Читать книгу Неудержимые демоны, или История женской войны. Книга третья - Николь Галанина - Страница 4

Поздняя холодная ночь. У походных палаток офицерства и солдат горят костры, чтобы хоть как-то обогреть своих владельцев в наступающие морозные дни. Те, кто владеют магией, спят спокойно: пламя им не нужно, чтобы оставаться в тепле и уюте.

У гигантского шатра, растянувшегося во все стороны, точно отдыхающий слизняк, кругом расположены его меньшие стражи. Там Король и его маршалы проводят угрюмые зимние ночи, там и составляются важнейшие стратегические планы, там делаются первые приготовления к штурму. Ближе всех к Королевской стоит палатка Фолди. Но здесь, в центре лагеря, всё словно вымерло.

Многие из имперцев уже больны, Его Высокопревосходительство и Лаудон Лиус – не исключение. Некоторые злорадствуют, делая ставки на то, как скоро эти двое умрут и кто скончается первым. Особенно злословит Саранус Дзил: у него огромный зуб на Фолди, уверенного в его некомпетенции, и на старшего Лиуса, обладавшего выдающейся храбростью и длинным языком. Поэтому Саранус Дзил, несмотря на то, что в очередной схватке ему прострелили левую ногу, плетёт коварные заговоры и пытается как-то повлиять на благосклонность Его Величества. Остальные маршалы тоже не стоят в стороне, перетягивая Короля на свою сторону. У каждого свой план и своё видение этой войны, каждый чем-то хорош и готов перегрызть другому глотку, а Его Величеству надо выбрать кого-то одного…

Все эти нелицеприятные вещи – ещё афишированная сторона войны, её никто не стесняется. Получается, тогда то, что творится в тени, должно быть воистину ужасным.

В одном из глухих уголков лагеря находится одна палатка, на которой мы сосредоточим всё своё внимание. Эта палатка ничем не выделялась из ряда остальных: возле неё так же уверенно подрагивал язычок пламени, на страже стоял бдительный часовой с заиндевевшими от холода усами… И всё-таки в ней происходило нечто необычное.

Чтобы понять, что это было, мы заглянем внутрь и увидим человека лет тридцати, с лицом надменного мелкопоместного аристократа Империи. Человек прохаживался по палатке, явно кого-то ожидая. Изредка он подкручивал усы и стрелял взглядом по сторонам. Вдруг аристократ остановился и поглядел в угол, где аккуратно были составлены около десятка ружей новейшей модели. На его лице медленно обозначилось несколько глубоких морщин.

– Их ещё слишком мало… – озабоченно пробормотал он.

В эту минуту в тёплую палатку просунулась голова того самого часового с заиндевевшими усами, которого мы видели на входе. Часовой пониженным голосом позвал:

– Ваша Милость?

– Пришёл? – радостно воскликнул аристократ, обернувшись.

– Пришёл, – подтвердил караульный, – но он почему-то в капюшоне.

– Ты его обыскал?

– Да, Ваша Милость.

– Тогда пусть заходит, – приказал аристократ, резко махнув рукой.

Побелевшие брови часового недоумённо приподнялись:

– Ваша Милость, а вдруг шпион?

– Да мне плевать, кто он! – зарычал аристократ. – С нас обоих головы снимут, если мы не найдём последнего до завтрашнего заката! Пусти его, пусти, мне уже всё равно!

– Как скажете, – покорно откликнулся часовой и убрал голову из палатки.

Аристократ ненадолго остался в одиночестве: вскоре в палатку довольно грубо втолкнули некоего человека. На голове у человека красовался внушительных размеров капюшон, которого он не опустил, несмотря на то, что в палатке было тепло. Аристократ заинтересованно посмотрел на вошедшего.

– Будьте так добры, снимите свой капюшон, – доброжелательно предложил он, мгновенно меняясь в лице.

Человек отрицательно покачал головой.

– Никак не могу, Ваша Милость. Я должен сохранять инкогнито.

– Помилуйте, господин, – удивлённо и даже несколько зло сказал аристократ, – Вас не приводили сюда насильно; Вы сами захотели послужить Империи! Так отбросьте в сторону любые инкогнито, поверьте, таких преданных слуг, как Вы, никто не будет наказывать.

– Вы настаиваете? – с сомнением в голосе спросил вошедший.

– Совершенно определённо, – мягко подтвердил аристократ и подошёл ближе. – Ну же. Снимайте. Я должен знать, с кем имею дело.

Горестно вздохнув, вошедший неуверенно взялся руками в перчатках за край капюшона. Его пальцы вздрогнули, казалось, он откажется и сейчас выйдет из палатки, оставив аристократа без вожделённого последнего слуги, но этого не случилось. Таинственный незнакомец явно неохотно опустил широкий капюшон и, будто это вселило в него сил, гордо вскинул голову. Большие тёмные глаза на его исхудалом лице лихорадочно блестели. Стуча зубами, вошедший взглянул на своего собеседника.

– Кто Вы? – деловито осведомился дворянин.

– Я – Антель Ормен, сын старинного рода Орменов! – гордо представился он.

Дворянин с сомнением изогнул брови и покрутил длинный рыжий ус.

– Боюсь признаться, но я никогда не слышал такой фамилии, – изрёк он.

– Это древний род аристократов из Бая! – возмущённо сказал Антель, блистая глазами.

– Из Бая… – выражение лица аристократа сделалось сочувствующим, но уже через секунду приняло прежнее непроницаемое выражение. – Господин Ормен, полагаю, Вы осведомлены обо всех своих служебных обязанностях?

– Да, – Антель склонился в глубоком поклоне. – Я пришёл, чтобы служить Империи верой и правдой.

Аристократ подозрительно сощурился.

– Что ж, – деловито сказал он, – в таком случае, отныне и до окончания этой войны Вы становитесь рабом, но заметьте – не моим! Вы – раб одной высокопоставленной персоны, которая, как и Вы, служит Империи верой и правдой и добивается скорейшего разгрома Кеблонской Республики, – губы его под усами сложились в презрительной ухмылке. – Каждое поручение, что Вы будете получать, должно выполняться в кратчайшие сроки и без малейших ошибок. Оступитесь хоть раз – поплатитесь жизнью. Вначале Вы будете мелким шпионом. Сможете показать себя – продвинетесь дальше.

– Стало быть, мне нужно проникнуть в Кеблоно? – заинтересованно спросил Антель.

– Нет, – фыркнул вербовщик, – до поры до времени Вы останетесь в нашем лагере. Вашему хозяину нужно знать всё о том, что замышляют маршалы Его Величества.

– Какова цена моей работы?

– Цена? – повторил аристократ с выражением нескрываемого презрения на лице. – Вначале невысока: в десяток золотых. Вы обязаны запомнить дорогу к этой палатке, но ни перед кем не развязывать язык, зачем сюда ходите, и не вызывать подозрений. За каждое выполненное задание я лично выдам Вам мешочек с оплатой Ваших трудов.

– И моё первое задание?.. – нетерпеливо обронил Антель.

– Сумейте попасть в штаб маршала Эстерстила Лиуса. Навострите уши – и слушайте, только внимательно.

– Но диверсии? Убийство этих треклятых демонов? – с тоской в голосе спросил Антель. – Мне говорили, я смогу проникнуть в Кеблонскую Крепость и уничтожить…

– Терпение, друг мой, – лучезарно улыбнулся ему вербовщик. – На всё нужно время. Я повторяю: сумеете впечатлить меня – и получите более ответственное задание. Теперь Вы свободны. Можете идти. Доброй Вам ночи.

Раскланявшись, Антель торопливо вышел из палатки, в суровую морозную ночь. А Его Милость, довольный выполненным поручением, уселся за стол, занимавший почётное место посередине палатки. Обмакнув в чернильницу длинное гусиное перо, он вынул из секретного выдвижного ящика лист желтого пергамента и подписался внизу:

«Ваши требования исполнены, мой господин. Ваш верный слуга

Болиун Эбхард»

* * *

Марта распрямилась, по-прежнему цепко сжимая обгрызенный кусочек угля, которым она недавно водила по карте. Ноули и Лиордан одновременно сощурились: видимо, её план их не устраивал.

