Читать книгу Распятая. Любовный роман - Николай Бредихин - Страница 9

Мне с большим трудом удалось преодолеть барьер в виде секретарши-куколки Барби. Она никак не хотела записывать меня на приём. Ведь за консультацию нужно было заплатить, а денег у меня уже не было. Мне пришлось сослаться на наш уговор с Леонардом – в конце концов, после долгих переговоров между ним и «куколкой», «сын льва» всё-таки согласился меня принять.

– Вы пришли за своими деньгами? – спросил меня Леонард, заставив перед тем всласть насидеться в приёмной.

– Нет, – смиренно ответила я.

Я рассказала ему о разговоре с Игорем Карловичем, о том, что, по его словам, только он, великий Леонардо (ну, может, чуть-чуть недовинченный) теперь единственная моя надежда. Что я обещаю отныне быть феноменально послушной, заткну всех за пояс, утру всем нос, стану лучшей его пациенткой – короче, сделаю всё возможное и невозможное, лишь бы он не отказался от меня.

– Беда одна, – вздохнула я в конце своего долгого монолога, – в настоящий момент у меня совершенно нет денег. Но они в скором времени у меня обязательно появятся. Речь не идёт о благотворительности, просто не могли бы вы провести несколько сеансов со мной, как бы это сказать, в кредит?

Ответ был бескомпромиссен. Глаза Леонардика остекленели, и он, с видом крайнего сочувствия, печально покачал головой.

– К сожалению, Анечка, я вынужден вам отказать. Знаете, налоги, аренда, конкуренция… Я уже не раз подумывал о том, чтобы вообще прикрыть нашу лавочку. Как мы ни пыжимся, у нас при всём желании не получается свести концы с концами, мы работаем практически только за идею. Не могли бы вы пройти к Инночке? Она вам подробно всё объяснит. Что касается Игоря Карловича, то он, конечно, преувеличивает, его познания в нашей области бесконечно превосходят мои скромные таланты. Обязательно при встрече передайте ему привет и невыразимую благодарность за то, что он такого обо мне мнения.

Всё указывало на то, что я должна немедленно освободить помещение, но ещё при первом визите я поняла, что Леонардик – скупердяй, каких мало, и на благотворительность особенно не рассчитывала.

– Ну а если… – Тут я многозначительно посмотрела на Леонарда, ожидая, что у него появится блеск в глазах, ушки полезут на макушку, но его взгляд так и остался стеклянным. Он уже понял, что я имею в виду.

Но я всё-таки договорила. Этот тип настолько раздражал меня, что я без всякого стеснения могла сказать ему что угодно.

– Помните, вы хотели в прошлый раз посмотреть? Даже очки на нос водрузили. Мы вполне могли бы пойти на натуральный обмен.

Он сделал вид, что колеблется, даже взялся за очки, затем всё-таки отложил их в сторону и сокрушённо произнёс:

– Что ж, ваше предложение очень заманчиво, крайне интересно, но… Как жаль, что у меня совсем нет свободного времени!

И так застыл с видом полного безнадёжного отчаяния на лице. Чувствовалось, что он и полчаса, и час мог просидеть в такой позе.

– Как жаль, что у меня нет денег, – тихо прошелестела я в ответ.

Что мне ещё оставалось? Только удалиться.

Но я всё равно не ушла сразу, задержалась в приёмной у Инночки, принялась лебезить перед нею, говорить какие-то несуразные комплименты, которые «куколка» со скучным видом выслушивала, хотя обычно никогда не бывала к ним равнодушна. Я попросила записать меня на какое-нибудь, пусть самое неудобное, время, пусть только на пять минут: «Мы ведём переговоры с Леонардом Львовичем, нет никаких сомнений, что мы с ним обязательно договоримся».

Я и так упрямая, а здесь у меня просто не было выхода. Поэтому я стала играть роль привидения. Появлялась чуть ли не каждый день, готовая сносить любые оскорбления. Но никаких оскорблений, даже тени раздражения ни со стороны Леонарда, а уж тем более со стороны Инночки я не увидела и не услышала. Они мило мне улыбались, хотя внутри наверняка полыхали лютой злобой.

