Читать книгу Блуждающий меж звезд - Николай Игоревич Епифанов - Страница 7

Автомобиль Дэвида продолжал неумолимое движение к Толиману. Тем временем, позабыв обо всех мерах безопасности, которые так упорно объяснял хозяин, Льюис разлегся на приборной панели и, довольный собой, закрыл глаза. Словно в неистовом прыжке, вытянувшись во всю длину, лапы Льюиса едва не касались боковых дверей. Он действительно всю свою жизнь был для Дэвида нечто вроде ангела-хранителя с торчащими в разные стороны усами и мощным хвостом. Но кто сказал, что ангел-хранитель обязательно должен быть одет в длинное белое одеяние с сияющим нимбом над головой?

Дэвид и Льюис познакомились много лет тому назад совершенно случайно. Ничто не предвещало неожиданной встречи в тот осенний вечер, когда осень едва-едва начинала брать бразды правления над миром в свои руки. Однако каждый из них помнил тот далекий день, будто он был только вчера. Пустынный вечерний парк. Разбросанные вдоль длинной, выложенной из плитки дорожки фонарные столбы освещали припозднившимся путникам их дорогу домой.

Когда утром Дэвид собирался на работу, то его взгляд вдруг резко остановился на связке ключей от машины, висевших на крючке возле двери. Он замер. В едва проснувшемся уме замелькали картинки того, как он едет на работу, разъезжает по городу, чтобы выполнить полученные задания, а затем возвращается назад в плотном потоке других машин. Почему-то именно сегодня ему не хотелось ехать на машине, хотя подобное с ним прежде не случалось. Но все-таки прислушавшись к внутреннему голосу, он оставил машину возле дома и отправился на работу пешком. И вот день закончился. Дэвид не спеша брел по парку, глядя себе под ноги. Его окружали шепчущиеся на ветру деревья, далекие звуки автомобилей и еще более слабые голоса людей. Вечер и правда выдался хороший. Можно было о чем-то подумать, кого-то вспомнить.

Ведь в бесконечной суете жизни у людей остается так мало времени, чтобы подумать о ком-то важном, кто есть рядом с тобой, или о ком-то, кто уже исчез со страницы твоей истории, оставив после себя десятки, а то и тысячи слов. Мы забиваем свое время множеством дел, мимолетными чувствами и впечатления. Проживаем жизни подобно миллиардам других людей, где главным становится выживание. А ради чего? Ради того, чтобы не думать о том, что действительно важно? Ради того, чтобы не признаваться себе в ошибках и не пытаться их исправить? Конечно, мало кому захочется осознать себя виноватым в том, что жизнь сложилась именно таким образом, и еще меньшее число людей постарается что-то исправить, предпочтя оставить все на волю судьбе. Жизнь, заполненная обыденными заботами, не всегда означает хорошую жизнь. Иногда это просто бегство от самих себя и не более того.

Аллея бесконечно тянулась вперед, но Дэвида это нисколько не смущало. Ему нравилось двигаться вперед по свежему воздуху, слыша тихий стук ботинок о брусчатую поверхность. Он окунулся в далекое-далекое прошлое. В те дни, когда еще была жива мама.

– Мама, – слово само слетело с его губ, и Дэвид остановился прямо в центре круга света, образованного яркой лампой фонарного столба.

Он вспомнил родительский дом. С двух сторон его окружали поля, на которых выращивали различные злаки. То это была рожь, то пшеница, то кукуруза. Не важно. Главное, что он помнил, как каждую ночь, когда в комнате горел слабый ночник с большими пятиконечными звездами, из-за плотно закрытого окна раздавался шелест стеблей.

