Читать книгу Блуждающий меж звезд - Николай Игоревич Епифанов - Страница 8

Автомобиль с диким ревом гнал по улицам Толимана, то и дело останавливаясь, чтобы Дэвид с Льюисом могли прислушаться к окружающему их искусственному миру. Чтобы не открывать каждый раз дверь, Дэвид распахнул все окна и увеличил скорость, чувствуя, как порывы воздуха врываются в салон автомобиля и бьют его по лицу. Они останавливались на каждом повороте и перекрестке и замолкали. Порой казалось, что музыка прекратилась, а значит, вместе с ней исчезла и надежда, но это был только страх, потому что стоило сердцу перестать отдаваться гулкими ударами в ушах, как вновь становилась различима слабая мелодия. Старый фольксваген неумолимо делал свое дело – он оставлял позади все новые и новые картонные макеты зданий вместе с грубыми очертаниями жителей. Долетев до очередного перекрестка, Дэвид нажал на тормоз. Автомобиль медленно остановился у стоп-линии в трех метрах от картонной семьи, переходившей дорогу. Впереди в бежевой куртке, из-под которой выглядывали воротник рубашки и вязаная жилетка, шел отец. Он держал за руку шедшую позади него свою красавицу жену с пышной прической на голове; она же держала за руку девочку лет двенадцати, которая (уж простите за тавтологию) держала за руку своего шестилетнего брата, крепко вцепившегося в веревочку маленького зеленого грузовичка. У каждого из них на лице красовалась счастливая улыбка. Нарисованный светофор гордо горел зеленым, чем и воспользовалось столь странное семейство.

– Черт побери! – выругался Дэвид, когда автомобиль остановился. – Я чуть их не сбил.

Почему-то ему представилось, как женщина с криком ударяется о капот машины и, перелетев через крышу, приземляется на землю, словно мешок с костями. Но этого не могло произойти – они ведь не настоящие.

– Мяу? – в подтверждение сему факту удивился Льюис.

– Я знаю, – ответил Дэвид, – знаю. Это все лишь картинки, но что если бы это были люди?

– Мяу! – этим Льюис пытался сказать нечто: «Прошу тебя, не говори ерунды».

– Да, – мистер Розен покачал головой, – ты прав.

Сколько уже длилась погоня за звуками музыки? Десять, двадцать или, может быть, тридцать минут? Стоило немного отдохнуть. Дэвид заглушил двигатель и вылез из машины. Мелодия никуда не исчезла, но нельзя было сказать, стала ли она ближе или дальше от него. Его окружали все те же картонные макеты, высившиеся с двух сторон улицы. На углу отчетливо виднелась вывеска аптеки, и по какой-то причине Дэвид машинально направился туда. Конечно, он прекрасно понимал: там нет и не может быть никаких настоящих медикаментов, да в общем-то и лечить ему было нечего, если не считать съезжающую крышу. Он перешел дорогу, пересек тротуар, нырнув между двух искусственных прохожих, и оказался внутри аптеки. Льюис же не последовал за хозяином, но все-таки выбрался из машины и устроился на капоте, устремив свой взгляд в дверной проем аптеки.

Пусть все вокруг было фальшивкой, но по какой-то причине в воздухе витал аромат разных трав и таблеток, приправленный легкой ноткой спирта. Аптека старого образца представляла собой небольшой зал, по периметру которого расположились стеклянные прилавки, а позади них выстроились длинные стеллажи. Аптекарь стоял у противоположной от двери стены возле кассы. Это был самый классический аптекарь из всех, кого только видел в своей жизни Дэвид Розен. Невысокий пожилой дяденька с жиденькой седой бороденкой взирал на него своими неподвижными глазами через круглые очки в позолоченной оправе.

– Добрый день, – глядя на старика, сказал Дэвид. – У меня выдался не самый приятный денек. Не найдется ли у вас что-нибудь от головы?

– … – аптекарь, конечно же, не ответил ему.

– Видимо, я не вовремя, – пожал плечами посетитель.

Он не имел ни малейшего понятия, для чего нужен столь бессмысленный монолог, просто ему захотелось на одно мгновение сделать вид, будто все хорошо. Что его окружает настоящий город, в котором живут настоящие люди. Правда, получилось слишком неубедительно.

– С вас доллар и двадцать пять центов, – послышалось легкое эхо в правом ухе.

– Что? – Дэвид внимательно присмотрелся к аптекарю.

Нет. Он не мог этого сказать. Ему просто показалось. Аптекарь все так же неподвижно взирал прямо на Дэвида. «Дожили, – подумал мистер Розен, – придумываю себе голоса несуществующих людей». Сделав несколько шагов вперед, Дэвид очутился нос к носу со стариком в белом халате. Самая обыкновенная картонка – чего и стоило ожидать.

За спиной раздался звук колокольчика, вынудив Дэвида буквально подпрыгнуть на месте и развернуться. Но и там никого не оказалось. Дверь была настежь открыта, а плоский колокольчик мирно покоился на вершине проема.

– Я не могу продать вам это без рецепта, – голос казался близким и отчетливым.

Дэвид снова сделал поворот на сто восемьдесят градусов и уставился на аптекаря.

– Вы ведь не настоящий, да? – Дэвид приблизился к старику на расстояние пяти сантиметров и, убедившись, что он и не думает оживать, щелкнул его по носу.

