Читать книгу Воины Посейдона - Николай Анатольевич Калиткин - Страница 9

Кедров, сидя в кресле на балконе, заметил, как во двор въехал чёрный «Мерседес». Он сидел расслабленно, закинув ногу на ногу. На нём был спортивный костюм и домашние тапочки. Очки в тонкой золотой оправе сдвинуты на лоб.

На журнальном столике разложены газеты и журналы, половина из них иностранные. Кедров с умилением кормил белку, сидевшую на перилах балкона. Он осторожно выкладывал на перила орешек, белка проворно его забирала и отпрыгивала на безопасное расстояние. Там, держа в лапках орех, молниеносно его поедала и в ожидании следующего смотрела на Кедрова чёрными бусинками глаз.

Любуясь ею, он в глубине души завидовал этой белке, беззаботно живущей на территории его дачи. Живёт себе в тишине и покое, никто её не обижает, все её подкармливают, у неё есть своё дупло, и никто туда не суётся. Никто от неё ничего не требует и не ждёт. Она свободно бегает и скачет там, где ей хочется. Ей просто не о чем волноваться. Красота!

Продолжая улыбаться этой идиллии, он повернул голову в сторону «Мерседеса». Увидев, КТО вышел из машины, улыбаться перестал. Разочарованно вздохнув, высыпал орешки обратно в блюдце.

– Извини, Пушистик… Приходи в другой раз. Мне надо принять гостей. – Он поднялся с кресла, прихватил с собой один из журналов и вышел с балкона.

В этот субботний день на даче вся семья Кедрова собралась в полном составе.

Тёща занималась растениями на альпийской горке. Жена, Алла Владимировна, готовила ужин на кухне. Сын Илья, двадцатипятилетний аспирант Бауманки, поливал из шланга плодовые деревья.

Положив шланг под ствол яблони, он пошёл встречать вышедших из машины людей. Недолго переговорив с ними о чём-то, он рукой указал на дом, приглашая гостей, и они вместе направились к крыльцу.

Игорь Михайлович с радушным выражением лица и журналом под мышкой уже спускался по лестнице.

Незваные гости и он встретились в холле на первом этаже. Обменялись рукопожатиями, приветствуя друг друга.

– Как вы себя чувствуете, Игорь Михайлович? – Томилин с сочувственным вниманием заглянул в глаза Кедрова.

– Спасибо, уже лучше. Но прихватило крепко! Давно со мной такого не случалось… – Улыбнулся Кедров, немного волнуясь.

– Игорь Михайлович, мы по делу… Это не займет много времени, – сказал Томилин, всё ещё улыбаясь, но глаза его смотрели пристально и серьёзно. – Где бы мы могли с вами поговорить?

Лицо Кедрова приобрело строгое и слегка печальное выражение.

– Понимаю…

Оглядевшись, как бы выбирая подходящее место, он предложил:

– Можно в беседке. Я думаю, нам там будет удобно, и никто не помешает.

Илья, стоявший рядом, понял, что это не просто визит вежливости, развернулся и молча ушёл заниматься своими делами.

– Алуся! – крикнул Кедров, зовя жену. Она выглянула из раскрытого окна кухни, вытирая руки полотенцем.

– Да, Игорёк… – И, слегка смутившись, увидев гостей, поправила причёску. – Ой, как неожиданно. Здравствуйте…

– Сделай нам, пожалуйста, чайку. И подай гостям наше фирменное варенье. Мы будем в беседке.

Они спустились с крыльца и пошли по дорожке к беседке, затенённой высокими соснами. Томилин краем глаза заметил, что Холодков, сидя на корточках и дымя сигаретой, вёл непринуждённую беседу с тёщей Кедрова, высаживавшей на альпийскую горку цветы. Усмехнувшись про себя раскованности Холодкова, генерал вновь обратился к Кедрову:

– Как же это вас так угораздило-то, Игорь Михайлович, в такую-то пору заболеть? – Генерал с удовольствием втянул ноздрями тёплый, напоённый сосновым ароматом воздух и оглядел позолочёные солнцем верхушки сосен, недвижимые в полном безветрии и словно нарисованные на фоне голубого неба.

– Да, знаете ли, перенервничал, наверное, со всей этой историей… Да и два года напряжённой работы наверняка сказались. Аппарат-то совершенно новый, а создавать его пришлось в предельно сжатые сроки. Да что мне вам рассказывать… – Он вдруг остановился и с тревогой посмотрел на Томилина. – Но если ваш визит ко мне вызван сомнениями в надёжности аппарата, то я вам и сейчас, как и тогда на совещании, могу сказать только одно: аппарат был абсолютно надёжен! Я готов доказывать это на любом уровне. Верите вы или нет, но вины коллектива нашего КБ в том, что он…

Томилин не дал ему договорить:

– Да я верю, верю… – Он мягко взял Кедрова под локоть, и они снова пошли по тропинке. – Не волнуйтесь, Игорь Михайлович, пока нам ваше КБ и других разработчиков упрекнуть не в чем…

Они зашли в беседку и сели за гладко отшлифованный деревянный стол, на котором лежала раскрытая шахматная доска с каким-то нерешённым этюдом.

– А приехали мы за тем, чтобы именно вы и помогли нам разобраться в истинных причинах того, что произошло. Николай Иванович передал мне, что вы высказали ему ряд предположений на этот счёт. Мне они показались интересными, поэтому и захотелось поговорить с вами лично.

– Ну что ж… – Кедров сделал паузу, сосредотачиваясь. – Я действительно много думал над этим. – Он осторожно сдвинул на край стола шахматную доску, стараясь не расстроить позицию. Туда же аккуратно подвинул лишние фигуры. – И у меня есть на этот счёт своя версия…

– Мы вас внимательно слушаем… – Томилин положил руки на стол, не сводя проницательных глаз с Кедрова.

Игорь Михайлович, в свою очередь, пристально оглядел собеседников, как бы оценивая, готовы ли они к тому, что сейчас услышат. Он помолчал, повертев в руках фигурку ферзя, слабо улыбнулся.