А вот он вспомнил и самого себя. Едва доставая до пола ногами, Дэвид сидел за обеденным столом, подперев голову руками, и смотрел, как мама в белом фартуке готовит завтрак. Из дальней комнаты были слышны звуки шагов и голос: отец собирался на работу и разговаривал сам с собой, проверяя, не забыл ли он чего. Каждый день был похож на другой, но при этом они были особенными, потому что Дэвид Розен проводил их в окружении любящей семьи. Он всегда просыпался рано, чтобы побыть с мамой, пока она готовит, затем перекинуться парой фраз с отцом, услышать его напутствие на грядущий день и отправиться в школу. Обычно отец говорил нечто вроде «Будь мужчиной, Дэвид!» или «Не забывай, что сегодняшний день – это одна из ступеней к завтрашнему будущему» или даже просто «Вытри джем с подбородка». И хоть фразы периодически были похожи друг на друга по смыслу, но каждый раз они были сказаны другими словами. Когда завтрак был готов, мама расставляла тарелки и громко звала отца. К этому моменту он был уже полностью собран и готов идти на работу. У членов семьи были свои личные негласные места: Дэвид всегда садился во главе стола, а родители по левую и правую руку от него. В этом не было ничего особенного, никакого намека на то, кто является главой семьи. Просто им было так удобно и все. Когда завтрак подходил к концу, каждый направлялся заниматься своим делом: отец на работу, Дэвид в школу, а мама хозяйничала по дому, а потом закрывалась в кабинете и посвящала остаток свободного времени творчеству. Это было самое лучшее время в жизни Дэвида.

– Мяу! – тонкий писклявый голосок, раздавшийся из соседних кустов, оборвал нить воспоминаний.

Дэвид не сразу понял, откуда доносятся звуки и, оглядевшись по сторонам, прислушался.

– Мяу! – прозвучало вновь.

В этот раз Дэвид определенно знал, где нужно искать. Он сделал несколько шагов с тропинки и наклонился над кустом. Оттуда через густую листву на него смотрел крохотный котенок с розовым носом и большими зелеными глазами.

– Мяу! – снова произнес котенок, широко открыв рот.

– Малыш, ты почему здесь один? – поинтересовался Дэвид и, раздвинув ветви, потянулся к нему. – А где твоя мама или браться с сестрами?

– Мяу, – с досадой ответил котенок, но Дэвид прекрасно его понял.

– Давай пройдемся и поищем их? Если они где-то здесь, то мы обязательно их найдем. Договорились?

Котенок ответил урчанием и уткнулся носом в куртку Дэвида. Около получаса, не возвращаясь на тропинку, они бродили по парку в поисках мамы-кошки. Они заглядывали то в одни кусты, то в другие. Успели посмотреть в широкой водосточной трубе и даже дупле старого дерева. К огромному сожалению обоих, никакого результата это не принесло. Котенок то и дело, вытянув длинную шею, внимательно вглядывался в темноту, будто что-то заметил, а затем снова прижимался к странному большому человеку. Если бы кто-нибудь со стороны увидел, как взрослый мужчина с котенком на руках бродит по ночному парку, то непременно бы испугался. Но они никого так и не встретили, если не считать пары белок, пронесшихся где-то над головой в кроне деревьев, что не осталось не замеченным для котенка, который успевал тихонько шипеть, демонстрируя, кто здесь настоящий хищник.

Потеряв всякую надежду, Дэвид медленно опустился на землю, прислонившись к широкоплечему старому клену. Сквозь штаны он отчетливо чувствовал холодную землю, которая остывала без должного внимания солнца. Где-то далеко впереди всего на одно мгновение загудела машина, но ее звук тут же потонул в порыве осеннего ветра, срывающего первые листья с деревьев.

– И что же мне с тобой делать, малыш? – поинтересовался Дэвид, хотя и сам уже прекрасно знал ответ.

– Мяяяяу, – протяжно ответил хвостатый и, прячась от ветра, полез под куртку.

– Ну куда ты? Что ты делаешь? – Дэвид был удивлен, но даже и не думал сопротивляться. – Ты замерз? Ничего, – он взглянул в чистое осеннее небо, пробивавшееся сквозь колышущуюся листву. – Все, что я могу тебе предложить, это жить со мной. Я, конечно, так себе хозяин, но, как мне кажется, другого выхода у нас с тобой нет.

Котенок не ответил, так как, стоило ему забраться в тепло, тут же заснул. Аккуратно, чтобы не потревожить его сон, Дэвид поднялся на ноги и побрел к выходу из парка. Вот тебе и прогулка без машины. Случайная встреча. А может быть, и не случайная? Это неважно. Теперь Дэвид был не один. Весь свой путь до дома он медленно шел, прислушиваясь к крохотному зверьку, спавшему у него на груди.