Где-то со стороны подсобки раздался тихий скрежет, похожий на то, как собака пытается открыть дверь.

– Кто здесь? – испуг в голосе скрыть оказалось довольно трудно.

В ответ последовали странные клокочущие звуки, и Дэвид поспешил дать деру. Он же в конце концов не дурак, чтобы идти и смотреть, что издает такие мерзкие звуки! Сколько раз в фильмах ужасов показывали, как герой доблестно и глупо идет во тьму с целью разведать обстановку. Обычно это ничем хорошим не заканчивалось, и потому Дэвид решил не становиться очередным простаком, топающим напрямую к собственной гибели.

То и дело оглядываясь через плечо, он пулей выскочил из магазина и побежал к машине. Немного напутав с маршрутом, врезался в счастливое семейство, переходившее дорогу, и они дружно повалились на землю.

– Твою… – увидев огромные глаза Льюиса, Дэвид сдержался и не закончил оскорбительную фразу. – Надо валить отсюда!

Возможно, ему стоило, не тратя время, сразу сесть в машину, но совесть не позволила оставить людей лежать на земле, пусть даже картонных. Дэвид ухватился за отца как за самого большого и потянул вверх. Легкие каркасы и не думали сопротивляться – они без всяких пререканий вернулись на свое место. Оглядев изображения с ног до головы на наличие царапин или сколов, Дэвид поднял взгляд к их лицам и поначалу не поверил собственным глазам. Вместо широких улыбок на розовощеких физиономиях на него смотрели посиневшие лица, полные ужаса. Смекнув, что смотрит на них с обратной стороны, а не с той, которую он видел, когда затормозил на машине, Дэвид обошел фигуры: все те же довольные улыбки. Странное безумие. Две стороны одной монеты: счастье и горе, вписанные в границы образа одного и то же человека. Неужели все жители такие? Он было хотел вернуться в аптеку, чтобы посмотреть на старика, но сразу вспомнил звук, доносившийся из кладовки. Взгляд сам собой упал на темный дверной проем. К счастью, там никого не оказалось.

– Ехать дальше, – идя задом, приказал себе Дэвид и вернулся в машину. – Льюис, залезай быстрее обратно!

Кот послушно покинул капот и легким прыжком вернулся в салон. Убедившись, что кот устроился на сидении, Дэвид завел двигатель и рванул с места, объехав семью на дорожном переходе.

– Льюис, куда нам? Выбирай. Я сейчас лучше тебе доверюсь, чем себе.

Упершись передними лапами в приборную панель, кот внимательно следил за дорогой и слушал окружающие звуки. Его не смущал звук ревущего двигателя и потоки циркулирующего воздуха. Даже несмотря на этот шум, он мог различить таинственную музыку. Увидев впереди поворот налево, кот повернул в его сторону голову и громко замяукал.

– Точно налево? – глядя на своего друга, спросил Дэвид.

– Мяу! Мрррр, – ответил Льюис и сел обратно на сидение.

– Как скажешь. Надеюсь, ты прав.

Автомобиль повернул налево и оказался в части города, ничем не отличавшейся от предыдущей. По сложному маршруту, выстраиваемому Льюисом, они носились по городу, прочесывая улицу за улицей. Странно, но, даже несмотря на то, что порой автомобиль проезжал по одним и тем же местам, Дэвид был уверен в правильности их пути. Под ревущие звуки двигателя картонные здания одной формы и цвета уступали место другим. Вот позади остался старенький кинотеатр с наборной вывеской над входом, приглашавшей посетить сеанс «Зловещих мертвецов», вот по правую руку показалась средняя школа Толимана, прятавшаяся в конце парковой зоны, затем по обе стороны улицы жилые дома, магазинчики, и снова возник все тот же кинотеатр.

Город представлялся Дэвиду Розену странным запутанным лабиринтом, в котором любой поворот имеет значение. Скажем, только оказавшись на улице А и свернув на улицу Е, а затем в переулок Д, ты сможешь попасть на проспект Б. В противном случае, если не следуешь столь странной схеме, вероятнее всего, ты заблудишься или вернешься в первоначальную точку. Именно поэтому Дэвид и доверился кошачьему чутью Льюиса, который понимал в подобных тонкостях лучше любого человека.

Несколько раз за время пути Дэвиду хотелось остановиться и передохнуть, но в памяти тут же всплывал звук из аптеки, и решимость продолжать двигаться разгоралась с новой силой. Кто или что могло издавать подобный звук? В Толимане Дэвид был готов увидеть что угодно.

– Послушай, я на тебя не давлю, – обратился к коту Дэвид, – но хотелось бы понимать хотя бы примерно, как долго нам еще ехать?

Льюис лишь удостоил Дэвида коротким недовольным взглядом и вернулся к наблюдению за дорогой.

