Читать книгу Серебряный век - Анна Ахматова, Николай Гумилев - Страница 2

Летний вечер пышен,

Летний вечер снова…

Мне твой голос слышен:

«Я люблю другого».

Сердца горький лепет

Полон чар былого…

Слышен тихий лепет:

«Я люблю другого».

Смолкни, праздный ропот!

Прочь, упрёк! Ни слова!..

Слышен, слышен шёпот:

«Я люблю другого».

Юноша бледный со взором горящим,

Ныне даю я тебе три завета:

Первый прими: не живи настоящим,

Только грядущее – область поэта.

Помни второй: никому не сочувствуй,

Сам же себя полюби беспредельно.

Третий храни: поклоняйся искусству,

Только ему, безраздумно, бесцельно,

Юноша бледный со взором смущённым!

Если ты примешь моих три завета,

Молча паду я бойцом побеждённым,

Зная, что в мире оставлю поэта.

Ты – женщина, ты – книга между книг,

Ты – свёрнутый, запечатлённый свиток;

В его строках и дум и слов избыток,

В его листах безумен каждый миг.

Ты – женщина,

                           ты – ведьмовский напиток!

Он жжёт огнем, едва в уста проник;

Но пьющий пламя подавляет крик

И славословит бешено средь пыток.

Ты – женщина, и этим ты права.

От века убрана короной звёздной,

Ты – в наших безднах образ божества!

Мы для тебя влечём ярем железный,

Тебе мы служим, тверди гор дробя,

И молимся – от века – на тебя!

Я – Клеопатра, я была царица,

В Египте правила восьмнадцать лет.

Погиб и вечный Рим, Лагидов нет,

Мой прах несчастный

                                         не хранит гробница.

В деяньях мира мой ничтожен след,

Все дни мои – то празднеств вереница,

Я смерть нашла, как буйная блудница…

Но над тобой я властвую, поэт!

Вновь, как царей, я предаю томленью

Тебя, прельщённого неверной тенью,

Я снова женщина – в мечтах твоих.

Бессмертен ты искусства

                                                 дивной властью,

А я бессмертна прелестью и страстью:

Вся жизнь моя – в веках звенящий стих.

Каждый миг есть чудо и безумье,

Каждый трепет непонятен мне,

Все запутаны пути раздумья,

Как узнать, что в жизни, что во сне?

Этот мир двояко бесконечен,

В тайнах духа – образ мой исчез;

Но такой же тайной разум встречен,

Лишь взгляну я в тишину небес.

Каждый камень может быть чудесен,

Если жить в медлительной тюрьме;

Все слова людьми забытых песен

Светят таинством порой в уме.

Но влечёт на ярый бой со всеми

К жизни, к смерти – жадная мечта!

Сладко быть на троне, в диадеме,

И лобзать покорные уста.

Мы на всех путях дойдём до чуда!

Этот мир – иного мира тень.

Эти думы внушены оттуда,

Эти строки – первая ступень.

Я много лгал и лицемерил,

И много сотворил я зла,

Но мне за то, что много верил,

Мои отпустятся дела.

Я дорожил минутой каждой,

И каждый час мой был порыв.

Всю жизнь я жил великой жаждой,

Её в пути не утолив.

На каждый зов готов ответить,

И, открывая душу всем,

Не мог я в мире друга встретить

И для людей остался нем.

Любви я ждал, но не изведал

Её в бездонной полноте, —

Я сердце холодности предал,

Я изменял своей мечте!

Тех обманул я, тех обидел,

Тех погубил, – пусть вопиют!

Но я искал – и это видел

Тот, кто один мне – правый суд!

Из ножен вырван он

                                        и блещет вам в глаза,

Как и в былые дни, отточенный

                                                              и острый.

Поэт всегда с людьми, когда шумит гроза,

    И песня с бурей вечно сестры.

Когда не видел я ни дерзости, ни сил,

Когда все под ярмом клонили молча выи,

Я уходил в страну молчанья и могил,

    В века загадочно былые.

