Читать книгу Неудержимые демоны, или История женской войны. Книга третья - Николь Галанина - Страница 3

– Вперёд, вперёд! – зычно кричал Кларк, размахивая длинной плёткой прямо над головами у своих маршалов.

Всего их было четверо: Эстерстил Лиус, в ведении которого находился западный фронт будущих военных действий, Лаудон Лиус, его старший брат, обязавшийся заняться западным крылом, Саранус Дзил, поклявшийся прикрывать тыл при возможном отступлении, и, собственно, Фолди, на пару с Королём командовавший авангардом.

Маршалы ворчали, но послушно покрикивали на своих подручных, те – на адъютантов, а адъютанты носились из одного крыла войска в другой и лишь вносили дополнительную сумятицу. Офицеры и солдаты молча крутили пальцами у виска, но старались исполнять то, что им велели, даже если смысл первоначального приказания искажался настолько, что обращался в полнейший бред. Легко можно понять причину недовольства Короля, а заодно и его ближайших помощников.

С самого начала этого злосчастного похода всё, в абсолютном смысле слова всё, не задалось. Когда Совет единодушным голосованием решил выступить против взбунтовавшейся Республики, обнаружилось, что половина мундиров и новейших ружей, изобретённых и заряженных по тому самому рецепту, который кеблонцы пытались выбить из Виллимони год назад, испарились со складов в неизвестном направлении, армию попросту не во что было одевать и нечем вооружать. Затем, когда виновники были обнаружены (ими оказались несколько чиновников из министерства госбезопасности), главнокомандующие столкнулись с новой проблемой. Солдаты пугались ружейных выстрелов; они падали на землю и закрывали голову руками, причём отказывались вставать даже тогда, когда десятники и надменные офицеры из аристократии начинали пинать их увесистыми армейскими сапогами. Впрочем, эти хвалёные офицеры, якобы просвещённая опора государства, показали себя немногим лучше. Если из десятка солдат все без исключения хлопались ниц от выстрелов и дыма пороха, то из такого же количества офицерства идентичным образом поступало приблизительно семеро. Эстерстил, за исключительное умение гнуть людей по своему желанию в любую сторону прозванный Палковичем, и тот отчаялся отвешивать могучие пинки своим храбрейшим генералам…

Когда же за две недели войско более-менее привыкло к ружьям и перестало бояться их, Король отдал приказ выступать навстречу Кеблоно. И вот тут-то появилась третья, и самая страшная, головная боль: неварские кочевники.

Неизвестно откуда взявшиеся степные бестии нападали на имперские легионы внезапно и, не ожидая и не требуя боя на равных основаниях, шли в наступление. Засыпав солдат градом стрел, кочевники отступали, стоило военачальникам отойти от первоначального шока и выстроить свои полки. При этом неварцы не несли никаких потерь, а вот имперцам приходилось плохо. Мало того, что после обстрела они лишались многих человек убитыми и ранеными, так это ещё и приводило к упадку настроения в войске…

Когда же Империя оказалась на границах Кеблонской Республики, воины столкнулись с новой неприятностью. Местные жители не оказывали никакого сопротивления, это верно, а потому, что их не было в опустевших домах. Вся провизия и скот испарились таинственным образом, колодцы оказались либо завалены, либо отравлены. А на подступах даже к самым захудалым городишкам стоял, словно частокол из отчаянных защитников, лес виселиц или колов, занятых сплошь представителями имперской аристократии и всех тех, кто стоял на стороне Империи. Наскоро собранное ополчение из ушедших в леса партизанить мужчин нападало на легионеров по ночам, поджигало дома, где те останавливались. Несколько раз в огне оказывался даже королевский штаб, и Его Величество с приближёнными едва избегали смерти.

Фолди казалось, эти жуткие две недели стоили ему минимум двадцати лет жизни. Зато Королю было удобнее всех: он лишь красовался на своём породистом скакуне и отдавал приказания, взрывался в случае их неисполнения и никогда не задавался вопросом, а почему же они не исполняются. Он писал письма жене, гонял Фолди, хоть тот по-прежнему числился его официальным любимцем, словно несчастную уличную собаку, виноватую лишь в том, что у неё нет дома, и громогласно жаловался своему новому фавориту, ленивому Саранусу Дзилу, что вся эта страна живёт и дышит пламенным желанием отравить его, королевскую, жизнь.

А Фолди и Эстерстил Палкович лишь злились в стороне и строили злодейские планы мести Саранусу, которые заключались в том, чтобы опозорить этого никчёмного дворянчика перед очами Его Величества.

Эстерстил появился на политической арене Империи сравнительно недавно. Этот сравнительно юный, но многообещающий талант выбился в люди лишь благодаря своевременной помощи Фолди, который легко определил, что здесь можно получить выгоду. Протекция Его Высокопревосходительства помогла Эстерстилу довольно быстро получить высокие чины на военном поприще, и тот был готов теперь преданно служить Фолди за его помощь. Впрочем, первый министр не сомневался, что и этот человек с честными глазами и аристократическими убеждениями предаст его, едва почует запах выгоды, и потому держался настороже, причём вдвойне настороже, поскольку Эстерстил мог стать опасным соперником. Второго Лиуса он не опасался: тот явно занимался командованием армии лишь от скуки, хотя, впрочем, не существовало на свете такой вещи, которая не вызывала бы у него скуки.