Звуки машин, голоса людей и многие другие шумы большого города, которые совсем недавно так отчетливо слышал Дэвид, отошли на задний план, уступив место ласковому мурчанию. Человек и кот. Так они и шли по узким улицам города, пока…

Колеса фольксвагена слетели с дороги, а следом и удивленный Льюис повалился с приборной панели, издав непонятный звук. Окунувшись так глубоко в воспоминания, Дэвид совсем отключился от реальности. Его словно здесь и не было вовсе. Да и не только его: ни машины, ни дороги, ни города Толиман. Второй раз за короткий срок Дэвид позволил себе утонуть в прошлом. Он сбавил скорость и остановился на обочине.

– Дружище, прости. Ты там живой? – глядя вниз, поинтересовался Дэвид.

– Мяу! – прозвучал из-под сидения голос, полный негодования.

Медленно показались усы, уши, лохматая голова. Льюис запрыгнул на сидение и уставился на хозяина удивленным взглядом.

– Прости, я просто задумался, – Дэвид протянул к нему руку, чтобы погладить, но тут же получил сильный укус. – Да не буду я так больше! Отпусти меня, животное! – Льюис определенно решил преподать урок глупому человеку. – Что же ты делаешь? Ты мне руку прокусишь! Я так больше не буду! Ты меня слышишь?

Наконец Льюис разжал зубы и, недовольно выдохнув, запрыгнул обратно на приборную панель, но в этот раз повернулся к Дэвиду спиной.

– Просто я вспомнил, как мы с тобой познакомились, – продолжил оправдываться Дэвид, – а еще вспомнил маму и па… – не договорив, он замер.

Дело в том, что он никогда не жил за городом. Никогда не смотрел, как мама готовит. Это были не его воспоминания, вернее, не все – ведь Льюиса он встретил именно в парке. Но детство. Как же так получается? Как он мог вспомнить то, чего никогда не было? Ведь его настоящие родители… И тут Дэвид осознал, что не помнит о них ровным счетом ничего. Пустые листы. Так не может быть. Так не должно быть.

Дэвид смотрел прямо перед собой. Но его взгляд был устремлен сквозь приборную панель, двигатель и асфальт. Он пытался найти хотя бы кусочки своего прошлого. Все тщетно. Его словно вовсе и не было.

– Нет, я, видимо, просто устал, – Дэвид покачал головой и завел машину. – Нужно добраться до города и отдохнуть. Просто устал. Правда, Льюис?

Обиженный кот ничего не ответил, а лишь едва заметно повернул ухо к хозяину. В такие моменты Дэвид сожалел, что Льюис не умеет разговаривать, ведь он наверняка мог дать ему какой-нибудь совет, чтобы помочь Дэвиду.

– Тук-тук, – раздался неожиданный стук в боковое окно.

Дэвид и Льюис от испуга подскочили на месте. Один схватился рукой за грудь, а другой снова с диким недовольством свалился с приборной панели. Прямо рядом с машиной, наклонившись, стоял крепкий полицейский в форме кофейного цвета и с темными очками на лице. Кроме очков его выделяли густые усы, не совпадавшие по цвету с волосами. Если волосы были светло-русого цвета, то растительность под носом имела насыщенный черный оттенок. Слева на груди висел блестящий жетон, а справа небольшая табличка с именем: «С. Маршалл».

– Сэр, – из-за поднятого стекла его голос звучал несколько приглушенно, – у вас все нормально?

– Вы меня напугали, – переводя дыхание, ответил Дэвид.

– Что?

– Секунду, – Дэвид аккуратно открыл дверь, чтобы не задеть служителя закона.

– Выходить не обязательно, – С. Маршалл тут же положил руку на кобуру, где прятался пистолет.

– Сержант Маршалл, я просто хочу размять ноги и ничего больше.

Маршалл предусмотрительно сделал два шага назад и отщелкнул кобуру.