Наши диалоги с Леонардом неизменно сводились к одним и тем же фразам:

– Как жаль, что у вас нет денег!

– Как жаль, что у вас нет времени!

– Как всё-таки жаль, что у меня совсем нет свободного времени!

– Как всё-таки жаль, что у меня совсем нет денег!

Мы так церемонно обставляли наши диалоги, что даже кланялись друг другу, как японцы. В перерывах между этими сожалениями я ухитрялась всё-таки вставлять какие-то вопросы и даже иногда получала на них ответы.

Куда успешнее продвигались мои дела с Иннусей. Она оказалась вовсе не дурой, а уж тем более не бессердечной стервой. Сразу же во всём поверила мне, записала в свои приятельницы, от души сочувствовала, но к моим попыткам пронять Леонарда отнеслась весьма скептически.

– Ну, Леонард, он как мужчина имя своё не оправдывает. Совсем не лев и даже не сын льва. Ты зря стараешься. Проще вот этот письменный стол обольстить, охмурить, чем его.

– Деньги? Да он дерёт такие гонорары, что в обморок упасть можно. И люди платят. Причём вовсе не потому, что они круглые дураки. Просто он действительно лучший, тут уж ничего не поделаешь.

– Он не скупердяй, нет, просто под каблуком у жены. Она отбирает у него всё до последнего гроша, выжимает из него последние соки, а взамен ещё и наставляет рога с кем ни попадя. Постоянно шантажирует его разводом, прекращением поддержки со стороны своего папочки, его тестя. Я не представляю, как можно так замордовать человека? Ведь у него совершенно нет будущего. Докторская на нуле, а те популярные книжонки, которыми зачитывается вся Москва, в научном мире ему никакого авторитета не прибавляют, скорее наоборот. Я уж не говорю о его тёще. Отдельная тема. Собственно, а как с ним иначе? Я сама из него выгрызаю буквально с кровью прибавки к зарплате. Вот уйду – что он без меня будет делать?

Жену Чупилина я один раз сподобилась-таки лицезреть. Фурия! Влетела, окинула приёмную взглядом, без стука ворвалась в кабинет, выгребла все деньги из сейфа и тут же умчалась.

«Как жаль, что у меня нет времени!..»

– Господи, да она его даже полы дома мыть заставляет!

Инночка никак не могла понять, зачем я столь бездарно теряю время. Предлагала познакомить меня с каким-нибудь «папиком». Сразу, мол, и деньги появятся, и Леонард заскачет передо мной на задних лапках. Своеобразно учила меня жизни:

– Вот смотри, – сказала она однажды, вывалив на стол из сумочки какую-то дорогущую косметику. – Чего здесь, по-твоему, не хватает?

– Наверное, помады, – сообразила я, внимательно осмотрев сокровища новоявленной «Али-бабки».

– Точно, соображаешь, – благожелательно ответила та. – Прикид у меня есть, аксессуары тоже подобраны. Как только я смогу достать эту помаду, поднимусь ещё на одну ступенечку выше. Не думай, что люди не обращают внимания на такие вещи. Если хочешь, чтобы с тобой обращались, как с ровней, то и выгляди соответственно. Как тебе, кстати, мои новые духи?

Я ответила, что у меня нет слов, чтобы выразить своё восхищение.

– Видишь, дело не только в деньгах, которые я здесь получаю. Никаких моих денег не хватило бы, чтобы купить те подарки, которые мне иногда эти дурочки Леонардовы делают. Учись, студентка! Жила бы ты на Рублёвке, никакие насильники не были бы тебе страшны.

Я как-то рассказала Инночке о «золотых рыбках» и страшно её этим заинтересовала.

– Эх, дурёха ты, ну просто на всю голову больная, в такой круг могла войти. Мне бы так повезло, уж я бы подобную возможность не упустила!

К сожалению, не могу сказать точно, что она имела в виду. Может, тот подвал, в котором я провела почти полгода?