В воздухе слышались шорох приминаемой травы, движение воздуха и разговоры в войске. Солнце, поднявшееся в зенит, лениво выплёскивало жёлтый свет на движущиеся строем полки. Где-то там, в дымчатой завесе осеннего тумана, появились и пропали высокие, стройные зубчатые башенки и гордо развевающийся под небом штандарт.

Кларк даже приподнялся в стременах от радости.

– Город! – закричал он. – Мятежники у нас в руках!

Маршалы выехали вперёд, выстроившись в одну линию. Там, за морем колышущейся степной травы, высилась Кеблонская Крепость. Её хмурые бойницы грозно смотрели на войско неприятелей.

Кларк осмотрелся по сторонам, и его губы скривила злобная усмешка. Вынув из широкого рукава свиток дорогого пергамента, он протянул послание угодливо склонившемуся к холке лошади Саранусу Дзилу.

– Доставьте это предводителям восставших, – с оттенком пренебрежения фыркнул Кларк, – если только у этих дикарей имеются предводители.

Эстерстил Палкович фыркнул в усы:

– Ваше Величество, это же…

Но Фолди вовремя дёрнул его за рукав:

– Молчите, ради Магии, молчите!

Пользуясь тем, что Король даже не обратил на этот возглас внимания, Эстерстил слегка обернулся на лошади и гневно зыркнул на Фолди.

– Вы предлагаете наблюдать, как этот… эта… – его трясло от злости, он не мог вспомнить даже парочки бранных слов и ограничивался тем, что изредка переводил полный бессильного бешенства взгляд с Фолди на Дзила.

– Господин Дзил не имеет достаточно опыта в управлении конём, – со змеиной улыбкой прошептал Фолди, – а конь его горяч. И, к слову, стрелки на крепостных стенах Кеблоно довольно метки.

Поняв намёк, Эстерстил всё равно не успокоился.

– А если нет?.. – проронил он. – Мы поступаем не как дворяне, Ваше…

– Извольте, но это же желание Его Величества, – с невозмутимым видом отрезал Фолди. – И я, как вернейший его подданный, не имею прав и даже желания противиться.

Именно такой отговоркой все более-менее приближенные Их Величеств пользовались, когда необходимо было отсоветовать посылать на верную смерть какого-нибудь другого приближенного. Эстерстил ещё пытался брыкаться, но даже он подчинялся в итоге могучему закону выживания среди королевского окружения. Настороженно подобравшись на спине своего быстроногого коня, он сжал кулаки и вгляделся вдаль – туда, куда поехал с бесстрашной улыбкой на лице Саранус Дзил. Фолди ждал ещё нетерпеливее, поскольку ему происходившее у стен Кеблоно было видно гораздо хуже, чем остальным.

Дзил, уже потерявший очертания человеческой фигуры, стремительным галопом достиг запертых ворот и принялся гарцевать вокруг них. На крепостной стене показалась внушительная фигура, сделавшая что-то такое, что не позволило изготовившимся лучникам и арбалетчикам продырявить имперца насквозь.

* * *

– Его Величество желает передать вашим главарям этот свиток! – наглым голосом кричал знатный имперец, выписывавший круги в тени могучих стен города. – Отзовитесь! Вы слышите приказ Империи?

– Республика не имеет обязательств подчиняться Империи, – спокойно возразил Бирр.

Он неторопливо подошёл к смотровому окошечку в воротах и теперь наблюдал сквозь прямоугольное отверстие, как ту половину лица имперца, что виднелась из-под гигантской шляпы, заливает желчное презрение. Судя по плюмажу нелепых размеров, украшавшему его голову, он был важной армейской фигурой и держался сообразно своему положению. Дэ Сэдрихабу, нетерпеливо крутившийся возле Бирра, нашёптывал ему на уши:

– Прикажи убить его… ты же хочешь…

– Он парламентёр, – сердито возразил Бирр, – если я это сделаю, война начнётся сразу.

– Она и так начнётся, – не отставал дэ Сэдрихабу, – а этот имперец – один из маршалов Короля.

Проигнорировав эти слова мальчика, Бирр холодно посмотрел на скачущего взад-вперёд маршала, который так крепко сжимал поводья, словно боялся свалиться, и всё равно не останавливал лошадь.

– Подай сюда своё послание, – сказал он ровным голосом, – хоть я и не понимаю, что это может изменить, раз ваши легионы опять встали на Седьмом Кресте.

Имперец медленно подъехал к окошечку, и его рука в белой перчатке быстро втолкнула письмо на кеблонскую сторону. Глаза демона, не отвязывавшегося от Бирра, медленно загорелись дьявольским пламенем, и он от нетерпения даже приподнялся на цыпочках.

– Дай посмотреть, жалкое создание… – прошептал он сдавленным голосом.

Однако Бирр снова проигнорировал демона, так что тому пришлось довольствоваться чтением документа, не держа его в руках самому.

В своём коротком послании Кларк рвал и метал, он, казалось, вознамерился уничтожить Республику лишь при помощи морального оружия, назвав её глупой, развратной, слабой и совершенно непонятно для каких целей созданной. Её основателям также немало досталось: они были названы предателями, перебежчиками и пустоголовыми марионетками в руках у Арагонны. Одних этих оскорблений уже было достаточно для начала полномасштабной войны.

