в сражении, то командование на себя возьмёт именно капрал. Собственно, я сражаюсь во славу Ахариамского королевства уже почти двадцать лет. Вместе с моими совами, в числе которых был и остаётся Алекс, мы подавляли восстание в Абра'фальском халифате, жарились в одном котле с Гренуанским легионом, из которого только чудом выбрались живыми, а также несли мир в северные города Дерветила, что как раз на границе с королевством Вейхум, против которого мы сейчас и собираемся воевать. Задача моих сов – не регулярные бои на передовой. Совы – это ударный отряд специального назначения. Если где-то объявится огромная гидра, то кому-то необходимо отрубить ей все головы одним махом, чтобы не выросли новые, да так, чтобы другие гидры даже не успели этого заметить. Я не очень поэтичен, но сравнение вы поняли. Этими отрубателями голов выступят совы. Если нужно тайно проникнуть в стан противника и вывести из строя весь офицерский состав, пока рядовые солдаты противника ожидают приказов в своих лагерях – это работа для сов. Если нужно сопроводить высокопоставленную персону, скажем, самого короля из одной части государства в другую, не привлекая внимания, но защищая от любой возможной опасности – это дело для сов. Если святой Инквизиции требуется помощь в поимке чрезвычайно опасного последователя Хаотика – то совы тут как тут.

Сержант откашлялся и продолжил:

– Но это не значит, что совы – это какой-то тайный орден или культ. Если настанет необходимость – нас бросят в самую гущу боя, где вокруг будут резать друг другу глотки тысячи и тысячи других солдат. И сов будут бояться. Совы пройдут через любой вражий строй как нож сквозь масло, и если совам суждено умереть, каждый из нас заберёт с собой на тот свет десять, двадцать, а, может, даже сто солдат противника. Мы – ударный отряд. Гордость короля.

– Разрешите задать вопрос, сэр, – подал голос один из рекрутов.

– Разрешаю, боец. Валяй.

– Точнее, даже два вопроса. Первый – почему вы набираете людей в свой отряд из рекрутов, а не ветеранов регулярной армии, а второй – что стало с предыдущими совами? Насколько мне известно, сэр, ещё несколько лет назад совы активно участвовали в боевых действиях на юге, подавляя восстание.

Сержант тяжело вздохнул и они с капралом как-то недобро переглянулись. Спустя долгую минуту Кроули ответил:

– Сперва про предыдущих сов. Алекс и я – единственные, кто остался. Боги не всегда улыбаются нам в бою, и даже нам иногда что-то не под силу. Это была не наша вина. Один из разведчиков оказался завербованным повстанцем, принесшим в наш лагерь дезинформацию. Планировалось провести операцию по уничтожению особо важного генерала пустынников, но из-за этой грёбаной дезинформации мы попали в засаду и почти все полегли. Выжило всего трое. Один из выживших скончался через несколько дней от полученных ран. А мы с Алексом вернулись в столицу, так сказать, немного отдохнуть, но долг и бурлящая кровь снова зовут нас в бой.

– На второй вопрос, пожалуй, отвечу я, – произнёс капрал. Голос у него был довольно высокий и мелодичный. Под шлемом я не мог разглядеть его лица, но, судя по всему, Алекс был лет на двадцать моложе своего командира. – У нас уже был опыт набора людей из регулярной армии. Мы брали тех, кто не раз и не два проявил себя на поле боя, брали укутанных славой бойцов, но все они имели совсем другую подготовку. Они брали в руки щит, меч, становились плечом к плечу рядом с товарищами и шли в рукопашную, но большего они не умели. А переучивать их было ой как сложно. Поэтому мы решили, что будет лучше набирать людей из рекрутов и начинать всё, так сказать, с чистого лица.

– Но оговорюсь сразу, – вмешался Кроули. – Что вас слишком много. Я бы сказал, критически много. Поэтому всех к себе не возьму. К концу этого дня лишь несколько человек останутся под моим знаменем, но это не значит, что остальным придётся возвращаться по домам. Вас с руками оторвут в другие отряды, и в случае, если я вас не возьму, не стоит думать, что вы бесполезны. Просто вам придётся воевать в несколько иных условиях, но цель у нас в любом случае останется одной и той же – разгромить северян, придушить эту змею, пока она не отравила самое сердце нашего королевства.

Сержант подошёл к принесённым носильщиками ящикам, открыл их и (я оказался прав) вытащил оттуда самый обычный одноручный меч с прямой гардой, кожаной обмоткой на рукояти, круглым навершием, прямым лезвием с углублением дола посередине и заострённым концом. Клинок выглядел старым и побитым, видимо, ему пришлось поучаствовать не в одной сотне поединков. Кроули очертил кончиком лезвия вокруг себя полукруг, затем пару раз рубанул мечом от плеча, совершил резкий колющий выпад вперёд и, выписав клинком красивую плавную восьмёрку, бросил оружие к нашим ногам.