– Здесь есть слабое место, – серьёзно сказал Эммиэль, показывая на линию, которую Марта секунду назад прочертила с такой гордостью. – Одного наступления вполне хватит, чтобы прорвать наши ряды и создать мешок.

– Хорошо, – начиная закипать, прошипела Марта, – если тебе так не нравится этот план, и предыдущий, и ещё десять предыдущих, что я предлагала, то какой же тогда, по-твоему, хорош?!

– Марта, думаю, тебе нужно заняться практической стороной дела, – спокойно оборвал её Ноули.

– Нет, Виллимони, я тоже читала стратегические труды и отлично понимаю, о чём говорю. Вот, смотри, – наклонившись над столом, она провела ещё одну линию, – если сюда поставить дополнительный отряд, он сможет продержаться дольше.

– Насколько дольше? – озабоченно спросил Лиордан. – Нам нужно иметь доступ хоть к одной дороге, иначе нам придётся умирать от голода…

– Озёрный путь свободен? – неожиданно перебил их Ноули, внимательно всмотревшись в карту.

– Что? – удивлённо спросили Марта и Лиордан. Проследив за направлением взгляда друга, Эммиэль потрясённо ахнул:

– Ты, что, ты всерьёз собираешься…

– Да, – глаза Виллимони засияли. – Я собираюсь договориться с Арагонной.

– Им нельзя доверять! – горячо заспорила Марта. – Они предадут нас, мы им нужны только как рабы, неужели ты не понимаешь? Наш город не станет преклонять колени ни перед имперцами, ни перед этими пиратами!..

– Марта, прекращай упорствовать, – приказал Виллимони. – Ты неглупая девушка и хорошо понимаешь, что долго мы на этой королевской дороге не простоим. А вот Арагонна готова помочь любому, кто борется против Авалории…

– …помочь, чтобы потом поработить, – фыркнула Марта, – а мы не для того жертвовали жизнями!

– Но люди хотят хлеба! И им плевать, как ты его достанешь! Неужели ты согласна морить народ голодом?

Примолкнув, Марта отошла в сторону и прикусила губу. Постояв так у окна пару мгновений, она стремительно вернулась обратно к столу и склонилась над картой. Её взгляд выражал полнейшую сосредоточенность, взгляд хмуро бегал из стороны в сторону.

– Верно, ты прав, – неохотно сказала она, – сами мы не справимся. Нам нужно будет прорвать имперское оцепление у озера и вместе удерживать позиции. Лиордан займётся обороной самого города. А Бирр поплывёт к Королю Арагонны и попросит у него хлеба, – хотя Марта пыталась сдерживаться, в этих её словах просквозил сарказм.

Но и Ноули, и Лиордан глянули на неё совершенно серьёзно.

– Я предлагаю выступать завтра, – сказал Эммиэль. – Ни к чему тянуть кота за хвост.

– Подождите! – Марта вскинула руку ладонью вверх. – Я забыла ещё об одном. Один ты не справишься, – она внимательно посмотрела на Эммиэля. – Возьми себе в помощники Калеба Кузнеца и Ингу Серрум. Если будут приходить всякие подозрительные личности, проверяй их у ведьмы Линны. Ты знаешь, как её найти.

– Да, Марта, – спокойно согласился Лиордан. – Я надеюсь, с вами всё будет хорошо.

– А я надеюсь, что ты нас не подведёшь, – улыбнувшись, Марта перевела взгляд на напряжённо ждавшего Виллимони. – Что ж, пошли готовиться. Нам надо предупредить Бирра о своём решении и приготовить пару самых сильных отрядов для выступления.

– Я займусь войском, ты поговори с Бирром, – велел ей Виллимони и первым вышел из кабинета.

* * *

На этот раз Бирр был не в кабинете и даже не во дворе. Марте пришлось обойти всю Центральную Площадь, прежде чем ей удалось выяснить, где он. Бирр отправился к раненым в лазареты, а лазареты были именно тем местом, посещать которые она ненавидела.

Ещё во время первой войны за Кеблоно, когда её семья была жива, Марте часто приходилось забегать в палаты, чтобы помочь Амисалле. И каждый раз ей стоило сделать над собой огромное усилие, прежде чем суметь переставить ногу за порог. Лазареты навсегда запомнились ей как огромные, душные, наполненные смердящим запахом гниения, крови и горячки помещения, где на одну палату было всего по четыре свечи, а раненые лежали вповалку на скрипучих кроватях. Среди стонов, криков и тихого бреда неслышно, будто ночные видения, передвигались девушки и женщины в покрывалах с надписью «Добровольные помощники Кеблоно». Они перевязывали и обмывали больных, подносили им еду, питьё, помогали встать и пойти куда-то, если только больные могли встать. И эти же хрупкие создания тащили мёртвых на своих плечах и наскоро вырывали им могилы. Рыть приходилось часто: из-за недостатка лекарств каждый шестой раненый умирал. Эти залитые потом и кровью лица с несчастными, полными ужаса и боли глазами, искажёнными чертами всегда производили на Марту тягостное впечатление, и она злилась, что не может им помочь. В главном городском лазарете, где работала Амисалла, скончался и жених Лении, Дрейк… В этом же лазарете Марте пришлось жить долгих две недели с тех пор, как всю её семью и дом погребло под имперским снарядом. Она насмотрелась среди больничных палат на такие ужасы, что не могла не испытать хотя бы отдалённой части испуга, когда всего лишь стояла у порога и даже никого ещё не видела и не слышала. Зная, что это неправильно, она всё-таки пыталась навещать лазареты как можно реже. Она привыкла смотреть в лицо смерти, а не медленному угасанию.

Переборов ужас, стоявший в горле ледяным комком, Марта решительно вошла – и сразу поперхнулась тяжким гнилостным воздухом. Со всех сторон послышались отзвуки слабых страдающих голосов. Она стояла в крошечном приёмном коридорчике, но запах разложения пробивался из-за запертых дверей. Среди тусклого рассеянного света она едва смогла углядеть женщину в тёмно-синем покрывале, которая усердно натирала полы. Марта шагнула вперёд:

– Эй!

Женщина обернулась.

– Госпожа Сауновски! – радостно воскликнула она. – Вы пришли к нам, какое счастье…

– Послушай, – прервав её, быстро заговорила Марта, – ты не знаешь, где Президент?

– Президент… – женщина нахмурилась. Поразмыслив немного, она с готовностью указала рукой в сторону двери за своей спиной: – Он там, в палате для тяжелораненых.

«Тяжелораненые…»

– Хорошо… – пробормотала Марта.

– Вас проводить? – услужливо осведомилась женщина.

– Нет, – Марта резко качнула головой. – Спасибо, дорогу я знаю.

«Конечно, знаю. Ведь именно здесь работала Амисалла… здесь умер Дрейк… и здесь я сама жила ещё в прошлом году…»

Прошагав по ещё одному коридору, она окольными путями, стараясь обходить палаты, из-за дверей которых доносились стоны и характерный запах, добралась до назначенного места. И в это же мгновение её сердце забилось в несколько раз чаще.

«Спокойно, – приказала себе Марта и несколько раз глубоко вздохнула. – Надо держать себя в руках. Если… получится…»

Как бы то ни было, но сдерживаться она не могла; пришлось толкнуть двери и быстро войти. В этой палате было ещё темнее, нежели в коридорчиках. По углам слабо коптили свечи, вдоль стен расставлены десяток коек. И каждая койка была кем-нибудь занята. Марте вдруг показалось, что она вернулась в прошлое: ведь всё оставалось по-прежнему… Со всех сторон на неё наползали стоны, в воздухе махали руки, врачи сновали от койки к койке, слышался плеск воды и стрёкот ножниц. Она неуверенно зашагала между ранеными. Действительно, ничего не изменилось… только Амисаллы нет… и уже не будет…

Бирр сидел в дальнем конце палаты на корточках, почти вплотную к старинной скрипучей кровати. Увидев Марту, он приветственно помахал ей рукой, и она, пошатывающаяся, с пустыми глазами, подошла к нему. Её ничего не выражающий взгляд сконцентрировался на больном – и она отшатнулась. На щеках у неё выступила нездоровая краснота.