– Откровенно говоря, я очень надеялся, что кто-то этим заинтересуется. Мне не терпелось поделиться своими соображениями, потому и намекнул о них Николаю Ивановичу… Рад, что лицом, проявившим к этому интерес, оказались вы, Олег Георгич.

– Спасибо, – сухо поблагодарил Томилин.

– Но хочу сразу оговориться: я никого конкретно не подозреваю и тем более не обвиняю… Я просто пытаюсь рассуждать, сопоставляя факты. Особенно в свете последних событий. – Он отставил ферзя, прямо взглянув на Томилина. – Обсуждать свои предположения с коллегами я не стал. С точки зрения современной академической науки, они выглядят слишком фантастично.

Егоров нервно извлёк сигарету из пачки.

– Не томите, Игорь Михалыч… – Привстав со стула, он быстрым движением придвинул к себе хрустальную пепельницу.

– Хорошо… Вы что-нибудь слышали о генераторе эфирных вихревых потоков Николы Теслы? – задал он вопрос, поочерёдно оглядев своих собеседников.

Егоров, выпуская дым из ноздрей, отрицательно покачал головой. Томилин на секунду задумался, что-то припоминая.

– Я когда-то читал о его опытах с электричеством, о передаче электроэнергии без проводов на большие расстояния, ещё что-то о создании искусственной шаровой молнии… Но каким образом это касается нашей проблемы? – искренне недоумевал Томилин.

– Н-да… – Кедров вздохнул, подумав, как ему трудно придётся с объяснениями. Он придвинулся ближе к столу. – Для того чтобы вы поняли то главное, о чём я собираюсь вам сказать, мне бы сначала хотелось обратить ваше внимание на самые простые вещи. – Он посмотрел на курившего Егорова и вдруг неожиданно спросил: – Вы кольца пускать умеете?

– Ну-у… да. – Егоров обескураженно взглянул на Томилина. – А зачем вам?

– Выпустите, пожалуйста, несколько колец, – очень серьёзно попросил Кедров.

Егоров, ничего не понимая, тем не менее затянулся и пустил над столом три-четыре дымных кольца. Они, вихрясь сизым табачным дымом, проплыли в сторону Кедрова, растягиваясь и слабея, пока совсем не исчезли, растворившись в воздухе.

– Вы видели завихрения дыма в кольцах? – Томилин с Егоровым мотнули головами, как школьники на уроке. – Мы стали с вами свидетелями передачи импульсной вихревой энергии. Благодаря дыму мы её увидели. А если бы дыма не было? Правильно. Мы бы её не заметили, но это вовсе не означает, что её нет.

– К чему вы клоните, Игорь Михалыч? – Томилин не совсем понимал смысл этих опытов.

– Тесла свято верил в существование механического эфира. Опытным путём и расчётами он установил, что эфир в несколько тысяч раз плотнее воздуха. Но эфир электрически нейтрален, и поэтому он очень слабо взаимодействует с нашим материальным миром. К тому же плотность вещества материального мира ничтожна по сравнению с плотностью эфира. Это не эфир бесплотен – это наш материальный мир является бесплотным для эфира. Эфирными вихревыми и волновыми потоками пронизано всё. Вся Вселенная! Волны есть в воде, в воздухе, а радиоволны и свет – это волны в эфире. Если включить мощный прожектор и направить его в ночное небо, все увидят яркий луч света. Включив тот же прожектор солнечным днём, мы не увидим ничего. Но стоит набежавшим тучам закрыть солнце – и мы тотчас увидим, как луч прожектора освещает эти тучи. Это я к тому, что если мы чего-то не видим или не ощущаем, не можем зафиксировать, это не означает, что такого явления не существует.

– Ну, это понятно. Кто ж спорит-то? Дальше-то что?! – Томилин начал терять терпение.

– Так, уже хорошо. Ещё немного терпения, Олег Георгич. К сожалению, современный научный мир имеет тенденцию отрицать то, что неподвластно объяснению с научной точки зрения. Мотивируются эти отрицания известными науке законами… или неизвестными. Для примера возьмём законы физики… Я не говорю, что они не верны, скажу лишь, что их явно не достаточно, чтобы объяснить всё происходящее вокруг нас. Да, известные нам законы работают в нашем материальном мире… Но в том-то всё и дело, что наш материальный мир не един, или, правильнее сказать, не однороден! Параллельно с ним существует множество других миров, о которых мы мало что знаем, и внутри этих миров работают совершенно не известные нам законы.

Да, вот, кстати… Только сегодня утром просматривал… – Он взял в руки принесённый с собой научно-популярный журнал на английском языке. Открыл его в месте закладки. – Я бы хотел зачитать вам несколько, на мой взгляд, очень любопытных выдержек из одной статьи. – Кедров спустил очки со лба на переносицу.

В этот момент к беседке подошла жена Кедрова. Она успела переодеться в нарядное платье и изящные туфельки. Красиво прибранные волосы открыли аккуратные ушки со старинными серебряными серёжками в мочках. Ей было чуть за пятьдесят, но она сохранила стройность фигуры и осанку молодой женщины. Слегка подкрашенные ресницы и губы придавали её миловидному лицу ту волнующую притягательность, какая бывает у очень красивых, следящих за собой зрелых женщин, знающих, что надо делать, чтобы понравиться мужчинам. Элегантно покачивая бёдрами, она взошла по ступеням беседки с подносом в руках.

– Вот, всё как ты просил… – Она с мягкой улыбкой поставила на стол чашки, пузатый керамический чайник, розетки, вазочку с вареньем и изящную корзинку с домашним печеньем. – Угощайтесь, пожалуйста.

Все трое, дружно поблагодарили Аллу Владимировну, разбирая чашки.

– Может быть, вы желаете что-нибудь посущественнее? Ужин у меня уже почти готов… – Она посмотрела искрящимися голубыми глазами на импозантного Томилина, потому что он был в генеральской форме и она считала его здесь главным.