Каждому человеку ситуация определенно покажется странной: человек ведет машину туда, куда скажет кот. Кот! Но если бы вы знали Льюиса, то и сами доверили бы ему свою судьбу. Однажды он даже спас Дэвида от смерти! Дело было два года назад, когда они направлялись в очередную командировку. Солнце постепенно опускалось за горизонт, и окружающий мир опутали вязкие сумерки. Тем временем, автомобиль Дэвида двигался по двухполосной дороге за небольшим грузовиком. С того момента, как они покинули родной дом, прошло около четырех часов, а пункт назначения все еще прятался где-то впереди. От монотонности пути Дэвид устал. Нет, он не засыпал, но его реакция и координация стремительно падали. Понимая, что так продолжаться не может, мистер Розен смирился с необходимостью заночевать в придорожном мотеле, не добравшись до цели. Чтобы не искушать судьбу, он пристроился за грузовичком и спокойно плелся позади него. Ничто не предвещало беды. Но, к счастью, рядом с ним был Льюис. Этот усатый пройдоха почувствовал грядущие неприятности и громко замяукал, от неожиданности заставив своего хозяина приободриться. Когда Дэвид с непониманием посмотрел на кота, тот начал мяукать еще громче и, обнажив острые, как лезвия, когти, сгрестись в дверь. От когтей на двери оставались глубокие царапины, что, конечно же, вывело Дэвида из себя, и он остановился на обочине. Едва мистер Розен попытался открыть рот, чтобы обругать кота за его невоспитанность, как в тот же момент раздался громкий скрежет металла. Дэвид и Льюис посмотрели на дорогу: пикап, летевший на большой скорости по встречной полосе, потерял управление и со всего маха врезался в грузовик, за которым ехал автомобиль Дэвида. Не имея возможности удержаться на месте, грузовик рухнул на бок. Буквально на пару секунд в салоне повисло молчание. Дэвид взглянул на Льюиса, сказал «Спасибо» и тут же выскочил из машины, чтобы поскорее добраться до места аварии – ведь, возможно, кому-то нужна была его помощь. Такая вот история. И, если бы не чутье Льюиса, неизвестно, остались бы они в живых или нет.

Рассказывая о коте Льюисе, можно было бы вспомнить множество подобных историй. Само собой, не столь трагичных (иначе на кота пали бы подозрения: а не его ли лап это дело?), но их, скажу я вам, приключилось предостаточно. Это и была главная причина, почему Дэвид столь безропотно доверял своему другу.

Вот и сейчас Дэвид Розен знал – Льюис его не подведет. Они проскакивали одну улицу за другой и, двигаясь кругами, приближались к цели. В Толимане привычное пространство-время оказалось настолько искривлено, что потеряло всякий смысл, ведь, двигаясь в рамках трех известных осей, они также перемещались и по линии времени, но не просто вперед: они скакали по ней в совершенно хаотичном порядке, и только искусственный город всеми силами мешал заметить столь очевидный подвох.

– Мяяяяяяяу! – громко и протяжно закричал Льюис, увидев место, к которому они так стремились.

Взгляд кота буквально впился в здание, и Дэвид тут же начал сбавлять скорость. Автомобиль плавно остановился прямо напротив входа. Через открытые окна в салон проникала громкая музыка, которую Дэвид хоть и знал, но никак не мог вспомнить.

– Добрались, – тихо сказал мистер Розен и заглушил двигатель.

Он вышел из машины и посмотрел на картонное здание. Если верить рисунку, это место должно было быть построено из красного кирпича, где каждый кирпичик подходит по размеру к другому. Внутрь вела деревянная двухстворчатая дверь со стеклянными окнами, а прямо над ней полукругом располагалась большая вывеска, где белыми буквами на черном фоне было аккуратно выведено: «Пусть не забудем песнь листвы».

– Льюис, ты – хвостатый гений! – радостно прокричал Дэвид, благодарно глядя на кота, успевшего выскочить из машины вслед за хозяином и усесться у его ног.

Где-то за спиной раздался странный шум, и они тут же обернулись. Только сейчас мистер Розен осознал, что на город опускалась ночь. Лишенные какого-либо освещения, улицы медленно тонули в непроглядной тьме. Что это был за звук и откуда? Изо всех сил напрягая зрение, Дэвид вглядывался в темноту, но никак не мог найти источник непонятного шума. А вот Льюис, чье зрение от рождения приспособлено к ночному образу жизни, увидел сразу. Кот зашипел и ощетинился. Его хвост тут же распушился, будто ершик.

– Где? – испуганно спросил Дэвид и проследил за тем, куда был направлен кошачий взгляд.

И только теперь, когда стало понятно, где искать, он увидел во тьме очертания непонятного существа. Дэвид смог разглядеть его блестящие маленькие глаза и длинные конечности. Существо, хрипя, стояло на месте и не шевелилось. У Дэвида перехватило дыхание, но он понимал, что нужно держать себя в руках, а главное, нужно поскорее убраться с улицы. Стараясь не шуметь и не делать резких движений, Дэвид медленно начал обходить машину.

– Льюис, – шепотом сказал мистер Розен, – надо уходить. Пойдем.

И тут где-то справа Дэвид услышал точно такой же хрип. Он повернул голову – метрах в десяти от него из-за угла выглядывало еще одно существо. Через несколько секунд существ стало гораздо больше. Они тянулись к Дэвиду, словно к яркому огню, да никак не могли решиться подойти. Сквозь тьму чувствовался холод, исходящий от их тел.

Дэвид продолжал двигаться к двери, стараясь не выпускать их из поля зрения. Еще пара метров, и они с Льюисом окажутся в безопасности. Безопасности? Так ли это? Не было никаких гарантий, и потому оставалось просто верить. Кот и не думал перестать шипеть, но при этом не отставал от хозяина ни на сантиметр. И тут из гущи тьмы прямо между двух существ вышел человек в длинном желтом плаще. Дэвид прекрасно знал, что такие плащи обычно используют рыбаки. Мужчина сделал несколько шагов вперед и оказался прямо позади машины. Его рост был более двух метров, а огромные ручищи сжимали длинный тяжелый гарпун. Не было ни малейшей возможности разглядеть лицо незнакомца, ибо его закрывал капюшон. Когда-то давным-давно Дэвид Розен знал, кто это такой, но все, что осталось от тех времен, это страх встретиться с человеком в желтом плаще.

