Читать книгу NIGREDO - Никита Серков - Страница 7

Этой ночью, а, вернее даже сказать, этим утром Виктор Демьянович больше не ложился. Из больницы он прямиком поехал в уголовный розыск, где поднялся к себе в кабинет, включил старенькую настольную лампу, заварил чёрный, как эти зимние ночи, и горький, как самый дешёвый тёмный шоколад, кофе и сел за стол, потихоньку потягивая горячий напиток. Этой ночью он встретился лицом к лицу с грядущим. МВД знал, что этот мальчик – ключ ко многому, в том числе, к самому себе.

Миронов давно понял, что на его пути начали происходить какие-то необратимые изменения. Бытие обыкновенного обывателя с размеренным графиком работы и ничем не примечательной жизнью холостяка вдруг резко сменилось на диаметрально противоположное. Казалось бы, всё осталось, как было, но появление в городе серийного убийцы полгода назад разделило жизнь следователя уголовного розыска на «до» и «после». Теперь только нужно разобраться в подоспевших обновлениях правил этой непонятной игры в загадки и прятки от самого себя.

Александр остался дежурить в больнице на ночь, и, в целом, было решено, что у палаты постоянно кто-то будет находиться, чтобы исключить возможные чрезвычайные ситуации. Ближе к утру мальчику сделали некрэктомию – удалили все нежизнеспособные мягкие ткани – после чего он проспал почти шестнадцать часов, проснувшись уже поздно вечером следующего дня. Пока он спал МВД возбудил уголовное дело и встретился с парой, которая подобрала ребёнка на шоссе. Встреча состоялась там же, в больнице. Миронов приглашал их в уголовный розыск, но им не терпелось увидеть мальчика и, как они утверждали, удостовериться что он в безопасности.

Это были полные мужчина и женщина за пятьдесят, одетые полностью в чёрное, как будто в трауре, поэтому их плотные фигуры-тени отчётливо выделялись на фоне светлых больничных стен. На нём были очки с толстыми линзами, у неё светлые крашеные волосы.

– Откуда вы ехали? – без лишних слов и прелюдий начал Виктор Демьянович.

– С дачи, – взяла на себя инициативу женщина, – У мужа зрение совсем плохое, так что за рулём, как правило, езжу я. За несколько километров до поворота на федеральную трассу мы увидели ребёнка. Было темно, а ночью за городом намного холоднее, чем днём, особенно сейчас, в зимнее время, поэтому я сильно удивилась, заметив в свете фар фигуру ребёнка. Даже не сразу поверила в то, что увидела. Он шёл в одних брюках и рубашке, весь грязный и мокрый, как будто только что из-под земли вылез или из канализации. Мы его не задумываясь подобрали и повезли прямиком сюда. Я включила печку на максимум, а муж всю дорогу пытался его отогреть. Правда, он почти никак не реагировал. Что-то бормотал во сне.

– Что бормотал? – сглотнув и заметно притихнув, почти шёпотом, как будто боясь спугнуть собеседника, спросил Миронов.

– Он еле шевелил губами, поэтому трудно было разобрать. «Подальше от дома…» или «дальше от дома» – приглушённо проговорил мужчина. – Нечто подобное… Я решил, что это он про свой дом, что убежал далеко или что-то в этом роде.

– Почему так поздно возвращались?

– Мы всегда стараемся возвращаться попозже, чтобы избежать пробок на дорогах, – произнесла допрашиваемая.

– Но вчера был понедельник, а не воскресение? Вам разве не надо на работу? – пристально глядя то на мужчину, то на женщину произнёс МВД.

– Да, – несколько замявшись, произнесла женщина, – Но мы с мужем взяли отгулы на день за свой счёт. На участке навалило снега – уборка заняла довольно много времени. Хотели привести всё в порядок.

– А подвал у вас в доме есть? – как-то отрешённо спросил Виктор Демьянович.

– Да, – настороженно произнесла женщина, – а вам зачем это знать?

– Должен предупредить, что все ваши показания будут проверены, – игнорируя встречный вопрос отчеканил Миронов. – Сейчас вами займётся мой коллега Александр. Он запишет все ваши данные. А потом мы с вами поедем осматривать ваш дом и место, где вы подобрали мальчика.

– Я так понимаю, вы нас подозреваете в чём-то, – заметно нервничая, произнёс мужчина – у него дрожала верхняя губа, а на лбу проступили капельки пота.

– Вы себе льстите, – мягко улыбнувшись, сказал Виктор Демьянович, – Мы благодарны вам за то, что проявили участие и, возможно, спасли мальчику жизнь, но долг обязывает нас проверить все варианты за неимением других.

Сегодня, да и последнее время МВД стал жёсток в общении с коллегами и, в целом, с людьми. Он отчасти радовался тому, что, наконец, смог перебороть эту свою вечную вежливость и стал несколько более властным и резким, но в душе каждый раз сомневался и прокручивал всё вышесказанное в голове по десять раз – вот и сейчас ему казалось, что он нагрубил, хотя, в общем-то, и понимал, что свидетелей надо держать в строгости и подчинении – так проще узнать всю необходимую информацию.

В то время как Александр остался записывать данные супругов, Миронов направился к кабинету заведующего отделением, который после недолгой беседы проводил следователя в комнату, где хранились вещи всех пациентов, доставленных в тяжёлом или бессознательном состоянии. Комната эта находилась в приёмном покое. Приёмный покой… О покое здесь все могли только мечтать, хотя, впрочем, некоторые, как ни прискорбно, его здесь находили. В общем, это место только носило такое название, но не совсем отвечало его параметрам. Находилось оно на том же этаже, что и реанимация, но казалось, что в подвале – так холодно и сыро тут было. Все стены смотровых и процедурных были облицованы, что не удивительно, белой квадратной плиткой, которая от времени потрескалась и покрылась разводами, а стены коридоров выкрашены в бледно-жёлтый цвет напополам с матово-белым.

