Читать книгу Иномерники - Николай Басов - Страница 4

Роман больше недели провозился с изучением кривых с самописцев того памятного «полета», как это по-прежнему называлось в школе, хотя должно было уже называться как-то иначе, например изчезновение или проваливание. И в результате, как ему показалось, что-то придумал и предложил переоборудовать трехместный антиграв под четыре разные пси-функции. После этого новую машину стали переделывать под его смутную идею, на что начальство согласилось со скрипом, но все же… В общем – согласилось.

Миру от них убрали, или она сама ушла, создала, так сказать, собственную группу. Конечно, никто бы такого своевольничанья от нее не потерпел, но за нее вступилась, и самым сильным образом, Анита Келлерман, как-никак, а были они амершами, соотечественницами, да еще и на чужой для них, Русской земле. Так или иначе, Миру забрали. Вначале Мира и Анита потребовали себе еще и Шустермана, но тот определенно выражал желание оставаться в группе Вересаева и некоторое время разрывался между двумя очень разнобойными, несвязанными схемами работы обеих групп.

Потом произошел маленький скандальчик, так как Шустерман аккуратно докладывал Ромке, что и как делает иная группа, естественно, в самых точных подробностях. Анита и за ней Мира поругались у начальства, но Вересаева особенно строго за это терзать не стали. Может, Мзареулов защитил, а может, даже генерал Желобов, все же он был военным человеком, а у тех с амерами всегда возникала подсознательная соревновательность. И Мире, чтобы ее успокоить, позволили вызывать какого-то отчаянного японца, известного в своей области спеца, за огромные, по меркам школы, деньги, который, как выяснилось, неплохо владел русским языком.

Насколько Ромка понимал, Мира решила сделать чуть иной антиграв, переиначить какие-то контуры, поднастроить платформу под неходовые характеристики, зато с сильным учетом неформатных для антигравитации энергий. Так вот, она хотела опытным путем найти возможность для «перехода» экипажа в ту, иную мерность, в которую первый экипаж попал случайно.

Экипаж Костомарова, кстати, полностью отдали группе Миры. И она стала довольно крепко их гонять, иногда по два и по три раза в неделю. Но у нее что-то не получалось, машина в иную мерность уходить не желала, а ребята только выматывались до полусмерти и откровенно на Миру уже порыкивали – и из-за бесполезности всех усилий, и потому, что она уж очень строга была с ними, прямо командир, а не новоявленный пси-тренер и начальник группы техподдержки. Ромка слышал сплетни, что все трое уже по нескольку раз писали рапорта, чтобы их использовали по назначению, то есть для антигравитационного тренинга, и не иначе. По тем же слухам, ребятам зверски подняли зарплату, но пока оставили в школе, где общим мнением начальства решили исследовать эффект иномерности как прикладную научную тему. Потому что последней уборщице было ясно: если кто-нибудь из испытателей добьется успеха и они сумеют надежно ходить в иные измерения, это обещало куда больше бонусов, привилегий и любых возможных грантов, чем набившие оскомину тренинги вполне изученной антигравитации.

Тот полет костомаровского экипажа был, по сути, немалым открытием, если его правильно оценивать, редчайшим случаем, который не только выводил антигравитонику на новый уровень, но и практически доказывал новые возможности, к которым подошла используемая людьми техника. И психика, думал Ромка, а это, может быть, еще важнее. Тут уже не математики находили на кончике своих карандашей иномерности, тут все было серьезно – экспериментально, прямо как в каком-нибудь девятнадцатом веке, когда простыми, едва ли не школьными опытами открывались новые перспективы физики и общего мироздания… Да, как в прежние времена.

– Что? – поинтересовалась Валя Веселкина и вопрошающе уставилась на него.

Ромка Вересаев огляделся. Он задумался, немного забылся, а этого делать не следовало. Он и Веселкина стояли в самом темном, невзрачном и, пожалуй, даже грязноватом углу общего тренировочного зала, куда их задвинули, отдав их светлый и новый пост группе Миры. Именно здесь по его предложениям был изготовлен действующий макет четрехлепесткового антиграва, и именно тут, в самом углу, у глухой задней стены на втором этаже за не очень чистым стеклом колдовал верный Генка Шустерман, который сейчас сидел и дотошно, чуть не в каждом разъеме проверял подключение новой для них машины к аппаратному обеспечению службы контроля.

– Нет, это я так, сам с собой случайно заговорил, – отмахнулся Ромка. – Когда они закончили переоборудование этой штуковины?

Он похлопал по заглаженному стальному боку тарелкообразного антиграва, идеального в своей незамутненности инженерного воплощения и до чертиков похожего на те летающие тарелки якобы инопланетян, которыми так озабочено было человечество на смене тысячелетий, в конце двадцатого и до середины двадцать первого века.

– Наш генерал заставил всех техников в три смены работать. Вот будет нам на орехи, если ничего не выйдет.

– У Миры ничего не вышло за… за сколько запусков?

– Говорят, она уже раз пятьдесят пробовала, талдычит, что собирает статистику. А мне кажется, не собирает она никакую статистику… – Валя выглядела уставшей, ее Ромка тоже гонял как следует, Веселкина отвечала у него и за переделку этой машины, и за ее отладку. – Она, вероятно, пошла ошибочным путем. – Валя взглянула на Романа почти с любовью. – Теперь на тебя вся надежда. Это ты у нас колдовал над графиками, и людей тебе странных прислали. Вот.

Роман поправил переговорник на ухе – хитро изогнутую проволочку, почти невесомую, но обеспечивающую связь с Шустерманом наверху. Подергал микрофон – от этого он должен был включиться, только вот включился ли? Ромка так и не понял, когда эта загогулина начинала работать, а когда прекращала.

– Ген, ты меня слышишь? – И тотчас услышал в микродинамике глубокомысленный ответ:

– Хрен-н-новина, не входит… Да, слышу тебя, все слышу.

– Ребята там?

– Новый экипаж? Здесь, сидят в углу, шушукаются. – Особыми политесами к курсантам, которых они тренировали, Шустерман никогда не отличался. Всю вежливость, которую отпустила ему природа, он изливал только на свои приборы, да и то если они как следует работали. – А еще могу сказать, скоро начальство подойдет, так что поднимайтесь, кажется, на всякий случай нас пропесочат перед первым настоящим испытанием.