– Это дрянь, а не меч, – констатировал он. – Он даже не заточен, чтобы вы случайно не зарубили друг друга во время тренировок. Король пожалел для нас доброй стали, выделив бронзу и латунь, так что придётся биться именно такими клинками. Минус в том, что взяв в руки нормальный стальной или на крайний случай железный меч, вы почувствуете разницу в весе, прочности, упругости, внешней структуре, балансе. Это может сыграть с вами злую шутку в настоящем бою, так что будьте готовы ко всему.

Кроули снова подошёл к ящикам и несколько минут в них увлечённо копался, затем, стукнув по земле кулаком, воскликнул:

– Неужели эти олухи не могут выполнить такое простое задание?! Капрал, сгоняй к этим дегенератам и скажи им чтобы принесли полный комплект всего, что было заявлено в списке. Они что, думают, что северяне – это варёная картошка и свиная отбивная, раз выдали нам вместо нормальных мечей кухонные ножи?

– Я мигом, – кивнул Алекс Оруэлл, после чего пропал из вида, затерявшись в толпе.

– Пока капрал отсутствует, расскажу вам, почему я в такой ярости. Всех остальных рекрутов будут учить биться по единой схеме. Каждый из них научится сражаться в строю, держа в правой руке стандартный клинок, а в левой руке щит. Ну, представьте себе: блок, парирование, удар, снова блок. Шаг вперёд, удар, блок, парирование, удар, блок. Это отличная техника для большого строя, когда необходимо подавить огромную численность противника, но для моих сов это не подойдёт. Именно поэтому мы потратим изрядную долю времени на то, чтобы вы подобрали для себя самое подходящее оружие, с которым вам будет комфортно. В идеале, с которым вы уже знакомы. Насколько мне известно, некоторые из вас также принимали участие в боевых действиях, так что не стоит оглядываться на своё прошлое. Сейчас вы можете выбрать то оружие, какое посчитаете нужным.

Спустя всего пару минут вернулся капрал, за которым бежали теперь они везли целую телегу различного боевого инвентаря, прикрытого тёмной тканью.

– Спасибо, оболтусы, – рявкнул сержант. – А теперь катитесь прочь с глаз моих, пока мы вас не стали использовать как манекены!

Четверо бугаёв поспешно ретировались, а Кроули, приподнявший ткань и взглянувший на вооружение, довольно хмыкнул:

– Так, совы, сейчас без давки и шума выбирайте себе что захотите. Не бойтесь совершить ошибку: если во время тренировки вы почувствуете, что ошиблись, то у вас всегда есть возможность изменить своё решение. Ну, чего стоим? Шагом марш!

Наш строй вразнобой приблизился к телеге. Первым показал свою решительность Гром: он сорвал ткань, отбросил её в сторону, и мы все увидели это невероятное обилие средств для умерщвления себе подобных. Мой братец бесцеремонно выгреб добрую половину на землю и практически сразу выбрал для себя подходящий для него экземпляр – увесистую булаву, которую полагалось держать двумя руками, но Грому для мощного замаха хватало и одной. Пример брата вдохновил остальных: все сразу стали выбирать.

Я думал долго. На юношеской службе меня научили рубиться мечом, защищаясь щитом, и первой моей мыслью было взять именно этот тип оружия. Но порыскав в этой металлической куче, я выудил оттуда кое-что, что казалось мне более для меня подходящим. Вместо стандартного каплевидного щита я выудил лёгкий подбитый мехом круглый баклер, не такой громоздкий, как стандартное средство защиты, но позволяющее свободно двигать левой рукой, а на смену обыкновенному строевому клинку достал короткое пехотное копьё для держания в одной руке. Его длины в полтора метра было недостаточно для построения из подобного рода боевых единиц сдерживающего строя, но вполне хватало для того, чтобы поразить противника ещё до того, как тот подойдёт на дистанцию удара обычным холодным оружием. А, кроме всего прочего, такое копьё всегда можно было бросить в убегающего противника. Если, конечно, научиться грамотно его метать.

Пока остальные всё ещё разбирали подарки, я перелез через деревянный забор, зашёл в самый центр плаца и проверил, как копьё сидит в руке. Сделал несколько выпадов, совершил круговой удар, проверил баланс древка почти в расслабленной кисти – и меня всё устроило. Осталось проверить боевой комплект в деле.

В то время как я проверял баланс копья, сзади ко мне подошёл сержант. Хлопнув меня по спине, он вручил мне покоящийся в дряхлых ножнах меч и сказал:

– Хороший выбор, маленький братец, но очень узконаправленный. Я знал нескольких бойцов, которые предпочитали небольшой щит и древковое оружие, и ни один из них не вступал в схватку, не имея про запас клинка последней надежды. Чем ты будешь колоть врага, если он сломает твоё древко или подойдёт слишком близко?

