Читать книгу Береги свою любовь! Маленькие секреты большой любви - Николай Дзисяк - Страница 4

Раскаленный диск щедро лил свою белую жару на землю. Казалось, будто африканское солнце пыталось избавиться от невыносимой энергии, щедро разбрасывая ее повсюду, куда только могли проникнуть его лучи. Сухая и потрескавшаяся земля, выжженная трава ржавого цвета, редкие деревья с пожухлыми листьями и одиночные кусты были неподвижны, будто заснувшие, перенасыщенные излишней жарой. Все живое словно пыталось притаиться, спрятаться и сохранить свои силы, чтобы пережить эту солнечную пытку.

Я ехал на небольшом грузовике, за которым поднималось облако красноватой пыли, в далекий населенный пункт аборигенов, чтобы донести до них слово Божье и указать путь, по которому они должны следовать в своей жизни, чтобы стать хорошими христианами. Это была моя первая миссия в Африке, и я, гордый своей важной задачей, очень торопился добраться до места назначения как можно скорее. Раньше, в течение многих лет, я служил по призванию на своем посту в разных больших приходах, сталкиваясь с повседневными проблемами детей Божьих. По этой причине я был уверен, что у меня есть достаточно знаний и опыта, чтобы передать их этим бедным дикарям.

Я вел машину уже несколько часов, сначала воодушевленный новыми впечатлениями, а затем почти инстинктивно, уставший и измученный. Мне приходилось резко крутить руль то в одну, то в другую сторону, чтобы вовремя объехать камни, скрытые в траве, из-за чего мой грузовичок прыгал, как сумасбродная коза по африканской земле. Иногда я почти складывался вдвое, стараясь крепко держаться за руль, чтобы получить как можно меньше ударов и не обжечься о раскаленные солнцем металлические части машины.

Несмотря на все мои предосторожности, колеса машины ударялись о камни, которые словно специально были раскиданы в изобилии на местности, чтобы не позволить водителю задремать, управляя машинально и расслабившись на жаре. Воздух был таким же горячим, как и все вокруг, и совсем не освежал. За все время не было видно ни животного, ни летящей птицы. Слышался только чихающий шум двигателя, который, словно жалуясь на жару и надоедливую пыль, предупреждал, что может остановиться в любой момент.

Раскачиваясь в машине из стороны в сторону при резких поворотах и глотая пыль, я сильно потел, и мне приходилась часто вытирать лицо и шею носовым платком, который еще несколько часов назад был безупречно белым. Моя одежда священнослужителя, которая раньше всегда была чистой и выглаженной, сейчас стала помятой, влажной от пота и пропитанной красноватой пылью. Потревоженная колесами пыль создавала завихрения сзади машины и, иногда обгоняя ее, попадала в нос, мешая дышать нормально. «Да, нелегко будет привыкнуть к здешней жизни», — подумал я, с сожалением вспоминая покой и удобства, оставшиеся позади, и стараясь представить себе место, где придется жить теперь.

Проехав еще несколько часов, я с радостью увидел на горизонте небольшую рощу, которую сначала принял за мираж. Через некоторое время я уже подъезжал на своей уставшей, как и я, машине к этому населенному пункту, состоящему из нескольких десятков простых бедных домов, прятавшихся в тени деревьев. Я был еще далеко от того места, куда направлялся, однако после стольких часов одиночества и беспощадного солнца я обрадовался возможности увидеть человеческие лица и почувствовать желанную прохладу тени.

Появление моего автомобиля в этом далеком от больших городов месте стало настоящим событием для малышей всех возрастов, которые сразу кинулись разглядывать железного монстра, как будто это было незнакомое животное. Обжигаясь о горячий металл автомобиля, с криками, толкаясь и раздавая друг другу удары, они стали взбираться на грузовик, трогая и крутя все, что привлекало их внимание и вызывало любопытство. Я сразу же сообразил, что если они будут брать все, что им понравится, то очень быстро оставят мою машину без колес и руля. Увидев этот беспорядок, я подумал, что не должен задерживаться здесь надолго, если хочу остаться со своим грузовиком и прибыть к месту назначения до того, как стемнеет.

