Читать книгу Гетера. Любовный роман - Николай Бредихин - Страница 5

При всём желании я не могла понять, зачем я потащилась в эту чёртову Грецию. Просто спасалась бегством? Что ж, и такое не исключено: в свете моих недавних похождений я была бельмом на глазу у всех, кого только знала.

А может, наоборот, мной двигало намерение как следует подготовиться к тому, что меня дальше ожидало? Но на Кипре я тоже о многом мечтала, а что получилось в итоге?

Клин клином вышибают. Хоть я и боялась себе признаться в этом, но пребывание в психиатричке в чём-то очень помогло мне: я полностью избавилась от невесёлых своих воспоминаний, вообще от всех комплексов. Однако потрясение было слишком сильным, и, как результат, сработал эффект замещения: появились новые воспоминания и новые комплексы, от которых мне теперь, в свою очередь, предстояло избавляться, причём «долго и больно».

Что человек может чувствовать, стоя на краю уютной могилки, заботливо вырытой для него в самой чаще леса, если его предварительно избили до полусмерти и чуть было не задушили? Может быть, облегчение? Я испытываю до сих пор запоздалую ярость, но, с другой стороны, и удовлетворение на уровне оргазма: я ведь победила. А уж какой ценой… Важнее всего результат.

Но вот потом, когда самое страшное, казалось бы, осталось позади…

Я понимала, конечно, что меня надо было спрятать так, чтобы ни одна собака не разнюхала и уж тем более не раскопала. И тем не менее…

Психиатрия по большей своей части не лечит: всё, на что она способна, если болезнь прочно угнездилась в человеке, – снять на время приступ, отпустить дэшку (больного, состоящего на диспансерном учёте) домой, чтобы потом, через какое-то время, в карете с бравыми санитарами вернуть его в родную обитель. Как ни странно, к «хроникам» относятся в «психушках» с уважением. Они, как правило, держатся вместе, не терпят «чужих» в своих палатах, соблюдают относительную чистоту, порядок, знают свои права и конфликтуют с медперсоналом лишь в исключительных случаях.

Есть допризывники, которые хотят «откосить» от армии, уголовники, мечтающие улизнуть тем же макаром от тюрьмы: и те, и другие по большей части беспредельщики, боже упаси связываться с ними.

Всех прочих валят в общую кучу: в одной палате могут быть и шизофреники, и депресушники, и маразматики, и алкоголики, и наркоманы, и вполне здоровые люди, которые редко вырываются оттуда без потерь.

Не верьте, если вас будут убеждать, что психические болезни не заразны. Общение с представителями вышеперечисленных категорий, которые постоянно капают вам на мозги своими рассказами о киллерах, которые на них годами охотятся (но почему-то не убивают); вампирах, которые присасываются к ним по ночам и пьют из них кровь (почему именно к ним, а не к другим людям? Что у них за кровь, интересно, такая?); «голосах», которые ими управляют и открывают им космические, великие тайны бытия, другим людям неведомые, подкрепленное соответствующими таблетками и уколами, очень быстро начнёт разрушать структуру вашей личности. И если уж вы сподобились каким-то образом попасть в этот рай, не надейтесь на то, что вас оттуда сразу выпустят. Вас могут держать там месяцами и даже годами. Но и когда выставят за ворота, непременно поставят на учёт и не устроиться вам потом на приличную работу.

Там, в лесу, могилки я избежала, но здесь, когда в первый день попыталась доказать, что я не верблюд (верблюдица), меня тут же упекли в «надзорную» (наблюдательную) палату на место «экса» (покойника) – только что умершей бабульки. Можете себе представить, на каком матрасе я лежала, сколько поколений по-большому и по-маленькому справляло на него нужду.

Не знаю, выкарабкалась бы я оттуда вообще со своим вздорным характером, если бы не мой ангел-хранитель – медсестра, которую я прозвала Ангеликой (не путать с Анжеликой), так как её спокойствие и доброжелательность поражали настолько, что казалась она не от мира сего. Настоящее её имя я так никогда и не узнала, нанял её в какой-то частной клинике неврозов всё тот же Леонард Чупилин, который, собственно, вместе с Игорем Карловичем и упёк меня сюда.

Что я ещё помню? Тем миром, в котором я пребывала, управляли в основном три вещи: продукты, курево и деньги. Ещё, конечно, знание, опыт, но они управляют всем.

К примеру, если вы сами не принесёте себе еду из столовой, никто кормить вас не будет.

Таблетки, уколы, которые применяются в подобных заведениях, вызывают, ко всему прочему, неутолимый голод, а в меню присутствуют по большей части капуста да подкрашенная водичка вместо чая, всё остальное с воодушевлением и азартом разворовывается персоналом, да и вообще – на всех не напасёшься.

Туалет – отдельная песня, так как никаких кабинок, стульчаков там не предусмотрено, просто род насестов вдоль стены с дырками в полу. Если надеть на тапочки бахилы, можно, конечно, добраться туда и обратно без последствий, в противном случае ничего не остаётся, как шлёпать по зловонной жиже, которая потом разносится по коридору и палатам.

Насилие? Не верьте! Страшилка! Зачем, если за две-три сигареты желающих удовлетворить вожделение какого-нибудь дебила-санитара и так хоть отбавляй. Соответственным образом, только дороже, от притязаний можно и откупиться.

Ангелика приходила каждый день: запастись чем-то впрок было совершенно нереально, крали, отбирали всё, что только возможно.

Холодильник? О чём вы? При таком-то «коммунизме»? К чему? Устроить очередной Бермудский треугольник? Их там и так пруд пруди.

Ангелика совала деньги медсёстрам, санитарам и санитаркам, тихо, но очень убедительно о чём-то с ними беседовала, но это не всегда спасало. Если уже через несколько часов после её ухода я оставалась без того, что она приносила, то легко могла нарваться на укол, наглотаться таблеток, и тогда память как отшибало.

Если возникало подозрение, что вы только делаете вид, что таблетки глотаете, а на самом деле потом незаметно их выплёвываете, вам могли расковырять весь рот грязными или наманикюренными (в зависимости от пола) пальцами, а потом с победным криком, найдя искомое, всадить вам взамен укол. Неважно чего. И бесполезно допытываться, чем вас лечат, это вообще тайна из тайн, а излишнее любопытство заканчивается, как правило, двойной дозой. Куда проще знать некоторые незамысловатые хитрости: например запивать таблетки молоком – ищи потом чёрную кошку в чёрной комнате, то бишь белую таблетку в белом кефире или молоке.

Но самое страшное – это зараза: вши, грибок, «тубик» (туберкулез), любой из гепатитов на выбор, а то и все сразу, полный комплект.

Собственно, рассказывать можно и дальше до бесконечности, но – что самое странное – когда перед отъездом я решила оживить в памяти свои воспоминания, пройдясь по местам «боевой славы», медсестра, которую я упросила быть моим Вергилием, с ловкостью фокусника упрятав (я даже не поняла куда) сунутую ей денежку, провела меня по маршруту, не имеющему ничего общего с тем, что был в моих воспоминаниях. В чистых просторных палатах мужчины играли в домино и шахматы, читали, женщины вязали, смотрели телевизор. Конечно, все ходили обколотые, заторможенные, порой даже по стеночкам, но туалеты были вполне приличные и даже можно было каждый день принимать душ. Я даже врачей, трезвых и благожелательных, сподобилась увидеть, что вообще было чудом из чудес. Вот таким образом в одном и том же помещении соседствовали ад и рай – божественная комедия. Просто я, волею обстоятельств, оказалась не на той стороне Луны.