Читать книгу NIGREDO - Никита Серков - Страница 5

***

Миронов сидел на старой табуретке возле повидавшего виды раскрытого лакированного секретера и рассматривал фотографии, на которых то и дело мелькали куски обгоревшей мебели, разбитые окна, чёрные угольные разводы на стенах паба, разбитая посуда и кровь, много запёкшейся крови. Он остановился на одной фотографии, на которой был изображён клочок чего-то чёрного, словно бы обрывок обгоревшей ткани, спаянный с куском плавленой пластмассы. На обороте стояла надпись: «Часть рюкзака (вероятно)». Следователю нужно было подпитаться воспоминаниями, снова окунуться туда, в тот день, с которого прошло уже полгода, как бы больно это ни было. Хотя теперь всё это, скорее, доносилось эхом, звенящим писком в ушах от громкого и разрушительного хлопка. В секретере царил достаточно сильный беспорядок, что удивительно для МВД. Стопки с фотографиями людей, мест, кипы исписанной бумаги, документы, папки, тексты. Пожалуй, больше ничего удивительного в этой комнате не было, кроме секретера, который хранил в себе полугодовую кропотливую работу следователя и который каждый раз запирался на ключ.

Виктор Демьянович прекрасно знал, что за ним следят. Несколько раз ему даже удавалось застать слежку врасплох, но теперь «они» стали осторожнее, а потому догадаться, в какой именно момент за ним подсматривают, Миронов не мог. Теперь он полагал, что «они» поуспокоились. МВД не раз за последние месяцы заставал у себя дома беспорядок, и прекрасно понимал, что если ему перестали угрожать, значит он не приблизился к разгадке ни на йоту. К тому же, всё, что хранилось в секретере не несло никакой фактической ценности, может только фотографии – все догадки, мысли, важные факты Миронов, как и прежде, записывал в отдельную тетрадь, которую всегда носил с собой, и с которой частенько даже ходил в душ и ложился спать.

«Записка – почерк – исследовать.

Новый губернатор – кто он?

Чем не угодил старый?

Взрыв – изучение. Кто взорвал и почему?

Повесили на – «далее фамилии»***

Видео задержания – кто сделал? Смотреть…

Останки, тела – фото. Где доказательства?

Экспертизы и заключения по убитым?

Пропавшие без вести, опознанные, процедура опознания – кто этим занимался?..»

И так далее, и тому подобное. Разрозненные клочки мыслей, обрывки записей, заметки на полях. Одним словом, то, что можно случайно забыть, но делать это в сложившихся обстоятельствах нельзя категорически. В целом, вот что хранилось в тетради, и что вкратце произошло за всё это время.

Как выяснилось в процессе экспертизы, анонимная записка, которую МВД обнаружил в книге своего погибшего друга, с высокой степенью вероятности была отпечатана на том же принтере, что и все письма убийцы в маске, а, следовательно, принадлежала уже покойному преступнику. Начальство наотрез отказывалось подшивать улику к делу, ссылаясь на недостаточность оснований и отсутствие веских доказательств. Тем более, что Миронов проходил по делу как свидетель и не имел к нему никакого профессионального отношения. Повесить убийство на уже мёртвого к тому моменту убийцу никак не получалось. Судя по всему, где-то во всей этой отлаженной схеме, начинались сбои. Экспертиза показала, что заряд находился под столиком, за которым сидели Миронов с другом, вероятно в рюкзаке, начинённом поражающими элементами. Чтобы снять все подозрения с друга, и откинуть версию со смертником, в которую МВД отчаянно отказывался верить, ему пришлось немного подкорректировать свои показания. Камер видеонаблюдения в баре не было, а то что было, – муляжи с красным фонариком, купленные в ларьке по две тысячи за штуку. Дёшево и сердито!

Всё, что удалось выяснить насчёт сообщения от оперативника Александра с незнакомого номера на телефон Миронова в тот день, так это то, что оно было отправлено из бара или максимум в радиусе пятидесяти метров, и возможно, именно это сообщение или последующий звонок, как и любой другой, совершенный в непосредственной близости к заряду, могли привести к детонации.

Друга хоронили в закрытом гробу. Тела и вещи так разметало, что сложно было понять, кто где… К тому же потом был мощный пожар. То, что осталось от Лёхи выдали родным не сразу. Криминалисты и эксперты работали долго. Похороны состоялись через месяц, уже после задержания подозреваемых. Миронов помнил этот день вспышками. Вот он плачет в церкви, вот пьёт с семьёй за общим столом.