Подняв обе руки, Дэвид аккуратно вышел из машины, демонстрируя полицейскому свой доброжелательный настрой.

– Я увидел, как вы резко съехали с дороги. Что-то случилось? – поинтересовался Маршалл, который, судя по его виду, приготовился к любому повороту событий.

– Ничего не случилось. Устал от дороги и не более того, – признался Дэвид и опустил руки.

– Вы едете в Толиман?

– Так точно, сэр. Прямо туда.

– Но вы не местный. Я вас раньше здесь не видел.

– И снова в точку. Я журналист. Меня зовут Дэвид Розен, – представившись, он тут же протянул руку Маршаллу.

– Могу я взглянуть на ваши документы? – очевидно, полицейский не думал так легко идти на контакт.

– Без проблем, – расстегнув куртку, Дэвид запустил руку во внутренний карман.

Только ухватившись за кожаное портмоне, Дэвид осознал, что столь резкий жест мог заставить Маршалла почуять неладное, но полицейский стоял все на том же месте. Даже не шелохнулся. Видимо, все-таки угрозы в Дэвиде он не видел.

– Вот, – Дэвид извлек из портмоне водительское удостоверение и документы на машину и протянул их Маршаллу.

Полицейский перехватил документы и, подняв на голову очки, внимательным образом изучил изложенную информацию.

– С документами, как вижу, все в порядке, – полицейский вернул их владельцу, и Дэвид заметил, как напряжение в его движениях улетучилось. – Стивен Маршалл, – в этот раз Маршалл сам протянул руку.

– Вот и славно, – подтвердил Дэвид, – а мое имя вы уже и слышали, и прочли.

– Да, Дэвид. Могу я обращаться к вам по имени?

– Без проблем. А я могу звать вас сержант?

– Лучше сержант Маршалл, – Маршалл определенно не оценил шутку. – Скажите, Дэвид. Вы ведь едете в Толиман из-за истории с парнишкой?

– Верно.

– Думается мне, что пора бы перестать тревожить рану. Она едва начала затягиваться. Вы так не считаете?

– Я… – но Дэвид не успел ответить.

– С момента трагедии здесь было полным-полно журналюг разных мастей. Они успели как следует надоесть всем в городе. Чуть ли не каждый день пытались поговорить с родителями и друзьями паренька. Вы ведь приехали за этим же?

– Не совсем. Я…

– А зачем тогда? Почему просто нельзя оставить людей в покое?

– Сержант, я могу ответить?

– Я понимаю, что это ваша работа, но должны же быть хоть какие-то представления о морали и чувстве меры. Вот приедете вы, поедите, отдохнете. И что дальше? Пойдете прямиком к убитым горем родителям, чтобы задавать свои дурные вопросы?

– Я…

– Вам бы лучше сесть в машину, развернуться и уехать туда, откуда вы прибыли.

Сержанта Маршалла не интересовали ответы Дэвида, ведь у него уже была заготовленная картина событий, которую довольно трудно изменить. Она выработалась за счет жесткого гнета внешних проявлений, и он пропустил их через эмоциональное восприятие, не пытаясь даже обдумать. Хотя, с другой стороны, возможно, он был прав. Дэвид не знает, а может лишь догадываться о том, как вели себя журналисты и другие участники событий, последовавших за обнаружением тела ребенка.

– Сержант Маршалл, – Дэвид выставил ладонь прямо перед собой, – позвольте мне уже сказать. Я понимаю, через что пришлось пройти жителям города. Я понимаю, что родителям сейчас совершенно не до интервью. У меня нет цели кому-то досадить, – в своей речи мистер Розен умышленно использовал простые короткие предложения, словно отделяя одну мысль от другой. – Я готов пообещать вам принять все возможные меры, чтобы мое пребывание в Толимане принесло как можно меньше вреда.

– Это всего лишь слова, Дэвид.

– Слова. Но у меня нет ничего другого. Вы можете мне просто поверить.

– Поверить? – Маршалл усмехнулся. – Люди редко заслуживают доверия, ведь большая часть того, что они говорят – это ложь.

– Не могу не согласиться. Но другого варианта здесь нет.