Пока МВД шёл за врачом сквозь коридоры отделения, ему вспомнился приёмный покой в больнице, куда его привезли после драки с убийцей полгода назад – мимо то и дело провозили на каталке стариков и пьяниц, мужчин с разбитыми скулами, женщин с ожогами или отрезанными кухонной утварью конечностями, на полу и стенах видны были кровавые разводы, которые не успевали вытирать санитарки, а врачи относились ко всему происходящему либо с юмором, либо так, словно вообще ничего необычного возле себя не замечали.

Но сейчас Миронов шёл по приёмному покою детской больницы. И он отличался лишь тем, что здесь было громче, а дети в стремлении себя покалечить были намного изощрённее взрослых.

Здесь были ожоги от первых сигарет, от попыток помыться из тазика полного кипятка, от розеток и трансформаторных будок, кровь и переломы после гулянок по стройкам и, так называемым, «заброшкам», отравления всех видов и мастей, в том числе, конечно же, и алкогольные. Всё, с чем не справлялась «травма», тоже везли сюда. И, конечно же, родители всех возможных категорий: от безразличных отцов, до матерей-истеричек. Это лишь малая часть того многообразия, которое можно было здесь встретить.

Одному бедолаге знатно, словно бумагой, порезало ноги. Кровь тонкими струйками сочилась из-под наспех наложенных повязок. Казалось, как же так могло произойти? Пойманная вездесущим ухом проходящего мимо следователя фраза расставила всё на свои места. Паренёк выбежал из бани и пытался прыгнуть в прорубь, которая за короткий срок покрылась незаметным слоем льда. Лёд проломился и, как будто тонкими листами офисной бумаги, порезал ноги пациента больницы.

«Сколько парадоксов в одном месте!» – мелькнула мысль у Виктора Демьяновича, но развивать её у него времени не было – он зашёл в коморку с вещами.

Предварительно надев перчатки, МВД разложил перед собой всё, что лежало в пакете. Это были грязные влажные чёрные брюки, некогда белая рубашка со следами травы или водорослей и крови на левом плече, носки и ремень. Как будто школьная форма, но где тогда пиджак, ботинки и рюкзак? Остались у преступника? Миронов попытался представить мальчика во всем этом. Мысль о школьной форме казалась какой-то неправдоподобной. Эти вещи мало походили на обычную школьную форму. Да и потом несколько холодновато для одних штанов и рубашки – матери, как правило, заставляют даже самых самостоятельных мальчишек надевать подштанники или хотя бы что-то под рубашку, чтобы было теплее. Более того, на всех вещах были срезаны ярлыки, никаких бумажек, фантиков в карманах, а брюки явно были минимум на два размера больше. Мальчика словно бы нарядили в эту одежду перед тем, как попытаться убить. Но почему на той трассе он оказался без обуви? Всё на месте, а обуви нет. Миронов сгрёб всю одежду в кучу, немного погодя, как будто собираясь с силами, опустил в неё свою голову и сделал глубокий вдох.

– Виктор Демьянович, – произнёс Александр, когда Миронов вернулся обратно к палате мальчика, – надо искать родителей парня, запускать информацию по поисковым отрядам, по базам данных, на телевидение и мониторить пропавших без вести.

– Так-то оно да, – как будто от кого-то прячась, тихо промолвил МВД, – Но если мы дадим о ребёнке информацию на телевидение или в газеты, то о том, что он жив, узнает преступник. Мы должны быть аккуратны. Может, с ним такое сотворили его родители, откуда мы знаем? Позвони Серёге – пусть он начинает просматривать всех пропавших без вести и посылает запросы с фото в поисковые отряды, группы, организации и в школы. Сначала поищем сами. Если не будет результатов, то подключим весь город. И ещё… Нам нужно проверить, не находили ли за прошедшее время ещё трупы. Вдруг это не единичный случай… Где наши герои? – резко сменив вкрадчивость на бодрость, добавил он.

– Ждут внизу, – коротко бросил оперативник, и они оба направились в сторону лестницы в то время, как мальчик спал и видел крайне беспокойные сны.

Они выехали на шоссе в сторону столицы, проехали по более-менее оживлённому участку примерно десять километров и свернули немного западнее, после чего началась узкая, одна полоса попутная, одна – встречная, дорога, вдоль которой тянулся одинаковый ничем не примечательный лес, изредка прерывающийся одиноко стоящими старыми серыми домами с сараем и облезлым парником-теплицей или отворотом на какое-нибудь «Первомайское», каких в нашей стране по пять-шесть на область.

– Это где-то здесь! – внезапно громко, словно спохватившись, крикнула женщина и МВД велел Александру остановиться.

Они вышли из машины на тонкую полоску шоссе, которая постепенно терялась в одном большом ярко-белом пятне сугробов и снега. По обеим сторонам дороги как частоколом росли высокие и до удивления одинаковые, как наштампованные, ели. Лес представлял собой одну широкую чёрно-зелёную массу, которая пугала и как будто нападала всей своей темнотой, так и норовя затянуть следователя и его спутников в свою зияющую пустоту. Природа как будто бы перешла на контрасты: непроглядная тьма леса против выжженной белизны земли и неба, между которыми не было видно даже границы. Только в одном месте полотно лесополосы прерывалось с двух сторон – в месте, где тянулись провода и высились Эйфелевы башни линий электропередач. Эти конструкции, как двойники, выстроившись один за одним маршировали по белому настилу снега куда-то в небо, подавая на него заряд с высоким напряжением.