Тётя Зина, мать Лёхи, низенькая полная женщина с большой копной крашеных рыжих кудрявых волос, находила успокоение в суете, в заботе за гостями похорон её сына. Она всё время сновала между стульями, нарезала всё новые и новые закуски, салаты, и в какой-то момент просто села за стол, выпила стопку, опустила руки вдоль тела и, ссутулившись, уставилась куда-то в пустоту. Она не плакала, не могла, может, не умела.

– Это я виноват, тётя Зина, – тихо себе под нос начал изрядно подвыпивший Миронов, – я был рядом, я накликал беду…

Он упал ей на грудь и начал тихонько, как будто тайком всхлипывать, а она спокойно приобняла его голову обеими руками и как с малышом на руках начала раскачиваться взад-вперёд.

– А помнишь, вы маленькие были, в деревне играли, все грядки бабе Шуре истоптали. Ох, я вас крапивой как отходила! Как отходила… А потом на костре картошку жарили, закутавшись в одеяла. Семечки лузгали, важные такие… Помнишь? Помнишь? – она не ждала ответа, она повторяла это как молитву, как колыбельную, мерно покачиваясь взад-вперёд, взад-вперёд… А МВД, как маленький, потихоньку затихал и успокаивался.

Пили долго, трое суток. Миронов пил дольше всех, и дольше всех потом отходил.

Первые месяцы после взрыва Виктор Демьянович прожил как-то по наитию, даже сложно вспомнить, что вообще происходило – всё какая-то суета, туман, алкоголь, работа, агрессия, сны.

На смену прошлому губернатору пришёл новый. Заместитель предыдущего стал исполняющим обязанности, а через два месяца был назначен на должность окончательно. Тёмная лошадка. Пришёл и начал действовать, менять кабинет чиновников, увольнять, провёл чистки, поставил на места новых никому неизвестных, но как будто бы надёжных людей. Всё так чинно и благородно, но как-то больно ладно выходило: на место старого пришёл новый молодой амбициозный, борец за правду и всеобщее благополучие города. И всё это без какого бы то ни было противодействия верхушки. Тишина. Миронов чувствовал, даже, скорее, знал один единственный в городе, что кровавая отставка старого губернатора зачем-то была нужна, и что новый оказался здесь не просто так – он подсадной. Но чей? Кому всё это было выгодно? И для чего было устраивать такую сложную и замысловатую цепочку действий с убийцей? МВД потихоньку начинал укорять себя за паранойю. А вдруг ему всё это только кажется, вдруг записка – это чья-то злая шутка?

Все мы любим чувствовать себя защищёнными, любим, когда о нас заботятся. Проблема лишь в том, что любые структуры будут защищать вас до тех пор, пока вы приносите деньги или не угрожаете их спокойному процветанию на благо нации, пока вы исправно платите налоги и не выскакиваете с неудобными лозунгами на площади. Но даже и в таком случае это скорее суррогат, видимость реальной защиты, которой, в действительности, нет и не существовало никогда. Здесь каждый сам за себя, и Миронов это понимал, но ему пока не хватало информации, чтобы осознать, силам какого ранга и масштаба он начал переходить дорогу. Однако и эти силы ещё не знали, что их ожидает. Есть в этом мире материи за пределами нашего понимания. Сократ говорил: «Я знаю, что ничего не знаю…» И даже в этом он не мог быть полностью и безоговорочно прав.

Через несколько часов после взрыва случившемуся был присвоен статус теракта, а ещё через два дня все догадки подтвердились – ответственность за произошедшее взяла на себя террористическая группировка «Аль-Джаббар». Почему, зачем и кому всё это было нужно – оставалось загадкой, но народ, получивший свою долю «правды», поверил и немного успокоился. А спустя две недели правоохранительные органы по чьей-то наводке арестовали виновников взрыва, которые готовили ещё два в торговом центре и православном храме. Видеозапись оперативного задержания показывали по телевидению, затем она фигурировала на суде, но Миронову она казалась дешёвой фальшивкой.

Виктор Демьянович общался с задержанными. Вопреки многим сдерживающим факторам, ему разрешили с ними поговорить.

В тёмную допросную, которая располагалась ниже уровня асфальта, в оборудованном подвале, привели двух задержанных граждан, вероятно, родом с Северного Кавказа. Их удивительно спокойные лица осветили лучи яркого октябрьского солнца, проникавшие из двух маленьких окошек с решётками, возле которых то и дело мелькали ноги прохожих, оставлявшие мимолётные тени на лицах задержанных. Казалось, эти ребята ничего не боятся. Они были спокойны, отвечали с акцентом, но монотонно, чётко, сдержанно, как будто бы заучили эту историю наизусть, а теперь уже и сами верили в каждое сказанное слово.

