Читать книгу ЭВА ~ ВЕРГИЛИЙ. Коломенская дилогия - Николай Бредихин - Страница 9

Рассказ

Пейзаж

Шутка

Ты летела

В «Мерседесе»,

Я пахал

На тракторе,

Пели птицы

В поднебесье,

И лягушки

Квакали.

– Не узнали меня? – не удержалась всё-таки от вопроса женщина, сидевшая напротив Колчина в электричке.

С самого начала она вела себя очень странно: когда он, внимательно оглядевшись, выбрал наконец подходящее местечко, тут же встала и пересела в самый конец вагона. Затем столь же неожиданно вернулась. Теперь вот завязался какой-то нервный, с эмоциональным надрывом, разговор.

– Ну почему же? – холодно отозвался Сергей. – Вот только не понимаю, почему мы на «вы». У нас, помнится, были хоть и недолгие, но достаточно близкие отношения.

– Да, совершенно верно, – с язвительной усмешкой кивнула женщина. – Короткий, можно даже сказать – стремительный роман.

Она поколебалась какое-то время, нервно покусывая губы, затем всё же решилась открыться:

– Кстати, Илона мне всё рассказала. Я даже знаю сумму, в которую мой муж меня, да и тебя заодно, пусть заочно, оценил. Что, очень деньги были нужны? Я могла бы заплатить и дороже. Ну, вспоминай, вспоминай, Серёжа, ты ведь хвастался когда-то, что у тебя феноменальная память. К примеру, как меня зовут?

– Екатерина. Екатерина Игоревна.

– Ну а фамилия?

– Фамилию, к сожалению, не знаю.

– Уже ложь, – презрительно фыркнула «Катенька». – Мой бывший муж, Валерий Патрин, слишком известный человек, чтобы его фамилия стёрлась в твоих воспоминаниях. Я даже не стала её менять. Кто я без неё?

Сергей заскучал, его начал раздражать затеянный назойливой собеседницей допрос. Некоторое время он рассеянно смотрел в окно электрички, старательно оживляя в памяти не первой свежести события, затем в бессилии повернулся к «госпоже Патриной» лицом.

– Прости, Катюша, но я действительно до сих пор понятия не имею, кто твой муж. Знаю, что какая-то шишка. Ты уж не обижайся. Давай попробуем вместе вспомнить: как развивались события? Помоги мне, раз уж для тебя это настолько важно. Начнём с того, что помню я. Была презентация очередной моей книги, на ней присутствовала, среди прочих, Илона, журналистка-фрилансер, моя давняя знакомая, с какой-то закадычной подругой. Как я понял, подругой этой была ты?

Патрина молча кивнула.

– Ага, уже легче, – обрадовался Колчин. – Дальше… Что было дальше? Как обычно, после мероприятия организовался небольшой «междусобойчик». Каким-то образом вы обе проникли туда. Я никогда не ухожу с подобных вечеринок один, такой у меня принцип. С Илоной мы когда-то были близки, но она быстро разобралась, что я гол, как сокол, и наши любовные отношения плавно перетекли в деловые: Илоша находила нам с ребятами спонсоров, устраивала встречи с читателями, презентации наших книг. Не задаром, конечно. Иногда, при расчёте, мы по привычке сочетали с ней приятное с полезным. Что ещё? В тот вечер ты подвезла нас до моего дома, а сама уехала. Тут и начались откровения. Оказалось, что «папик» Илоны – муж её лучшей подруги, то есть твой «слишком известный человек». Что он давно ищет повод, чтобы развестись со смертельно опостылевшей ему женой, и предлагает за это хорошие деньги. Их мы с Илоной в воображении быстренько распилили. Наш роман с тобой был бурным, но скоротечным. Илона тщательно запечатлевала его на фото и видео для истории. Когда снимков и роликов, в том числе интимных, набралось предостаточно, вы обе из моей жизни исчезли, «как с яблонь белый дым», а у меня на холодильнике, как воспоминание, остался конверт с деньгами. Вот и всё. Да, конечно, не спорю, я поступил подло. Но ты же сама прекрасно понимаешь, что Илона всё равно кого-нибудь другого наняла бы. Хочешь отхлестать меня по мордасам? Не возражаю. Для удобства можем выйти в тамбур. Есть ещё вопросы?