Рука Дэвида непрестанно шарила в воздухе в поисках двери, пока наконец не наткнулась на нее. Спасение! – промелькнула мысль в голове, и Дэвид толкнул дверь. Не издав ни единого звука, она послушно отворилась, и путники поспешили зайти в здание. Едва дверь вернулась на положенное место, как жуткий хрип исчез, и в воздухе остался только звук музыки. Человек в желтом плаще тоже остановился по ту сторону двери. Он не сможет пройти внутрь. Не должен.

Все еще боясь, что двери распахнутся и чудища, более не раздумывая ни секунды, накинутся на теплую плоть, Дэвид продолжал отступать назад, пока не наткнулся спиной на стол.

– Льюис? – спросил Дэвид, проверяя, на месте ли кот, хотя видел, как он тоже зашел внутрь.

В ответ Льюис только прижался к ноге хозяина.

– Они ведь сюда не зайдут? – он сам не знал, какой ответ ожидает услышать.

Не двигаясь и не издавая ни единого звука, они простояли несколько минут. Сердце постепенно начало приходить в нормальный ритм, а дыхание перестало быть резким и прерывистым. Никто не гнался за ними и не пытался попасть внутрь.

Когда Дэвид Розен наконец успокоился, его тело перестало напоминать натянутый канат, и он огляделся по сторонам. Внутри магазин оказался не похож на два других здания, в которых Дэвид успел побывать. Во-первых, это был самый настоящий музыкальный магазин. Никакого картона и никаких подделок. Перед ними предстало просторное помещение, освещенное ярким светом потолочных ламп. На левой длинной стене висели гитары разных мастей: большие и маленькие, акустические и электрогитары. А что же касается цветов, то не нашлось бы ни одного человека, который не смог бы найти здесь свой любимый цвет.

Вдоль правой стены тянулся стеллаж, доверху забитый книгами о музыке и нотными тетрадями. Рядом с ним вальяжно расположился черный рояль, чья лакированная поверхность блестела в свете ламп. Кроме того, по залу были расставлены высокие стеклянные витрины, в которых, дожидаясь своего часа, покоились различные музыкальные инструменты, начиная от губных гармошек и заканчивая скрипками и саксофонами. Но откуда, не прекращаясь, лился звук музыки? В конце зала Дэвид разглядел коричневую приоткрытую дверь.

– Льюис, нам туда?

– Мяу, – подтвердил Льюис, как и хозяин, отошедший от случившегося на улице.

– Пойдем. «Только давай не будем шуметь», – как будто сказал он, поднеся указательный палец к губам.

И это было правильно, ведь кто знает, что их могло поджидать в следующей комнате. Двигаясь короткими шагами по паркетному полу, Дэвид внимательно прислушивался, стараясь различить какие-либо посторонние звуки. Кот последовал его примеру и, немного прижавшись к земле, словно охотясь, плавно переставлял свои пушистые лапы. Они прошли мимо нескольких витрин, оставили позади рояль, и все это были самые настоящие предметы, ничем не похожие на подделку. Вот и дверь. В таинственной комнате горел приглушенный свет настольной лампы, которую можно было разглядеть в щель.

– Дэвид? – из комнаты послышался чей-то мужской голос, заставивший путников замереть на месте. – Это ты? Проходи, не бойся.

Мистер Розен чувствовал, как бешено пульсирует вена у него на виске. В голове роились противоречивые мысли, но одна из них звучала громче всех: «Мы ведь специально ехали сюда, а значит, должны дойти до конца. Кроме того, магазин спас нас от тварей на улице».

– Дэвид, перестань упрямиться. Даже Льюис уже зашел.

Кота действительно не оказалось рядом. Пока мистер Розен раздумывал над тем, как поступить, Льюис просто взял и зашел в комнату. Не решимость Льюиса, а страх за него сыграл свою роль, и вот Дэвид переступил порог. Первым, что бросилось в глаза, было то, как сильно она отличалась от магазина. Небольшая, мрачная и очень старая. В воздухе витал стойкий запах пыли. Вплотную к окну был придвинут письменный стол, на котором горела лампа, покорно склонившая свою железную голову вниз, а чуть поодаль спинкой к Дэвиду стояло клетчатое кресло и небольшой столик с громоздким патефоном ушедшей эпохи. Даже в слабом свете Дэвид смог разглядеть, как под острой иглой кружится виниловая пластинка, позволяя аппарату извлекать из себя музыку.

Переведя взгляд обратно на кресло, Дэвид увидел чью-то руку, мирно покоившуюся на подлокотнике.

– Где Льюис? – именно этот вопрос волновал сейчас Дэвида больше всего.

– Рядом с тобой, – ответил голос.

– Мяу, – подтвердил Льюис, глядевший снизу вверх на хозяина.

– Слава богу, – мистер Розен вздохнул с облегчением и сосредоточил свое внимание на незнакомце. – Кто вы?