– Виноват, сэр, – смутился я. – Сглупил.

– Благодари богов, что сглупил ты ещё до начала тренировки, а не в реальном бою. И не отчаивайся: если научишься владеть всей этой канителью – станешь грозным противником для северян.

Сообщив мне это напутствие, он отправился проверять выбранное снаряжение других рекрутов.

В общей сложности вся эта прелюдия заняла у нас около получаса. В конце концов весь наш строй стоял на плацу, ощетинившись самым разным вооружением. Кто-то взял себе двуручный меч или большую секиру, кто-то остановил свой выбор на стандартном наборе из меча и щита или же повесил на пояс сразу два клинка, кто-то предпочёл исключительно рубящее или дробящее оружие, но никто из них так и не взял себе такого же копья как у меня. И я сразу почувствовал себя в чём-то исключительным. Очень захотелось довести дело до конца и стать настоящим мастером во владении древковым оружием, чтобы другие смотрели на меня и брали пример усердия и упорства.

Сам Кроули предстал перед нами с двумя мечами без какой-либо защиты в виде баклера или полноценного щита. Перед началом он ещё раз прошёл взад-вперёд мимо нашей шеренги, после чего заявил:

– Я вижу перед собой не просто солдат, расходный материал, но людей, сильных личностей, способных постоять за себя и за то, что стоит у вас за спиной. Позволив вам выбрать себе оружие по душе, я надеюсь, что каждый из вас оценит мою доброту и отнесётся ко мне со всем уважением. Как бы ни было сложно на тренировках, не стоит винить во всём меня. Вас никто не заставлял записываться в рекруты. Если вы чувствуете, что не справляетесь, то можете уйти. В любое время. Повторяю: в любое время! Сегодня поступил приказ свыше, что у вас для окончательного решения есть девять недель. И да, эти девять недель станут для вас настоящим адом, я гарантирую это. Но всё для вашего же блага, можете мне поверить.

На этом последние разглагольствования и прелюдии закончились, сержант перешёл от слов к делу. Он решил проверить каждого из кандидатов лично, выступив в тридцати поединках один на один. Кроули отодвинул нас к забору и стал поочерёдно вызывать рекрутов в центр круга на бой. И как Гром не рвался показать нашему наставнику где раки зимуют, его очередь затерялась где-то в середине шеренги.

Первым Кроули жестом вызвал, по всей видимости, самого молодого рекрута. Весьма невысокого роста и щуплого телосложения, этот парень неуверенно подошёл к сержанту и встал на изготовку. Выбор оружия у него был весьма странным: в правой руке он держал укороченный пехотный меч, а в левой – тонкий длинный кинжал с чрезвычайно широкой и загнутой к рукояти гардой. Юноша, приготовившись к бою, коротко кивнул, и поединок начался.

Кроули ходил без стойки, держа осанку, периодически выписывая красивые фигуры то одним, то другим, то сразу двумя мечами. Рекрут же заметно нервничал и при каждом мимолётном движении своего опытного противника дёргался и переминался с ноги на ногу.

– Скажу сразу, что любым из видов оружия, что вы выбрали, я владею лучше вас, – продолжая ходить кругами вокруг рекрута, сказал Кроули. – Разве что кроме капрала, которого мало кто из живущих ныне следопытов может переплюнуть во владении луком, самострелом и вообще всем, что поражает врага издали.

Сержант вдруг сделал молниеносный рывок вперёд и ударил юношу сразу двумя мечами в плечо. Малец взвыл от боли, упал на одно колено и, выронив оба своих клинка, прижал руки к раненому месту. Слава богам, лезвия не заточены, иначе этот однозначно стал бы для рекрута смертельным.

– Важен не только выбор оружия, – заявил Кроули, помогая первой жертве его тренировок встать. – Важно правильно выбрать время и место боя, что совершенно недоступно в регулярной армии. Таких боёв, как сейчас, в вашей практике быть не должно. Вам дано выбрать место сражения, чтобы повернуть его исход в свою пользу. Например, нужно быть выше соперника. Нужно стоять к солнцу спиной. Вы научитесь ещё много чему, я гарантирую это. Рекрут, как тебя зовут?

– Вистрам Шилем, сэр, – сквозь зубы прошипел юноша, стараясь сдержать боль внутри себя.

– Расскажи нам, как ты здесь оказался. Ты слишком молод и недостаточно крупный чтобы быть в ударном отряде.

– Ох, это обязательно? Я бы хотел не распространяться о себе.