– Рассказывайте по порядку, что и как было? Как вы организовали тот теракт? – сухо и строго произнёс Миронов.

– Мы уже десять раз рассказывали, – угрюмо начал один из подозреваемых. Говорил всегда он, второй молчал и не сводил взгляда со столешницы. – Кто вы такой? Без адвоката мы не будем с вами говорить.

– Расскажете ещё один раз, а что до беседы, то она обговорена с вашим адвокатом, которому к слову наплевать на вас, как и любому штатному юристу.

– С чего бы нам вам верить?

– Придётся! Я один в этом городе считаю, что вы не виновны.

– Ха, – усмехнулся кавказец, – Это мы взорвали! И собирались взорвать ещё торговый центр и храм неверных. Если бы вы нам не мешали, мы бы не остановились на трёх взрывах, понимаете. Но и сейчас мы часть, за нами идут люди, они продолжат начатое. – он ехидно улыбнулся и как-то так остро посмотрел Миронову прямо в глаза.

Виктор Демьянович проигнорировал вышесказанное и продолжил:

– Как выглядел бар, в котором вы заложили бомбу? Долго планировали? Зал был полный?

– Три месяца. Дальше просто нельзя было ждать. Бар недалеко от центра, первый этаж, зелёные стены, деревянные табуретки, стулья и столы. Да, народу было много. Мы наблюдали и именно поэтому решили действовать. Больше жертв, больше резонанса. У нас были определённые указания. Один заходил, другой наблюдал на улице.

– Где вы оставили заряд?

– Под столом, за которым сидели двое мужчин, когда они отошли от столика. Вы смахиваете на одного из них… – внимательно и цепко взглянув на Миронова, произнёс подозреваемый.

МВД как будто специально наклонился поближе и агрессивно выпалил:

– И за соседним столиком никто не заметил?

– Нет.

– Почему оставили бомбу ближе к туалету, а не под сценой, которая в центре – так радиус поражения был бы шире?

– Музыканты мешали.

– Какие музыканты? – удивился Миронов, а затем просто развернулся и задумчиво двинулся к выходу.

Когда он пришёл в следующий раз, его пустили, но только под присмотром адвоката, который теперь вёл себя, скорее, не как адвокат, а как личный охранник двух террористов, да и выглядел подобающе.

Виктор Демьянович швырнул на стол самопальный диск местной группы «The BisqВит QuarТет». На обложке были изображены два парня, играющие на саксофоне и гитаре и девушка-вокалистка.

– Они? – повелительным тоном произнёс МВД. – Они играли в тот вечер?

– Да, – тихо буркнул тот, что говорил за двоих, рассматривая картинку, как будто пытаясь запомнить лица музыкантов.

– Вот вы, друзья, и прокололись, – почти шёпотом произнёс Виктор Демьянович так, чтобы адвокат, сидевший чуть в стороне, не слышал. – Их тогда в тот вечер не было. Должны были быть, но не было.

После первой беседы с подозреваемыми Виктор Демьянович вышел ошеломлённый. Он был в баре за пять минут до теракта, но никаких музыкантов там не было. Музыка была, гвалт был, но никаких музыкантов. Вот оно! Удача! Догадка Миронова подтверждалась. Эти двое никогда не были в том баре и никогда не планировали никаких взрывов. Они просто пешки в чьей-то изощрённой игре. Осталось лишь найти доказательства.

МВД позвонил владельцу бара и узнал, что в тот день на афише действительно была заявлена живая музыка в исполнении группы, но из-за болезни вокалистки они отменили выступление в самую последнюю минуту, чем спасли себе жизни. Афиша так и продолжала висеть, и об этом казусе знали только посетители, руководство бара и сами музыканты. Миронов поехал к вокалистке, чтобы пообщаться, но ничего нового не узнал и попросил её до поры никому об этом совпадении, кроме родственников, больше не рассказывать.

– Вас никогда в том баре не было, – более твёрдо и отчётливо произнёс Виктор Демьянович, обращаясь к подозреваемым и беря во внимание адвоката, – А если бы были, то знали, что эта группа не выступала в тот день в баре. Была заявлена в афише, но не выступала. Будем признаваться?