– Вот примерно здесь мы и подобрали мальчика, – как будто пытаясь кого-то перекричать, очень чётко проговорила женщина. А ведь и правда, снег поглощал звук. Миронов заметил это только сейчас, впервые в жизни. Любое сказанное слово тонуло в белой массе мёрзлой воды и почвы, как ночные крики в подушку. Это было какое-то эхо-обратное явление, звук просто ударялся о плотный морозный воздух и замертво падал в зимний пушистый эфир, прежде чем долететь до ушей собеседника. Никто не услышит твоих криков, если что-то случится – этим можно напугать, кого угодно.

– Примерно? – так же надрывно произнёс МВД.

– Плюс-минус десять-двадцать метров, – вступился мужчина, – Мы запомнили место по этому тоннелю, – и он указал на тянувшуюся вдаль шеренгу башен ЛЭП.

– Вы же ехали оттуда, правильно? – и он показал в противоположную от города сторону.

Мужчина с женщиной кивнули.

Виктор Демьянович покрутился на месте, оглядывая местность и щурясь от едкого белого света, протискивающегося в глаза с невероятной силой, и быстрыми шагами пошёл в сторону города.

– Вы куда? – крикнул оперативник, но МВД отошёл уже на достаточное расстояние, так что, даже расслышав, не стал отвечать.

Он искал трубу, коллектор, о котором говорил мальчик. И нашёл. Миронов весь был какой-то дёрганный и возбуждённый, он шёл вдоль дороги быстрыми широкими шагами и постоянно вертел головой в поисках стока. Виктор Демьянович пытался вспомнить свой сон, найти в окружающем его сейчас пейзаже хоть какую-то зацепку, намёк, который бы напомнил ему о часто приходящем сновидении. Но ничего близкого к тому, что он видел во сне, не было, – всё как будто отдалённо похоже, но не то, и мальчик не тот. МВД какое-то время назад вдруг осознал, что если это то, что он ищет, он это обязательно почувствует – сердце забьётся чаще, тело подскажет или голову начнут одолевать назойливые мысли, но тут вдоль дороги у канавы, засыпанной снегом по колено, было пусто – просто лёгкое волнение, нервозность.

– Здесь! – крикнул Миронов и шагнул в снег, который тут же начал забиваться в ботинки и под каждую штанину.

Он перемахнул через огромный сугроб и начал спускаться по мёрзлой земле вниз, в достаточно большую и глубокую канаву. В одном месте склон прерывался и из-под дороги высовывалась большая труба. Из неё пахнуло тёплой сыростью и затхлым, тошнотворным запахом канализации.

– Саня! – громко и протяжно крикнул Виктор Демьянович, и через несколько мгновений над ним из-за сугроба появился оперативник. – Похоже где-то здесь он и очнулся.

– Как думаете, как он тут оказался? – борясь с подступающим холодом, промолвил Александр. – Его сбросили с машины? Может, притащили? Или он сам пришёл?

– Уж прости за подробности, я нюхал вещи мальчика. Они пахнут канализацией, так что, думаю, сюда он попал вот из этой трубы. Либо уровень воды поднялся, и его выкинуло, либо он сам вышел из трубы, но не помнит этого.

– Надо узнать, куда она ведёт, – задумчиво оглядывая местность, произнёс оперативник.

– Да… Но, боюсь, карта канализации будет слишком обширна, чтобы точно понять, где парня сбросили, или как он сам туда забрался. Всякое может быть, – медленно проговорил МВД и, слегка пригнувшись, скрылся в трубе.

– Виктор Демьянович! Куда… – только и успел крикнуть удивлённый коллега и поспешил спуститься со склона в канаву, к трубе.

– Оставайся на месте, – крикнул следователь из темноты и окончательно пропал.

Александр не стал перечить начальнику и принялся осматривать местность у коллектора. Снег в радиусе нескольких метров на подступах таял судя по всему из-за тепла, идущего из канализации. Вместо снега трубу окружала мягкая, податливая и пропитанная влагой грязь.

Миронов появился внезапно из бездны, прикрывая шарфом нос и рот от тошнотворного запаха, но судя по всему это несильно помогало.

– Эта труба буквально через пару метров уходит глубже вниз и расходится в разные стороны. Видимо, это просто один из выходов на поверхность, но в целом, я думаю, она одна из сотен труб, что соединяют город с близлежащими пригородами и новыми районами. Надо проверять все варианты. Вызови сюда криминалистов. Может, они чего-нибудь найдут.

Миронову резко стало холодно так, словно под каждый сантиметр его одежды забился снег и начал таять, пропитывая ткань влагой. Сердце застучало быстрее, появилась одышка, как будто он много и долго бежал, и вот уже не снег, а капли пота стекают по подмышкам и вонзаются в волокно рубашки. МВД чувствовал всё своё тело каждое тягучее мгновение, каждую клеточку как будто бы пронзало электрическим шоком. Снова деревья, лес, ели, вечнозелёные. Снег, много снега. Ноги вязнут, утопая в нём. Где это? Когда это? Опять всё повторяется. А, может, так было… Или будет… Бег, сзади крик и лай. Собака скалит зубы, но не кусает. Миронов тянет руки в сторону елей. Там в деревьях кто-то есть. Он прячется. Но не может помочь. Ему страшно. Тот, второй. Второй? Их двое? Его уже ищут. Снова бег. Бежать. Бежать без оглядки. Ветки нещадно хлещут по лицу и белой рубашке. Кто бежит? Удар, ещё удар. Кровь из рассечённой брови заливает глаз. Кто это? В руке молоток. Кровь бурлит. Тёмная фигура тащит по поляне бесчувственное тело мальчика. Лиц не разглядеть. Подальше от дома. Подальше от дома. Подальше от дома…

– Виктор Демьянович, – Александр аккуратно тронул Миронова за плечо, – вы как?