Однако Кларк искренне считал, что после подобной отповеди кеблонцы побросают оружие и выйдут к нему с поднятыми руками! Бирр медленно смял документ; его сотрясала злоба. Он поднял бумагу так, чтобы имперец, гарцевавший за стенами, мог это видеть, и принялся рвать её на клочки. Губы посланника задрожали в подобии злобной усмешки.

– Передай этот ответ своему Королю, – по слогам пропечатал Бирр.

– Вы пожалеете! – запальчиво выкрикнул имперец. – Мы заставим вас купаться в собственной крови! Слово дворянина!

– Ребята, – вдруг холодно прозвучал сзади голос подошедшего Ноули, – снимите-ка мне этого мерзавца с лошади.

– Целься! – громогласно проскандировал Всадник.

Стрелки на крепостной стене, все как один, сняли с плеч ружья и взяли маршала на мушку. Почуяв неладное, тот ударил лошадь шпорами, и она понеслась, далеко выкидывая тонкие передние ноги.

– Готовься!

Маршал стремительно удалялся, его плюмаж превратился в неразличимую яркую точку среди увядающей старости природы.

– ПАЛИ!!

Тридцать выстрелов грянули, как один. Многие промахнулись, пули иных не долетели до цели. Но те, что остались, безжалостно впились в спину, ноги коня и руку имперца, державшую поводья на отлёте. Дёрнувшись, словно марионетка на резко обрезаемой ниточке, он покачнулся и, путаясь в стременах, грянулся оземь. Жалобно ржущая лошадь продолжала двигаться по инерции ещё некоторое время, волоча за собой тело, но движение её постоянно замедлилось и вот, наконец, прекратилось. Изогнувшись всем телом, она подняла красивую голову с разметавшейся гривой к солнцу и рухнула тоже. К упавшему человеку бросились какие-то малоразличимые фигурки.

Бирр повернулся к Ноули и замогильным голосом скомандовал:

– На крепостные стены больше воинов. Скорей, скорей!

– Я займусь воротами, – бойко предложил полукровка.

Седьмой Крест пока молчал, но молчание это было зловещим и напряжённым. Всего несколько минут миновало, в течение которых маршала подняли и унесли в тыл, а вот уже торжественной, роковой дробью разлились барабаны. Флаг и герб Империи ещё выше взвились в руках знаменосцев. Гордый орёл, сидевший на плечах льва, грозно взглянул на льва, пожиравшего бешено бившегося орла. Бирр почувствовал, как в горле у него встал колючий ком. Марта, стоявшая у него за спиной, напряжённым голосом предрекла:

– Они нас осадят.

– Поздно выходить, – отрезал Бирр, – если мы сейчас это сделаем, они сразу ворвутся в город.

– Надо было делать это раньше, – сурово отрезала Марта и нахмурилась.

После пары секунд молчания её лицо вдруг просветлело.

– Это даже хорошо, – сказала она, – имперцы потеряют гораздо больше воинов, чем мы.

Ноули подёргал её за руку:

– Надень хоть какую-нибудь кольчугу!

– Кольчуги от пуль не защищают, – отмахнулась Марта. Она решительно посмотрела в глаза сначала Бирру, потом супругу и прошептала: – Ладно… я иду!

И, с вызовом подняв голову, поспешила наверх. Дэ Сэдрихабу покачал головой:

– Люди, люди, какие же вы самонадеянные и опрометчивые…

– Где твой собрат? – перебил его едва завязавшийся монолог нетерпеливый Ноули.

Брови полукровки слегка приподнялись.

– А зачем он тебе?

– Пусть защитит Марту, – упрямо закусив губу, потребовал Виллимони. – Я не могу оставаться спокойным, когда она мечется там… вот так!

– Почему ты не попросишь меня? – спокойно поинтересовался дэ Сэдрихабу.

– Потому что ты гарантированно откажешься, – пояснил Бирр, заметив, как по скулам Виллимони начинают бродить желваки.

– Я Император, обращаться ко мне следует соответственно моему титулу и никак иначе, – поправил его дэ Сэдрихабу. – Но, к слову, Бирр, я гораздо больше сонного лентяя Кереная знаю охранную магию. И Сауновски довольно приятная девушка. Мне будет жаль, если она умрёт, поэтому я, наверное, вам помогу.

Бирру показалось, в это страшное мгновение Ноули начнёт пламенно благодарить дэ Сэдрихабу, но он ничего не сказал, и, странным пристальным взглядом уткнувшись вдаль, на одной ноте произнёс деревянным голосом:

– Скорее…

– Уходи отсюда, – жёстко приказал демон, – Марта уже в безопасности, и ты, кстати, тоже. Хотя ты – только примитивное смертное создание, ты мне нравишься. Вы трое, – он гордо вздёрнул подбородок и посмотрел на Бирра, – не умрёте, пока я этого не захочу.

Спросить, что означали эти странные слова, ни Бирр, ни Ноули не успели. Империя хлынула с высоких, крутых и молчаливых холмов Седьмого Креста, словно поток чёрной крови, и стремительно и целеустремлённо покатилась к крепостным стенам. Бирр рванулся наверх, чтобы командовать стрелками, Ноули от него не отставал. Но там, у зубцов, крутилась неутомимая Марта и, ловко обращаясь с ружьём, отдавала приказания.

Первая волна имперцев полегла вся, кроме двух крошечных фигурок, в которых Бирр легко узнал Короля и неотвязно следовавшего за ним Фолди. Кларк кричал как бешеный, размахивая над головой авалорийским знаменем, которое он выдернул из рук продырявленного, точно решето, знаменосца.