Под затасканным лоскутным одеялом лежал, накрывшись им до уровня шеи, ребёнок около одиннадцати лет. Мальчик, ярко-красный, с блестящими воспалёнными глазами, посмотрел на Марту и хрипло спросил:

– Ты – наш Солдат Справедливости?

Марта кивнула, едва сдерживая слёзы:

– Да…

– А я тебя увидел, – слабо улыбнулся ребёнок. – Теперь все мне будут завидовать, я тебя видел и с тобой разговаривал… – он застонал и перевернулся на другой бок. – Пить… пить хочу…

– Возьми, – Бирр протянул мальчику стакан с водой, и тот залпом опустошил его.

– Ещё… ещё пить… – пробормотал он, мотая головой из стороны в сторону. – Пить… пожалуйста…

– Я сейчас принесу, – вскинулась Марта, но исхудалая рука ребёнка вцепилась в её руку. Его красный глаз распахнулся:

– Не отходи от меня…

Он метался и стонал ещё несколько мгновений, пока подозванная Бирром женщина из добровольных помощников не принесла ещё воды. Жадно уничтожив содержимое и этого стаканчика, мальчик бессильно откинулся на подушку и стал немигающими глазами смотреть на Марту и Бирра.

– Сидите здесь, – попросил он. – Пожалуйста, сидите со мной… Не надо уходить… позови маму, маму…

Больше мальчик не сказал ничего другого, он только повторял это слово: «мама», пока не лишился сознания. Марта в ужасе смотрела на раненого, уже больше похожего на мертвеца. Его кожа теперь стала восковой, а худоба была настолько ужасающа, что, казалось, на его теле можно прощупать каждую косточку.

– Он не выживет, – с грустью прошептала Марта. – Что с ним?

– Оторвало руку при взрыве имперского снаряда. – Хмуро ответил Бирр. – Он с матерью играл во дворе. Она умерла вчера, а он ещё мучается.

– Всё как тогда… – тихо сказала Марта и отвернулась от личика ребёнка, похожего на немой укор её беспомощности. – По-прежнему гибнут и страдают невинные люди, но теперь это происходит из-за меня! Бирр, надо кончать эту войну. Давай же её закончим!

– Как? Ты предлагаешь сдаться Империи?

Марта закусила прядь волос.

– Нет, – отрезала она. – Нет, ради этого мы не сдадимся. Если мы это сделаем, получится, что люди умирали просто так. Давай доведём дело до победного конца!

– У нас уже не хватает продовольствия, – серьёзно сказал Бирр. – Боюсь, голод вынудит нас сложить оружие. Мы не продержимся до прихода дэ Сэдрихабу, если он действительно ушёл, чтобы помочь нам, а не подло бросить нас здесь одних.

– Я верю дэ Сэдрихабу, – твёрдо сказала Марта, хотя на самом деле у неё не было никакой уверенности – теперь, после стольких дней ожидания.

Бирр нахмурился.

– Думаю, здесь эту тему лучше не обсуждать. Пойдём отсюда.

Марта отрицательно покачала головой: глядя на измученное лицо умирающего ребёнка, она не могла заставить себя переступить через данное ему обещание.

– Он просил нас не отходить от него… – прошептала она.

Лицо Бирра в отблесках умирающей свечи вдруг показалось ей даже чуточку смягчённым и жалостливым. Не говоря ни слова, он снова опустился перед постелью ребёнка.

– Ты продолжаешь доверять дэ Сэдрихабу… когда он обещал возвратиться через несколько дней, а прошло уже почти две недели, и его нет!

– Керенай такой же, – тихо сказала Марта, – они не умеют ориентироваться во времени, ведь сутки придумали мы, люди, а демонам это безразлично…

– Вот именно, – фыркнул Бирр, – демонам безразличны люди вообще. Поэтому мы должны придумать, как нам действовать без оглядки на мифическую помощь дэ Сэдрихабу.

– Мы с Ноули и Лиорданом уже решили, – шёпотом ответила Марта.

Глаза Бирра слегка расширились.

– И что же вы решили? – спокойно осведомился он.

– Мы прорвёмся к озеру и по нему переправимся в море, а оттуда поплывём в Арагонну. Вернее, всё это сделаешь ты. Ты попросишь хлеба у Короля, он не должен нам отказать. Ему невыгодно, чтобы нас перебили так быстро.

– Это верно, – сосредоточённо сдвинув брови, согласился Бирр, – но не слишком ли высока будет цена?

– Это всё лишь в далёком будущем, – отмахнулась Марта. – Нам нужна помощь сейчас, иначе люди начнут умирать от голода один за другим.

– Слышу слова Ноули, – усмехнулся Бирр. – Вы заботитесь о благе народа только в настоящем времени и потому не думаете, чем это сегодняшнее благо может откликнуться ему в будущем.

Марта раздражённо хлопнула ладонью по колену:

– Хорошо, а что ты тогда предлагаешь? Если у нас попросту нет другого выхода? Мы же должны как-то бороться! Ведь ты сам говорил, что мы не сдадимся Империи, а кроме этого и Арагонны, нам остаётся только голодная смерть! И что, по-твоему, лучше?

Бирр устремил на неё непроницаемый холодный взгляд:

– Мы могли бы попробовать отправить кого-то в Реальный Мир за продовольствием…

– А кто среди нас настолько могущественен? Кто знает, как правильно открывать Врата? И кто, наконец, знает, когда они появятся в Кеблоно? Это может случиться через два дня, два года или вообще через два тысячелетия!

– Врата появятся здесь через четыре дня, – холодно ответил Бирр, – и мне нужно подсчитать наши запасы, чтобы…

– НЕ НУЖНО НИЧЕГО СЧИТАТЬ!! – выйдя из себя, заорала на него Марта.

Несколько раненых на постелях приподнялись, протирая глаза, снующие возле них врачи остановились и о чём-то зашептались. Но мальчик, у чьего изголовья они и сидели, даже не шелохнулся: он по-прежнему был в беспамятстве.

– Прошу тебя, Марта, веди себя немного поспокойнее, – отрезал Бирр, наградив её убийственным взглядом.

– Я не могу быть спокойной, когда ты несёшь такую чушь! – огрызнулась Марта. – Допустим, на эти четыре дня нам еды хватит. Но подумай, сколько времени наш посланник будет торчать в другом мире! Мы ведь ничего о нём не знаем!

– Договариваться с Арагонной опасно, она непредсказуема…

– Но еда из воздуха не появляется! – жалобно вскрикнула Марта. – Что будут есть наши граждане? Мы обещали им, что при нашей власти всё изменится, но если что-то и изменилось, то только в худшую сторону!

Заметив, что Бирр даже не слушает её и смотрит куда-то в другую сторону, она распалилась ещё больше.

– Ты можешь себе представить, сколько людей погибнет за это время, а всё из-за того, что ты всегда…

– Марта, тихо, – словно прижимая каждое слово каменным прессом, сказал Бирр, и некоторые нотки в его голосе показались ей угрожающими.

Она недоумённо распахнула глаза:

– Что ты сказал?

– Тихо. Вот что я сказал, – тем же тоном повторил Бирр, продолжая глядеть не на неё, а на больного мальчика.

Повинуясь какому-то странному притяжению, Марта тоже посмотрела на него. Похолодевшее сердце замерло у неё в груди, словно забыв, как следует стучать.

Ребёнок лежал на постели, разбросав руки в стороны. Опущенные веки уже начинали бледнеть, а губы утрачивали болезненную яркость. Его грудь под тонким одеялом уже не вздымалась, а из раскрытого рта не вырывался воздух.