– Что? – каким-то отсутствующим взглядом МВД поглядел на оперативника.

– Вы понимаете, где вы? – очень осторожно спросил Александр и слегка тряхнул следователя за руку.

Миронов вернулся.

– Прости, что ты сказал? – виновато и растерянно промолвил он.

– Вы меня немного напугали, Виктор Демьянович.

– А что такое?

– Вы говорили, потом замолчали, сделали несколько шагов и, смотря в лес, начали бормотать то же самое, что и мальчик, по словам свидетелей.

Миронов по-доброму улыбнулся и, потрепав по плечу оперативника, рассмеялся.

– У тебя такой вид, словно ты призрака увидел. Я просто пытался выстроить всю картину произошедшего – вот и задумался немного, – и он направился в сторону шоссе.

Пройдя несколько шагов, он остановился:

– Куда, ты говоришь, я смотрел?

– Вон туда, – испуганно произнёс оперативник и показал в сторону леса, что был чуть подальше, за башнями линий электропередач.

– Точно, – промолвил Миронов так, словно это всё само собой разумеющееся и ничем не может удивить, – Пойду пройдусь. Надо проверить одну версию. А ты пока иди к нашим свидетелям.

– Нет, Виктор Демьянович, – Александр преградил МВД дорогу, – Не сегодня, давайте. Мы ведь сюда ещё вернёмся.

Миронов бросил напряжённый взгляд в сторону леса и произнёс:

– Пожалуй, ты прав, – а про себя подумал: «Что это было?» Его волновало даже не само видение – с этим он постепенно начинал свыкаться, – а вопросы, которые после него остались: «Почему их двое? Что это за человек, который тащил мальчика. Какого? И почему выживший появился из канализации, если ему удалось сбежать? Или не удалось? И ещё собака… Кому она скалит зубы? Я пока ничего не знаю и не понимаю, но что-то чувствую и вижу, и, что самое глупое и нелепое – это всё, чему я пока могу верить.»

Экстрасенсорика – это не бабушкины сказки, и не весёлые шоу с ведьмами или магами на развлекательном канале, это то, что все мы можем чувствовать кожей, кровью, телом, это дрожь при надвигающейся опасности, это прочитанный взгляд собеседника, это наши решения, принятые наобум ещё до возникновения проблемы или вопроса, это осознание своей значимости и того, что надо поступить именно так и никак иначе, это шаг в сторону от беды, это предчувствия, это мгновения грядущего, это наше шестое чувство, если хотите – то, что зреет в каждом из нас и принимает самые причудливые формы, будь то счастливое число или любимый ритуал на ночь. Миронов видел сны, теперь к ним подключились видения. Верить им или нет – ответ на этот вопрос неочевиден.

Может, бессонная ночь давала о себе знать? Виктор Демьянович еле стоял на ногах, поэтому отправил осматривать дом свидетелей своего коллегу, а сам задремал в машине. Провалился в сон как по щелчку, во тьму девственно чистого подсознания. Никаких снов, никаких видений, просто одна дарующая лёгкость и спокойный отдых чернота. Почему видению надо было появится именно тогда, когда он меньше всего ждал, на глазах у подчинённого, в минуту слабости? Где закон появления? В чём логика? Должно быть, пройдёт много времени, прежде чем станет понятно хоть что-нибудь.

Вернувшись в уголовный розыск, МВД решил уйти пораньше, а потому вернулся домой, в свой новый дом, как раз к ужину. Света приготовила простое, но сытное блюдо – тушёный картофель со свининой и её фирменную кисло-сладкую квашеную капусту. Кухонька была маленькая, с ремонтом десятилетней давности, но Миронову, Светлане и Стёпе было очень тепло и уютно за столом. Включили телевизор. Чтобы его смотреть, приходилось задирать голову, а чтобы войти в кухню высокому человеку, необходимо было несколько пригнуться, поскольку телевизор стоял на кронштейне прямо над входом. Это было неудобно, но сегодня Виктор Демьянович всё-таки напряг мышцы шеи, чтобы поднять взгляд к экрану – на то были причины. По всем каналам как раз шли новости. Миронов в последнее время всё чаще их смотрел. Ему совсем было неинтересно, что происходит в мире, – его, скорее, интересовало, какую ложь они придумают в этот раз, что скормят народу в качестве наживки.

Ведущая говорила в приказном тоне, но этой своей жёсткостью вкупе с фирменным брючным костюмом, по-видимому, и снискала доверие зрителей всей страны. После первых произнесённых ведущей слов Виктор Демьянович не мог не сделать громче.

«Сегодня группа неизвестных хакеров, именующих себя «TrickOrTreat», выложила на своём сервере видеообращение и несколько электронных писем из переписки бывшего губернатора с неизвестным лицом. В видеообращении хакеры сообщают следующее:

Цитата

«Мы никого не очерняем, и не ищем выгоды для себя. Мы лишь хотим, чтобы страна знала правду. Наша цель – донести информацию до общественности.»