Как ненавидел я всей этой жизни строй,

Позорно-мелочный, неправый,

                                                        некрасивый,

Но я на зов к борьбе лишь хохотал порой,

   Не веря в робкие призывы.

Но чуть заслышал я заветный зов трубы,

Едва раскинулись огнистые знамёна,

Я – отзыв вам кричу, я – песенник борьбы,

    Я вторю грому с небосклона.

Кинжал поэзии! Кровавый молний свет,

Как прежде, пробежал по этой

                                                      верной стали,

И снова я с людьми, – затем, что я поэт,

    Затем, что молнии сверкали.

Вечер мирный, безмятежный

Кротко нам взглянул в глаза,

С грустью тайной, с грустью нежной…

И в душе под тихим ветром

Накренились паруса.

Дар случайный, дар мгновенный,

Тишина, продлись! продлись!

Над равниной вечно пенной,

Над прибоем, над буруном,

Звёзды первые зажглись.

О, плывите! о, плывите!

Тихо зыблемые сны!

Словно змеи, словно нити,

Вьются, путаются, рвутся

В зыби волн огни луны.

Не уйти нам, не уйти нам

Из серебряной черты!

Мы – горим в кольце змеином,

Мы – два призрака в сияньи

Мы – две тени, две мечты!

Нет, я не ваш! Мне чужды цели ваши,

Мне странен ваш неокрылённый крик,

Но, в шумном круге, к вашей общей чаше

И я б, как верный, клятвенно приник!

Где вы – гроза, губящая стихия,

Я – голос ваш, я вашим хмелем пьян,

Зову крушить устои вековые,

Творить простор для будущих семян.

Где вы – как Рок, не знающий пощады,

Я – ваш трубач, ваш знаменосец я,

Зову на приступ, с боя брать преграды,

К святой земле, к свободе бытия!

Но там, где вы кричите мне: «Не боле!»

Но там, где вы поёте песнь побед,

Я вижу новый бой во имя новой воли!

Ломать – я буду с вами! строить – нет!

Где вы, грядущие гунны,

Что тучей нависли над миром!

Слышу ваш топот чугунный

По еще не открытым Памирам.

На нас ордой опьянелой

Рухните с тёмных становий —

Оживить одряхлевшее тело

Волной пылающей крови.

Поставьте, невольники воли,

Шалаши у дворцов, как бывало,

Всколосите весёлое поле

На месте тронного зала.

Сложите книги кострами,

Пляшите в их радостном свете,

Творите мерзость во храме, —

Вы во всём неповинны, как дети!

А мы, мудрецы и поэты,

Хранители тайны и веры,

Унесём зажжённые светы

В катакомбы, в пустыни, в пещеры.

И что, под бурей летучей,

Под этой грозой разрушений,

Сохранит играющий Случай

Из наших заветных творений?

Бесследно всё сгибнет, быть может,

Что ведомо было одним нам,

Но вас, кто меня уничтожит,

Встречаю приветственным гимном.

Свершатся сроки: загорится век,

Чей луч блестит на быстрине столетий,

И твёрдо станет вольный человек

Пред ликом неба на своей планете.

Единый Город скроет шар земной,

Как в чешую, в сверкающие стекла,

Чтоб вечно жить ласкательной весной,

Чтоб листьев зелень осенью не блёкла;

Чтоб не было рассветов и ночей,

Но чистый свет, без облаков, без тени;

Чтоб не был мир ни твой, ни мой, ничей,

Но общий дар идущих поколений.

Цари стихий, владыки естества,

Последыши и баловни природы,

Начнут свершать, в веселье торжества,

Как вечный пир, ликующие годы.

Свобода, братство, равенство, всё то,

О чем томимся мы, почти без веры,

К чему из нас не припадёт никто, —

Те вкусят смело, полностью,

                                                          сверх меры.

Разоблачённых тайн святой родник

Их упоит в бессонной жажде знанья,

И Красоты осуществленный лик

Насытит их предельные желанья.