– Нет-нет, спасибо! В другой раз мы обязательно отведаем вашего угощения, Алла Владимировна. А сейчас у нас очень мало времени, – с виноватой улыбкой слегка сконфуженно произнёс Томилин.

– Ну, хорошо. Не буду вам мешать. – Алла Владимировна одарила всех лучезарной улыбкой и, кокетливо приподняв узкое платье, спускаясь по ступенькам, пошла по дорожке в дом.

Кедров с недовольством, что его перебили, поверх очков посмотрел вслед удаляющейся жене. Он снова уткнулся в журнал, но на его лице ещё оставались следы раздражения по поводу, как ему показалось, излишне кокетливого поведения супруги.

Томилин, наполнив свою чашку ароматным чаем, нетерпеливо взглянул на погрузившегося в чтение Кедрова.

– Игорь Михалыч, у нас действительно мало времени, нельзя ли…

– Идея планетарных вихревых потоков, на которой основывал свои исследования Тесла, не нова… – словно не услышав Томилина, начал Кедров. – Вот, послушайте. – Он стал переводить выделенные жёлтым маркером строки из журнальной статьи: – «Атомы, бесконечные по величине и количеству, вихрем несутся во Вселенной и этим порождают всё сложное… Причина всякого возникновения – вихрь, и этот вихрь – неизбежность». Так Диоген Лаэртий пересказывал наследие Демокрита. Аристотель в полном согласии с Демокритом из одного только движения всеобщих вихрей выводил всё частное. – Он опять сдвинул очки на лоб, мимоходом поблагодарив Егорова, наливавшего ему чай. Его глаза выражали сосредоточенную задумчивость.

– Размышляя над тем, что могло послужить причиной схода аппарата с орбиты и как в принципе это было бы возможно в тех условиях… Я попытался смоделировать эту ситуацию и пришёл к выводу, что это мог быть некий энергетический удар. – Он оживился, забегал глазами вокруг и по столу, как будто что-то искал.

– Николай Иваныч, для наглядности я попрошу вас провести ещё один опыт. – Кедров быстро вытащил два блюдца из-под чашек и, перевернув, поставил их под край шахматной доски. На недоумённый взгляд Томилина пояснил: – Это необходимо для спрямления угла атаки. – Оглядев наклонённую доску, он пригнулся к столу и с каким-то мальчишеским азартом произнёс: – А теперь представьте, что одна из шахматных фигур – это наш аппарат, находящийся на орбите спуска. – Он закрыл журнал и передал Егорову. – Николай Иваныч, возьмите журнал и встаньте вот сюда.

Егоров, глядя на него как на сумасшедшего, тем не менее выполнил его просьбу.

– Так. Теперь поднимите правую руку и махните журналом с силой, на какую вы только способны, в сторону шахматной доски.

Егоров, расставив ноги, послушно занёс руку с журналом и резко махнул ею по дуге сверху вниз в направлении стола. Томилина и Кедрова обдало воздушной волной. Фигуры, стоявшие в центре доски, повели себя по-разному. Король упал, слон и конь сдвинулись по плоскости доски на незначительное расстояние, а вот две пешки продвинулись на две-три клетки вниз.

– Отлично! – воскликнул Кедров. – Одной из этих пешек и был наш аппарат! Теперь представьте себе, что вся энергия этого потока была сконцентрирована только на одной пешке, то есть на аппарате. Разумеется, с учетом его массы и скорости.

– А почему именно на пешке? – спросил Егоров, так и оставшийся стоять с журналом в руке.

– Потому что остальные фигуры нам не подходят. Король упал из-за своей высоты и большей парусности. Слон и конь слабо продвинулись из-за своей массы. И только пешки сдвинулись на значительное расстояние, позволяющее кардинально изменить траекторию спуска. Значит, они в наибольшей степени соответствуют смоделированной нами ситуации, при которой аппарат изменил траекторию спуска. А самое главное, это объясняет физику всего произошедшего… Если бы вам удалось взмахнуть ещё раз, приложив точно такое же усилие, картина бы повторилась с точностью до миллиметра. Это говорит о том, что воздействие на аппарат было скрупулёзно просчитано с учётом всех факторов. Всё было сделано так, чтобы его траектория спуска была сдвинута ровно на столько, на сколько это было кому-то необходимо.

Томилин посмотрел на Кедрова с недоверием.

– Не слишком ли просто вы всё это объясняете? – Он небрежно поводил рукой поверх шахматной доски.

– Надеюсь, вы не будете оспаривать известную истину: для того чтобы постичь сложное, сначала необходимо осмыслить всё самое простое, – парировал Кедров.

Томилин не нашёлся, что ответить. Он задумчиво потупился, вяло помешивая ложечкой варенье в розетке.

– Я пытаюсь обоснованно подвести вас к главному своему выводу… Вы же ради этого сюда ко мне приехали… ведь так?

– Так, – обречённо констатировал Томилин, предчувствуя, что эта беседа затянется надолго, и с кислой миной отодвинул от себя розетку с вареньем.

– Верните, пожалуйста, журнал. – Кедров протянул руку. Егоров отдал журнал и сел на своё место.

– Так вот… – Он снова раскрыл журнал на нужной ему странице. – На рубеже девятнадцатого и двадцатого веков была очень популярна гипотеза так называемых «Дьявольских лучей». Она в той или иной степени на многие годы захватила умы многих изобретателей и учёных почти во всех развитых странах. Эта тема нашла своё отражение даже в мировой литературе. В нашей стране вышел небезызвестный роман «Гиперболоид инженера Гарина». Но я не буду подробно останавливаться на этой гипотезе. При желании вы можете многое узнать об этом в Интернете. Коснусь только основного принципа действия этих лучей, выделенного мною в этой статье. Вот послушайте: «В зависимости от силы направленного электромагнитного заряда можно уничтожить любой движущийся объект (танк, корабль, самолёт, автомобиль и т. д.) вместе с экипажем. А можно его остановить, изменить НАПРАВЛЕННОСТЬ его движения. На короткое время вывести экипаж из строя: от нескольких секунд до нескольких часов».