– Он… умер… – прошептала Марта в неверии. – Почему… он… умер?

Этот вопрос был таким глупым… так просто было на него ответить, а она его всё равно задавала. Бирр медленно поднялся с колен и склонил голову в знак траура. Марта продолжала сверлить ребёнка невидящим взглядом, словно надеясь, что он сейчас откроет глаза и что-нибудь скажет.

«Ты – наш Солдат Справедливости? Теперь все мне будут завидовать, я тебя видел и с тобой разговаривал…»

«Теперь уже не будут…»

Храня траурное молчание, Марта тоже встала. Этот мальчик, такой маленький и ни в чём не виноватый, умер… А ведь он даже не знает, равно как и они все не знают, за что его убили. С высоты её роста он казался ещё более беззащитным, чем был, а всё потому, что на лице у него застыло выражение ангельского спокойствия и какого-то странного знания. Марте часто доводилось видеть это выражение на лицах мёртвых в лазарете. Она наклонилась над ребёнком и, осторожно высвободив из-под одеяла его руку, ещё странно тёплую и мягкую для трупа, молитвенно приложила ту к груди. Второй руки у мальчика не было – она заканчивалась несколькими сантиметрами ниже плеча. Страшная рана была торопливо забинтована какими-то тряпками.

Бирр осторожно повернул голову умершего прямо, и Марте показалось, что он, хоть его глаза и закрыты, пристально наблюдает за ними.

– Мир твоему праху, – торжественно прошептал Бирр и поклонился кровати с мёртвым в пояс.

– Да найдёт твоя душа успокоение среди равнин Магии, – в тон ему ответила Марта, тоже кланяясь.

А мальчик на кровати продолжал лежать, – больше его в этой жизни никто не побеспокоит. И Марте казалось, что в его разгладившихся чертах даже сквозит насмешка: ведь они говорили о загробном рае, не зная, существует тот на самом деле, или же он выдуман жрецами для того, чтобы людям было легче умирать.

«Будто бы умирать бывает легко…»

Марта стояла, как завороженная глядя на ребёнка. Она даже не заметила, что Бирр куда-то отошёл и потом вернулся, но не один, а с добровольной помощницей Кеблоно. Поклонившись кровати и пробормотав короткую молитву, она опустила верхнюю часть покрывала на лицо так, чтобы были видны только глаза, и откинула с трупа одеяло.

– Спасибо, – глухо сказала она сквозь ткань, – вы так помогли этому бедному малышу. Я уверена, что он был счастлив вас видеть. Всё это время он мечтал, чтобы вы пришли к нему.

– Скажи, – не следя за собственным языком, отчужденно спросила Марта, – к вам поступили лекарства, которые я присылала?

– Да, – откликнулась женщина. – Только Вы могли понять нас… Вы жили в нашем лазарете и знаете, как тяжело нам приходилось. Благодаря Вам наши больные хотя бы спят не вповалку и горячка к нам является реже.

– Не стоит… благодарностей, – тихо сказала Марта.

Твёрдая ладонь Бирра успокаивающе сжала её плечо:

– Идём отсюда, – позвал он её, – тебе не нужно всё это видеть.

* * *

Странно, что им удалось найти Кереная в кратчайшие сроки именно тогда, когда он был им необходим. Этот демон обладал ужасной способностью проваливаться сквозь землю, если его начинали искать. Разговаривать с ним не хотелось: и Бирр, и Ноули терпеть не могли Кереная, но оба по разным причинам. Бирра раздражал его высокомерный тон, и потому он не мог приравнять Кереная к тем униженным созданиям, против бесправности которых он боролся. Напротив, Керенай выглядел совершенно довольным жизнью и не нуждающимся ни в чьей помощи. Однако это создание спасло Марте и Ноули жизнь, за что Бирр был ему благодарен. И это же создание, если оно находилось в хорошем расположении духа, могло подать дельный совет.

На этот раз Керенай нашёлся в прохладном парке, расположенном в нескольких метрах от Дворца Самоуправления. Бирр первым заметил его: Керенай сидел на земле, внимательно наблюдая за скачущими невдалеке от него воробьями. Людям стоило сделать лишь шаг вперёд – и птицы разлетелись, а демон обернулся.

– Вы здесь, – удовлетворённо произнёс он, – а я всё ждал, когда же вы придёте.

– Ты опять читал наши мысли? – с укором спросил Бирр.

– Нет, – Керенай смотрел на них снизу вверх с таким же изучающим любопытством, с каким он смотрел на птиц до этого. – Но я знал, что вы придёте. Вы всегда приходите, если у вас возникают проблемы.

– Да, Керенай, у нас проблемы, – вздохнув, признался Бирр. – Нашим гражданам нечего есть.

Демон продолжал безразлично смотреть на них светящимися оранжевыми глазами.

– Поэтому, – осторожно продолжал Бирр, надеясь заметить за собеседником хоть какую-то реакцию, – мы подумали, что ты мог бы…

– Сотворить еду? – с надеждой вмешалась Марта. – Сделать… из ниоткуда, как ты всегда делаешь?

Но Керенай и на это ответил загробным молчанием. Помолчав так с мгновение, он раздражённо вздохнул, закатил глаза и отвернулся. Марта упёрла руки в бока:

– И как это понимать? Ты отказываешься? Керенай, отвечай немедленно, я…

– Меня всегда поражала необозримая плоскость людского ума, – фыркнул демон. – Вы считаете, что я могу вот так, просто щёлкнув пальцами, достать из «ниоткуда», как ты, мой отважный дружок, сейчас сказала, еду для твоих подданных?

Марта старательно закивала. Её глаза искрились надеждой. Бирр предпочёл промолчать: он уже понял, что их совместная выдумка была полнейшей глупостью, и ждал лишь того мига, когда Керенай уничтожит их сарказмом.

– Мои маленькие друзья, – вздохнул демон, оборачиваясь к ним лицом, – пришло время открыть для вас фундаментальный закон мироздания. Этот закон гласит, что ничего из ниоткуда не появляется. Всё, что я могу создать, – это результат перегруппировки мельчайших частиц, которые вы не видите. Это не может возникнуть из «ниоткуда», потому что «ниоткуда» и «ничего» не бывает. Даже в Небытии что-то, но есть, – и Керенай иронично улыбнулся.

– Так, значит, – Марта разочарованно посмотрела на него, – ты не поможешь нам?

– В данном случае я бессилен, – отрезал демон.

– Но люди хотят есть!! – взорвалась Марта и, подскочив к Керенаю, грозно заглянула ему в глаза. – Неужели тебе совсем их не жаль?! Неужели ты не можешь что-нибудь придумать?!

– Постарайся успокоиться, моя нетерпеливая подруга, – улыбнулся ей Керенай. – Полагаю, что проблема насыщения стоит не только перед твоими гражданами. Мы, духи, тоже давно сдерживаемся.

– И ты предлагаешь нам сдерживаться? – рассердился Бирр.

– Послушайте, – демон взглянул на них почти с гневом, – не стал ли этот голод результатом ваших просчётов и ваших ошибок? По вашей вине, мои дорогие друзья, а вовсе не по чьей-либо, ваши сограждане не могут найти себе еды. Вы не смогли организовать помещения для хранения хлеба – и хлеб сгнил; вы не уследили за деятельностью своих же чиновников – и они обворовали казну, а население оставили без муки. Скажите, неужели за это должен отчитываться я?!

Воцарилась затяжная пауза. Теперь уже Марта вполне в стиле Ноули злобно разглядывала сурово смотревшего на них демона, а Бирр пытался произвести в уме необходимые подсчёты, чтобы оценить масштабы надвигавшегося на них бедствия.

Вздохнув, Керенай вдруг смягчился.

– Что ж, – он сочувственно на них взглянул, – видимо, вы всё-таки не справитесь без моей помощи. Дэ Сэдрихабу, кажется, запутался во времени, поэтому мне придётся заняться вами самому.