Екатерина некоторое время снова покусала губы, не зная, что ответить. Наконец задумчиво проговорила:

– Ну если ты не знаешь, что было дальше, могу прояснить: мы развелись с Валерием, он поступил достаточно благородно – оставил мне квартиру, машину, дал хорошие отступные, на которые я теперь существую, однако на Илоне не женился, выбрал девушку глупую, красивую, но молодую, словом – идеал для зрелого, тёртого мужика. Илона не растерялась, уехала в Москву, нашла себе другую кандидатуру, сейчас, насколько я слышала, процветает. Большего не могу сказать, мы с ней не видимся, я уже человек не её круга. Что ещё? Сама я замуж вновь так и не вышла. Сейчас вот еду в Москву, подруга пригласила походить с ней за компанию по театрам, музеям. Хочется развеяться, насладиться общением с прекрасным.

Она задумалась, вздохнула, затем продолжила:

– О тебе. Очень часто наши отношения вспоминаю. Долгое время никак не могла понять, как в одном человеке может сочетаться подлая низкая душонка и удивительный талант, глубокое знание жизни, женской сути, любви. И только когда наткнулась на твоё стихотворение «Признание», всё встало на свои места. Я его даже наизусть выучила:

– Надеюсь, я ничего не переврала? Как бы то ни было, всё в точку. И о творце и его твореньях, и о том, что урок не пошёл впрок. Не стану скрывать – рана в сердце глубокая, до сих пор не заживает, а твои стихи, рассказы, романы я читаю и перечитываю именно так, как ты советовал одной поклоннице в своём комментарии: трижды – сначала умом, потом сердцем, затем душой. Ещё я очень счастлива, что мы так нежданно-негаданно встретились сегодня и прояснили всё, что с нами когда-то было.

Сергей молчал. Он смотрел в окно и удивлялся: как странно – такой ёмкий разговор, а они ещё и половину пути не отмахали.

– Ты тоже в Москву? – только для того, чтобы возобновить разговор, спросила Екатерина.

– Нет, до Малаховки. В тех краях санаторий есть, «Сосновый рай» называется. У нас там встреча с читателями. Ребята пораньше уехали на машине, а я вынужден был по делам задержаться, теперь вот навёрстываю упущенное.

– Встреча с читателями? – удивилась Патрина. – Неужели кто-нибудь на такие мероприятия ещё ходит? И хорошо платят?

– Когда как. В этот раз ничего. Мы просто главврача там зацепили, она запала на одного из наших. Красивый парень – Филипп, под два метра ростом, похож немного на очень известного артиста, вот и устраивает нам такие встречи, практически каждый заезд. А деньги мы зарабатываем на продаже своих книг, часто с автографами. Люди на отдыхе – расслабляются, скучают, а потому охотно раскупают нашу продукцию. Ну и разговоры после иногда весьма для наших дел полезные. Да и просто связями, хоть дружескими, хоть любовными, мы никогда не брезгуем. Если повезёт, денёк отдыхаем, там бассейн шикарный, и снова мчимся на какое-нибудь мероприятие. Вообще-то нас четверо самых закадычных «мушкетёров», ну а фактически больше сотни. Все профессионалы: с «корочками», наградами, дипломами. Все с царём в голове, графоманов и бездарей среди нас нет. Помогаем друг другу с заработком, публикациями, изданиями, всегда готовы протянуть руку помощи.

Неприятная часть разговора была позади. Сергей оживился, теперь он был полностью в своей стихии.