– Сказки какие-то, – глухо проронил Егоров.

Кедров строго взглянул на него поверх очков и невозмутимо продолжил:

– По крайней мере, так говорил о возможностях своего изобретения доктор Валле из Шеффилдского университета в начале двадцатых годов прошлого века. А вот что писала газета «Чикаго Трибюн» 25 мая 1924 года: «Немецкое правительство имеет как минимум три запатентованных изобретения, напрямую касающихся создания сверхмощного оружия – так называемых “смертельных лучей”. Это лучевые потоки энергии разрушительной силы. Они способны сбивать самолёты, останавливать танки на полях битвы, приводить в негодность автомобильные двигатели и другие механизмы. Члены Рейхстага ознакомились с подробным докладом по этой тематике и изыскивают средства на дальнейшие исследования и разработки в этой области».

– Я знаю о таких разработках. Но они касаются аппаратов, имеющих какие-то движители, собственно, на них и направлено основное воздействие. Но у нашего аппарата было мало общего, например, с погибшим американским шаттлом. И я не понимаю… – Томилин развёл руками. Но Кедров прервал его на полуслове:

– Не спешите, дорогой Олег Георгич. – Кедров раскрыл ладони в останавливающем жесте. – Кстати, хорошо, что вы вспомнили о шаттле. Съёмки той катастрофы, в которой погибли на глазах у всех американские астронавты, обошли все телеэкраны мира. И именно на основании их детального изучения был сделан официальный вывод: ракетный комплекс взорвался из-за неполадок в топливной системе. Якобы там образовалась небольшая течь. А что привело к образованию этой течи? Может быть, всему виной как раз один из тех лучей, о которых мы только что говорили?.. Ну да Бог с ним… В конце концов, это всего лишь одно из предположений.

Кедров, немного помолчав, взглянул на Егорова.

– Я согласен с вами. Действительно, тогда всё это выглядело довольно-таки фантастично, хотя бы потому, что для этого понадобились бы высокомощные передатчики и гигантские генераторы энергии, коими в ту пору человечество не обладало. Но наука не стоит на месте. Сегодня импульсы сконцентрированной энергии используются во многих отраслях. Но опять же не это главное… Хотя-я у меня такое ощущение, что исследования в этой области, особенно в применении подобных лучей в военной сфере, не прекращались и по понятным причинам были строго засекречены и нигде не афишировались.

Но я бы хотел обратить ваше внимание на энергию другого рода, на которую опирался в своих изысканиях Тесла. Вот что он говорил в 1935 году, критикуя «смертельные лучи»: «Моя аппаратура обладает возможностью перемещать на малые площади, – он поднял вверх указательный палец, – но на гораздо большие расстояния… в миллионы раз превышающие количество энергии, чем позволяют лучи любого вида. Энергия в сотни тысяч лошадиных сил может быть передана потоком более тонким, чем человеческий волос, которому ничто не может сопротивляться».

Кедров сдёрнул очки.

– Вы понимаете?! Это высказывание уже гораздо ближе к нашей теме.

После этих слов Томилин преобразился. О чем-то напряженно размышляя, он вцепился в Кедрова внимательным взглядом, стараясь не пропустить ни одного сказанного им слова.

– Но какого вида могла быть эта энергия? – не удержался от вопроса Егоров.

– Резонный вопрос, – без улыбки ответил Кедров, покусывая дужку очков. – Вот как на него отвечал сам Тесла… – Он перевернул страницу и поднёс очки к глазам. – «Мне удалось “запрячь” космическую энергию, которой наполнен каждый миллиметр пространства. Эта энергия безгранична. Она разлита по всему эфиру. Но я сумел её извлечь и заставил работать». Каково, а?! – Кедров в восхищении посмотрел на собеседников. Он снова поднёс очки к глазам. – Или вот ещё: «Эту новую энергию для управления машинным оборудованием мира люди будут извлекать из энергии, которая движет всей Вселенной. Это именно та космическая энергия, центральным источником которой для Земли является Солнце и которая присутствует везде в неограниченных количествах». Так вот, уважаемый Николай Иваныч… – Кедров обратился именно к Егорову, как бы продолжая отвечать на его вопрос. Он внимательно посмотрел в вытаращенные глаза Егорова, нервно усмехнулся, бросив очки на стол, – …вам может показаться чудовищно смелым моё предположение, но я склонен считать, что природа энергетической атаки, которой подвергся наш аппарат, сродни той энергии, которая заставляет вращаться нашу планету.

Сидевший в немом оцепенении Егоров разлепил губы и с сомнением произнёс:

– А разве такое возможно?

– Исходя из теории Теслы – да. Но в неё мало кто верит. Вот почему я не рискнул обсуждать это с коллегами. Хотя в изыскания пресловутой Аненербе тоже мало кто верил. Но ведь немцам удалось создать опытные образцы летающих тарелок. А самое главное, следуя утверждениям всё того же Теслы и открытым им свойствам эфира, это было вполне реально. Главная ошибка критиков летающих тарелок заключалась в том, что они относились к ним как к летательным аппаратам. А летающие тарелки не летают! Они двигаются в эфире, как плавают рыбы в воде! Воздух и вода – всё это эфирная среда. Поэтому для тарелок нет принципиальной разницы, где они перемещаются – в воздухе или в воде, на них не действует земное притяжение.