– Эти еретики у нас в руках! – орал Его Величество. – Давайте, стреляйте, посмотрим, на что вы способны!

В ответ кеблонские укрепления разразились настоящей канонадой. С сотню пуль прошло сквозь знамя, отчего оно стало похоже на измочаленную старую тряпку и бессильно обвисло. Вдруг и древко, на котором оно находилось, переломилось и рухнуло в лужу крови. Однако ни Королю, ни Фолди ничего не сделалось. Вне себя от ярости, Марта выскочила на парапет шириной не более десятка сантиметров и, прижав приклад ружья к плечу, повела по Кларку и его министру прицельный обстрел. Бирр не успевал следить за её движениями.

– Огонь! – оглушительно вопили с обеих сторон.

На укреплениях возникло шумное столпотворение. Следом за бесславно погибшей первой волной имперцев рванулась вторая, подбадриваемая своим Королём и его министром. Впереди скакал с диким кличем Эстерстил Палкович, он умудрялся стрелять и вопить одновременно, причём вопли его хорошо слышались даже в эпицентре битвы.

Виллимони оглушительно закричал, оборачиваясь:

– Чаны! Несите сюда смолу! Быстро!

Неожиданно вторая волна имперцев разделилась: кавалерия и пехота с неумолимой скоростью двинулись дальше, но стрелки их покинули. Присев на одно колено, они, в свою очередь, начали без разбора палить по противниками из гладкоствольных ружей. Дым и запах пороховой гари заволок всё поле сражения, в нём трудно было ориентироваться. Рядом с Бирром, Ноули и Мартой жужжали пули и падали люди, живые оскальзывались в их крови и падали тоже, и те, кому повезло больше, затаптывали их…

Имперцы между тем достигли городских ворот. Оборотни с рёвом схватили громадный таран, обшитый железом, и запустили им в монументальные двери, но те даже не дрогнули: дэ Сэдрихабу отнёсся к своему заданию с присущей ему основательностью. Эстерстил Палкович неистово замахал в воздухе продырявленной шляпой:

– Давайте, сильнее, сильнее! Не опозорьте Империю!

Марта продолжала упорно расстреливать ближайшее окружение Короля и министра. Благородные имперцы и их кони падали замертво с криками и ржанием. Но кто это видел, кого здесь интересовали чужие жизни?

Наконец, в дело пошла третья волна имперского войска. Случилось это тогда, когда вторая почти наполовину погибла под меткими выстрелами кеблонских защитников. Вперёд понеслась кавалерия, но, не успела она достигнуть укреплений, как её перебили всю. Пехота поступала осторожнее: она шагала под прикрытием магических щитов, и пули не причиняли ей особого вреда. Марта злобно зарычала сквозь зубы:

– Магия!..

На неё страшно было смотреть: лицо, покрытое пороховой гарью и сделавшееся оттого почти чёрным, искажала жуткая гримаса свирепой ненависти. Марта снова целиком и полностью растворилась в своей ярости, она, казалось, не замечала, что по ней палят сотни имперцев и что даже защита, полученная от дэ Сэдрихабу, может не выдержать. Она кричала на пределе возможностей изменившимся надрывным голосом:

– Давайте, ребята! Позор Империи!

Позади Бирра с треском переломилось напополам древко, на котором гордо хлопал по ветру герб Республики. Имперцы отреагировали на это бешеными визгами, исполненными свирепой радости. Особенно усердствовал Эстерстил Палкович: тот словно сходил с ума под крепостными стенами. Хотя он явно не был ограждён магическим щитом, он ещё ни разу не получил ран даже средней тяжести. Девятый королевский полк, находившийся в его ведении, значительно потерял в своих рядах, но лишь плотнее сгрудился вокруг командира.

С шумом и грохотом падали приставные лестницы, имперцы, падавшие с них, походили на сушёных тараканов. Особенно жестоко нападали на Дебллские ворота – по старой памяти противников, они были наиболее уязвимой точкой укреплений. Имперцы не ошибались…

Именно поэтому обороной Дебллских ворот занялись сразу и Марта, и Виллимони. На долю же Бирра досталось всё остальное. Ему казалось, он начинает сходить с ума в этом аду, он отчаянно желал наступления ночи, когда одурение неожиданно сходило с него, но солнце всё никак не желало спускаться к горизонту.

Империя лишь собиралась показать им, что такое ад.

Со зловещим скрипом вперёд выехали важные махины – катапульты. Те самые… По лицу Эстерстила Палковича, который всё-таки оставил свои позиции под крепостными стенами, проскочила и замерла широкая торжествующая улыбка победителя. Фолди, Лаудон Лиус и Король, выделявшиеся среди остальных цветом плюмажей, отъехали назад, придерживая поводья усталых коней. Военные Империи заняли свои места у угрожающих сооружений. Вперёд с мерзкими ухмылками промчались генералы из запаса, ещё не бывавшие в битве. Вылетели в приказывающем жесте их руки. Оборотни, суетившиеся у катапульт, разбежались в стороны. И десятки булыжников, пылающих, как адские уголья, рванулись к крепостным стенам.

От первого удара земля под ногами у Бирра покачнулась, и он чуть не свалился на дрожащие зубцы. Многие кеблонцы с отчаянными криками полетели вниз. Как он мог видеть, оборачиваясь через плечо, у Марты и Виллимони дела обстояли ещё хуже: та точка, на которой располагались Дебллы, курилась чёрным дымом.

