Читать книгу Убийца - Николай Животов - Страница 5

Богатый купеческий особняк у самой заставы занимал Илья Ильич Коркин, женившийся недавно на владелице этого дома, вдове Елене Никитишне Смулевой. Оба они молодые еще люди, лет тридцати с небольшим, казались довольными и счастливыми. У Елены Никитишны, кроме дома, был кругленький капиталец, а у Ильи Ильича несколько мелочных лавок и пекарня. Они, по-видимому, были счастливы в своей семейной жизни, хотя редко случается, чтобы супруги не сходились так характерами, привычками, вкусами и взглядами на жизнь. Илья Ильич веселый, разбитной, любил в приятельской компании подвыпить, а Елена Никитишна серьезная, сосредоточенная, сумрачная. Она любила мужа, но не понимала его поведения, когда он спешил пьяненький скорее домой, тихонько пробирался спать в свой кабинет и на утро выпрашивал прощение у своей благоверной.

Однажды после такого «покаяния» Илья Ильич прибавил:

– Сегодня, Леночка, я пригласил вечером на стуколку Куликова, содержателя «Красного кабачка». Хороший малый.

– Разве ты сегодня стуколку устраиваешь? Кто же еще будет? Ты мне ничего и не сказал!

– Да никого нового не будет, кроме Куликова. Все свои, церемониться нечего!

– Надо же все-таки холодный ужин приготовить! А я собиралась сегодня в оперу. И к чему ты все это выдумываешь?! Ты знаешь, как я не люблю карт; только смотри, по-крупному не играй, а то опять продуешься! Тебе не везет ведь в карты!

– А в любовь? Вишь какая у меня жена красотка! Ну, дай я тебя обниму! Ты на меня не сердишься?

– Не сержусь, только ты не думаешь никогда обо мне… Пусти, я пойду распорядиться на кухню.

– А я поеду лавки осмотреть, да, кстати, проеду на Калашниковскую пристань, муки надо купить, к концу подходит… Вели заложить шарабан.

– Только не пей, пожалуйста, с ними, не ходи в трактир! Скажи, что тебе доктор запретил! Тебе ведь в самом деле вредно!.. Я ненавижу, когда ты пьян. Не будешь пить? Обещаешь?

– Обещаю, обещаю… Сегодня вечером придется еще выпить несколько рюмок…

Илья Ильич строго держал свои обещания, и как господа калашниковцы ни тащили его в трактир, он ни за что не пошел… На него даже обиделись и нашли, что он «не коммерческий человек» и с ним «нельзя дела делать».

К 8 часам вечера стали собираться гости. Куликов пожаловал в числе первых. Он был в отличном расположении духа. Илья Ильич представил его жене.

– Я так давно хотел с вами познакомиться, – произнес он, целуя ручку хозяйки.

– Очень приятно, – ответила Елена Никитишна и мило улыбнулась. Куликов завязал разговор сначала о погоде, потом о торговле и не отходил от хозяйки. Видимо, она не тяготилась этим разговором и охотно беседовала с новым знакомым. Гости продолжали собираться. Елена Никитишна извинилась и ушла распорядиться по хозяйству, а Илья Ильич составил стол для стуколки. Все уселись, кроме Куликова.

– Я после, господа, мне что-то не хочется…

– Садитесь, что ж вам зевать! Полно ломаться!..

– Нет, не хочу… Играйте… Еще время будет… Успею вам проиграть!

Куликов умышленно не сел. Он хотел продолжить прерванную беседу с хозяйкой, но она не появлялась. Пришлось заняться рассмотрением картин, альбомов. Перелистывая большой альбом, Куликов увидел карточку седого господина и вдруг, страшно побледнев, чуть не выронил альбома из рук.

– Что с вами, – удивилась Елена Никитишна, появившаяся в зале. – Отчего вы не играете?

– Так, не хочется. Я сегодня не совсем здоров. Скажите, Елена Никитишна, чья это карточка, – указал он на седого господина.

– Это мой первый муж. Отчего вы спрашиваете?

– Очень умное, выразительное лицо; он напомнил мне одного знакомого. – Куликов положил альбом в сторону. – Скажите, Елена Никитишна, вы ведь не в Петербурге жили с первым мужем?

– Нет, в Саратове. Я там первый раз вышла замуж, но после смерти мужа переехала в Петербург и купила вот этот дом.

– Извините за нескромный вопрос. Ваш муж чем занимался?

– Он был агентом американских машин.

– И умер в одну из поездок в Нью-Йорк?

– Вы почему знаете?! – воскликнула Елена Никитишна.

– Слышал. Это было лет восемь тому назад. Тогда писали, кажется, в газетах.

– Но что же вы могли слышать? Корабль «Свифт», на котором он находился, погиб в открытом океане, и никто из пассажиров не спасся. Спустя шесть лет я вышла второй раз замуж за теперешнего своего мужа.

– Если память мне не изменяет, вашего первого мужа звали Онуфрий.

– Да, но как вы могли все это запомнить?! Вы что-то не договариваете!

– Помилуйте, Елена Никитишна, смею ли я! Уверяю вас…

Коркина слегка побледнела.

– Вы бывали когда-нибудь в Саратове?

– Я, собственно, уроженец Орловской губернии, но бывал и в Саратове…

– Вы, может быть, знали моего мужа или встречали его? – произнесла она, и голос ее дрогнул.

– Нет, не имел удовольствия. Даже фамилию не помню.

– Откуда же вы знаете, что его звали Онуфрием?

– Тогда, при крушении, подробный список погибших был приведен, и я запомнил это имя, потому что оно стояло отдельно. Присутствие его в числе пассажиров никем не было констатировано… Так, кажется?