– Мы не изгои, не отверженные, у нас много читателей, поклонников на литературных порталах, в соцсетях, но с большими издательствами мы стараемся дел не иметь. Права заберут на три-пять лет, а гонорары, если и заплатят, то нищенские, могут и вообще рукопись не издать: в шкафу продержат весь срок и вернут. А уж если за дело возьмутся, испоганят вещь своим изуверским редактированием так, что мама родная не узнает. Недаром Джек Лондон в своём «Мартине Идене» сказал, что редакторы в основном получаются из неудавшихся писателей. Сейчас, правда, ещё хуже контингент появился: девочки, только что окончившие филфак. Представь: без году неделя в литературе, а на полном серьёзе отчитывают нас, учат, как надо стиль выдерживать, жизнь отражать. Так что мы в основном сами распространяем свою продукцию по книготорговым базам, сетям, фирмочкам, магазинам. Летом активность здесь замирает, и мы отправляемся в турне по курортам: Пятигорск, Кисловодск, Черноморское побережье Кавказа, Крым. Там отдыхаем, развлекаемся по полной программе, снова встречи, книги, знакомства. Ну а вообще-то мы ничем не гнушаемся: участвуем в создании телесериалов, пишем блоги для Интернета, сценарии для видеороликов, клипов, корпоративных вечеринок, юбилеев, других самых разных мероприятий. У нас есть даже своя маленькая, но современная, цифровая типография. Печатаем в ней, буквально без счёта, свои нетленки. И сбываем тоже.

Екатерина усмехнулась:

– Ну, по тебе, Сережёнька, никак не скажешь, что ты процветаешь. У меня взгляд намётанный, ещё с прежних времён, когда я была дамой из высшего общества. Что, у друзей твоих положение тоже не лучше? Или ты просто из разряда невезунчиков?

Колчин мрачно скривился:

– Да нет, у большинства из нашей команды всё в шоколаде, я просто слишком часто «падаю в колодец».

– В колодец? – покачала головой Патрина: было чему удивиться. – В смысле – пьёшь, уходишь в запой?

– Опять не угадала. – Сергей снова поморщился. – Пью я мало. Зачем? Я и так постоянно в нирване: занимаюсь любимым делом, живу яркой, насыщенной жизнью, о чём ещё можно мечтать? Всё дело в том, что у нас, прозаиков, своя специфика. Не так, как у поэтов, которых вдохновение может осенить где угодно: в общественном транспорте, на стульчаке в туалете, некоторые даже ухитряются каким-то образом успешно совмещать творчество с бизнесом. Нам, в отличие от них, нужно полное погружение. Поэтому, когда «накрывает волной», отключаются все виды связи, день путается с ночью, в результате выкарабкиваешься на свет божий с рассказом, повестью, а если повезёт, даже куском нового романа в зубах. Все наши понимают, никто не тревожит: ну, «упал человек в колодец», можно только порадоваться за него. Затем вещи читаются, обсуждаются, по мере сил редактируются, корректируются, верстаются – так и рождаются обычно наши книги. Долго ищем деньги на их издание, дальше, как я и говорил, продаём, рекламируем, допечатываем, снова продаём.

От следующей станции ходили в основном скоростные электрички, поэтому вагон постепенно набился до отказа. Сергей и Екатерина какое-то время молчали, затем Патрина решилась всё-таки задать самый важный для неё вопрос:

– И что, ты так до сих пор и не женился?

– Очень смешно! – Колчин расхохотался. – Кто ж за меня замуж пойдёт? Быть женой писателя и так не сахар, ну а со мной вообще полный завал. Кому такое понравится: муж то в «колодце», то пропадает невесть где с утра до вечера, о женщинах уж и не говорю: как обойтись «творцу» без их нежности, ласки, сокровенных признаний? Где иначе черпать вдохновение, материалы, сюжеты для своих «творений»? А ведь тут, с какой стороны ни посмотри, сплошные измены. Сцены по малейшему поводу, ревность дикая: никто больше месяца не выдерживает, проверено уже. Есть, правда, и среди нас супружеские пары, но это скорее творческие союзы. У некоторых даже дети имеются.