– Сейчас я твой маяк, а ты судно, заплутавшее в море, терзаемом штормом. Слышишь музыку? Если как следует прислушаться, то ты различишь плеск волн. Закрой глаза, и музыка позволит тебе увидеть яркий свет, подсказывающий путь к спасению – рука незнакомца поднялась с подлокотника и начала двигаться в такт звучавшим нотам.

– Послушайте, я совершенно не понимаю, что происходит. Это все какое-то безумие. Я даже боюсь, что вы…

– …можете вскочить со своего кресла и накинуться на меня, – ответил незнакомец. – Я знаю, о чем ты думаешь, Дэвид.

Опираясь на подлокотники, мужчина поднялся со своего места. Он ни капли не был похож на тех, с кем недавно столкнулся Дэвид. Мужчина обошел кресло и, подойдя поближе к Дэвиду, остановился в свете настольной лампы. Перед путниками предстал пожилой человек лет семидесяти в красной вязаной жилетке, надетой поверх черной рубашки, на воротнике которой красовалась туго затянутая алая бабочка. Но самое главное, что стоило отметить, – это его лицо. Гладко выбритое и усеянное множеством морщин, оно по какой-то причине вызывало доверие. Возможно, дело было в добрых голубых глазах, над которыми нависали тяжелые густые брови, а может быть, в легкой улыбке, но так или иначе Дэвид понял, что перед ним стоит далеко не враг. Слегка покачиваясь вперед и назад, мужчина спрятал руки в карманы брюк и внимательно осмотрел своего гостя с ног до головы.

– Выглядишь ты, конечно, не очень. После всего пережитого тебе не мешало бы отдохнуть, – слегка нахмурившись, сказал незнакомец. – Но это еще успеется. Я рад, что ты смог добраться.

– Вы не ответили, кто вы?

– Я? – незнакомец задумался, подняв взгляд к потолку. – Профессор музыки. А если тебя интересует имя, то меня зовут Эдвард, правда, если тебе не трудно, мог бы ты меня так не называть?

– А как тогда? – удивился мистер Розен. – Профессор?

– Да, – Эдвард кивнул, – так мне нравится гораздо больше.

– Я не понимаю, что происходит.

– Ну разумеется. Минувшие события для тебя подобны урагану, но у них есть свое объяснение.

– Понимаете, я ехал в Толиман по работе. У меня было запланировано несколько интервью, но вместо этого я оказался в каком-то кошмаре. Искусственный город, забитый картонными домами и нарисованными людьми. А потом эти твари…

– Дэвид, – Профессор музыки перебил его, – не надо. Я все прекрасно знаю. У тебя очень много вопросов, да только я не могу дать ответы на все. Но парочку тайн я для тебя открою, – он коротко улыбнулся и взглянул на Льюиса. – А ты как поживаешь, проныра?

– Мяу?

– Знаю. Не переживай, – Профессор ответил так, словно в точности понял, что имеет в виду Льюис.

– Послушайте, я хочу поскорее выбраться отсюда, а мы только впустую тратим время…

– Время? – искреннее удивление отразилось на лице Профессора, на долю секунды разгладив все морщины до единой. – Время не имеет для нас ни малейшего значения, дорогой мой. Скажи-ка мне, – старичок выпрямился и сделал еще один шаг к Дэвиду, – что реально из окружающего нас мира?

– Честно говоря, мне кажется, что это все одна сплошная галлюцинация. Может быть, я попал в аварию на дороге? И теперь лежу в больнице с перемотанной головой или даже в кювете, истекая кровью.

– Фу, – отмахнулся Профессор, – ей-богу, какие глупости! Осмотрись вокруг, прикоснись к стене, проведи рукой по гладкой поверхности стола. Если хочешь, можешь коснуться меня. Неужели все это столь нереально?

– Нет, – Дэвид отрицательно покачал головой, – но это не может быть правдой.

– Почему? Потому что происходит что-то не вписывающееся в твое понимание реальности?

– Можно сказать и так. Это все какая-то ерунда.

– Дэвид, отрицание никак не может заставить стол исчезнуть. Оно может только загнать тебя в иллюзию, наполненную обманом, который ты считаешь правдой.

– А кто сказал, что этого уже не произошло?

– Резонно, – ответил Профессор, приподняв одну бровь. – Отличить реальность от вымысла или иллюзии довольно сложно, ведь люди так сильно привыкли жить внутри собственного восприятия. Мы привыкли врать себе о собственных ошибках, чтобы легче их пережить. Врать, чтобы не смотреть в лицо правде, которая может расстроить нас еще больше. Отчасти это инстинкт самосохранения, а отчасти слабость и трусость. Только воистину смелый человек способен встать с колен, снять повязку со своего лица и, гордо расправив плечи, взглянуть на все свои неудачи и поражения. Именно такой человек может отличить правду ото лжи. А какой человек ты, Дэвид?

– Обычный, – не задумываясь, ответил мистер Розен.

– Обычный, – еле слышно повторил Профессор.

Пластинка на патефоне закончилась, и вместо музыки комнату заполняло шипение от иглы, двигающейся по пустому пространству.

– Прости. На минутку отвлекусь от нашего разговора, – Профессор тут же поспешил к патефону.