– Есть. Вы можете уехать…

– А если нет? Вы понимаете, что если я уеду, то потеряю работу. Вот вам бы хотелось лишиться работы из-за невыполнения приказа? Мне думается, что нет. У вас наверняка есть семья, которую нужно кормить. А чем прикажете мне кормить мою семью, когда начальник скажет собирать свои вещи и катиться подобру-поздорову?

– Я не могу вас арестовать, – негодование Маршалла никуда не делось, однако он, как показалось Дэвиду, задумался над его словами. – Но я могу попросить моих коллег приглядывать за вами. И если вдруг что-то пойдет не так, то мы найдем повод вас задержать.

– Мяу? – удивился Льюис, стоявший всеми четырьмя лапами на пассажирском сидении.

– Кот? – ничуть не меньше удивился Маршалл.

– Да, кот. Мой напарник. Его зовут Льюис, – ответил Дэвид и повернулся к коту. – Льюис – это сержант Стивен Маршалл. Интересуется, на кой черт мы с тобой приехали.

– Мяу, – прозвучало словно «я тоже не имею ни малейшего понятия, но тебе ведь не сидится дома и надо обязательно где-то шататься».

Маршалл за спиной хмыкнул, чем заставил Дэвида обернуться. За все время их разговора он впервые увидел улыбку на лице полицейского.

– Люблю котов, – признался Маршалл. – Правда, самому мне их заводить нельзя. Аллергия.

– Печально слышать, – подметил Дэвид, представляя тем временем, как использует Льюиса в качестве гранаты, чтобы навлечь на полицейского слезы и чихание. – Так мы пришли с вами к согласию?

– Договорились. Поверю вам на первый раз. Но благодарите своего кота.

– Вот как? Это почему же?

– Если такое животное вам доверяет, значит, для этого есть основания.

– Спасибо, – усаживаясь в машину, сказал Дэвид.

– И еще кое-что, – ухватившись за дверь, продолжил сержант Маршалл. – Если вы слишком сильно устали, то лучше немного подремать и прийти в себя.

– Благодарю за беспокойство, но сейчас я чувствую себя гораздо лучше, – самым доброжелательным тоном из возможных заверил полицейского мистер Розен.

– Тогда удачного пути.

– И вам.

Дэвид захлопнул дверь, завел двигатель и, переключив передачу, вернул автомобиль обратно на дорогу. До Толимана оставалось ехать не более десяти минут. Льюис не стал залезать на приборную панель, а перебрался на заднее сидение, где, тихо посапывая, свернулся клубком. Стивен Маршалл моментально вылетел из головы Дэвида, позволив ему снова задуматься, почему он вспомнил то, чего на самом деле не было.

И пока Дэвид копался в своей голове, остаток пути пролетел незаметно, как и дорожный знак, приветствовавший путников. Если бы Дэвид взглянул на него, то заметил бы странную надпись:

Добро пожаловать в Толиман!

14 ч. 39 м. 37 с., Склонение –60° 50′ 2″

И вот уже показались первые дома на границе города. Дэвид с облегчением вздохнул. Первым делом нужно найти гостиницу и немного вздремнуть. Работа есть работа, но она может и подождать, ведь дело касалось рассудка. Чем глубже он туда заглядывал, тем больше пустот находил в своей памяти. А самым страшным казалось чувство, словно на месте этих дыр никогда ничего и не было вовсе. Не сбавляя обороты, автомобиль пересек границу и проехал еще около двухсот метров. Затем снизил скорость и окончательно остановился прямо посреди дороги.

Безумие. Его окружал какой-то бесконечный кошмар, притаившийся в темном уголке сознания. Дрожащими руками Дэвид заглушил двигатель и выбрался наружу. Он не мог поверить собственным глазам. Вместо города в том виде, в котором он привык их обычно представлять, его окружали картонные макеты зданий, напоминавшие декорации старых фильмов, выстроившиеся друг за другом. Бесконечная тишина поглотила звуки. Едва привыкнув к «зданиям», Дэвид различил на улицах картонные макеты людей. Вот женщина в красном платье в белый горошек везет перед собой коляску, а вот пожилой парикмахер стоит на пороге своей лавочки. Здесь были и дети: с широкими улыбками на лицах три мальчика лет четырнадцати бежали вниз по улице.