– Это приказ, – спокойно ответил сержант. – К тому же, я уже всё о тебе знаю – справки навёл, документы все видел, разговаривал с капитаном тюремной стражи. Хочу, чтобы все остальные услышали твою историю.

Вистрам тяжело вздохнул и ответил:

– Я не знаю, как попал в приют, но находился в нём с самого раннего возраста, в котором себя помню. Родителей не знаю, и настоятель приюта, видимо, тоже. В детстве меня часто пороли за то, что я много воровал у других детей и людей на улицах. Пороли часто, но далеко не так часто, как не замечали всего того, что я творил. В одиннадцать лет мои действия заметили… кхм… довольно тёмные личности, которые завербовали меня в свою "дружину". С тех пор жизнь пошла на лад – меня никогда не ловили, а мои карманы всегда были забиты чужим золотом и серебром. Часто меня отправляли на разные задания, из которых я возвращался с необходимыми "дружине" украденными вещами. Почти семь лет меня не ловили, пока "дружинники" не решили, что я уже слишком взрослый для этого дела и не подставили меня. В общем, я загремел в темницу, где пробыл два месяца, ожидая приговора. И приговор вынесли – виселица. Но за день до приведения приговора в действие началась война, и капитан стражи, прекрасно знающий о моих навыках, предложил мне выбор – эшафот или армия. Как вам должно быть понятно, выбрал я второе. И направление мне дали именно к вам, сэр.

Я немного опешил от такой откровенности. Увидь я в мирной жизни такого вот юношу, ворующего у меня на глазах – сдал бы властям, но сейчас почему-то я первым делом подумал о том, как он может послужить нашему делу. Если Вистрам действительно настолько незаметный и незримый, словно тень в безлунную ночь, он станет превосходным разведчиком или убийцей. А это, думаю, дорогого стоит.

– Важный момент, – произнёс Кроули. – Никого из сов не интересует, кем вы были до вступления в мой отряд. Точнее, вам может быть интересно, но это никоим образом не должно влиять на ваше отношение к другому рекруту. Все ваши плохие навыки, черты характера и всё остальное, что обычно вызывает лишь отвращение добрых граждан королевства для сов становятся козырной картой в их деятельности. Возвращайся в строй, Вистрам, твои "теневые" способности мы проверим в иное время. Следующий!

Следующим вышел очень колоритный здоровяк отчего-то без шлема, выше практически каждого из нас, но всё ещё сильно не дотягивающий по росту до Громмера. Но что у него действительно выглядело откровенно, даже неприлично огромным – это его живот. Пузо было настолько большим, что на его боках не сходились кожаные тесёмки латного нагрудника, который так и болтался на нём, при каждом шаге подрагивая, как лист на ветру. Но, несмотря на явный перебор с животом, в остальном этот рекрут выглядел очень грозно: широкие плечи, мощные руки, голова, визуально переходящая сразу в плечи из-за очень толстой накаченной шеи, бритая голова, длиннющая борода, разбитая на две косы до самого пояса и… полное отсутствие ушей. Да и лицо у этого здоровяка казалось скорее результатом многолетнего планомерного избиения: кривой нос, рваные губы, чуть перекошенная челюсть, давно зажившие борозды, видимо, от холодного оружия вдоль и поперёк.

В руках он держал самую большую булаву, что я когда-либо видел: её толстое обитое металлом древко длиной было почти с моё копьё, только вместо острого наконечника на верхушке сиял тяжеленный чугунный шар. Будь это оружие не тренировочным, а боевым, то этот шарик сплошь покрывали бы смертельно опасные конусы-шипы. Честно говоря, тяжело считать эту булаву чем-то не боевым, потому что удар такой не то что череп, а каменную кладку раскрошит в пыль.

– Взгляните на этого рекрута, – начал Кроули. – Мало кто согласится в здравом уме побороться с этим медведем. Это и хорошо, и плохо одновременно. Хорошо – потому что бой для него выигран уже заранее. Плохо тем, что я вам сейчас продемонстрирую.

Сержант дал знак начинать поединок.

Рекрут с лёгкостью поднял своё оружие и, подняв его над головой, эффектно его раскрутил, после чего ударил древком о землю, подняв всполох пыли. Здоровяк стал ходить в разные стороны, играя своим телом и булавой. Его лицо исказилось ужасной злобной гримасой, с уголков губ стала стекать вспенившаяся слюна, а глаза налились кровью. Кроули не спешил нападать, также расхаживая вокруг, чего-то ожидая.

Вдоволь насладившись моментом и, видимо, переведя себя в состояние "ВСЕХ УБЬЮ!", рекрут издал утробный вой, спиной отошёл на несколько шагов назад, поднял над собой булаву в угрожающем замахе и помчался прямо на своего соперника. В последний момент он согнул своё тело, словно пружину, и подпрыгнул так высоко, насколько это вообще было возможно. В момент падения он заревел ещё громче, придавая булаве ещё большее ускорение своими руками, обрушивая смертельно опасный набалдашник прямо в то место, где всего мгновение назад находился сержант.