Конечно, это сравнение не вполне корректно, но определённая доля истины в этом есть. Вспомните, как перемещаются рыбы, и сравните их движение с видеокадрами летающих тарелок, которые видел каждый из нас. И вы найдёте много схожего в их поведении. Рыбы тоже могут резко остановиться без инерционного движения вперёд, они могут мгновенно изменить направление и скорость движения. Они, как бы зависая в толще воды, могут стремительно перемещаться в любом направлении и ровно на то расстояние, на которое им нужно, и, снова зависнув на доли секунды, тут же уйти в противоположную сторону. Причём всё это они могут проделывать с гигантским ускорением. Эти преимущества в маневренности им обеспечивает плотность воды. Ни один созданный человеком летательный аппарат не может сравниться по маневренности с рыбой в водной среде. А для летающих тарелок это не проблема. Люди видят НЛО только потому, что они двигаются на предельно малых для них скоростях или просто зависают… Впрочем, я отвлёкся, извините.

Повисла пауза. Томилин, переваривая всё услышанное, наконец вышел из задумчивости.

– Да-а, Игорь Михалыч… Всё, что вы нам рассказали, очень интересно. Но всё же на чём конкретно основано ваше, прямо скажу, сенсационное предположение?

Кедров, погружённый в свои думы, помешивал ложечкой давно остывший чай. Глубокомысленно глядя на возникший в чашке водоворот, в вихре которого кружились чаинки, он, как бы разговаривая сам с собой, задумчиво произнёс:

– Также как эти чаинки, в бесконечном вихре эфира вращаются все небесные тела… Это вращение определяет силу тяжести на поверхности планет… Но в бесконечном пространстве космоса эти вихри имеют разную силу, от неё зависят орбиты спутников… рождение и гибель звёзд… Этому вечному движению подчинено всё строение Вселенной. – Он оторвал от чашки затуманенный мыслями взгляд, очень тихо, растягивая слова, проговорил: – Кто же этот всемогущий, беспрестанно помешивающий ложечкой в стакане Вселенной?

Кедров с Егоровым, не расслышав, недоумённо переглянулись, почти хором спросили:

– Что вы сказали?

– Простите… это я так… – вернувшись в действительность, спохватился Кедров. Взгляд его снова стал ясным. Он взялся за дужки очков и, поигрывая ими вверх-вниз, произнёс: – Я изучил почти все известные материалы о Тесле и его опытах. К сожалению, большинство его рукописей и дневников исчезло при невыясненных обстоятельствах. Но… – Он сделал многозначительную паузу, – слово «исчезли» не означает, что они были безвозвратно утрачены.

Даже по тем отрывочным сведениям, которые сохранились, можно понять, что Тесле удалось создать генератор эфирной энергии небывалой мощности и, самое главное, испытать его. Он сам говорил об этом в своих записках: что подготовил и нанёс энергетический удар, от которого содрогнулась вся планета… Косвенным подтверждением тому служит место для проведения эксперимента, выбранное Теслой, о котором он тоже упоминает, – малонаселённая сибирская тайга.

Вы никогда не задумывались, почему именно туда упал так называемый Тунгусский метеорит, а, скажем, не на Лондон или Париж? Астрономия в те годы уже была достаточно развита, но почему приближение такого крупного, судя по масштабу разрушений, небесного тела никто не заметил? Наконец, та картина, которую увидели исследователи в районе Подкаменной Тунгуски, совсем не была похожа на последствия, вызванные падением в этом месте огромного физического тела. Поэтому этот случай до сих пор окутан огромным количеством тайн.

– Но ведь достоверно известно, что этот, как вы говорите, «удар» пришёл из космоса. – Егоров взглянул на Томилина, ища солидарности. Но тот оставался невозмутимым и Егорова не поддержал. – Каким же образом он мог быть связан с генератором Теслы?

– Хм… самым прямым. – Кедров выпрямил спину, сложив руки на столе, и с интонацией рассказчика, подошедшего к самому интересному, проговорил: – Тесла послал энергетический импульс, направив его на Луну. Она послужила огромным резонатором, отразив и многократно усилив этот импульс. С нарастающей силой двигаясь к Земле, он ударил в точно рассчитанное Теслой место. При этом выделяемая им энергия могла вызвать свечение, которое и видели некоторые наблюдатели за несколько секунд до удара.

Эффект от испытания генератора был настолько ошеломляющим, что Тесла испугался. Человечество было не готово к его открытию. Наученный горьким опытом и сознавая как правительства разных стран собирались использовать «дьявольские лучи», он понял, что его генератор станет самым страшным оружием на Земле. Ведь его применение могло привести к уничтожению населения целых континентов. Причём за считаные секунды. Его мощное воздействие могло привести к изменению наклона оси вращения Земли, а это привело бы к гибели всего живого на планете.

Решение, принятое Теслой, было для него мучительным. Он колебался… Но в итоге решился сохранить всё в тайне. Если бы он был уверен, что человечество сумеет использовать его открытие только в мирных целях, сразу бы отпала надобность во всех известных на сегодня источниках энергии. И мы бы не уродовали нашу землю плотинами, угольными разрезами, атомными станциями и нефтяными вышками. Представляете, какую внутреннюю трагедию пережил этот человек!

Кедров немного помолчал и со вздохом заключил:

– Он унёс свою тайну в могилу, так и не доверив её человечеству… Но оставались его записи и расчёты… Вдруг он их не уничтожил, а где-то спрятал для грядущих поколений?

– И какой же из этого следует вывод? – нахмурив брови, спросил Томилин.

– Если то, о чём я думаю, действительно так, то кто-то сумел воспользоваться невероятным открытием Теслы и смог воссоздать, а может быть, даже и усовершенствовать его генератор или близкий к нему прототип.

– Хорошо, допустим, что всё было именно так, как вы говорите. Но что же всё-таки произошло с нашим аппаратом? И кому всё это было нужно? Вы же не думаете, что мусульманские экстремисты обладают достаточным для этого научно-техническим потенциалом? Если это так, тогда кто, по-вашему, мог всё это задумать и осуществить? – Томилин, уже изрядно утомлённый всеми этими разговорами, всё-таки хотел добраться до сути предположений Кедрова и выяснить то самое главное, ради чего он сюда приехал.