Мир стал обманом. Образы людей, навечно застывшие в искусственном пространстве. Ничто их не потревожит и ничто не заставит ожить, ведь они не настоящие. Дорога тянулась далеко вперед, а по бокам стояли точно такие же макеты.

– Мяу? – спросил выбравшийся из машины Льюис и прижался к ноге хозяина.

– Что же это такое? Где мы?

Переборов себя, Дэвид подошел к «зданию» с вывеской продуктового магазина и дотронулся до плоской двери. С протяжным скрипом она нехотя отворилась, позволяя Дэвиду пройти внутрь. Он сделал еще два шага вперед и оказался в небольшом помещении, где все по-прежнему было выполнено из картона. Поддельные банки с различными консервами аккуратно стояли на полках, бумажный хлеб дожидался на витрине своих покупателей. В дальнем конце зала возле плоской кассы стоял нарисованный продавец, получавший деньги за покупки от маленькой сгорбленной бабушки. Кроме них двоих были и другие «люди», но их лица для Дэвида слились в единое бесформенное пятно. Чувствуя, как вот-вот потеряет сознание, мистер Розен выбежал из магазина и тут же запрыгнул в свою машину. Убедившись, что кот сидит рядом на пассажирском сидении, Дэвид захлопнул дверь, с силой схватился за руль и прижался к нему лбом. Была и еще одна вещь, в которой он очень боялся себе признаться, – этот город и его жители казались до боли знакомыми, но он не мог сказать почему.

– Нам нужно убираться отсюда! И чем быстрее, тем лучше, – бросив короткий взгляд на Льюиса, буквально прокричал Дэвид.

Едва двигатель успел очнуться, как автомобиль тут же сорвался с места. Дэвид развернул его и вдавил педаль газа, надеясь побыстрее умчаться прочь, но ехать оказалось некуда. Ему пришлось резко затормозить, ведь прямо перед ним, там, где начинался город, стояла стена с нарисованной дорогой, уходившей вдаль.

– Нет, нет, нет! Так не бывает! – истерически рассмеялся Дэвид. – Льюис, ты видишь то же, что и я?

– Мяу, – подтвердил кот, хоть и не выказывал ни капли удивления.

Стена в отличие от домов и людей оказалась самой что ни на есть настоящей. Холодной, твердой и, судя по звукам ударов кулаков Дэвида, очень толстой. Как и когда он успел оказаться в этом дурном сне? Буквально полчаса назад он еще пил кофе в придорожном кафе, а теперь его окружал игрушечный мир. Но ведь Леонард сказал, что Дэвид сможет найти в Толимане ответы на все вопросы, ведь Леонард, черт побери, живет в этом проклятом городе! Может быть, он что-то знает и специально ни о чем не сказал Дэвиду? Бессмыслица. Устав избивать стену и чувствуя, как сильно болят костяшки, он сел на корточки и крепко зажмурился.

– Просто дурной сон. Да. Сон. Просто сон, – повторял он, надеясь вернуться в реальность, когда снова откроет глаза.

Тем временем Льюис забрался на теплый капот автомобиля и молча смотрел на хозяина. Чуткий кошачий слух уловил посторонние звуки, заставив уши слегка развернуться на голове.

– Мяу! – громко позвал Дэвида Льюис. – Мяу! – повторил он вновь, чтобы наверняка привлечь его внимание.

Обессилевший Дэвид с трудом поднялся на ноги и повернулся к коту. Он было хотел попросить не мешать ему думать, но, увидев навостренные кошачьи уши, поспешил прислушаться к тому, зачем позвал его Льюис. Откуда-то издалека звучала старая музыка, которую он не слышал уже очень много лет. Раз здесь есть музыка, то должен быть и тот, кто ее включил!

– Поехали! – воодушевленно крикнул Дэвид, направляясь к машине. – Давай, Льюис, запрыгивай. Только если я куда-то не туда сверну, ты мне скажи, ладно? – Дэвид был готов поклясться, что увидел, как кот утвердительно кивнул ему в ответ.