Конец цитаты.

Согласно опубликованным письмам у прошлого губернатора, погибшего от рук убийцы в маске полгода назад, был конфликт с неизвестным, а переписка содержала в себе деловые указы, корректировки действий и приказы со стороны лица, скрывающегося под псевдонимом «Н.» В прокуратуре и администрации губернатора пока никак не прокомментировали ситуацию. Мы следим за развитием событий. К другим темам дня.»

Виктор Демьянович просидел, уставившись в пустоту, ещё примерно две минуты, затем аккуратно положил приборы на тарелку – больше есть он не мог, – и вышел из-за стола.

– Витя, ты куда? Что с тобой? – тихо и удивлённо промолвила Света, провожая следователя взглядом.

Миронов направился в соседнюю комнату, где схватил свой портфель, после чего вышел в коридор и начал надевать ботинки.

– Витя, ответь! – испуганно произнесла женщина, вставая с места.

МВД показался из прихожей, он суетливо накручивал на себя шарф и тянулся за пальто.

– Ты слышала это? – с ошалелым взглядом проговорил он. – Я единственный человек в городе, который знал, что убийства, взрыв и записка взаимосвязаны. Теперь об этом знает весь город. Об этом говорят даже в новостях. Они прокололись и просто так не сдадут свои позиции. Сегодня я переночую у себя. Надо подумать…

– Витя, ты меня пугаешь! Просто так уходишь, ничего не рассказываешь. Я и не требую, пойми. Просто сейчас происходит что-то нехорошее, чёрное. Я это чувствую, и мне не по себе, – она вышла в коридор к Миронову и прислонилась спиной ко входной двери, как будто невольно загораживая её и не давай МВД выйти.

– Мне самому страшно. Я уже который месяц стою перед пропастью и не знаю, куда идти. Я не буду ничего тебе рассказывать – боюсь, что это опасно, так что лучше тебе оставаться в неведении. Я всегда на связи, звони, пиши. А сейчас надо немного поработать. Ещё дело сейчас новое – тоже покоя не даёт. Надо много-много думать, – он подошёл к Свете поближе, коротко поцеловал в губы и прижал в объятиях.

– Слишком долгие объятия – ты меня опять пугаешь, – произнесла она, и они вдвоём улыбнулись. – Обещай мне быть аккуратным.

– Хорошо, – тихо сказал он, смотря ей в глаза, – Стёпка! Иди сюда.

Из кухни показался, дожёвывая ужин, паренёк с взъерошенными волосами.

– Остаёшься за главного. И я абсолютно серьёзно. Маму береги.

– А ты к-куда? – слегка запнувшись, промолвил мальчик уже не детским, но ещё не юношеским голосом.

– Надо поработать. Буду у себя, – он вышел на лестницу и нажал кнопку лифта. Как это обычно бывает, возникла неловкая пауза ожидания: Стёпа с мамой стояли на пороге в дверях и смотрели на Миронова, а он стоял у дверей лифта и уставился в прореху, за которой таилась темнота шахты. Когда лифт открыл свои двери, он ещё раз взглянул на провожающих и шагнул в кабину как с перрона в уходящий куда-то далеко и навсегда поезд.

Ещё была не ночь, но уже стемнело, а во дворе стояла удивительная тишина. Снег действительно поглощал многие звуки и, казалось, изолировал весь город от внешнего мира. Пожалуй, если хорошенько прислушаться, то можно было услышать, как хлопья снега, выписывая в воздухе тяжеловесные и спиральные траектории, медленно оседают на землю и сливаются с сугробами в единое целое, издавая микроскопический инфразвуковой хруст.

Виктор Демьянович снял машину с сигнализации, отряхнул снег с ботинок и сел на чертовски холодное сидение – автомобиль за время его отсутствия успел изрядно остыть. По спине пробежал холодок, который передался на щёки и покинул тело где-то в районе макушки. Миронов повернул ключ зажигания – старенький ВАЗ завёлся с пол оборота и начал мерно тарахтеть, постепенно секунда за секундой разогревая каждый из своих четырёх цилиндров, что отображалось стрелкой на приборной панели.

Выезжая из тесного двора Виктора Демьяновича, уже несколько привыкшего к темноте зимнего вечера, ослепили ксеноновые фонари автомобиля в зеркале заднего вида. «Фары регулировать надо!» – выругался про себя следователь, не теряя из виду дорогу и давая глазам немного передохнуть, но спокойно и неспешно продолжил движение. На повороте фары исчезли. Миронов проводил автомобиль взглядом и, слегка пробуксовывая, направил машину к своему дому. Однако через пару минут ксенон опять появился в зеркале – МВД это насторожило. Ещё несколько раз незнакомый автомобиль исчезал и снова пристраивался сзади к служебной машине следователя. Миронов знал, что это не паранойя. Из-за яркого света сложно было разглядеть марку, но форма фар была идентичная, к тому же одна фара была настроена иначе, чем другая – смотрела чуть ниже, из-за чего свет распространялся неровно. Бесспорно, это была слежка. «Ну что ж… Вечер будет явно интересный», – подумал Виктор Демьянович, и никак не выдавая себя, продолжил движение к своему дому. Видимо, у него созрел план.