Это я описываю так долго и красочно. На самом же деле всё это великолепие длилось от силы пару секунд, но даже этого времени было достаточно, чтобы я заметил, как наш наставник, обречённо вздохнув, просто лениво сделал шаг в сторону, избегая атаки противника. И как только здоровяк совершил свой удар по земле, Кроули также неспешно приставил к горлу рекрута лезвие своего клинка.

– Да-да, очень красиво, сочно, мощно. А теперь попробуй ещё раз, но только без игры на публику. Там, куда мы отправимся, не будет трибун и зрителей, и некому будет выказывать тебе своё кровавое одобрение.

Здоровяк, казалось, даже немного обиделся. Но, не сказав ни слова, он снова встал на изготовку, теперь уже приняв более "боевую" стойку, в которой булавой можно было орудовать примерно как посохом, и уже тогда сержант без промедления стал атаковать.

Этот поединок длился несколько дольше, чем все предыдущие вместе взятые. Рекрут перестал совершать огромные замахи, ходить вразвалку и демонстрировать окружающим, как здорово он умеет вертеть булавой у себя над головой. Вместо этого он ушёл в оборону, вполне умело отбивая быстрые рубящие удары мечей Кроули, периодически пытаясь "боднуть" наставника набалдашником. Но не прошло и минуты, как здоровяк уже распластался на земле, тяжело дыша и пытаясь не потерять остатки сознания после оглушительного удара по голове.

Сержант помог новобранцу подняться на ноги, принёс ему бурдюк с водой (фляга рекрута была разорвана в клочья во время боя), и заключил:

– Очень неплохие задатки. Я знаю, где тебе удалось научиться так биться. Пусть же и другие услышат твою историю.

– Мне… ой… голова кружится…

– Это всего лишь головокружение. Будь это реальное сражение – одним синяком дело бы не обошлось. Ты бы весь плац окропил своими кровавыми мозгами. Так что соберись с силами и поведай нам сам знаешь что.

– Так… так точно, сэр, – кивнул рекрут. – Звать меня Мэнни.

– Нет-нет, полное имя.

– Хорошо. Звать меня Мэйнард Гук. Родом из Мортума, королевство Омбиан.

Я знал Мэйнарда. Не лично, конечно, а лишь по слухам. В Лувеноре есть одно "развлекательное" местечко, в которое приходят отдохнуть и повеселиться охочие до крови жители столицы. Раз в неделю внутри закрытого здания полуподвального типа на освещённой лишь пламенем факелов арене сходятся в смертельном бою разномастные бойцы со всех уголков света. Что примечательно, рабов к таким сражениям не допускают, только свободных от оков и обязательств людей, которые сами выбрали себе такую нелёгкую стезю. А раз в месяц или несколько месяцев проходит большой чемпионат, где мутузят друг друга те, кто выжили за последний предчемпионатный период. Так вот, Мэнни Гук, или Мэйнард Гук, или Мортумский Медведь участвует в таких боях уже несколько лет. И это очень-очень длительный срок для того, кто каждые несколько дней бросает вызов самой смерти.

– Да, вы меня, должно быть, знаете, – речь Медведя была искажена из-за отсутствия двух передних зубов. Звуки получались свистящие и шипящие, при каждом слове из его рта вылетал фонтан окровавленной слюны. Видимо, хорошо его сержант приложил по голове. – Я бьюсь за деньги. Деньги мне очень нужны. Бьюсь на аренах, иногда нелегальных. Повидал весь мир. Был во всех королевствах и более мелких государствах. Везде был победителем. Есть золото.

– Тогда зачем ты идёшь воевать с северянами, если ты за это получишь всего лишь стандартное жалование солдата? – хмыкнул Кроули. – К тому же, денег ты должен был скопить прилично. Можешь хоть прямо сейчас завязать с карьерой циркового бойца и безбедно прожить хоть до ста лет.

– Я покрою себя ещё большей славой! На что мне деньги, если их негде тратить? Я могу купить себе всё что захочу. Но почему-то хочу я немногого. Пожрать вкусно, выпить как следует. Женщину привести в свою постель хотя бы на одну ночь. Поглядите на мою морду: какая баба в здравом уме станет меня ублажать забесплатно?

– Ты мог бы купить себе дом или даже земельный надел, рабов, возделывать землю, растить детей. Поверь, покуда в кармане звенит золото, какая-нибудь меркантильная особа будет только рада тебя, как ты выразился, ублажать.

– К демонам этих баб! – рявкнул Мэйнард. Видимо, в прошлом прекрасной пол неплохо ему насолил, раз он так зол на всех женщин. – Мне нужна только слава на поле боя!