Мне показалось странным, что никто из взрослых не вышел поприветствовать меня и не заинтересовался моим приездом. Подозрительно наблюдая за детворой, я огляделся в поисках людей. По поведению детей я сделал вывод, что появление машины должно было быть в этом месте большой редкостью, и тем более странным казалось отсутствие взрослых жителей. Осмотревшись по сторонам, чтобы увидеть, где они могли быть, я разглядел среди деревьев группу людей и услышал ритмичный звук барабанов там-там. Обрадованный, я взял ведро и направился туда, чтобы посмотреть, что происходит, и попросить воды для двигателя моей машины.

Приблизившись, я увидел небольшую возвышенность, где на траве, покрытой старой циновкой, лежал мертвый абориген. Рядом с ним был лук со стрелами и другое оружие, которое он использовал при жизни. Мужчины были раскрашены в разные цвета и носили странную пеструю одежду, как на карнавале. Они танцевали, прыгая вокруг трупа, периодически поднимая вверх оружие и сопровождая все это боевыми криками. Женщины, стоявшие или сидевшие на земле, наблюдали за похоронным танцем и в определенные моменты присоединяли свои голоса к крикам мужчин. Некоторые из них держали на руках детей. Рядом с мертвецом ползал на коленях совсем маленький ребенок, который с трудом пытался взобраться на, видимо, своего отца, удивленный тем, что впервые тот не обращал на него никакого внимания и не хотел с ним играть. Своей маленькой ручонкой он старался дотянуться до его лица, чтобы снять два больших зеленых листа, которыми были накрыты глаза покойника.

Никто из взрослых не обращал внимания на ребенка, все были заняты увлекательным спектаклем. Понаблюдав некоторое время за похоронным ритуалом, который мне больше напоминал какой-то праздник, я покинул место. «Дикари. Что с них взять? Сколько времени и работы потребуется для того, чтобы превратить их в настоящих христиан», — с грустью и некоторым превосходством подумал я и направился к бедному домику неподалеку, возле которого увидел какого-то человека.

Это был худой старик, который снимал дверь вместе с рамой из своего дома. Приблизившись, я поприветствовал его и попросил воды для машины. Мужчина ответил на мое приветствие и продолжил заниматься своей дверью, как будто для него не было ничего более важного. Освободив раму, он отделил от нее дверь, затем топором начал осторожно разделять доски, из которых она была сделана. Удивленный тем, что этот мужчина занимался такой прозаической работой в то время, когда другие плясали и кричали вокруг усопшего, я спросил его, почему он не был вместе со всеми, а ломал эту дверь, которая могла бы хорошо служить ему еще много лет.

Абориген остановил свою работу и посмотрел на меня долгим взглядом, как бы желая лучше понять, о чем я его спрашивал. Затем, медленно подыскивая слова, объяснил мне, показывая рукой туда, где отпевали покойника, что умер человек, и он разбирал свою дверь, чтобы сделать для этого человека гроб, потому что у других жителей такой двери не было. Вслед за тем, вспомнив о моей просьбе и, вероятно, не желая, чтобы я дальше отвлекал его своими вопросами, он вошел в почти пустой дом и вышел оттуда с ведром воды. Затем махнул мне на прощанье рукой и, как ни в чем не бывало, продолжил свою работу.

«Дикари?.. Они?..» — спросил я сам себя, молча и со стыдом наблюдая некоторое время за работой мужчины. Да этот абориген больше христианин, чем я сам! В то время как я был обеспокоен мыслями о потере моих удобств и о трудностях, которые меня ожидают, этот бедный старик, не задумываясь, отрывал от себя единственное, что у него было, — дверь от собственного дома. Он отдавал это другому человеку, не переживая о том, что умерший уже никогда не сможет даже поблагодарить его за этот благородный поступок.

Я вернулся к своей машине, которая была во власти веселой ребятни, залил воду в радиатор, убедился, что все детали еще были на своих местах, и продолжил свой путь, оставив сзади тучу красной пыли и толпу босоногой детворы с бронзовой кожей, которая не хотела, чтобы я забирал их новую игрушку.

Снова трясясь в машине под палящим солнцем и подсчитывая камни, о которые я спотыкался в жизни на своем религиозном пути, я с благодарностью и стыдом вспоминал свою сегодняшнюю первую встречу с «дикими» туземцами и новый урок, полученный от них.