Ему было трудно быстро передвигаться, но тем не менее пожилой мужчина, прихрамывая, пересек комнату за несколько шагов и наклонился над патефоном. Пока он отодвигал иглу в сторону и переворачивал пластинку, Дэвид увидел нечто очень странное: комната еле заметно начала меняться. Мерцая, будто картинка телевизора, стены изменяли цвета. Они становились похожи на небрежный рисунок. А стол, до сего момента не вызывавший сомнения в том, что он сделан из дерева, все больше стал походить на игрушку. И тут Дэвид понял: комната стремилась стать частью искусственного города. Но тут из патефона с новой силой зазвучала музыка, и мерцание исчезло, вернув комнату в первозданный вид. Эту мелодию Дэвид тоже когда-то знал, а сейчас она была не более чем безликим эхом в опустевшей памяти.

– Я думаю, ты заметил? – поинтересовался Профессор, повернувшись к Дэвиду.

– Конечно, комната ведь тоже часть города? Ее удерживает музыка.

– Именно, но об этом чуть позже. Давай поговорим о главном.

– Погодите, а что если патефон сломается? Или пластинку заест? – указывая пальцем на музыкальный аппарат, заволновался Дэвид.

– Не переживай, этого не произойдет. Обо всем по порядку, – Профессор вернулся к путникам и снова спрятал руки в карманы. – Ты сказал, что ты обычный человек. Почему?

– А какой же? Что отличает меня от других? Я никакой не гений, а самый обычный рядовой гражданин, если так можно выразиться.

– Не нужно быть гением, чтобы быть особенным, но и нельзя назвать особенным того, кто в своей жизни поступает так же, как и миллионы других. Особенными нас делают наши мечты, наша любознательность, стремление постигать что-то новое. Познание и созидание. Вот, на мой взгляд, базовые принципы особенного человека, а не тени среди теней.

Дэвид рассмеялся. В словах Профессора не было абсолютно ничего смешного, и все же это было смешно, ведь тогда получается, что Дэвид и был тенью среди теней.

– Тебе кажется это смешным?

– Нет, простите.

– Ты живешь в маленькой квартирке вместе со своим котом. День за днем ходишь на работу, которая не всегда приносит удовлетворение. И все, что у тебя есть, – это бесконечный цикл загнанного в клетку зверя. Ты мог бы все изменить, но не делаешь этого, оправдываясь самыми различными причинами. А знаешь, почему ты этого не делаешь? Потому что не хочешь, ведь ты так сильно боишься потерпеть неудачу. Или даже хуже! Что если твоя жизнь станет лучше? Да. Этого ты боишься еще больше, ведь считаешь, что не заслужил улучшений. Не это ли настоящая иллюзия? Добровольная попытка стать не просто тенью, а тенью самого себя. И теперь «безумие», происходящее в городе, больше не кажется столь нереальным.

– О чем вы говорите? – возмутился Дэвид. – Вы не можете судить меня. Я стараюсь делать…

– Стараюсь делать что? – перебил его Профессор. – Ничего? Или, может быть, стараешься раз за разом повторять одни и те же действия, которые и прежде не принесли результата? Ты должен понимать, что это и есть безумие или, по крайней мере, медленное добровольное самоубийство, если в глубине души ты отдаешь себе отчет в своих поступках.

– Вы не правы! – тон мистера Розена резко повысился.

– Я и не ожидал, что ты согласишься. Но скажи мне, Дэвид, почему нарисованный город кажется тебе менее реальным, чем человек, проживающий пародию собственной жизни?

– Обе ситуации ложь, но меня ваше описание определенно не касается! Я понятия не имею, откуда вы знаете кое-что обо мне, но могу сказать точно: вы не можете знать всего! Вам ничего не известно обо мне и моем прошлом!

– Погоди! – Профессор жестом попросил Дэвида остановиться. – А ты знаешь свое прошлое?

В памяти Дэвида всплыло недавнее событие, которое он пережил по дороге в город. Вместо воспоминаний о родителях ему в голову пришла какая-то выдумка, а о настоящих родителях он так и не смог ничего вспомнить. И сейчас, стоя перед Профессором, Дэвид Розен осознал всю глубину пустоты собственной памяти.

– Нет, – тихо признался Дэвид.

Профессор ничего не ответил. Вместо этого он взглянул на часы, затем на патефон и пошел на всякий случай проверить пластинку, позволив Дэвиду немного переварить сложившуюся ситуацию. Старик склонился над патефоном и спокойным взглядом следил, как игла скользит по винилу, совершая один круг за другим.

– Пожалуй, – пробурчал Профессор себе под нос и поднял иглу.

Музыка прекратилось, и тишину нарушало только шуршание бумажной обложки, из которой Профессор доставал другую пластинку. Умелым движением он убрал старую и на ее место поставил новую, а затем установил тонкую иглу на отведенное ей место. Пауза продлилась недолго. Звук пианино разрезал тишину, не позволив комнате снова начать мерцать.

– Это Маттео Манфреди «Готов к бою». Хорошая композиция, и одна из твоих любимых, – обращаясь к Дэвиду, сказал Профессор.

– Я ее не помню, – признался мистер Розен, все так же стоя потупив взгляд в пол.

– Пооооомнишь, – протяжно ответил Профессор. – Я знаю, что освежит твою память. Закрой глаза, я хочу тебе кое-что показать. Давай же. Не бойся.

Хоть сомнения и были, но Дэвид сделал то, о чем просил старик. Закрыв глаза, он ожидал оказаться в темноте, но вместо этого почему-то обнаружил себя перед огромным панорамным стеклом. Еще больше его поразило то, что было с той стороны стекла. Там вдалеке на черном полотне, усыпанном мириадами крошечных звезд, плыла огромная планета, покрытая вихрями бежевого и коричневого цвета.