Елена Никитишна тряслась точно в лихорадке.

– Да, но после это было удостоверено русскими властями… Простите, я не понимаю, к чему весь этот разговор?

– Ах, извините, я так только к слову. Я никак не думал, что эти воспоминания могут быть вам неприятны.

– Они вовсе не неприятны, но мне странно слышать их от человека, которого я в первый раз в жизни вижу. – И она встала, чтобы выйти из комнаты.

– Позвольте еще один только вопрос… Не знавали ли вы там, в Саратове, некоего Серикова?

Елена Никитишна побледнела, как полотно, и чуть не упала.

– Нет, – резко произнесла она и вышла из комнаты. Куликов пристально посмотрел ей в глаза, усмехнулся и прошептал:

– Ага. Я не ошибся! Наконец-то…

– Иван Степанович, – послышался голос хозяина, – что ж, вы так и не будете играть?

– Иду, иду…

– Вы почем играете?

– По шести гривен обязательных.

– Ну, наживайте деньги! Я ведь плохо играю!

– А я отлично, – засмеялся Илья Ильич, – только жена не хвалит.

– У него нет жены, некому журить, – вставил кто-то.

Куликов был рассеян и играл невнимательно. То стучал на простого короля, которого принял за козырного, то брал второго «гольца» за первого. Над ним смеялись, но он нехотя только улыбался и выглядел очень расстроенным.

– Что с вами, Иван Степанович, – удивлялся Илья Ильич, – я не узнаю вас сегодня. Неприятность какая-нибудь?

– Нет, ничего, так, не совсем здоровится.

– Пойдемте, господа, по маленькой пропустим, веселее будет.

Все поднялись. Куликов искал глазами хозяйку, но ее не было. Выпили в столовой, закусили и опять уселись.

Игра поднялась до 3 рублей и сделалась азартной. Куликов сильно проигрывал, но никак не мог сосредоточиться. Поминутно он смотрел на дверь, то и дело ошибался.

– Уж вы не влюбились ли, Иван Степанович, – заметил ему один из партнеров. – Говорят, вы к Петухову зачастили, за его Ганей волочитесь.

– А-а-а… Вот вам и разгадка! Ну, батюшка, влюбленные в карты не могут играть! Понятно, что вы все путаете.

– И охота людям сплетнями заниматься, – почти зло ответил Куликов, – я у Петухова всего один раз обедал и единственный раз видел его дочку.

– Можно и раз видеть, да влюбиться. Без огня, батюшка, дыму не бывает!

Куликов ничего не ответил и насупился еще больше.

– Господа, когда ужинать хотите? – вошла в комнату и спросила Елена Никитишна.

– Рано еще, рано. Постойте, у нас ремиз восемьдесят рублей, надо разыграть.

– Пополам?

– Нет сразу, не стоит.

Куликов взял второго гольца и поставил 160 рублей.

– Молодец! Почаще так!

– На то и игра.

Елена Никитишна встала за стулом мужа и посмотрела на Куликова. Глаза их встретились. Коркина смотрела гневно и решительно, так что Куликов даже смутился и опять поставил 160 рублей ремизу.

– Однако! Не разделить ли ремиз, – предложил Илья Ильич.

– Мне решительно все равно, – хладнокровно произнес Куликов.

– Пойдемте ужинать, – предложила хозяйка.

– В самом деле, приостановим игру… ремиз Ивана Степановича.

– Нет, ремиз лучше разыграть, – заметил Куликов.

– Ну, разыгрывайте!

Сдали. Куликов взял гольца.

– Опять ремиз! Но это чересчур! Бросьте, Иван Степанович.

– Как же я брошу! Ведь я на первой руке был!

– Пойдемте ужинать, после доиграете!

– Ну, идем.

Все встали. Куликов подошел было к Елене Никитишне, но она взяла мужа под руку и пошла с ним впереди. За столом Куликов сидел на противоположном конце от хозяйки. Он наблюдал ее и не мог не заметить, что Елена Никитишна сильно менялась в лице, хотя старалась сохранить внешнее спокойствие. Она избегала смотреть в сторону Куликова, но несколько раз бросила на него молниеносные взгляды. Никто из посторонних не заметил этих взглядов.

Когда все встали из-за стола, Куликов подошел благодарить хозяйку и успел шепнуть ей:

– Дело серьезное. Мне необходимо с вами поговорить наедине.

Елена Никитишна гордо откинула голову и также шепотом ответила:

– У меня не может быть с вами секретов!

– Как вам угодно! Я в ваших интересах…

– Прошу о моих интересах не заботиться.

Куликов молча поклонился и пошел разыгрывать свой ремиз. Игра затянулась до трех часов ночи. Куликов первый отказался играть и встал. Он прошелся в гостиную, где неожиданно столкнулся с Еленой Никитишной. Они помолчали.

– Не угодно ли вам прямо сказать, о чем вы желаете говорить со мной?

– Сударыня, я имею основание думать, что вы уже догадались об этом и, если продолжаете отказывать мне в аудиенции, то совершенно напрасно.

– Я ничего не догадываюсь и не могу догадаться!

– Дело ваше, но я опасаюсь, что скоро вы об этом пожалеете.

Елена Никитишна помолчала и потом, стиснув зубы, произнесла:

– Хорошо. Завтра в три часа я буду дома одна.

– Извините. Я не могу к вам прийти.

– А что же вы хотите?

– Я живу совершенно одиноко. У меня никого не бывает, и если бы вы…

– Как вы смеете мне это предлагать?

– Я ничего не предлагаю, потому что лично мне совершенно безразлично.

– Вы… вы… – Елена Никитишна прошептала какие-то слова и вышла. Куликов откланялся хозяину и ушел.