Когда Миронов открыл дверь парадной ему в нос ударил такой знакомый и родной запах старины, что-то среднее между запахом старых книжных полок, кошек, дерева и сырости. Это какой-то невероятно приятный запах, напоминающий о половице, которая скрипит всегда без исключений в одном и том же месте и становится такой родной и знакомой, о старом деревенском доме, даже если это древняя двухэтажка почти в центре города. Этот запах сопровождал Виктора Демьяновича почти всю его жизнь, и вот совсем недавно он его лишился, переехав в обыкновенный панельный «корабль», поэтому каждое возвращение было весьма болезненным и в то же время приятным. Эдакий эмоциональный садомазохизм.

Миронов аккуратно шагнул в квартиру и включил свет. В коридоре и комнате всё было без изменений, никто за время его отсутствия не рылся в вещах, а если рылся, то очень аккуратно всё разложил обратно по своим местам. Квартиру Виктор Демьянович покинул несколько месяцев назад, но она продолжала служить ему перевалочным пунктом и рабочим кабинетом, поэтому свет, вода и интернет функционировали бесперебойно, во всяком случае, настолько, насколько могла позволить ветхая проводка и канализация этого здания. Однако всё равно квартира казалась достаточно нежилой, она не хранила былого тепла и в прямом смысле была холодной.

Виктор Демьянович сбросил с себя своё зимнее пальто, сел возле повидавшего виды компьютера с огромным экраном и нажал кнопку «ВКЛ». Старый стул с протёртым сидением из холщовой ткани скрипел при каждом движении, но Миронов этого не замечал – он был целиком и полностью поглощён поисками и впитыванием информации. Слежка сейчас отошла на второй план, МВД уже знал, что предпримет дальше, а пока пусть они вдоволь насмотрятся, послушают и удовлетворят свою потребность в вуайеризме.

Первым делом Виктор Демьянович отыскал видеообращение от хакеров. Это оказалось достаточно непросто. Все новостные ленты и агентства ссылались друг на друга, но никто не имел достаточной доли наглости, чтобы опубликовать опасный материал. В итоге, на каком-то стороннем сайте следователь отыскал-таки видео, которое было снято с экрана на телефон и, видимо, пока ещё не удалено. Оно напомнило ему то страшное видео с убийством Туманова-младшего, которое ему никогда не забыть. На фоне стены человек в самодельной маске, изображающей лицо действующего губернатора, обращался к зрителям:

«Уважаемые жители города и нашей с вами славной страны! Уважение – важная часть взаимопонимания в любом общении, а уважение невозможно без правды, какой бы горькой она ни была. Отныне и впредь мы, добровольная организация „TrickOrTreat“, объявляем себя борцами за честность. Мы никого не очерняем, и не ищем выгоды для себя. Мы лишь хотим, чтобы страна знала положенную ей, но скрытую долю информации. Наша цель – донести информацию до общественности. Каждую неделю мы будем публиковать новые документы, переписку, переговоры и другую информацию, которая поможет вам, дорогие жители, сложить верную и наиболее объективную картину ситуации в нашем городе. Верить или нет – дело индивидуальное. Однако наше общее будущее зависит от каждого из нас. Вам решать – кошелёк или жизнь.»

Миронов не был большим специалистом по поиску информации в интернете, но заявления хакерской группы произвели большой резонанс в общественности, а потому все новости пестрели заголовками о слитой в сеть переписке, а горячая молодёжь делала бесчисленное количество репостов у себя на страницах в социальных сетях. За всем этим ворохом ссылок Виктор Демьянович, наконец, отыскал исходный сайт организации. Однако некоторое время ссылка не хотела открываться, а компьютер отказывался давать допуск к сайту, помечая его как заражённый вирусом и нежелательный. Тогда МВД решил сделать небольшую передышку. Он сходил на кухню, где поставил на плиту чайник, отыскал немного растворимого кофе в банке и заварил его себе. В холодильнике лежал старый кусок сыра. «Но что с ним сделается в упаковке?» – подумал следователь и нарезал весь остаток сточенным до основания, но ещё довольно острым ножом. Миронов решил, что не помешает немного подразнить следящих за ним людей, а заодно краем глаза проверить, стоят ли они ещё под его окнами, а потому, поглотив без особого удовольствия сыр, решил допивать кофе, демонстративно стоя у окна. Автомобиль слежки был на месте, что неудивительно. «Видать, хорошо вам платят, раз вы такие усидчивые!» – буркнул так, чтобы не было слышно, себе под нос Виктор Демьянович, сделал контрольный глоток и, погасив свет на кухне, вернулся обратно за компьютер. На этот раз ссылка отозвалась.

Страница открывалась насмешливой, но какой-то осмысленной и тонкой анимацией, отсылающей к культовому кино. Нарисованный герой как будто бы протягивал сидящему за компьютером пользователю по одной большой каррикатурной пилюле в каждой руке. На одной было написано «ложь», и нажатие на неё выбрасывало пользователя обратно к поисковому запросу, в другой – «правда», и щелчок по «правде» позволял перейти на домашнюю страницу сайта. Всё было сделано очень просто и похоже, скорее, на демоверсию, нежели на полноценный сайт, но Миронова это мало волновало. Он, пропустив уже виденное видеообращение, сразу нажал на вкладку «Последние публикации».

Переписка оказалась достаточно обширной. МВД прочитал каждое слово из писем, опубликованных в виде сохранённых фотографий, и сделал несколько записей в свой блокнот. Если бы можно было представить эти письма в виде диалога двух людей, то выглядело бы это примерно так:

– Я очень надеюсь, что вчерашнее происшествие было досадным недоразумением, и вы не имеете к нему никакого отношения, – писал незнакомец, оставляя в конце с краю подпись «Н.»