– Это место тебе ничего не напоминает? – голос Профессора звучал издалека, но казалось, что он находится совсем рядом.

– Нет, но… – Дэвид задумался. – Юпитер?

– Похож, – его слабый смех прокатился легкой волной по всему телу, – но нет. И я говорил не про планету. А про то, где ты оказался.

Дэвид не хотел смотреть по сторонам, ведь слова Профессора могли оказаться правдой и тогда эта правда загонит его в еще больший тупик, нежели тот, в котором он находился сейчас. Да, им овладел страх.

– Дэвид, переступи через себя. Первый шаг всегда самый сложный, но ты должен. Слышишь меня? Ты должен, – голос едва знакомого старика становился все тише и тише, оставляя вместо себя музыку Манфреди.

Пока человек упорно отрицает какой-либо факт, будь он очевидным или нет, у него всегда есть возможность сбежать, не оглядываясь по сторонам. Ведь так поступить гораздо проще.

– Нет! Это галлюцинация, – твердо сказал Дэвид.

Стоило голосу мистера Розена грозно прозвучать, как шаткий мир вокруг него разрушился и осколками размером с кулак осыпался вниз, оставив его стоять в темноте. Он не мог разглядеть даже своих рук, словно они вовсе исчезли. Непросто темнота окутала Дэвида, а абсолютная пустота, лишенная единого лучика света и даже атома материи. Но в столь странном состоянии были и свои плюсы – Дэвид ощутил ни с чем не сравнимый покой, который никогда не наведывался к нему в гости. «А что если я еще раз закрою глаза? – подумал он. – Тогда я растворюсь и стану неотделимой частью вечной тьмы».

Мистер Розен почувствовал, как тяжелеют его веки. Уставшее ноющее тело одолевал желанный сон. Еще чуть-чуть и он провалился бы в него, но неожиданная пощечина заставил его резко открыть глаза. Крепко сжимая плечо Дэвида, перед ним стоял Профессор, готовый снова нанести удар.

– Даже не думай! – пригрозив указательным пальцем, сказал Профессор. – Попробуешь еще раз выкинуть нечто подобное, и я так отхлещу тебе по лицу, что из-за боли ты будешь бояться к нему притронуться.

– Что… Что это было? На несколько мгновений я почувствовал… Не знаю, как описать словами.

– Знаешь. Давай же, назови смелее.

– Забвение? – с сомнением спросил Дэвид.

– Да, верно. Это оно и было. И если в нем раствориться, то обратного пути не будет, ведь возвращаться будет некому.

– Хватит с меня вашего бреда, – Дэвид смахнул руку старика со своего плеча и направился к выходу. – Пойдем, Льюис. Он нам не поможет.

– Стой! – голос Профессора задрожал. – Дэвид, удели мне еще пару минут. Да, я ошибся. С какой стати тебе было вообще слушать меня? Ты устал и испуган, а я только еще сильнее разбередил рану. Прости меня.

– Я не понимаю ничего из ваших слов! Мы через весь город неслись на машине, чтобы найти помощь, а вместо нее я встретил старого фокусника, который пытается запутать меня еще сильнее!

– Это не фокусы. Просто мне не следовало говорить тебе лишнего сейчас. Но ты ведь хочешь выбраться из искусственного города? Услышать голоса людей и звуки машин.

– Да, черт побери. Этого я хочу больше всего.

– Следуй за мной, – сказал старик, покачав головой, и, обойдя Дэвида, вышел из комнаты.

– Мяу? – спросил Льюис о том, собирается ли Дэвид идти за Профессором.

– Да, а если он опять выкинет какой-нибудь фортель, то будем справляться самостоятельно.

На этой ноте Дэвид и Льюис покинули обитель старика, вернувшись в основной зал. Свет все так же ярко горел, освещая множество музыкальных инструментов и не позволяя тьме прокрасться в зал, да только Профессора нигде не было.

– Эй? Где вы?

Неожиданно за спиной Дэвида дверь в комнату захлопнулась, а затем резко прекратилась музыка. Мистер Розен бросился к двери и схватился за ручку, но она была заперта, тогда он изо всех сил начал колотить в нее руками.

– Проклятый старик, ты закрылся внутри? – кричал Дэвид, боясь, что пространство вот-вот начнет меняться.

– Нет, Дэвид. Я рядом с тобой, – его голос прозвучал у самого уха.

Дэвид дернулся и обернулся, но никого не увидел.

– Это ложь! Открой дверь, иначе я ее выломаю!

– Мяу! – подтвердил кот, впившийся когтями в деревянное полотно.

– Дэвид, возьми себя в руки. Я действительно рядом с тобой, – плавный монотонный голос с легкой хрипотцой, старался успокоить мистера Розена. – Я сказал тебе, что Толиман, каким ты его видишь, подобен человеку, не желающему быть самим собой. А что плохого в настоящем городе? Грязь на улицах, бедность вперемешку с богатством, злые люди, которых иногда кажется гораздо больше, чем хороших. Но ведь каким бы ни был город на самом деле, он всегда будет лучше нелепой картинки. Так и с человеком, мой мальчик. Жизнь тени – это не жизнь, а короткое существование.