– Конечно же, я так не думаю… Мусульманские экстремисты – всего лишь инструмент в чьих-то могущественных и властных руках. Этот «кто-то» ведёт очень хитроумную игру. Его возможности не ограничиваются связями с экстремистами. И я думаю… нет, я почти уверен, что его агенты работают и у нас в космическом комплексе, и у американцев в НАСА.

Егоров медленно повернул голову и посмотрел на Томилина.

– Почему вы так решили? – вкрадчиво спросил генерал, удивлённый такими словами, услышанными от человека, весьма далёкого от разведки и специфики спецслужб.

– К такому выводу я пришёл, проанализировав всё, что произошло с аппаратом на орбите спуска, и все последовавшие за этим события. Давайте рассуждать вместе… – Кедров придвинулся ближе к столу. – Изначально было бы глупо рассматривать версию энергетического воздействия на аппарат как единственную причину, по которой он поменял траекторию, тем более что, с точки зрения современной науки, эта версия не лезет ни в какие ворота… Конечно, таких причин могло быть несколько… Но давайте не будем забывать, что аппарат не просто упал КУДА-ТО, а приводнился в строго заданный район, где его уже ждали… Выводы делайте сами…

– Постойте, Игорь Михалыч… – Егоров с сомнением посмотрел на Кедрова. – Но если всё настолько очевидно, почему никто из ваших коллег не пришёл к такому же выводу, как и вы?

– Ну, говорить о какой-то очевидности пока рано, мы рассуждаем чисто теоретически… Вы знаете, мало кто возьмёт на себя смелость делать подобные предположения, не имея на руках достаточно весомых аргументов и фактов… Ведь аппарат уничтожен, экипаж захвачен… Нет объектов для исследования, чтобы установить истинную причину… Прибавьте ко всему нашу извечную привычку перестраховываться, не лезть на рожон… Например, когда по непонятным причинам падает и бесследно исчезает самолёт или целая эскадрилья, как это случилось с американскими лётчиками в районе Бермудского треугольника, никто вам с уверенностью не скажет, почему это произошло. Да, выдвигаются различные гипотезы, версии, но все они основываются на академических знаниях и предыдущем опыте, сверхъестественные причины во всех этих случаях, а их было немало, поверьте мне, никогда серьёзно не рассматривались и в расчет не принимались… Увы, такова реальность, и ничего с этим не поделаешь…

– Ну почему же тогда… – развёл руками Егоров.

– Я – другое дело, в отличие от многих своих коллег, я верю в полтергейста, левитацию, телепортацию… – Кедров улыбнулся, – и даже в домовых… – Увидев округлившиеся глаза Егорова, добавил: – Точнее сказать, допускаю существование подобных аномальных явлений, потому что верю в существование эфира. А с этой точки зрения, всё перечисленное мною возможно и, более того, во многом объясняет природу этих явлений.

– Игорь Михалыч, предлагаю всё-таки вернуться к нашей проблеме… – настойчиво произнёс Томилин. Ему не нравилось, что разговор всё время уводился в сторону.

– Да-да, конечно… Итак, исходя из всех известных мне обстоятельств, отвергая одну версию за другой, я остановился на том, что это был всё-таки энергетический удар, точно рассчитанный на то, чтобы сместить аппарат на строго определённое расстояние в пространстве и времени.

Но тут возникла одна загвоздка… Такой удар мог повредить контейнеры, начинённые тонкой электроникой, и вывести из строя экипаж. Если бы это произошло, аппарат или его обломки после прохождения плотных слоёв атмосферы камнем бы упали на дно океана. Какой в этом смысл? Тот, кто обладает подобным оружием, мог бы это проделать со станцией ещё на стадии сканирования Земли. Но он этого не сделал. Значит, кто-то был заинтересован в том, чтобы контейнеры с информацией и экипаж не пострадали и благополучно вернулись на Землю. Но как этого добиться?

Я стал размышлять над этим… И мне вдруг вспомнилась одна забавная ситуация: когда моему сыну было года четыре, мы возвращались с ним с ярмарки новогодних игрушек. Он нёс в руках только что купленные ёлочные шары. Перейдя дорогу, мы остановились перед снежным отвалом, который нам необходимо было преодолеть. Я хотел забрать у него пакет с хрупкими игрушками, но он ни за что не хотел расставаться с красивыми шарами. Тогда я поднял его за капюшон комбинезона, перенёс через отвал и поставил на тропинку. Ни ребёнок, ни игрушки не пострадали.

Я задумался: а что могло послужить подобным капюшоном в нашем аппарате? Я долго думал, перебирая различные варианты, и не находил ответа… И вдруг меня осенило… Помните слова Теслы о пучке энергии тоньше волоса, которому ничто не может сопротивляться?.. «Сопротивляться!» – вот ключевое слово к разгадке. Как только я это понял, всё сразу встало на свои места. – Кедров взял чашку и, не сводя глаз с Томилина, быстрыми большими глотками выпил свой остывший чай. Выплеснув остатки заварки на траву, он продолжил: – Удар приняло на себя какое-то хитроумное устройство, внедрённое в основную энергосистему аппарата. Вот почему она сразу вышла из строя.

– И какие же функции выполняло это устройство? – спросил Егоров, сохраняя спокойствие скептика, в отличие от Томилина, который стал нервно барабанить пальцами по столу.

– Я думаю, это был некий чип-излучатель, который как бы притянул выпущенный пучок энергии на себя. Тот, кто его мог поставить, хорошо знал конструкцию и устройство аппарата. – Кедров взглянул на Егорова. – Дело в том, Николай Иваныч, что этот поток энергии мог пронизать аппарат, как спица – моток шерсти. И последствия этого могли быть самыми непредсказуемыми. От разгерметизации аппарата до его полного уничтожения. Поэтому необходим был некий концентратор этой энергии, расположенный вне зоны размещения экипажа и контейнеров.

Егоров смотрел на Кедрова непонимающими глазами, как будто тот говорил на иностранном языке. Кедров, заметив это, переключился на Томилина и продолжил свои пояснения.