Гигантский раскалённый булыжник пробил первую из защитных стен; в провал мгновенно устремилась лихая конница, предводительствовал которой Саранус Дзил, недавно раненный революционерами. Дзилу, кажется, не слишком повредили пули: рука его, едва ли не раздробленная, уже была перевязана. Не имея возможности стрелять, он махал над головой обнажённой саблей и тоже что-то кричал.

– ОГОНЬ!! – воскликнул Бирр.

И снова грянула ружейная канонада. Дзил во второй раз свалился с лошади, но уже спустя секунду поднялся и с диким воплем побежал к стенам пешком, догоняя своих подчинённых. Теперь плетью висела ещё и другая, прежде здоровая, рука маршала, однако он, зажёгшись яростью окружающих, этого не замечал. Конница неслась к пролому в стенах, и, казалось, они успешно достигнут своей цели.

Но их отбросила назад какая-то непонятная сильная магнитная волна, прокатившаяся, точно паровой каток. Кони и люди жалобно ржали и кричали, попадая под её действие. Искореженные трупы летели назад, на холмы Крестов, под пристальным наблюдением безжалостно улыбавшегося дэ Сэдрихабу.

Бирр больше не помнил и понимал, что он делал в остаток дня. Он то впадал в страшное забытье, когда сознание покидало его, и в нём оставалось только яростное желание причинить имперцам как можно больше ответного урона; то приходил в себя и испытывал странный ужас перед происходящим. Усталости он не замечал: на то не было времени. Он носился по крепостным стенам, стреляя во врагов из ружей, опрокидывая приставные лестницы и котлы с кипящей смолой, отдавая приказания и сам же их исполняя… Казалось, этому кошмару не будет конца…

Но солнце, наконец, скрылось за лысыми холмами Седьмого Креста, и ночь съела кровавый вечер. Неисчислимые имперские полки, как муравьи, отхлынули от стен упрямого Кеблоно и потащились назад, на свои позиции, уже укрытые мраком, словно вуалью строгой вдовы. Поле битвы, оставленное ими, было ужасно.

Его покрывали трупы с изломанными костями и вывороченными суставами, воронки от не долетевших до места назначения снарядов. Люди и лошади валялись вперемежку, и над ними уже кружились со зловещим карканьем вороны – извечные любители падали, и мухи садились на их тела. Пролом в крепостной стене походил на таинственный и мрачный вход в другое Измерение. Бирр только сейчас понял, как же он устал. Вздохнув, он бессильно опустился на камни: ноги его не держали. Кругом него лежали мёртвые, тихо и глухо стонали раненые и жужжали мухи с ярко-красными глазами. Его била крупная дрожь – и он долго не мог понять, почему. Лишь тогда он сообразил, когда увидел под своей рукой лужу свежей крови, пролившейся из его жил.

Рядом послышалась чья-то тихая поступь. Чёрный силуэт навис над ним, словно фигура беспощадной Смерти, но это была вовсе не Смерть, а дэ Сэдрихабу. Одарив Бирра лучезарной улыбкой, демон сел рядом. Его пытливый взгляд как будто добирался до глубин души и заставлял её замирать в предчувствии чего-то ужасного.

– Всё кончено, – сообщил он.

– Ещё нет, – через силу возразил Бирр. – Надо подобрать раненых, начать восстанавливать стену, пока они спят… Мне нужно вставать, дэ Сэдрихабу, помогите…

– Никуда ты не пойдёшь, – демон вцепился в его руку, – ты ранен, и, кажется, опасно.

Бирр скосил глаз на кровавую лужу. Эта рана не просто опасна, а практически смертельна. Он про себя удивлялся, почему через эту страшную дыру у него в боку до сих пор не вывалились его внутренности.

– Надо было сказать не «сарре», а «саре», – посетовал дэ Сэдрихабу.

– Это из-за Вас? – устало посмотрел на него Бирр. У него не было никаких сил спорить с мальчиком из-за ненадлежащего с ним обращения.

– Ну… похоже, что так, – признал дэ Сэдрихабу и нервно дёрнул головой.

– А Вы ещё обещали, – с укором сказал Бирр.

Демон нисколько не смутился:

– Надо было быть осторожнее, – фыркнул он, складывая руки на груди. – Твой щит порвался и лопнул, а я не успел его восстановить. В другой раз не будь таким идиотом, договорились?

– В какой ещё другой раз? – слабым голосом спросил Бирр. – Это смертельная рана, не надо обманывать меня…

– Для тебя, может, и смертельная, – огрызнулся демон. – Но я же говорил, что ты не умрёшь, пока я не захочу. Время ещё не настало, Кавер, – таинственно улыбнулся он. – Я не готов тебя отпускать.

Серебряный свет, полившийся из его протянутой руки, словно накрыл Бирра тёплой волной. И в этой волне растворились и замерли все его тревоги… У него не существовало никаких обязательств, он был свободен и счастлив.

– Спи, – приказал дэ Сэдрихабу. – Я хочу, чтобы завтра ты был уже здоров.

Но Бирр ему ничего не ответил: а всё потому, что этому указанию он безропотно подчинился.

* * *

Королевство Авалория (истинно – Империя), Независимая Республика Кеблоно (НРК).

29 Лефарра 3041 года по летоисчислению Авалории.