Марта оскорблённо оттопырила губу.

– Что ты предлагаешь?

– Я предлагаю совсем немногое, – с добрым блеском в глазах ответил ей демон. – Я могу окружить Кеблоно защитной стеной, чтобы помогать Лиордану Эммиэлю оборонять его. С городом ничего не случится, пока вы будете пробиваться к озеру.

– Керенай… – утомлённо вздохнул Бирр, – ведь мы просили тебя не вмешиваться в наши мысли!

– Это сэкономило немало времени, а именно в нём вы сейчас нуждаетесь, – без тени смущения возразил демон. – Не беспокойтесь, вы можете положиться на меня.

Глаза Марты радостно засияли.

– Спасибо тебе… – прошептала она.

Керенай отреагировал совершенно непонятным образом: стрельнув в её сторону взглядом, он приложил ладонь к сердцу, словно принося какую-то клятву, и склонил перед ними голову.

– Всё ради тебя, отважная Сауновски. Мы тоже умеем быть благодарными…

* * *

– Сколько ещё можно ждать? – нетерпеливо осведомился вожак неварцев Бестиад, напряжённо вглядываясь в неприступную громаду Седьмого Креста и близлежащих холмов, на которых расположилось имперское войско.

Обернувшись к Лиордану, кочевник грозно спросил:

– Ты уверен, что они пробьются?

На лбу Лиордана собрались задумчивые складки.

– Должны, – коротко ответил он и опять принялся изучать небо, которое даже рассветало в кровавых тонах, словно предвещая жестокий бой.

Имперские легионы зашевелились, над их бугристой массой взвился горделивый штандарт. Под ним и сам Лиордан когда-то шёл в бой. Хрипло взвыли горны, в Кеблоно дробно застучали барабаны. Маршал Эстерстил Лиус, отличавшийся от других маршалов только цветом плюмажа, выехал вперёд: сегодня он руководил наступлением. Лиордан торопливо пробормотал:

– Сохрани нас Магия…

– Что ты делаешь? – удивился Бестиад, брезгливо оттопырив губу. – Молишься, что ли? Поверь, никакие молитвы тебя не защитят лучше тебя самого.

На крепостных стенах засуетились воины. Возглавляемые Калебом Кузнецом, они наставляли орудия, заряжали ружья, занимали свои позиции. Бестиад тоже поднялся и куда-то ушёл. Кеблоно приготовился к обороне, Империя построила ряды – и действо началось.

* * *

На восточной оконечности Кеблоно, в километре от крепостных стен, есть живописное ущелье, обрамлённое десятками стройных деревьев. Неподалёку от ущелья расположено небольшое озерцо, прозванное – никто уже не помнит, почему, – Серебряным Лебедем. Нет ничего особенного в этом озере, совсем ничего, если не считать мощной, полноводной и бурной реки Могучая Стрела, которая вытекает из озера и несёт свои воды к неспокойному Злому Морю. Злое Море названо так вовсе не из-за штормов или бурь, его якобы сотрясающих. Нет, по нему проложен путь в земли пиратов Арагонны, которых точно нельзя назвать добрыми людьми. И, чтобы Арагонна не вздумала мешаться в чужие дела и помогать осаждённому городу, Его Величество Кларк повелел поставить заградительный отряд возле озера.

Но трудны, дики и почти не хожены тропки, по которым можно пробраться к единственному выходу из кольца окружения, и потому ни Король, ни его маршалы особенно не беспокоятся, что тут кто-то может прорваться. Даже одному ловкому человеку тяжело будет взобраться на косогор, где расположились имперские части, а для войска революционеров, как считает имперское командование, это вообще нереально. Поэтому так беспечны караульные, поэтому их мало, поэтому здесь, в окружении красивейшей природы и полнейшей тишины, они спят, едят да режутся в кости, ибо больше заниматься им нечем. Тут всё равно ещё не видели ни одного кеблонца, и, честно говоря, сэр Полониус Чертерский, сын коменданта Кеблонской Крепости, которого повесили революционеры, не думает, что их враги тут когда-нибудь появятся.

Стоял тихий и морозный день начала зимы. Оголённые деревья трясли в синем небе своими заиндевевшими вершинами, сверху мерно сыпался колючий снег. Солдаты кружком расположились вокруг нескольких мерно горевших костров. Кто-то грел над огнём иззябшие руки, кто-то раскуривал трубку, кто-то полировал штыки или ружья. Настроение у всех омерзительное: на весь отряд было только три мага, и их усилий явно не хватало для того, чтобы обеспечить всем комфортное проживание. Поэтому имперцы злились, дрожали и на все лады честили Эстерстила Палковича, который и поставил их здесь на бессмысленный караул.

Начальник отряда тоже изрядно подувял за то время, что они в бездействии продержали в осаде никому не нужное место. Вначале он громко смеялся и разговаривал, сам сторожил лагерь на правах часового и заставлял делать это других, мечтал о том, как засадит в мешок несколько легионов строптивых кеблонцев и получит долгожданные знаки отличия… Но потом ему всё надоело: вначале омрачилось его лицо, после он реже стал ходить в разведку, назначать часовых и вообще следить за дисциплиной в лагере. Наконец, он наравне со своими солдатами стал резаться в кости и карты и требовать еды и вина у жителей соседних дружелюбно настроенных Евсаев. Короче говоря, имперцы совсем не думали о войне.

– Когда уже нас отсюда снимут, – ворчал Полониус, тряся в замёрзшем кулаке игральные кости, – надоело тут торчать без движения.

– Холодно, но зато не скучно, – философски рассудил его сосед в продранной солдатской шинели.

– Всё равно… – буркнул Полониус, – надоело, честное слово вам даю! Ну когда уже эти кеблонские бестии…

– Да бросай ты кости, хватит занудничать, – бесцеремонно оборвал его другой сосед, и Полониус, нисколько не рассуждая, швырнул кости на гладкую доску, заменявшую отряду игральный стол.

Несколько мгновений имперцы, склонившись над столом, изучали выпавшие сочетания. Наконец, сосед Полониуса справа, тот, что был в продранной шинели, торжествующе взвизгнул:

– Ха! Тройка! Не везёт, начальник!

– Опять проиграл, – меланхолически сказал солдат, сидевший прямо напротив командира. – Сколько ты там уже должен?..

– Пять империалов, – буркнул Полониус и, вытащив из кармана записную книжку, приписал названную цифру к своему длинному счёту. Пряча книжку обратно, он мрачно прибавил: – Ещё пять.

Несколько солдат разом поёжились и усерднее принялись дуть на руки. Заметив непорядок, Полониус решил воспользоваться остатками своих командирских прав и повелительно махнул рукой:

– Принесите кто-нибудь дров! Только не ходите поодиночке, вдруг эти предатели всё-таки объявятся?..

По приказу начальника несколько играющих с недовольными лицами поднялись из-за стола и поспешили вдаль: туда, где в синеватой дымке едва угадывались лесные вершины. А Полониус с товарищами, которых уже никак нельзя было назвать его подчинёнными, продолжили резаться в кости. Может, на это повлиял уход группки участников или нечто другое, но ему вдруг стало необыкновенно везти. Он выигрывал, радостно чертыхался и лихорадочно что-то черкал в книжечке. Его глаза возбуждённо сияли.

– Всё на кон… всё на кон… – шептал он и дрожащими от радости руками встряхивал тёплые кости.

Вдалеке раздался сухой, похожий на щелчок, ружейный выстрел. Верхушка одного из деревьев качнулась, и во все стороны с жалобными криками полетели птицы. Полониус Чертерский сразу швырнул кости на стол и вскочил, тревожно озираясь. Солдаты подхватывались на ноги следом, лихорадочно снимали с плеча ружья и нацеливали их туда, где послышался выстрел. Полониус попытался всех успокоить:

– Да что вы трясётесь, как лихорадочные, право слово! Наверняка кто-нибудь из этих неповоротливых остолопов нажал на курок случайно, вот и… – но он примолк под осуждающими взглядами солдат и вздохнул: – Да нет, это точно кеблонцы. Ну, ребята, давайте их встретим хорошо!