Адвокат подскочил к своим подзащитным и, словно пытаясь закрыть всем телом, начал тараторить:

– Вы не имеете права проводить допрос. Мои клиенты не будут больше отвечать на ваши нелепые вопросы.

Миронов перебил его:

– Мы сейчас позовём следователя и им придётся ответить на эти неудобные вопросы! Их никогда не было в том баре! Я там был, а их не было! Что вы за адвокат такой? Я утверждаю, что ваши клиенты невиновны, а вы затыкаете им и мне рты! Вы хотите, чтобы их посадили? Вам всем заплатили за этот цирк?

В этот момент в кабинет зашёл следователь и с ним несколько оперативников.

– Допрос окончен! – строго произнёс он. – Отведите этих двоих в камеру, а вы, Виктор Демьянович, пройдёте со мной!

С того момента у МВД начались проблемы с новым начальством уголовного розыска и не только. Миронов был эмоционально нестабилен, пытался всем доказать то, что практически все и без него знали, но закрывали на это глаза.

Новым начальником назначили Шестакова Максима Матвеевича, строго седого мужчину с огромными усами и почти на голову выше самого Миронова. Он чем-то напоминал Сталина, каким его изображали в старых советских фильмах, только седого и без акцента. Так состоялся их первый разговор.

– Виктор Демьянович, я здесь новый человек, но терпеть подобные выходки не намерен! – сурово, почти переходя на повышенные тона, говорил начальник. – Вы следователь уголовного розыска! Вас должны уважать, а не смеяться над вами. А вы чем занимаетесь сейчас? Не суйте свой нос в чужое дело! Понимаю, у вас погиб друг, вы сами чуть не оказались в списках погибших, но дайте людям делать их работу!

– Максим Матвеевич, поймите же вы, наконец, это дело белыми нитками шито. Всё липа, и вы лучше меня это понимаете. Видео задержания фальшивка, подозреваемые – подставные, и я могу это доказать. Их не было в тот день в баре, как они утверждают. Я проверил. Подозреваемые мне сказали… – но он не успел договорить.

– Что вам сказали подозреваемые? – перебил его Максим Матвеевич. – Виктор Демьянович, вы сейчас не в себе. Вам нужно отдохнуть или поехать в отпуск. Хотите, мы всё устроим?

– Да выслушайте же вы меня! Признаюсь, с самого начала я предполагал, что все представленные доказательства – это фальшивка. Только предполагал, основываясь исключительно на своих догадках и домыслах, но теперь у меня есть неопровержимые доказательства, что эти двое – шуты и только. Они сказали мне на допросе…

– Несанкционированном допросе…

– Хорошо. На беседе. Как угодно… Они сказали, что не положили заряд под сцену исключительно потому, что там были музыканты, которые могли заметить их и заподозрить неладное. Но музыкантов там не было. Они должны были быть, но их не было! Это все плохо выстроенная наживка для нас, для города. Мы её проглотим, а действительные виновники уйдут от наказания. Кто, если не мы? Кто, если не мы?!

– Послушайте меня сюда, – взревел Максим Матвеевич, вплотную подойдя к МВД, разница в росте теперь была видна ещё отчётливее, – Вы не в состоянии трезво оценивать свои действия и вести дела. Будьте любезны взять двухдневный отгул. Ещё одна такая выходка, и вы, Виктор Демьянович, вылетите отсюда как пробка от шампанского. Я бы и хотел вам помочь, но если вы продолжите в том же духе, то помочь вам не сможет никто. Понимаете? Никто! Взрыв – не вашего ума дело! Отойдите в сторону, иначе вас уничтожат, – после сказанного он очень внимательно и долго смотрел в глаза Миронову, у которого отвисла челюсть.

МВД услышал эти слова эхом и понял всё во взгляде. Он подействовал как-то отрезвляюще. Ещё несколько секунд он пытался осмыслить то, что ему сейчас протранслировали.

– Так вы знаете… Здесь все всё знают… – Миронов кивнул самому себе и медленно поплёлся к выходу, монотонно бормоча себе под нос. – Хорошо. Я вас понял. Такого больше не повторится. Вы правы. Я просто отдохну пару дней и вернусь к своим делам, – как в гипнозе говорил он себе под ноги.

И с тех пор все как будто немного успокоились. После двухдневного отгула МВД вернулся обратно к своим делам и начал вести двойную игру. Днём он прилежный подчинённый и уважаемый следователь, как-никак по городу ходили байки о его храбрости, а вечером и ночью он продолжал «копать».