– И у тебя будет такая возможность, – ответил сержант. – Возвращайся в строй, Медведь из Мортума.

Кроули продолжал вызывать рекрутов, чтобы кидать их в грязь лицом одного за другим. Наставнику было абсолютно плевать на подготовку бойцов, их опыт и навыки владения оружием. Он без труда обезоруживал новобранцев с мечами, щитами, топорами, булавами, шестопёрами, кинжалами, саблями, боевыми молотами, клевцами, даже алебардами. Единственным относительно достойным противником оказался один высокий стройный юноша с таким же небольшим баклером, как у меня, и абра'фальским кривым мечом с одногранной заточкой. Этот боец показал недюжинную ловкость как в обороне и парировании, так и в атаке. Этот рекрут обменивался с Кроули ударами по меньшей мере несколько минут, и даже пару раз чуть не пришлёпнул нашего наставника щитом по голове, но в итоге всё-таки получил свою затрещину и отступил.

Когда очередь дошла до моего брата, строй замер в ожидании. Гром казался грозным противником. Никто не знал, чего ожидать от него и его смертоносного крюка вместо правой кисти. Сперва я думал, что сержант заставит его снять это приспособление, но Кроули оказался полностью уверенным в своих силах.

Гром атаковал неистово и яростно. Он, равно как и Мэйнард Гук, показал себя самым настоящим берсерком с залитыми кровью глазами. Брат, несмотря на его размеры, двигался быстро, наносил удары своей булавой очень умело и неистово, также довольно метко блокировал своим крюком выпады наставнических мечей. Сержант то и дело отпрыгивал в сторону, пригибался и уклонялся, стараясь не блокировать атак Грома, потому что сила удара у великана явно была куда выше. Вместо этого Кроули буквально танцевал вокруг, выискивая возможность для атаки. В пылу сражения он даже успел нам дать наставление о том, что каким бы грозным ни был противник, наша задача – нанести всего один удар, но при этом так, чтобы наверняка вывести врага из строя.

Так и произошло. Через пару минут запыхавшийся Гром допустил ошибку и ударил слишком размашисто. Этой заминки хватило для того, чтобы сержант влетел в соперника, словно пушечное ядро. С аналогичными пушечному снаряду последствиями. Брат, покрытый градом ударов, потерял равновесие и упал, но при этом не издал ни звука.

Кроули оказался доволен результатом и очень похвалил Громмера. Не словами, конечно, а одобрительным кивком и почти дружеским похлопыванием по плечу, но всё равно приятно.

Я оказался в списке на получение тумаков последним. Все остальные в строю выглядели ужасно уставшими, хотя каждый провёл в бою от силы всего несколько минут. Солнце уже тем временем близилось к зениту, от вчерашней погоды не осталось и следа, становилось ощутимо жарко. Особенно хорошо жара чувствовалась под стальным панцирем, на котором под прямыми солнечными лучами можно было жарить яичницу.

Сержант вызвал меня на плац, оглядел со всех сторон и сообщил рекрутам:

– Поясню, чем хорош тот набор вооружения, что выбрал наш младший господин Веллер. Щит не громоздкий, но при должном мастерстве даже им можно будет ловить стрелы, выпущенные из лука и самострела. Удар секиры или большого меча он, конечно, не выдержит, поэтому для блока этот баклер не предназначен, а только для парирования и отклонения удара. Как говорил ещё мой наставник, правильно отмерив угол отражения щитом атаки, можно переправить в никуда даже выстрел баллисты. Конечно, это шутка, но велика в ней и доля правды. Далее – короткое копьё. Сулица, дротик, плюмбата, малая рогатина – в разных частях света её называют по-разному, внешний вид также может разниться. Но не стоит забывать, что копьё – древнейшее оружие, замены которому всё ещё не придумали. При грамотном использовании даже простой заострённой палкой можно вывести из строя тяжеловооружённого рыцаря. Да и крупного зверя – вепря, волка, медведя – гораздо проще пришпилить именно копьём, нежели мечом, топором или булавой. И последний элемент вооружения, который добавил лично я, это запасной клинок. Потеряв основное оружие, вы должны будете сразу же взять в руку дополнительное. Так что…

Кроули, не предупреждая, напал. Мне лишь чудом удалось отскочить назад и встать в боевую стойку, выдвинув баклер чуть вперёд, а копьём отведя назад для мгновенного удара. Сержант совершил ещё несколько выпадов, которые мне удалось отвести в сторону, но я уже чувствовал, что ноги мои держат тело очень неуверенно; ещё пара ударов – и прощай Клод Веллер.