Шли месяцы, а ничего в положении осаждённого города не менялось. Империя всё так же стояла на холме Седьмого Креста и изредка шла на штурм, но больше не подходила к крепостным стенам так близко. Подвоз продукции к Кеблоно резко сократился, и теперь Марта долго и тяжело раздумывала над тем, как им выживать в таких нечеловеческих условиях, да ещё и при приближении холодов. Но дэ Сэдрихабу успокоил её довольно странным заявлением:

– Я найду всё, что захотите, но только три раза!

– То есть? – уточнил Ноули.

– Ты не поймёшь, – отмахнулся демон. – Меня не будет несколько дней, – прибавил он, – так что на всякий случай я оставлю с вами Кереная, хоть, думаю, он вам не особо пригодится. Виллимони, вы с Кавером тут за старших…

С этими словами дэ Сэдрихабу исчез в облаке дыма, а вместо него – причём на том же самом месте – возник Керенай. Судя по его раздражённому виду, он не слишком радовался перспективе остаться с людьми в городе, однако противиться он не стал, что уже произвело на Марту приятное впечатление. Всё-таки она чувствовала себя гораздо увереннее, когда за спиной у неё стояла ещё и непревзойдённая магическая мощь демонов.

Но Керенай, к удивлению окружающих, с протяжным зевком прошествовал к креслам и хлопнулся в них, явно не собираясь приступать к активной деятельности.

– Вам ничего не угрожает, – заявил он и принялся изучать потолок. – Сегодня в штаб Его Величества принесли счастливые вести.

– Какие? – насторожился Виллимони, хотя он, конечно, понимал, что это были за вести.

– Её Величество Влеона родила здорового, но, увы, слабого мальчика, – просветил их Керенай. – Это случилось где-то день или полтора суток назад.

– Слабого, – заметил Бирр, – возможно, он не выживет.

– Он рождён прежде срока, но, смею вас заверить, что жизнь ему предначертана долгая и весьма кровавая, – с чувством превосходства над остальными промолвил демон. – Его зовут Его Королевское Высочество Ральмунд. И у него есть брат.

– Кто? – удивлённо спросил Виллимони.

– Брат-близнец по имени Илкай, – пояснил Керенай, – врачи и предсказатели ошиблись. У трона Авалории есть наследники. Их Королевские Высочества Ральмунд и Илкай, – со значением проговорил он и снова отвёл взгляд от напряжённо слушающих его Марты, Ноули и Бирра.

– Это всё? – спросил Бирр.

– На данный момент – всё, – отрезал Керенай, явно потеряв интерес к дальнейшей беседе.

– Но откуда ты это знаешь?! – вдруг злобно спросил Виллимони и почти с ненавистью посмотрел на демона.

Тот не удостоил Ноули даже взглядом, что взбесило того ещё больше.

– Ты умудряешься быть в курсе всех событий в Империи, но как?! Кто тебе об этом сообщает?

– Пожалуй, было бы слишком долго перечислять, – насмешливо обронил демон. – Но нескольких главных лиц я, пожалуй, назову. Во-первых, это Его Величество Кларк Хевилонский. Во-вторых, Её Величество Влеона Авалорийская. В-третьих и в-четвёртых, Гай Перципиус Фолди-младший, их первый министр, и его жена, Байна Амилия Фолди. И, наконец, в-пятых – Аинда, та, кого ты, о мой вспыльчивый друг, назвал бы демоном. Мои возможности больше, нежели у вас. Я могу получать нужные мне сведения, даже не поднимаясь с кресла: мне достаточно лишь вспомнить о каком-нибудь человеке и проникнуть в его мысли.

Виллимони не нашёлся, что на это ответить, и с усталым вздохом сел обратно в кресло. Однако его взгляд, направленный на Кереная, остался злобным и упрямым. Марта тревожно посмотрела сначала на мужа, затем на демона – она вовсе не хотела, чтобы эти двое переругались.

– А, нет, – вдруг очнувшись, заявил Керенай с какой-то мерзостной ухмылкой, – я ещё кое-что вспомнил, так что это не все новости на сегодня.

– И что же ты вспомнил? – с нескрываемой неприязнью спросил Виллимони.

– А вот на этом моменте ты должен бы порадоваться, – невозмутимо сказал демон, – потому как, я полагаю, ты давно не получал вестей от своей сестры?

Виллимони впился в Кереная взглядом. Тот улыбнулся, и на этот раз уже совсем без привычного ехидства:

– Верно, я угадал. Что ж, в таком случае, тебе придётся спуститься вниз, ибо минуты через три к нам проберётся гонец. Советую тебе запомнить его внешность: он ещё не раз сюда приедет.

Заметив, что Марта встала вместе с Ноули, Керенай вдруг протянул вперёд руку, останавливая их:

– А вот тебе, отважная Сауновски, я не советовал бы идти туда тоже.

– Это почему? – одновременно спросили все трое друзей.

– Я не могу этого сказать, – с редкостно серьёзным видом ответил Керенай, – но мне хотелось бы предупредить тебя, поэтому я прошу тебя остаться без объяснения причин. И, кстати, – он посмотрел на Виллимони, – тебе, мой непоседливый друг, я посоветовал бы заключить эту чудесную шпагу в другие ножны и чем-нибудь прикрыть лицо. Поверь, мой совет не насмешка, как ты сейчас считаешь.

– Тогда скажи всю правду, демон, не увиливай! – рассердился Виллимони, совсем позабыв о том, что Керенай не любит, когда его так называют.