– На мой взгляд, всё происходило примерно так: передатчик генерирующего устройства был настроен на чип-излучатель, для того чтобы выпущенный импульс с максимальной точностью попал в цель. Ведь это было очень важно, учитывая время нахождения аппарата на орбите спуска, его скорость и место его положения. Опоздай они с импульсом или выпусти его чуть раньше – и аппарат бы упал совсем в другом месте. Но была и другая, не менее важная функция этого чипа. Используя электроэнергию аппарата, он создавал вокруг себя некое поле, которое оказало «сопротивление» пучку энергии, достаточное для того, чтобы аппарат без особого ущерба сместился на строго определённое расстояние от своей первоначальной орбиты спуска. А отражённые им небольшие излишки энергии ушли в обратном направлении.

Ну, то есть, если грубо, принцип взаимодействия этих двух энергетических субстанций приблизительно такой же, как у двух магнитов, отталкивающих друг друга. Только масса одного магнита должна намного превосходить массу другого.

– Вы так убедительно и в таких подробностях обо всём рассказываете, как будто сами принимали в этом участие, – не удержался Томилин, озвучив возникшие у него мысли, и с лукавым прищуром посмотрел на Кедрова.

Игорь Михайлович, спокойно выдержав взгляд Томилина, всем своим видом показывал, что эта реплика никак его не задела. С достоинством уверенного в себе человека он ответил:

– Я инженер-конструктор и учёный с тридцатилетним стажем. И прежде чем что-то говорить, привык всё тщательно анализировать и просчитывать. Может быть, это всего лишь плод моей бурной фантазии, но другого объяснения я не нахожу.

– Не обижайтесь, Игорь Михайлович… Согласитесь, в то, что вы нам здесь сегодня рассказали, довольно трудно поверить. И всё же, подводя итог, любопытно было бы узнать, какой окончательный вывод вы делаете?

– Я не знаю, кем и откуда был выпущен импульс, но в том, что он был, я почти не сомневаюсь. Скорее всего, это был выброс энергии, имевший электромагнитную природу. Чип-излучатель сходной технологии установил тот, кто имел открытый доступ к аппарату. И последнее… Тот, кто за всем этим стоит, обладает высочайшими технологиями, не известными современному научному сообществу. Даже наше сканирование земной коры – детские игрушки по сравнению с этим.

– Кто и когда, по-вашему, мог внедрить этот чип?

– Да кто угодно. Над созданием аппарата трудились десятки людей. Он прошёл массу испытаний. Это могло произойти на любом этапе. Повторяю: до активизации он никак себя не проявлял. В конце концов, это мог сделать кто-то из членов экипажа, уже находясь в спускаемом аппарате. – Кедров замялся. Повертев очки в руках, он сложил их и убрал в карман. – Я, может быть, выскажу сейчас крамольную мысль, но… тот факт, что аппарат попал в руки мусульманских экстремистов, по моему мнению, не случаен.

– Что вы имеете в виду, Игорь Михалыч? – спросил Егоров, обменявшись взглядами с Томилиным.

– Я далёк от каких бы то ни было намёков и параллелей, но, насколько мне известно, Муртазин родился в Татарстане и вырос в мусульманской среде. А его младший брат закончил медресе и служит в одной из мечетей Казани. Всё это наводит на определённые мысли…

– Вы считаете, что… – Удивлённо поднял брови Томилин.

Кедров поморщился, показывая, как ему неприятно и трудно об этом говорить.

– Я знаю Муртазина много лет. И я не верю даже в саму возможность того, что Равиль Наилич мог пойти на такое. Но, как говорится, доверять в полной мере нельзя никому… даже самому себе. – Кедров поднял решительный и твёрдый взгляд на Томилина. – Сегодня мы знаем одного человека и уверены в нём, а завтра жизненные обстоятельства могут коренным образом изменить его взгляды, нравственные устои, поведение… – Кедров, услыхав смех жены, вполоборота недовольно и даже как-то досадливо посмотрел на Аллу Владимировну, о чём-то мило беседовавшую с Холодковым.

Снова повернувшись к Томилину, он закончил:

– Во всяком случае, эту версию я бы пока не отметал. История знает немало примеров, когда, казалось бы, абсолютно преданные люди…

Но Томилин, стараясь сдержать раздражение, его перебил. Ему не понравились эти намёки на Муртазина, тем более сейчас, когда о судьбе заложников ничего неизвестно и, может быть, они уже приняли мученическую смерть.

– Вы абсолютно правы, Игорь Михайлович, таких примеров в истории было множество, поэтому проверять будем всех… – Томилин, накрыв сверху всей пятернёй свою пустую чашку, акцентировано опустил её на поднос, как бы ставя точку на этих предположениях Кедрова.

– Начать можете с меня… – с лёгкой обидой на то, что ему не дали договорить, произнёс Кедров. – Хотя я вам сочувствую – вас ждёт титаническая работа. Ведь доступ к аппарату имела не только наша сторона. Американские эксперты и специалисты его тоже осматривали и принимали участие в его испытаниях и тестировании всех систем.

– Значит, теоретически возможно, что кто-то из них тоже мог установить этот чёртов чип? – с надеждой в голосе спросил Егоров. Ему очень не хотелось, чтобы к этому были причастны российские граждане.

– Да, теоретически такой вариант возможен. Но он связан с большими рисками. Во-первых, они не контролировали все процессы, происходившие с аппаратом на последних предполётных стадиях. Мы всё досконально проверяли, и такой чип мог бы быть обнаружен. Во-вторых, им было бы гораздо сложнее, чем нашим, пронести чип в аппаратный блок. И в-третьих, никто из них в одиночку, без сопровождения нашего сотрудника, никогда не работал внутри аппарата. Так что вряд ли они бы на такое решились.

– Допустим, такой чип был установлен. Нашими или американцами, в данном случае неважно. Но как они узнали точное время отстыковки? Ведь мы держали это в секрете, а окончательно определились с отстыковкой всего за два часа до спуска, – Томилин старался говорить как можно спокойнее, чтобы не выдавать своего волнения.