Один из ударов наставника мне удалось отбить так, что Кроули пошатнулся и на миг открыл свой левый бок, и я не преминул начать контратаку. Сделав короткий замах, я выбросил руку с копьём вперёд, целясь в область рёбер, но в самый последний миг сержант увернулся, скрестил два меча и, схватив ими древко моего оружия словно ножницами или хирургическим зажимом, потянул в сторону, перенаправив удар в землю. Я был готов к такому повороту событий, и потому позволил Кроули меня обезоружить. Пока наставник откидывал копьё в сторону, в моей руке оказался меч, который сразу же был обрушен на моего противника в область плеча.

Разумеется, у меня ничего не вышло и на этот раз. Сержант выставил оба клинка в блок, без труда отбил удар, после чего сильно пнул меня ногой, попав в баклер. Силы ему было не занимать: рука, державшая щит, онемела от боли, но сдаваться я так рано не собирался. Мне удалось выгадать момент, когда Кроули нанесёт очередной удар, и пригнуться как раз для того, чтобы ударить гранью баклера наставнику по колену.

Буквально через долю секунды его сапог прилетел мне в подбородок, и я, сам того не желая, упал навзничь, больно врезавшись затылком о деревянный забор.

– Ну что же ты, маленький брат? – причитал Кроули, подавая мне руку. – Какой смысл сминать мне наколенник, если можно было ударить по берцовой кости, что дало бы куда более мощный эффект. Но, всё-таки, ты молодец. Большой брат может тобой гордиться.

Отдышавшись и сплюнув кровь на землю, я кивнул:

– Спасибо, сэр…

– Спасибо скажешь тогда, когда твои приобретённые здесь, в лагере, навыки помогут тебе не умереть в первом же бою. Ладно, возвращайся в строй.

Когда мы все снова встали в ряд, ожидая дальнейших указаний, сержант снял с себя шлем, вытер со лба испарину и хлопнул себя по лбу:

– Вы ж не жравшие сегодня ни хрена, да?

– Так точно, сэр, – вразнобой ответил наш строй.

– Тогда бегом на кухню. Там вам выдадут миску и ложку, которые вам потом нужно будет забрать с собой. Потеряете – будете как собаки слизывать кашу прямо с земли. Всё ясно?

– Так точно, сэр! – уже с приободрившимся настроением ответил строй.

– Тогда вперёд. Набейте свои животы и возвращайтесь сюда. Времени у вас – час.

Так мы и поступили. Полевая кухня располагалась в самом центре лагеря, и пробиться туда было непросто. Пока стояли в очереди за пресной кашей с хлебом, услышали о том, что некоторые личности приходят сюда уже в четвёртый и пятый раз, набирая себе просто гигантскую порцию. А что – все в одинаковых доспехах, лица закрыты шлемами – не разберёшь, был тут этот рекрут, брал он свою кашу или нет. Обидно, конечно, что среди нас присутствуют такие наглецы, но, с другой стороны, у лагеря не убудет. Единственный минус – они увеличивают очередь.

Как и обещал Кроули, нам выдали деревянную миску и ложку. Накормили пресной овсянкой и серым хлебом. Не так чтобы очень вкусно, но порции здесь выдавались ого-го! Думаю, таким куском хлеба, что выдавался каждому рекруту, можно было питаться целый день. Что, видимо, многие и делали, складывая остатки в поясную сумку.

Поев и набравшись сил, мы вернулись к сержанту, который уже приготовил для нас задания на целый день. Сперва он снова устроил нам поединки, но на сей раз друг с другом. Вдоволь наколотившись по своим боевым товарищам, мы перешли к следующей фазе – парные, а затем и тройные сражения. Кроули постоянно кричал, поправлял нас прямо во время боя, останавливал поединки, чтобы разъяснить тот или иной момент. За следующие несколько часов многие из нас успели сменить своё основное вооружение, не удовлетворившись первоначальным выбором, но так и было задумано.

В пятом часу Кроули снова послал нас набить животы. Он неустанно повторял, что хороший солдат – это сытый солдат, и чем больше мы наберём массы, тем мощнее будут наши удары. Разумеется, масса должна была находиться не в объёмном животе, а в верхней части тела – в руках, плечах, шее, груди и спине, но здешний рацион как раз соответствовал такому увеличению мышц. На этот раз вместо каши мы вдоволь наелись варёных бобов, кукурузы и какой-то дичи, которую так и не смогли определить. Возможно, это была мешанина из оленины, мяса вепря и какой-нибудь птицы типа тетерева, но никто из нас уверенным в этом так и не остался.

После очередной трапезы и короткого отдыха сержант отправил нас в лес в полном обмундировании и с оружием наготове. Нашей задачей было как можно скорее пробежать заранее намеченный капралом Алексом Оруэллом маршрут. Никаких тропинок здесь не было: нам предлагалось отыскать необходимый маршрут по едва заметным чёрным лентам, намотанным на сучья деревьев.