– Нет, теперь я точно ничего не скажу, – фыркнул тот. – Если поразмыслить трезво, какое мне дело до вашей опрометчивости? Поступайте как хотите; в любом случае вы скоро умрёте, а я останусь жить вечно.

Марта и Ноули проигнорировали эти слова и поспешно вышли, но Бирр остался рядом. Он почти вплотную подошёл к Керенаю и испытующе всмотрелся в его глаза:

– Керенай, что ты имел в виду? Там засада?

– Можно и так сказать, – быстро ответил он, – я не могу утверждать точно, но их там трое, может, четверо. Двое с ружьями, остальные со шпагами.

– И почему ты сразу не сказал? – ужаснулся Бирр.

У гордого демона вдруг сделался совершенно не идущий ему виноватый вид, делавший его намного моложе.

– Я не имею права, – тихо сказал он, – потому что это мой особенный дар.

– Пошли скорее! – поторопил его Бирр, хватая его за руку. – Марта и Ноули не могли уйти далеко!

Демон первым рванул в дверной проём, таща Бирра за собой. Они неслись так быстро, что стены вокруг них и предметы делались непропорциональными или же смазанными, а ветер свистел в ушах. Когда Керенай неожиданно замер, они уже стояли во дворе здания, щурясь от солнечных лучей, и Марта и Ноули только преодолевали последние ступеньки спуска.

Как всегда, двор был забит людьми. Туда-сюда сновали просители, служащие, работники. Шелестя юбками, мимо прошла женщина с коромыслом. Запорошенный пылью человек слез с коня и приложился к своему меху с водой, задрав локоть. Неподалёку два стражника, облокотившись о свои штыки, о чём-то увлечённо беседовали. В паре метров от Бирра и Кереная плакал, сидя на сухой земле, неизвестно откуда взявшийся одинокий ребёнок. Невозможно было углядеть в этом месиве тел что-то подозрительное. Бирр вообще сомневался, что это реально: напасть на виднейших лиц Республики в самом сердце их вотчины!

Керенай злобно сощурился, обведя площадь таким ужасным взглядом, что даже Бирр, которому он не предназначался, ощутил странное дрожание в сердце. Спустя мгновение суженные зрачки демона остановились и расширились. И в то самое мгновение его лицо изменилось до неузнаваемости, вернее будет сказать, вовсе не преувеличивая, что оно исчезло. На месте Кереная возник плотный серый столб, похожий на Дарихака. Однако в следующую секунду столб принял некую форму и встал на дыбы, как рассерженная кошка.

Марта и Ноули вышли из башни и сощурились под обстрелом солнечных лучей. Бирр краем глаза успел заметить, как те стражники, что болтали у ворот, вдруг переместились ближе, а из желтеющей листвы высунулось дуло ружья.

Один хлопок раздался и стремительно заглох.

Женщина, возвращавшаяся с ведром, заголосила и села на землю, расплескав воду. Ребёнок испуганно захныкал, закрывая глаза. Человек, пивший из меха, поперхнулся и закашлялся.

Ещё недавно стражники, стоявшие в метре от Марты и Ноули, вели между собой непринуждённую беседу, но сейчас оба они лежали на земле бездыханными; вокруг их голов расползалось кровавое облако. Виллимони мгновенно сориентировался: затолкав Марту себе за спину, он снял с плеча ружьё и прицелился – в тех самых людей, что выстрелили в него, но не попали в цель. Снова хлопок – и ничем не примечательный гражданин рухнул на землю. Второй, с мертвённо белым лицом, нёсшим на себе печать смерти, простёрся в метре от своего товарища, а над ним закрутилась жуткая дымчато-серая фигура.

Всё это произошло так быстро, что Бирр не успел и осознать, и именно это исполнило его ужаса. Настороженно осмотревшись, Виллимони вновь повесил ружьё на плечо, а Керенай вернулся к своему прежнему обличью, от которого не делалось так страшно. Однако выражение лица его всё ещё хранило демоническую ярость, волосы стояли торчком, а зрачки были сужены так, что походили на острие иглы, и равномерно пульсировали, словно они являлись отдельным живым существом. Грудь демона гневно вздымалась, и Бирр отчётливо видел, что его руки, сжатые в кулаки, продолжают подрагивать.

На площади воцарилось смятение: люди кричали и носились из стороны в сторону, а сил стражи явно не хватало для того, чтобы успокоить их. Поэтому Бирру пришлось приняться за это дело самому. Оставив Кереная с Мартой и Виллимони, он затесался в беспокойно двигающуюся толпу.

– Вот что ты имел в виду? – тихо спросил Ноули у демона.

Тот напряжённо кивнул, ничего не отвечая.

– Их прислала Империя, – сообщила Марта, присев на корточки рядом с одним из трупов. – В этом не может быть сомнений.

– Вы должны усилить охрану, – прерывающимся голосом сказал Керенай, – поставьте начальницей ведьму Линну. Я не смогу быть рядом всегда, а вам необходимо чувствовать себя в безопасности. Я отсюда не уйду, если не буду уверен, что вы слушаетесь меня.

– На этот раз ты прав, – согласился Ноули, – нас действительно чуть не убили. Я благодарю тебя совершенно искренне, Керенай.

Демон отреагировал странно: всмотревшись в небо, будто надеясь отыскать там секретные сведения, он повернулся к Марте и Виллимони и глубокомысленно изрёк:

– На вас будут организовываться ещё восемь покушений.