Имперцы успели только построиться – а из-за синей лесной границы вылетело, как рой потревоженных ос, облако всадников на чёрных тонконогих конях. От группы отделились три фигурки, явно предводители, которые помчались вперёд, понукая и подгоняя своё воинство дикими криками и залихватским свистом. С визгом и дымом полетели пули.

Полониус Чертерский закашлялся. Его голос прерывался, когда он гневно закричал своему отряду:

– ПАЛИ!!

Но в этом не было нужды: яростная перестрелка и так шла с обеих сторон. Кеблонский отряд стремительно надвигался на них, уже немало поредевший, но трём его предводителям не сделалось ничего, словно они были заколдованы. В отряде имперцев послышались крики и стоны: это сражённые выстрелами солдаты падали на снег. Среди его нетронутой белизны и истоптанной серости расползались кровавые пятна. У лесной границы, откуда выскочили нападавшие, тянулись алые следы и лежали трупы: лошади, люди, люди и лошади, кем-то потерянные ножны, шапка или пуговица, оторвавшаяся в пылу наступления.

Кеблонцы подскакали ещё ближе – теперь они напоминали грозовое облако, надвигающееся с неукротимым желанием мести. Полониус резко прокричал:

– НАЗАД!!

Имперцы бросились врассыпную. Дико храпя, раздувая ноздри и сверкая бешеными глазами, три чёрные лошади с размаху наехали на лагерь. Под их копытами наземь рухнули несколько палаток и пронзительно завизжали раненые. Полониус издал бешеный вопль и метнулся в сторону, чтобы не быть раздавленным также. Тщательно прицелившись, он выстрелил в одного из наступавших, возглавлявшего троицу. Но пуля, со звоном ударившись о воздух,…исчезла! Полониусу показалось, что сейчас он от удивления выронит ружьё. Его подчинённые кричали, бешено награждая врагов скорострельной очередью, однако трём предводителям кеблонцев ничего не сделалось. Засверкали штыки, мечи и шпаги. Имперцы быстро перестроились в плотное каре, готовые защищаться до последнего издыхания, однако Полониус уже видел, что это бесполезно. Дико ржали лошади, крики сотрясали воздух, прыгала земля под ногами, словно в землетрясении. Со всех сторон от него крутился какой-то уничтожающий водоворот из насмерть сцепившихся тел, а в ушах уже звенело и мысли путались…

Вдруг Полониус ощутил, как что-то больно впивается в его тело. Он пошатнулся, тщетно ловя руками воздух, и, всё ещё не понимая, что падает, рухнул на окровавленную землю без чувств.

* * *

Марта деловито вытерла ярко-красный клинок о полу своего плаща и, спрыгнув с лошади, пару раз прошлась по истоптанной, заваленной трупами полянке. Кругом валялись опрокинутые и изломанные палатки, похожие на груду грязного белья; у потухшего костерка лежала доска, а на ней – забрызганные алыми капельками игральные кости. Марий и ещё несколько людей следовали за Мартой, опознавая своих убитых среди чужих и оттаскивая их в отдельную кучу.

– Отберите у раненых всё оружие, – приказала она. – И свяжите руки.

– Что?! – изумился Марий. – Ты собираешься их отпустить?

– Это приказ, – холодно взглянув на него, отчеканила Марта, и он, пожав плечами, послушно принялся скручивать запястья едва живому имперцу, который, судя по нашивкам на его мундире, был офицером.

Десяток минут спустя колонна связанных и стонущих имперцев под предводительством своего израненного командира неуклюже начала спускаться вниз по косогору. Прищурившись, Марта смотрела им вслед, надеясь, что хоть кто-то из них обернётся и выкрикнет слова благодарности, пока это возможно.

Ни разу не составив себе труд оглянуться, дюжина потрёпанных воинов растаяла за кромкой леса. Ноули, стоявший у неё за плечом, подозрительно фыркнул.

– Ты уверена, что они на нас не нападут?

– У них нет оружия, – вздохнула она, – единственная опасность заключается в том, что они вернутся к Империи, но…

– Но?..

– Но, даже если они так и сделают, я не сумела бы приказать их убить, – выдохнула она и отвернулась.

– Марта, – тихо позвал её Бирр. – У нас проблема. Кажется, о лодке ты для нас не позаботилась.

– Чёрт… – ругнулась она сквозь зубы.

Из примёрзших друг к другу ветвями кустарников послышалось странное шебаршение и крик Мария:

– Смотрите, у них тут лодка привязана!

В кусты сразу бросились с десяток революционеров, которые всё равно не поплыли бы с Бирром и которых вовсе не должна была волновать имперская лодка. Однако они предпочли сбиться у каменистого берега озера в кучу, восторженно округлив глаза. Марта подошла к остальным и опустилась на холодную землю. Хотя изредка сыпал пригоршнями снег и температура опускалась ниже нуля, вода пока не замёрзла. Но это не значило, что она не замёрзнет в самом скором времени, поэтому они должны были торопиться.

– Бирр, не теряй времени даром, – попросила она, внимательно глядя ему в глаза.

Бирр утвердительно кивнул.

– Обязательно связывайся со мной. Я должна знать, что у вас там всё в порядке. – Отвернувшись, чтобы не видеть этого серьёзного и совершенно спокойного лица, она протяжно вздохнула.

Она ещё никогда так сильно не хотела расставаться с Бирром. Она дрожала за каждую минуту, не зная, что будет дальше. Возможно, уже завтра её убьют, а он так и не узнает… Или ему не удастся договориться с упёртым Королем Арагонны… Кто может знать, что их ждёт?!

Бирр участливо хлопнул её по плечу.

– Не волнуйся, – улыбаясь, сказал он, – я уверен, всё пройдёт нормально.

– Возвращайся… возвращайся быстрее, – прошептала Марта и крепко его обняла.

Воцарилось молчание. Кругом лежали трупы и уже плотоядно каркали вороны, стояли забрызганные кровью воины, а Марта и Бирр вцепились друг в друга, словно позабыв о времени. Только вкрадчивое покашливание Виллимони привело обоих в чувство; услышав этот звук, они мгновенно отскочили друг от друга. Марта виновато потупилась, словно школьница, застигнутая за подсматриванием в учительскую.

– Кавер, тебе пора отправляться, – напомнил Ноули, тревожно озираясь. – Вполне может быть, что этот патруль тут не единственный.

– Прощай, – сказал Бирр, на прощание пожимая Виллимони руку. – Вы тут тоже будьте поосторожнее. Береги Марту.

– Конечно, – согласился Ноули и утвердительно кивнул.

– И приглядывайте за Керенаем и дэ Сэдрихабу, – напутствовал их Бирр и, сделав короткий шаг, осторожно вступил в лодку.

Та слегка накренилась, но вскоре выровняла своё положение, и её точёный нос горделиво взвился над тёмной водой, по которой стремительно побежали растущие круги. Возле Бирра устроился с десяток охранников, мрачно поглядывающих по сторонам. Наклонившись, Марта заледеневшими пальцами развязала грубую верёвку, словно обжигавшую пальцы, и выпрямилась. У неё на глазах пассажиры лодки ловко и скоро принялись орудовать вёслами. Плеск и шум воды начал прокатываться по озеру от одного берега до другого, и вот уже их товарищи нелепо уменьшились в размерах. Какими крохотными и беззащитными они казались отсюда! Марта вдруг почувствовала, как её сердце вновь схватила тревога. Она подняла руку и принялась махать отплывающим, пока те не скрылись вдали, устремляясь к берегам таинственной и гордой Арагонны.

Когда же это случилось, она тяжело вздохнула и отвернулась. Ей гораздо проще было стоять к озеру спиной, чтобы ничего этого не видеть. Чтобы саму себя убедить, что Бирр по-прежнему здесь. Ведь кроме него и Ноули, ей не на кого было положиться.