– Я бы выдержала, – тихо сказала вдруг Екатерина.

– Ты? – удивился Колчин. – Но ведь я для тебя подлец, негодяй, тварь ничтожная. И измениться никогда не смогу. Я же говорил тебе: мне наплевать, что обо мне люди думают, для меня моя жизнь – счастье, Богом подаренное. Когда-то я, как большинство людей вокруг, работал, «служил», между делом пописывал, а летом звонил своему литературному агенту, и он продавал меня куда-нибудь в «рабство»: «книггером», «призраком», в команду к какой-нибудь знаменитости или в телесериал, но однажды на весь сезон меня купила молодая дамочка из «новых русских», у которой было двое детей и возможность, благодаря вельможному мужу, посвятить всю свою жизнь их воспитанию. Когда она стала читать им сказки, то была совершенно потрясена их содержанием: убийства, предательства, ненависть, даже среди родных, самых близких, людей. Чего в них только не было. И тогда она решила писать сказки сама, попросив найти ей профессионала в подмогу. Это было что-то незабываемое. Необыкновенно трепетное отношение друг к другу, но ничего интимного, мы перемещались из Москвы в мой город, улетали на море, шлялись по замкам, музеям в Европе, и дети были с нами единой командой, не капризничали, хохотали, светились счастьем. И мы писали, писали, вдохновения было хоть отбавляй. После этого я понял, что отшельничество в моём ремесле не выход, я должен играть в команде. С тех пор и играю.

– Ладно, скоро твоя остановка, вряд ли нам доведётся ещё когда-нибудь свидеться. Я внимательно слушала тебя эти полтора часа, Серёжа, но они, как я ни надеялась, ничего для меня не изменили. Ну как в стихотворении том твоём: «Я не страдаю, я летаю». У меня нет к тебе ненависти, я ничуть не сожалею о своей прежней жизни. Да и что в ней было? Рожать, воспитывать детей, работать – я ведь высококвалифицированный экономист, между прочим, – мне всё запрещалось. Только поддержание имиджа, благотворительность, содержание нашего особняка-дворца в идеальном порядке. Так что и вспомнить нечего, только то счастье, которое однажды нежданно-негаданно со мной приключилось, а на всё остальное – мнения родных, близких, знакомых, мне абсолютно наплевать, – с болью в голосе пролепетала Екатерина, путаясь в словах, стараясь уложиться в те жалкие минуты, что ей ещё оставались. – Не стану скрывать, у меня было много возможностей снова выйти замуж, но никак не могу себя заставить. Работу нашла удобную: сутки через трое. Запоем читаю, постоянно размышляю. Ну, как и вы, наверное: тоже что-нибудь охраняете, за приборчиками наблюдаете. Но выход так и не брезжит на горизонте. Давай, я напишу тебе свои координаты: скайп, e-mail, номер мобильного телефона. Может, у тебя когда-нибудь выкроится на меня время, и мы снова встретимся. Такими короткими встречами-вспышками я могла бы быть счастлива хоть всю оставшуюся жизнь.

Сергей ничего не ответил – он только отрицательно покачал головой.

Они некоторое время молчали, затем Колчин вздохнул с облегчением:

– Ну всё, моя остановка. Рад был встретиться, поговорить.

Он встал, достал сверху небольшую дорожную сумку, начал протискиваться к выходу. Затем вдруг вернулся, не обращая внимания на недовольный ропот пассажиров в проходе, и предложил:

– Ты, наверное, так ничего и не поняла из моего рассказа. В принципе, если хочешь, поедем со мной, посмотришь, как мы работаем. Но никаких обязательств, договорились? Ни с твоей стороны, ни с моей.

Она не раздумывала ни секунды.

На пути к санаторию, уже в маршрутке, Сергей искоса поглядывал на Екатерину. В голову ему, вместо подготовки к предстоящему выступлению, лезла всякая ерунда:

«А что, почему бы и нет? Где я ещё найду такую дуру? Впрочем, почему дуру? Женщину, человека».