Как и ожидал Дэвид, комната начала мерцать. И вот он уже видел, как вместо блестящего рояля проявляется картонная подделка. Если это не остановить, то чудовища с улицы непременно ворвутся внутрь и тогда…

– Признавать правду иногда бывает очень сложно, а порой даже больно, да только нельзя долго быть внутри иллюзии, иначе она, подобно забвению, поглотит тебя, не оставив и следа.

– Пожалуйста, остановись. Включи свою поганую пластинку! – Дэвид с новой силой начал колотить в дверь.

– Страх перед правдой, – Профессор не унимался, – гонит нас все дальше и дальше. Но как побороть этот страх? Столкнуться с ним лицом к лицу и осознать простую истину: какой бы ни была правда, ее нужно уметь принять.

Мерцание ускорилось, чередуясь с яркими вспышками, стирая настоящий зал. Еще одна вспышка, и реальность ушла. Дэвид стоял в игрушечном магазине, где все было сделано из картона и фанеры. Входная дверь сорвалась с мягких петель и, прежде чем упасть, пролетела несколько метров. Вновь раздался жуткий хрип, и из уличной темноты на Дэвида уставилось несколько пар ярких глаз.

– Старик, ты ведь убьешь меня!

Дверь в комнату проломилась под очередным ударом Дэвида, и он увидел, что она тоже перестала быть настоящей.

– Дэвид, я здесь. Я кладу руку тебе на плечо, – мистер Розен действительно почувствовал слабое прикосновение, хоть рядом никого и не было. – Послушай меня. Это ненастоящий Толиман, а только подделка. Ты должен просто признать это.

Несмотря на большое расстояние, Дэвид увидел, как по периметру дверного косяка появились тонкие костлявые руки тварей, но они почему-то не спешили заходить.

– Ты не хочешь видеть настоящий Толиман. Тебе гораздо легче принять подделку, но она убьет тебя.

Дэвид прижался к стене, ощущая, как бешено колотится сердце в его груди. Кот не отходил от него ни на шаг и последовал примеру хозяина. Тем временем яркие глаза исчезли во тьме для того, чтобы уступить дорогу Ему. Пригнувшись из-за своего нечеловеческого роста, в дверном проеме появился незнакомец в желтом плаще и с гарпуном в руках. Только сейчас Дэвид увидел на его ногах огромные высокие ботинки, перепачканные грязью. Миновав дверь, мужчина выпрямился и, крепко сжав гарпун, двинулся к Дэвиду. Как только он оказался внутри, за ним последовали твари – они ползли по полу и потолку, наполняя собой пустое пространство. Тяжелые шаги человека в желтом плаще гулким эхом отдавались вокруг.

– Дэвид, этот город ждал тебя. Ты не можешь сбежать от него, да и не должен. Он настоящий.

– Помоги мне, – прошептал мистер Розен.

– Только ты можешь помочь себе, – дряхлая рука Профессора сжала плечо Дэвида. – Признай его реальность.

С каждой секундой великан сокращал расстояние до Дэвида. Понимая безвыходность положения, Льюис сделал несколько шагов вперед и громко зашипел, распушив хвост.

– Льюис не боится. Он готов защищать тебя любой ценой, хоть и знает, что настоящий Толиман здесь. Неужели ты хочешь увидеть, как он погибнет ради твоей иллюзии?

Бум-бум. Считанные метры разделяли Дэвида и великана. Бум-бум. Он был уже совсем близко.

– Дэвид, не глупи. Оно не стоит того, – голос Профессора стал значительно громче. – Не предавай себя и своего друга!

Готовясь к яростному прыжку, Льюис приник к полу. Никогда прежде Дэвид не видел его таким злым.

Бум-бум. Издав грозный рык, Льюис прыгнул на неприятеля, выставив острые когти, но допрыгнуть до него так и не сумел, ведь великан просто отмахнулся от кота, и тот с криком боли отлетел к стене.

– ДЭВИД! – Профессор кричал. – ДАВАЙ ЖЕ, ДЭВИД!

Великан сделал еще шаг и, схватив мистера Розена за горло, приподнял его над землей, но не тут-то было, ведь Льюис и не думал сдаваться. Он вцепился великану в спину через желтый плащ, вонзая когти в грубую кожу.

– Сейчас или никогда, Дэвид!

Мистер Розен изо всех сил зажмурился и закричал внутри себя: «Толиман!» Перед ним промчались сотни разорванных образов и событий. Яркие вспышки картин города и его жителей заполнили собой разум Дэвида. Резкий хлопок, и, кашляя от нехватки воздуха и от боли, Дэвид Розен упал на пол. Больше никто не сжимал его горло.

– Вот так-то, мой мальчик. Поднимайся, – перед глазами Дэвида возникла дряблая кисть Профессора.

Он ухватился за руку и встал на ноги. Боясь снова погрузиться в кошмар, Дэвид огляделся, но, к счастью, мир был таким, каким он его всегда помнил. Входные двери были настежь открыты, и через них проникал яркий свет солнца, дополняемый звуком автомобилей и голосами людей.

– Где Льюис? – испугался Дэвид.

– Мяу! – послышалось с одного из стеллажей, где гордо восседал кот-победитель.

– Спасибо тебе, друг, – тяжело дыша, сказал Дэвид.

Профессор стоял рядом. На нем была все та же одежда, но выглядел он сейчас гораздо лучше. Более румяный цвет кожи определенно был ему к лицу.

– Добро пожаловаться в Толиман, Дэвид, – поприветствовал Розена Профессор и несколько раз похлопал по плечу.