– Почему именно восемь? – удивился Ноули.

– Кажется, гонцу не терпится передать тебе, мой дотошный друг, послание твоей сестры, – совершенно наглым образом перебил его Керенай и, больше не позволив ни о чём себя спросить, растворился среди воздуха.

– Он странный, – проворчал Виллимони, – неужели он думает, что я должен так спокойно принимать известия о том, что меня ещё восемь раз попытаются убить так подло? – Он нахмурился. – Хм… почему же восемь, не девять, не семь, а восемь?..

– Керенай знает то, чего мы не знаем, – вздохнула Марта. – Он же де… сильный дух, мало ли, вдруг он умеет предсказывать будущее или что-то в этом духе?

– Предсказывать будущее? – презрительно хмыкнул Виллимони. – Что за ерунда?

Марта, разгорячившись, хотела бы возразить, что это вовсе не ерунда и Керенаю она доверяет, но в эту минуту к ним подошёл гонец и не без некоторой дрожи передал Ноули письмо. Виллимони решительно взломал печати и стал читать; Марта пробегалась глазами по строчкам через его руку. Вопреки своему обыкновению, Байна написала мало и не такими смешными пузатыми буквами, как ещё год назад. Хотя эти слова определённо выводила та же рука, почерк сделался ровнее, твёрже и словно взрослее. Читая послания, Марта будто слышала в голове обеспокоенный голосок Байны.

«Здравствуй, дорогой Ноули!

Прости, что от меня так долго не было известий, но я не могла написать, потому что все считают тебя предателем, и во дворце мне некому было довериться. Даже Их Величества не хотят слышать о тебе, они требуют от Его Высокопревосходительства и остальных маршалов, чтобы они отрубили тебе голову, когда возьмут город! Ноули, пожалуйста, будь осторожен, я не хочу тебя терять! Надеюсь, у вас всё хорошо.

Мне удалось найти надёжного человека, который смог обеспечить моему посланнику проход через армию. Он обладает большим влиянием в обществе, поэтому я не стану называть его имя ради безопасности. Раз в месяц тот гонец, что принёс тебе моё письмо, будет приходить и называть пароль: «Белая ночь, кровавая заря». Пожалуйста, отвечай мне, я должна знать, что с тобой всё в порядке! До нас доходили вести, будто кого-то из вас тяжело ранили, но ведь это не так?

Ноули, я по-прежнему тебе верю, кем я ни была бы окружена, это так и останется. И ты доверься мне – я тебя не предам. Никогда.

А».

– «А»? – с подозрением обронила Марта, когда Ноули окончил чтение.

– Амилия, – пояснил Виллимони. – Она подписывается своим вторым именем… Молодец, однако, – не без семейной гордости прибавил он. – Фамилия Виллимони, хоть она тебе кажется плебейской, способна на многое. И Байна поддерживает честь моего рода. Я горжусь ей.

Но Марта сразу потеряла интерес к этим славословиям. Она не понимала, как Ноули может сохранять подобное невозмутимое спокойствие, когда их только что чуть не убили и, по-видимому, ещё будут пытаться убить.

По площади пробежался сухой холодный ветер. Марта медленно подняла голову: сквозь ветви высоких оголённых деревьев, сплетавшихся ветвями у крыши дворца самоуправления, ей светила крошечная мутная точечка солнца. В эту минуту ей вспомнился дэ Сэдрихабу, и она отчётливо ощутила, как его ей не хватает.

– Где же ты? – с тоской спросила она, непроизвольно сжав руку Ноули. – Возвращайся скорее…

– Я тоже тревожусь за дэ Сэдрихабу, – поддержал её Ноули, тоже вглядываясь в небо, по которому с печальными криками полетел птичий косяк. – Хоть он и демон, но он ещё ребёнок. Он обязательно влипнет в какие-нибудь неприятности, если будет так упорствовать, что он Император.

– Лишь бы с ним всё было хорошо, – вздохнула Марта. – Если он нам не поможет, начнётся голод.

– Надо прорвать блокаду, – сверкнув глазами, предложил Виллимони. – Мы не можем прятаться от своих врагов вечно.

– Нет… нет… после той битвы мы и так многих потеряли, настроение совсем упало… Надо подождать дэ Сэдрихабу, но если…

– Если нам придётся ждать слишком долго? – озвучил её опасения Ноули. – Ведь он даже не сказал нам, куда и на какое время отправляется!

– Да, ты прав, – вздохнула Марта, – ты прав. Я потерплю до начала Мистралла. Надо будет уточнить у Бирра, на сколько ещё мы можем растянуть запасы. Если бы не эта жара, у нас было бы намного больше еды, – зло сказала она и закусила свободный кулак. – Если к первой декаде Мистралла дэ Сэдрихабу не вернётся, нам придётся прорываться к Белому Тракту. Федлис поможет нам… обязательно.

– Надеюсь, ты не собираешься отвергать мою помощь, – озабоченно нахмурившись, сказал Виллимони. – Я заметил, с планами у тебя большие трудности.

– Я уже никогда не буду тебя отвергать, – заверила его Марта, – твой мозг мне немало пригодится. В конце концов, из нас троих тебя единственного учили военному делу по всем правилам. Тебя и…

– Лиордана, – прибавил Ноули. – Он может помочь.

– Пусть помогает, – разрешила Марта. – В такое время, как сейчас, каждая толковая голова дорога.