Виллимони тяжело вздохнул:

– Что ж, теперь нам остаётся только продержаться тут…

– Но сколько? – с тревогой в голосе спросила Марта.

– Думаю, имперцы не скоро узнают, что мы тут побывали, – встрял Марий, вылезая из-под останков разрушенной палатки. – Судя по той еде, что мы тут нарыли, им не очень-то был нужен этот патруль.

– Последнее письмо из Ставки приходило почти месяц назад, – хмыкнул другой революционер, обыскивавший чудом уцелевшую палатку начальника отряда. – Похоже, что малыш прав. Наверняка штаб уже и думать о них позабыл.

– Всё равно, – пробормотала Марта, скользя задумчивым взглядом по месту побоища, – нам нужно держаться настороже.

* * *

В Кеблоно солнце стояло высоко и било по земле в упор ярко-жёлтыми лучами. Едва улёгшийся снег после неожиданной оттепели начал таять, и теперь имперские войска, приближаясь к стенам осажденного города, по колено завязали в грязи. Несмотря на это, сражение было яростным и длилось уже шесть или семь часов, и конца ему не предвиделось. Обе стороны успокаивались только с наступлением ночи; когда же царил день или хотя бы наступало утро, они загорались желанием уничтожить друг друга. Раскаты стрельбы, грохот тарана о ворота и шум падающих булыжников доносились даже до Дворца Самоуправления, где в кабинете Президента в его излюбленном кресле за письменным столом расположился Керенай. Казалось, что демон ничего не делает: он только задумчиво поглядывал в окно и изредка взмахивал руками. Он сидел тут с тех самых пор, как Марта, Бирр и Ноули уехали, и отказывался уходить, даже если Бэарсэй пыталась насильно потащить его с собой.

Сейчас Бэарсэй сидела на диване напротив Кереная и мрачно смотрела на него исподлобья.

– Ты ещё долго будешь пялиться в окно?! – раздражённо спросила она.

– Чем это тебя не устраивает? – равнодушно осведомился Керенай, даже не посмотрев на неё.

Бэарсэй обиженно надула губы.

– Мне скучно, – сказала она. – Брат давно уехал, а бить Эндре мне надоело. Может, хоть ты со мной поговоришь?

– Сожалею, Бэарсэй, но я занят, – отказался Керенай.

– ЧЕМ?! Ты уже сутки здесь сидишь и ничего не делаешь! Вот подожди, если я скажу брату, тебе не поздоровится! Так что лучше иди и поиграй со мной!

– Бэарсэй, – вдруг повернувшись к ней, с затаённым злорадством улыбнулся Керенай, – конечно, я поиграю с тобой, но… – он взмахом ладони остановил радостно ахнувшую ведьму, – но только тогда, когда ты займёшься стоящим делом!

Бэарсэй обмякла и вновь начала враждебно смотреть на Кереная. Тот же отвернулся от неё, возвращаясь к пристальному наблюдению за далёкой линией фронта.

– Не хочу я ничем заниматься, – пробурчала Бэарсэй себе под нос, – я хочу поиграть, как все нормальные дети моего возраста.

– Помилуй, но ты же Принцесса, – подколол её Керенай, – и ты должна заниматься самообразованием, чтобы стать достойной представительницей своего рода… Какого-нибудь одного для начала… – с жалостливой иронией прибавил он.

– Кому интересно копаться в этих дурацких книжках? – надменно фыркнула Бэарсэй.

Керенай на это ничего не ответил. Решив тоже объявить ему бойкот, Бэарсэй пересела на другой диван и демонстративно повернулась к нему спиной. Теперь оба демона молча смотрели в разные окна, как будто бы их не существовало друг для друга. Так миновали ещё два часа. Когда солнце медленно начало склоняться к западу, Керенай неожиданно выпрямился.

– Так-так, – тихо сказал он себе под нос, – долго же пришлось ждать…

Бэарсэй бросила в его сторону удивлённый взгляд – и поперхнулась в несколько раз усилившимся серным запахом. В кабинете Бирра неожиданно возникло нечто вроде сияющей круглой арки, которая, расширяясь, повисла в метре над полом. По её границам пробежал электрический белый свет. Бэарсэй в неверии помотала головой:

– Это что ещё за…

Внутри портала неистово светилось нечто ярко-голубого цвета. Из его глубин, похожих на глубины спокойного моря, медленно показалась рука и ухватилась за границу арки. Следом за рукой вынырнула и голова пришельца, а затем – и весь он. Дэ Сэдрихабу мягко спрыгнул на пол и повелительно щёлкнул пальцами. Арка у него за спиной с чавкающим звуком уменьшилась и растворилась в воздухе. Распрямившись, дэ Сэдрихабу сорвал с головы громадную треугольную шляпу с пышным пером и отшвырнул её на диван, где ещё недавно сидела Бэарсэй. Ведьма подскочила на ноги и со слезами на глазах устремилась к брату:

– Наконец-то ты вернулся! Пошли играть! – выкрикивая эти требования, она повисла у ошарашенного дэ Сэдрихабу на шее.

Невозмутимо наблюдавший Керенай насмешливо фыркнул, и это решило всё. Скроив особенно серьёзное выражение лица, дэ Сэдрихабу оторвал сестру от себя и поставил её на расстоянии вытянутой руки.

– У меня нет времени на игры, – сухо ответил он и перевёл взгляд на Кереная. – Где Бирр? Я привёз целый обоз еды и поставил во дворе. Надо убрать это куда-то, пока голодные не растащили всё.

– Бирр отплыл в Арагонну, – блаженно прикрыв глаза, сообщил Керенай.

Лицо Всадника мгновенно потемнело. Отстранив удивлённо ойкнувшую Бэарсэй с дороги, он подошёл к столу и навис над Керенаем, грозно заглядывая ему в глаза.

– Как это понимать?! Почему ты не остановил его? Я же велел тебе приглядывать за ними!

– Они сами решили, – беззаботно отозвался Керенай, – думаю, что они уже достаточно взрослые, чтобы принимать решения.

– Ах ты… – Всадник резко отвернулся от стола и злобно фыркнул: – слуг хуже, чем ты, ещё поискать надо! Ты настоящее проклятие! Да и эти безмозглые людишки не лучше тебя! Ведь я говорил им, я предупреждал их, что меня не будет несколько дней, неужели они не могли подождать?

– Тебя не было почти две недели, – усмехнулся Керенай, – сомневаюсь, что в их представлении это укладывается в рамки нескольких дней. Их народ хотел есть – и они приняли решение не дожидаться тебя.

– Хорошо… – Всадник заходил по кабинету кругами. Шпага у него на поясе летала следом за своим владельцем, словно раздавая пинки воздуху. – Хорошо, тогда где Виллимони? Оба?! Сейчас они объяснят мне, что за такое решение они…

– Виллимони тоже отъехали, – весело сказал Керенай. – Они охраняют подступы к озеру, чтобы Кавер смог вернуться назад с провиантом.

– ЧТО?!

Замерев на мгновение, Всадник вновь подскочил к Керенаю и зашипел сквозь зубы:

– Тогда кто, скажи на милость, управляет нашим войском?!

– Сауновски временно передала свои полномочия Лиордану Эммиэлю, Калебу Кузнецу, ведьме Линне и ещё кому-то… – Керенай сладко зевнул, явно демонстрируя, что его эта мышиная возня не волнует вовсе.

– А ворота?

– За ними слежу я, не беспокойся.

– Хоть на что-то ты сгодился, – бросил Всадник, отходя от стола.