– Вы очень верно подметили эту существенную деталь, Олег Георгич. Со всей очевидностью можно предположить, что кто-то из их людей должен был находиться у нас в ЦУПе или в штабе НАСА в Хьюстоне. Для того чтобы координировать все действия и сообщить точное время отстыковки, необходимо было посекундно контролировать весь полёт. Потом зафиксировать изменение орбиты спуска, а если бы этого не произошло, возможно, дать сигнал к повторной атаке, и если бы она оказалась успешной, сообщить скорректированные координаты места приземления аппарата. Другими словами, враг должен был отслеживать весь полёт экипажа и процесс спуска аппарата с самого начала до последней, заключительной его фазы.

– Игорь Михалыч, если враг, как вы говорите, находился среди нас или под боком у американцев, – вмешался в разговор Егоров, – значит, он должен был предпринимать какие-то действия. Например, покидать зоны контроля для контакта со своими хозяевами. Причём он должен был выходить на связь непосредственно с территории ЦУПа или из штаб-квартиры НАСА, а это связано с большим риском. Тогда страх разоблачения мог заставить его нервничать, совершать ошибки или как минимум изменить привычное для всех поведение?

– Ну, наверное… Вам виднее, я в этом не специалист… – устало проговорил Кедров, расслабленно откинувшись в кресле.

– Игорё-о-ок, ужин давно готов… Вы скоро? – крикнула с крыльца Алла Владимировна, прикрыв ладонью глаза от закатного солнца.

Кедров вяло помахал рукой в её сторону, вид у него был абсолютно усталый.

Томилин поднялся со своего места.

– Ну что ж… Спасибо, Игорь Михалыч, вы нам очень помогли. Отдыхайте, поправляйтесь… Да, а какие у вас планы на ближайшее время? Я спрашиваю на тот случай, если вдруг нам понадобятся ваши консультации.

– С недельку, наверное, ещё побуду здесь… А потом, если всё будет нормально, с вашего позволения, махну с друзьями на Волгу. Мы с молодости там рыбачим, под Астраханью.

– Аллу Владимировну с собой возьмёте?

– Ну а как же! Отдыхаю только с ней…

– Тогда я за вас спокоен. – Улыбнулся Томилин. – Кланяйтесь ей от меня. Нам пора возвращаться в Москву. – Он слегка хлопнул по спине Егорова, подталкивая его к выходу из беседки.

Поискав глазами Холодкова, Томилин заметил, как тот подносит рассаду тёще Кедрова.

– Александр, заводи! – зычно крикнул Томилин Холодкову. Помахав рукой Илье и галантно раскланявшись с тёщей, генерал ускоренным шагом направился к машине.

Холодков поспешно поставил корзину с рассадой возле тёщи и, коротко попрощавшись с ней, засеменил к машине.

Едва запрыгнув в машину и захлопнув дверь, Егоров возбуждённо произнёс:

– Олег Георгич, я теперь понял, в каком направлении надо работать!

– Да? Это хорошо… – В голосе Томилина звучали нотки сдержанного удовлетворения. – Конечно, всё, о чём говорил Кедров, выглядит слишком фантастично, но он прав в одном: других вразумительных версий, объясняющих случившееся, у нас просто нет. Поэтому проверять надо всё, пока исходя из его предположений… – Он обернулся на Егорова с озадаченным выражением лица. – Чёрт его знает… прямо научно-фантастический роман какой-то! А вдруг он недалёк от истины? – Егоров неопределённо пожал плечами. Томилин снова повернулся к лобовому стеклу.

– Насчёт Муртазина и других членов экипажа я сильно сомневаюсь, а вот на тех, кто реально мог внедрить чип в компьютерную систему аппарата, необходимо обратить особое внимание. Я согласен с Кедровым, американцы здесь ни при чём, они не имели свободного доступа к аппарату. Это мог быть только кто-то из своих… А что ты скажешь, Николай?

– Я слабо разбираюсь в том, что он говорил, но выглядело это убедительно, особенно концовка… Теперь по Муртазину… Его брат действительно священнослужитель, учился в Бухаре. Несколько раз бывал в Саудовской Аравии, у него там много друзей. Но Муртазин постоянно живёт в Звёздном городке и с братом виделся достаточно редко. А в последние два года и в период предполётной подготовки они вообще ни разу не встречались. Особой религиозностью сам Муртазин не отличался. Высказываний в поддержку мусульманского радикализма от него тоже никто не слышал. Я проверял… Одним словом, офицер до мозга костей. К тому же, как вы знаете, жена у него русская.

– Ну, знаешь, это не аргумент… Дудаев тоже был блестящим офицером, даже до генерала дослужился… И жена у него, кстати, тоже была русская.

А чем всё закончилось? Я, конечно, не верю, что Равиль может оказаться оборотнем, но вдруг к нему были подходы? Поэтому покопать в этом направлении стоит. К тому же это может помочь выйти на след настоящего иуды. Ведь какая-то сволочь сказала им «да». – Томилин насупился и почему-то покосился на Холодкова, рулившего с таким безразличным видом, как будто его вообще ничего на свете не интересовало.

– Разрешите? – Егоров достал сигарету.

– Ла-адно… кури, раз приспичило…

Егоров закурил, приоткрыл окно.

– Если «крот» действительно окопался у нас, мы его найдём! – Он в азарте ловко подбросил зажигалку и тут же поймал её, крепко зажав в кулаке, словно голову змеи. – Можете не сомневаться, Олег Георгич!

Томилин протяжно вздохнул, устремив взгляд на сумеречный лес.

– Не говори гоп… – Он невесело смотрел на закатное солнце, мелькавшее сквозь деревья. Вдруг неожиданно продолжил, яростно процедив сквозь зубы: – Найди мне его, Егоров! Наизнанку всё выверни, а найди!

Машина выехала из леса. Из-за поворота открылся вид на широкую долину, залитую багровым заревом заката. Над линией горизонта висел красный диск заходящего солнца.