И ляжем мы в веках как перегной,

Мы все, кто ищет, верит,

                                                страстно дышит,

И этот гимн, в былом пропетый мной,

Я знаю, мир грядущий не услышит.

Мы станем сказкой, бредом,

                                                       беглым сном,

Порой встающим тягостным кошмаром.

Они придут, как мы еще идём,

За всё заплатят им, – мы гибнем даром.

Но что ж! Пусть так!

                                         Клони меня, Судьба!

Дышать грядущим гордая услада!

И есть иль нет дороги сквозь гроба,

Я был! я есмь! мне вечности не надо!

Молодой моряк вселенной,

Мира древний дровосек,

Неуклонный, неизменный,

Будь прославлен, Человек!

По глухим тропам столетий

Ты проходишь с топором,

Целишь луком, ставишь сети,

Торжествуешь над врагом!

Камни, ветер, воду, пламя

Ты смирил своей уздой,

Взвил ликующее знамя

Прямо в купол голубой.

Вечно властен, вечно молод,

В странах Сумрака и Льда,

Петь заставил вещий молот,

Залил блеском города.

Сквозь пустыню и над бездной

Ты провёл свои пути,

Чтоб нервущейся, железной

Нитью землю оплести.

В древних, вольных океанах,

Где играли лишь киты,

На стальных левиафанах

Пробежал державно ты.

Змея, жалившего жадно

С неба выступы дубов,

Изловил ты беспощадно,

Неустанный зверолов.

И, шипя под хрупким шаром,

И в стекле согнут в дугу,

Он теперь, покорный чарам,

Светит хитрому врагу.

Царь несытый и упрямый

Четырех подлунных царств,

Не стыдясь, ты роешь ямы,

Множишь тысячи коварств;

Но, отважный, со стихией

После бьёшься с грудью грудь,

Чтоб ещё над новой выей

Петлю рабства захлестнуть.

Верю, дерзкий! ты поставишь

Над землёй ряды ветрил.

Ты по прихоти направишь

Бег в пространстве, меж светил.

И насельники вселенной,

Те, чей путь ты пересек,

Повторят привет священный:

«Будь прославлен, Человек!»

Ангел благого молчания,

Властно уста загради

В час, когда силой страдания

Сердце трепещет в груди!

Ангел благого молчания,

Радостным быть помоги

В час, когда шум ликования

К небу возносят враги!

Ангел благого молчания,

Гордость в душе оживи

В час, когда пламя желания

Быстро струится в крови!

Ангел благого молчания,

Смолкнуть устам повели

В час, когда льнёт обаяние

Вечно любимой земли!

Ангел благого молчания,

Душу себе покори

В час, когда брезжит сияние

Долгожеланной зари!

В тихих глубинах сознания

Светят святые огни!

Ангел благого молчания,

Душу от слов охрани!

Я изменял и многому и многим,

Я покидал в час битвы знамена,

Но день за днём твоим веленьям строгим

Душа была верна.

Заслышав зов, ласкательный и властный,

Я труд бросал, вставал с одра, больной,

Я отрывал уста от ласки страстной,

Чтоб снова быть с тобой.

В тиши нолей, под нежный шёпот нивы,

Овеян тенью тучек золотых,

Я каждый трепет,

                              каждый вздох счастливый

Вместить стремился в стих.

Во тьме желаний, в муке сладострастья,

Вверяя жизнь безумью и судьбе,

Я помнил, помнил, что вдыхаю счастье,

Чтоб рассказать тебе!

Когда стояла смерть, в одежде чёрной,

У ложа той, с кем слиты все мечты,

Сквозь скорбь и ужас я ловил упорно

Все миги, все черты.

Измучен долгим искусом страданий,

Лаская пальцами тугой курок,

Я счастлив был, что из своих признаний

Тебе сплету венок.

Не знаю, жить мне много или мало,

Иду я к свету иль во мрак ночной, —

Душа тебе быть верной не устала,

Тебе, тебе одной!

Будущее!

Интереснейший из романов!

Книга, что мне не дано прочитать!

Край, прикрытый прослойкой туманов!

Храм, чья постройка едва начата!