– Имею и самое прямое. Мне кажется, вам пора заканчивать вашу деятельность. Надеюсь, вы поймёте, – отвечал губернатор с настроенным колонтитулом «С уважением, Осипенко Геннадий Геннадиевич».

– Вам напомнить о том, кто помог вам и вашему отцу избежать наказания за убийство по неосторожности? Думаете, вы могли выехать лишь на репутации вашего отца? И это только верхушка айсберга.

– Я вам благодарен за вашу помощь. Но не кажется ли вам, что я уже сполна с вами расплатился. Как бы высокопарно это ни звучало, я взываю к вашему благоразумию. Я не буду более выполнять ваши прихоти.

– Вы забываетесь. Хотите, чтобы материалы дела попали в прессу?

– Я не собираюсь ничего менять в своём решении. Наше общение с вами окончено!

– Наше с вами общение будет окончено, когда я этого захочу. Не стоит кусать руку, которая вас кормит!

Губернатор ничего на это не ответил, и переписка остановилась.

Письма прекратились ровно за неделю до первого убийства на озере, после которого губернатор отправил адресату последнее письмо, увы, без ответа:

«Убийца – ваших рук дело?! Чего вы добиваетесь?»

Это лишь малая часть того, что было в разделе недавних публикаций, однако ничего толкового эти письма не говорили, за исключением, пожалуй, того, что прошлый губернатор был неслучайной жертвой, что убийца в маске был неслучайным киллером, а некто под псевдонимом «Н.» несёт ответственность за большой пласт преступной деятельности, и его почта не отслеживается. Всё это Миронов прекрасно понимал и без «TrickOrTreat», но теперь об этом знал весь город, а значит шансы быть услышанным во много раз возрастают. К тому же, если эти хакеры где-то добыли эту информацию, значит они могут знать ещё что-то важное, и это надо бы поскорее выяснить.

Незнакомец, скрывающийся под инициалом, не позволял себе конкретики. Писал чётко, коротко и достаточно сдержанно. Он знал, о чём пишет, следовательно, прекрасно был знаком и с губернатором, и с его отцом, и, в целом, с «верхушкой».

Виктор Демьянович сделал несколько записей и пометок в блокнот:

«Та же знакомая подпись «Н.»

Что ещё знают TrOrTr? Откуда узнали это? Как с ними связаться? Новый губернатор – подсадной? В чём выгода?»

Поставив вопросительный знак на бумаге, Миронов словно бы подвёл черту поисков на сегодня. Теперь осталось закончить последнее дело.

Виктор Демьянович выключил компьютер, положил блокнот к себе в портфель и затем, громко зевнув, тихо произнёс: «Ну, а теперь пора спать.» Он знал, что его могут прослушивать, поэтому старался быть хорошим актёром. Миронов достал свой мобильный и набрал телефонный номер Светы.

– Алло! Чем заняты?.. Ясно… Я поработал. Останусь здесь. Сил нет. Завтра на работу прямиком отсюда. Всё… И тебе сладких снов.

МВД по-бутафорски сделал всё, что обычно делает перед сном и выключил свет, но спать он совсем не собирался. Взяв в руки ботинки, следователь тихонько подошёл к окну, обходя скрипучие половицы – все они, конечно же, были изучены вдоль и поперёк за годы жизни в этой квартире. Выглянув на улицу, Виктор Демьянович удостоверился, что слежка никуда не исчезла, а затем медленно двинулся к выходу, стараясь не шуметь. Самое сложное – это открыть дверь без единого звука и не шуршать одеждой, но и это ему удалось, так что спустя примерно пять минут Миронов стоял полностью одетый на лестничной площадке. Спустившись на первый этаж, он позвонил в квартиру на противоположной стороне. Дверь ему открыл седой мужик с красным лицом и в белой майке.

– Здорова, Валерианыч! Как жизнь молодая? – задорно, но сдерживая себя по звуку, чтобы соседи не услышали, произнёс Миронов. – Может выпьем, а? А то что-то паршиво так. Ты давай сгоняй в ларёк, а я пока организую чего-нибудь на столе, – и, сунув мужику в ладонь три сотни, следователь практически выставил его за дверь. Но сосед не растерялся. Казалось, он был только рад такой возможности, поэтому, наспех натянув сапоги, накинув что-то, что когда-то было курткой и сжимая в кулаке заветные бумажки, помчался прочь из подъезда.

Виктор Демьянович зашёл в дальнюю комнату, до отказа забитую пустыми бутылками, и аккуратно выглянул в окно. Оно в отличие от тех, что были в квартире Миронова, выходило во двор, на противоположную сторону, и было скрыто от посторонних глаз подросшей до уровня второго этажа раскидистой елью. Виктор Демьянович аккуратно открыл тугую форточку и спрыгнул на газон, покрытый толстым слоем снега.

Главное – всё делать быстро. Не отряхивая брюки от снега, МВД поднял воротник своего пальто и быстрыми шагами пересёк двор по менее освещённым тропинкам, а затем скрылся за углом соседнего здания. Он решил обойти следящих с тыла и затаиться где-нибудь за углом, где получше обзор и поменьше света. Автомобиль с неизвестными так и стоял чуть поодаль от парадной через две машины позади мироновской, так что сесть в свою служебную погреться шансов не было никаких. Пришлось ждать на улице.