Вот мы и растерялись, и, откровенно говоря, сбились с дороги почти сразу же. Хоть начинали бежать колонной по два человека, уже через десять минут каждый был кто где. Наша разрозненная куча двигалась невпопад, каждый держал свой темп, не оглядываясь на остальных. Периодически кто-то находил ленточки и кричал об этом, после чего мы все меняли траекторию и бежали за проводником, но чаще всего эти ленты оказывались… ничем.

В общем, вместо запланированного часа пришлось потратить на этот забег почти три. А когда мы, вспотевшие, задыхающиеся, не помнящие себя от усталости, буквально рухнули ногам капрала, и тот нас пересчитал, оказалось, что кого-то не хватает. Кроули на нас грозно рявкнул и послал обратно – искать товарища, наказав, что без него можем не возвращаться.

Оно и верно. Бросать своих ребят неправильно. И вскоре мы нашли того, кто отстал: им оказался довольно полный рекрут лет сорока на вид, который потерял во время бега сознание и рухнул, не успев ни о чём оповестить товарищей по отряду. Только когда мы приволокли его на плац, Кроули позволил нам снова отдохнуть и поужинать.

На этом наша сегодняшняя тренировка закончилась. Перед нашим уходом сержант сказал, что завтра утром в Лувенор из лагеря направится почтовый дилижанс, и если кто-нибудь желает отправить своим родным весточку, то самое время сделать это сейчас. Я с удовольствием воспользовался советом Кроули, и, вернувшись к нашей с Громом палатке, стал писать письмо своей горячо любимой жене. Вышло не очень поэтично. Видимо, сказывалась накопившаяся за день усталость:

Дорогая Лора! – начал я, но понял, что звучит это слишком официально и скомкал пергамент, начав писать заново.

Любимая моя Лора! Прости меня за наш последний день перед моим уходом. Я правда не хотел тебя ничем обидеть. Разве можно желать обидеть родного человека, с которым ты связал свою жизнь, которого безмерно любишь больше всех на свете? Уверяю тебя, все мои мысли по поводу войны, важности вступления в армию и первостепенной необходимости защитить своё королевство никоим образом не противоречат моим высказываниям о том, как сильно я тебя люблю. Но ты должна понять, что если не я – то кто? У всех есть свои семьи. Каждый хотел бы жить мирно и спокойно, воспитывая детей, возделывая землю, управляя собственным делом. Но если все вокруг решат, что их защитит кто-то другой, то кто же останется воевать на самом деле? Регулярная армия? К сожалению, она у нас не настолько многочисленна, как хотелось бы. Исход войны всё ещё остаётся туманным. И так было испокон веков: Ахариам воюет с Вейхумом, и оба королевства с переменным успехом забирают друг у друга то один город, то другой. И с этим ничего не поделать! Так уж сложилось исторически.

Милая моя Лора! В лагере рекрутов всё очень непривычно. Здесь тысячи таких же, как я, и меня это безумно радует. Радует и то, что не один я имею подобные мысли, которые озвучил тебе ранее. В нашем отряде около тридцати человек, но к концу тренировок, которые продлятся несколько месяцев, состав будет урезан минимум втрое. Надеюсь, что мне не придётся искать себе другое подразделение или возвращаться домой так скоро.

Когда я рекрутировался, то встретил своего родного брата – Громмера. Ты его не знаешь, но, возможно, слышала о нём от моих родителей только плохое. Прошу тебя, передай эту весь отцу и скажи ему, что Гром отправляется вместе со мной защищать свою родину. Он ещё покроет себя славой и смоет с себя все прошлые грехи, я в этом уверен.

Кормят здесь хорошо. Конечно, готовят далеко не так хорошо, как ты, но довольно сытно. Так что, родная, жди меня домой раздобревшим и заплывшим жирком!

Надеюсь, у тебя всё хорошо. Я очень тебя люблю и хочу поскорее увидеть. Насколько я понял, по окончании тренировок нам дадут сутки отгула, и в это время я планирую навестить тебя в городе. О более точных планах напишу тебе несколько позднее.

Прошу тебя, хватит дуться и напиши хоть пару строчек мне в ответ. Только мысли о тебе и поддерживают меня в здравом уме.

С любовью, твой муж Клод Веллер

Закончив строчить послание, я сложил его пополам и засунул в конверт. Написал адрес получателя и отнёс письмо в штаб. Буду надеяться, что оно не затеряется среди сотен таких же весточек.

Вернувшись к палатке, обнаружил уже спящего брата. Сегодняшний день явно его сильно подкосил. Сняв доспехи и оставшись лишь в обычной одежде, я подложил под голову скомканное одеяло и, как только прикрыл глаза, сразу же уснул без задних ног.