Бэарсэй, оттеснённая братом в угол комнаты, пришла в себя и сразу же возмутилась. Выскочив вперёд, она обвиняюще указала на Кереная и пафосно закричала:

– Ах, вот как?! Значит, с ним ты можешь разговаривать, а со мной – нет?! Да что это такое? Я – наследная Принцесса Авалории, и я приказываю тебе повиноваться! – заметив знакомый блеск в глазах Кереная, Бэарсэй бросилась к брату и начала трясти его за плечи: – Видишь? Нет, ты видишь, как он со мной обращается? Почему ты не можешь поставить своего слугу на место?! Немедленно прикажи ему, чтобы он со мной поиграл! Или сам это сделай! Я же скучала, я думала, ты приедешь и поможешь мне, а ты…

– Бэарсэй, успокойся!

– Не успокоюсь! Мне скучно! Поиграй со мной сейчас же!

– Я приказываю тебе…

– Замолчи! Ты самый плохой брат из всех, какие могут быть! Почему ты мне приказываешь, почему ты не можешь попросить?..

– БЭАРСЭЙ!!

От грохота этого злобного голоса она сразу же угомонилась. Неожиданно уменьшившись в размерах, Бэарсэй отступила от дэ Сэдрихабу на безопасное расстояние и опустила голову, чтобы не видеть его лица, искажённого гневом. В его тёмных глазах вдруг ярко разгорелись жадные багровые огоньки. Керенай с невозмутимым видом следил за ними. Всадник подошёл к задрожавшей сестре, брезгливо взял её за плечо двумя пальцами и подтолкнул в сторону Кереная:

– Забери её отсюда.

– Дэ Сэдрихабу?!

– Играй с ней, разговаривай, можешь слетать куда-нибудь за границу, только не давай ей вмешиваться в мои дела, – сухо сказал Всадник и уселся в кресло Бирра вместо Кереная. – За воротами я прослежу сам.

– Ура!! – обрадованная Бэарсэй кинула на Кереная злорадный взгляд: – Вот теперь никуда ты от меня не денешься!

– Подожди, дэ Сэдрихабу! – вскрикнул тот. – Через несколько минут тут должна появиться Аинда, и, кажется, вести у неё недобрые.

– Ах, вот как? – оживился Всадник. – Я уже догадываюсь, о чём пойдёт речь, но послушать бы не мешало.

– А я? – с надеждой спросила Бэарсэй.

– А ты подождёшь за дверью, – буркнул он и без особых усилий бесцеремонно вытолкал упирающуюся сестру из кабинета.

Бэарсэй сначала стучала кулаком по запертой двери, ругалась и едва ли не плакала, но, наконец, ей это надоело, и она поднялась наверх. Сквозь пол до замерших демонов начали доноситься стук подушек и ойканье несчастного графа Эбхарда.

Косые солнечные лучи осветили деревянный пол. Появившийся широкий круг, качнувшись, словно толща воды во время шторма, начал подниматься выше, вращаясь и разбрызгивая вокруг себя искры золота. Когда круг поднялся на высоту человеческого роста, возле него образовалось нечто вроде полупрозрачной мантии, в пределах которой возникла призрачная Аинда. Лицо у неё было мрачное и злое, руки скрещены на груди. Не удостоив никого из товарищей приветствием, она сразу набросилась на них:

– Что вы себе позволяете?!

– Пожалуй, сначала надо было пожелать мне доброго дня, – невинно сказал дэ Сэдрихабу, но его глаза опасно вспыхнули.

Аинда сощурилась, однако покорно пробурчала:

– Добрый день, дэ Сэдрихабу.

– Вот, так уже лучше, – доброжелательно отозвался он. – Итак, что ты там хотела сказать?

– Убирайтесь из Кеблоно ОБА, – с нажимом произнесла Аинда и многозначительно постучала пальцами по своему плечу.

Брови дэ Сэдрихабу приподнялись в неком подобии изумления:

– Хм… а зачем?

– Совет в ярости, – просветила его Аинда. – Кионо сказал мне об этом вчера. С вами он связаться не может, ваша защитная магия для него слишком сильна.

– Как и следовало ожидать, – обронил Всадник.

– Для тебя это, может, и хорошо, но нам с Керенаем совсем не хочется стать вечными изгнанниками, – сказала Аинда. – Совету не нравится, что вы мешаетесь в людские дела. Или вы думали, он не узнает, что два демона хозяйничают в городе и разжигают войну?

– Но это не мы её разожгли, – фыркнул дэ Сэдрихабу, – мы только помогаем.

– Совет не делает разницы между тем, что сказала я и сказал ты, – отмахнулась Аинда, – для них важен сам факт вашего присутствия здесь. Вы торчите в городе, ни от кого не скрывая своё происхождение…

– Прошу прощения, – впервые за прошедшее время заговорил Керенай, – но о том, кто мы на самом деле, знают только Марта, Бирр и Ноули.

– И вы считаете, что этого мало?! – разъярилась Аинда. На месте глаз у неё неожиданно появились багровые шары, которые пару раз злобно вспыхнули и так же неожиданно исчезли. – О вас не должен знать ни один человек в этом мире! И если вам так уж они нравятся, вы могли бы скрывать своё происхождение!

– Аинда, умолкни, – спокойно сказал Всадник, и она сразу поперхнулась своей яростной отповедью. – Или ты забыла, на кого сейчас кричишь? Я – твой хозяин, ты не вправе указывать мне. Изволь это запомнить и никогда больше не повышать на меня голос! Я Император этой страны, я самая могущественная сущность во всём Измерении Живых, так что ни Совету, ни, тем более, каким-то там пустоголовым людишкам не должно быть дела до того, чем я занимаюсь и как предпочитаю себя называть.

– Дэ Сэдрихабу, ты не понимаешь, но Совет действительно в ярости, – уже намного мягче заговорила Аинда, – и он прав, как тебе ни хотелось бы доказать обратное. Давным-давно мы поклялись, что не станем иметь с людьми ничего общего. Они просто жалкие амёбы по сравнению с нами, и мы ещё будем водить с ними компанию? Разве ты хочешь новых кровопролитий? А они обязательно начнутся, ведь люди всегда нам завидовали!

– Однако это не мешает тебе состоять в женском движении и общаться с людьми на равных, – вдруг сказал Керенай, заработав от Аинды испепеляющий взгляд.

– Я не раскрываю перед ними своей сущности, – резко бросила она. – Дэ Сэдрихабу, Керенай, возвращайтесь!

– Возвращаться? Туда? – фыркнул Всадник. – Вроде бы не так давно эти сущности провозгласили меня изгнанником, они унизили нас с сестрой и теперь зовут обратно? Нет! Здесь мне нравится куда больше, так и передай Совету.

– Керенай?

Устало вздохнув, тот отрицательно покачал головой.

– Нет. Я тоже остаюсь.

– Но как вы не понимаете?! – взорвалась Аинда. – Если вы не послушаетесь сейчас, вас никогда больше не пустят в демонические земли! Или вам так сильно хочется навсегда застрять среди людей?!

– Аинда, мы не намерены повиноваться, – холодно отрезал Всадник. – У нас есть собственные желания, нам надоело лежать под башмаком у этих ограниченных сущностей.

Лицо Аинды, полупрозрачное и подрагивающее, сделалось ещё мрачнее.

– Мне стоило бы догадаться, что вы ответите именно так, – вздохнула она.

– Тогда возвращайся к своей работе, – милостиво разрешил дэ Сэдрихабу. – Или Совет решил припугнуть ещё и тебя?

– Нет, – Аинда отрицательно покачала головой, – Совету, конечно, не нравится, что я поддерживаю с вами контакты, но я не проявляю своего могущества, поэтому меня не в чем обвинить.

– Вот видишь, как всё замечательно? – ласково улыбнувшись, поинтересовался Всадник.

– Лучше и быть не может, – с горькой иронией ответила Аинда.

Золотая мантия света окутала её, и, вращаясь, поднялась к потолку, у которого и растаяла. Когда сияние утихло и за окном намного отчётливее послышались рокот и шум битвы, малейшие следы её присутствия исчезли. Только серный запах расплылся по комнате, и дэ Сэдрихабу, словно ужаленный сорвавшись с места, принялся настежь распахивать окна.

09. 11. 15.

07:34 АМ.

П. – П.