Незнакомцы, Миронов предположил, что их было двое по стандартному закону слежки и по теням в автомобиле, казалось, уснули. Прошло около получаса, Виктор Демьянович начинал замерзать, а неизвестные не подавали никаких признаков жизни. Но вот слегка приоткрылось водительское окно, из него заструился дым, и показалась рука с сигаретой. Несколько затяжек, сигарета полетела в снег, зажглись фонари, и, сдав назад, автомобиль тронулся прочь по улице.

Пригибаясь к земле, МВД что есть мочи помчался к своей служебной машине, завёл её и, не зажигая фар, поехал следом. Было уже довольно поздно, но на дороге ещё встречались автомобили, что облегчало слежку и позволяло прятаться за попутными машинами. Поначалу всё шло достаточно гладко: Миронов пристроился примерно в пятидесяти метрах позади и не отставал. Так продолжалось несколько километров, но вот машина неизвестных остановилась, Виктор Демьянович тоже прижался к обочине. На несколько минут повисла пауза, а затем автомобиль следящих резко, с пробуксовкой на рыхлом снегу, тронулся и ушёл в поворот, игнорируя красный сигнал светофора. МВД помчался следом. «Заметили, мерзавцы!» – подумал он, с молниеносной скоростью выжимая сцепление и переключая передачи. Мотор ревел, но бойко тащил машину вперёд. Зимняя резина взяла зацеп. Миронов также ушёл в поворот на запрещающий, но теперь это было неважно – можно было привлекать внимание, карты-то раскрыты. Служебный ВАЗ был резвым старичком, но у следящих была пяти-шестилетняя иномарка, скорее всего на автомате, так что они начинали отрываться. «Зря стараетесь!» – бубнил себе под нос следователь, багровея от гнева и напряжения. Миронов знал этот город лучше кого бы то ни было, а потому пошёл на перерез, свернул на другую улицу и исчез из поля зрения неизвестных. Они явно растерялись и остановились у края дороги. Не прошло и минуты, как из двора, ослепляя незнакомцев в иномарке дешёвым галогеном, появился Виктор Демьянович. Снова педаль в пол, визг резины, осушающей дорогу от плавящегося снега, и погоня. Через несколько улиц стало ясно, что незнакомцы не желают ехать в сторону своего штаба или чего бы то ни было, а напротив ездят кругами, лишь бы оторваться от назойливого хвоста. На одном из перекрёстков из автомобиля показалась рука, держащая что-то тёмное и бесформенное. Блеснула вспышка. «Пистолет!» – в панике самому себе крикнул Миронов, прячась за приборную панель, и дёрнул руль в сторону, но пуля успела влететь в лобовое стекло и остановиться где-то в спинке сиденья переднего пассажира. Неизвестные пересекли перекрёсток и, утопив педаль газа в пол, помчались вперёд, набирая скорость. Автомобиль следователя же занесло от резкого поворота руля, развернуло и вынесло на перекрёсток. Через мгновение раздался громкий хлопок, и машину начало вертеть вокруг своей оси с бешеной скоростью – кто-то прилетел Миронову в правый борт.

На удивление, Виктор Демьянович не получил никаких травм, просто хорошенько встряхнуло, так что всё тело гудело и вибрировало, как будто не могло остановиться от приданного ускорения и последующей резкой остановки. МВД выбрался из автомобиля. Заднюю правую сторону сильно смяло, колесо практически вывернуло наизнанку, и если кто-нибудь сидел бы в той части салона, то он, пожалуй, уезжал бы с места аварии на скорой, если не в мешке. Миронов, как пьяный, пошатываясь добрел до тротуара, с газона зачерпнул в ладонь снега и растёр его по лицу. Только тут он услышал позади возмущённый голос. Знакомый голос.

– За кем гнались, господин следователь?

МВД обернулся. Метрах в десяти перед ним, между своей машиной и автомобилем Миронова стоял Виталий Германович из Следственного комитета. Он медленно обошёл вокруг автомобиля Виктора Демьяновича.

– Ого! Да в вас даже стреляли, – каждый его укол с хирургической точностью попадал в скопление нервных окончаний, но Миронов терпел. – Интересно узнать обстоятельства.

– Это не относится к моей работе и вас не касается, – бросил в ответ Миронов, – Вы, я гляжу теперь всегда будете в нужное время в нужном месте. Вернее, наоборот, конечно.

– Фу, как грубо… Меня теперь касается всё, что летит в вашу сторону, – он очень близко, почти нос к носу подошёл к Миронову, если так можно сказать, учитывая его маленький рост. – Виктор Демьянович, я не знаю, кому верить. В уголовном розыске дела обстоят плохо. Весь город стоит на ушах, и дайте мне только один повод, вылетите с работы в два счёта, три прихлопа… Я доходчиво объяснил?

– Более чем, – безразлично проговорил Виктор Демьянович. – А теперь с вашего позволения, я позвоню в автоинспекцию и начальству.

Ему сейчас было не до споров. «Главное – хоть номер машины запомнил», – подумал следователь.

Через мгновение раздался телефонный звонок. МВД достал мобильник из кармана. На экране горела надпись: «Александр».

– Слушаю.

– Виктор Демьянович, – начал оперативник, он явно был взволнован, на заднем фоне слышались какие-то голоса и возня, – мальчик проснулся. У него бред, и истерика.

– Он что-нибудь говорит? – Миронов направился подальше от машин, чтобы Виталий Германович не мог услышать этот разговор.

– Послушайте сами, – и Александр включил громкую связь. Поначалу разобрать было сложно: мальчик громко и напряжённо дышал и заговаривался. Дальше он стал кричать:

– У него не получилось! Он отстал!

– Что не получилось? – послышался чёткий и спокойный голос, по-видимому, врача.