Читать книгу Убийца - Николай Животов - Страница 9

Елена Никитишна не спала всю ночь после загадочного разговора с Куликовым и вообще чувствовала себя нездоровой. На вопрос мужа, что с ней приключилось, она отвечала уклончиво и ушла к себе в спальню. Здесь она дала волю своим чувствам и нервно бегала по комнате из угла в угол. Уже начинало светать, а она все не могла прийти в себя. Картины одна мрачней другой рисовались ее воспаленному воображению, и все прошлое воскресало в памяти.

Вспоминалось ей, как еще ребенком она жила в доме родителей. Отец имел торговлю в Саратове, и они жили в собственном доме. Мать баловала ее, любила, но отец имел крутой характер и часто бил их с матерью. Жизнь их текла однообразно, уединенно. Ее посылали в школу, но успехов она не показала и с трудом выучилась читать и писать. Когда ей минуло 16 лет, она была совсем развитой, полной и красивой девушкой. Отец сосватал ее за своего приятеля, пожилого человека, имевшего торговлю с Америкой. Она совсем еще не понимала жизни и не только не любила будущего мужа, но даже пугалась его. Никто не спрашивал ни ее согласия, ни желания, и через месяц сыграли свадьбу. Старый муж был противен ей, и жизнь с ним сделалась для нее невыносимой. Тянулись тяжелые дни, месяцы, годы. Она чувствовала облегчение только когда муж уезжал в Америку, но случалось это в год раз.

В одну из таких долгих отлучек мужа она познакомилась с молодым, красивым саратовским чиновником Сериковым. Они встретились в театре, потом на балу в купеческом собрании. Сериков не отходил от нее, они танцевали, болтали. Он просил позволения быть у нее с визитом. На другой день он приехал. С тех пор они стали часто видеться. Мало-помалу отношения их перешли в дружеские, но совершенно чистые, товарищеские. Обращение Серикова было самое утонченно-вежливое, предупредительное и почтительное. Однако в городе стали говорить о его посещениях «соломенной вдовы». Суровый отец запретил ей принимать Серикова. Это послужило началом рокового конца. Они стали видеться тайно. Скоро Сериков стал пробираться к ней по ночам, через забор сада и по веревке подниматься на балкон. Отношения само собой изменились, и она привязалась к молодому человеку всей душой. Возвратился муж. Свидания затруднились. Деспотизм и суровость мужа чувствовались ею еще тяжелее, чем прежде. Раньше она, по крайней мере, не знала иной жизни, не видела выхода, а теперь счастье казалось ей так близко. Опять потянулись долгие, скучные месяцы.

Однажды она получила записку от Серикова.

«Постарайтесь выйти в час ночи к трем соснам в конце парка. Необходимо вас видеть».

Они не виделись уже около месяца, и она беспокоилась. Но почему записка такая лаконичная? Он не писал никогда так кратко и настойчиво.

И почему он назначает сегодня ночью, когда завтра муж уезжает в Петербург, и они могли бы свободно видеться. В этот вечер было много дела с уборкой и приготовлениями к отъезду мужа. Только в двенадцатом часу все улеглись спать. Не легла одна она… Ее волновало предстоящее свидание и загадочная таинственность его. Ровно в час она заглянула в кабинет мужа. Он крепко спал. Тихонько вышла она в сад и пошла поспешно к трем соснам. Сериков был уже там. Он пошел навстречу и крепко стиснул ее руку.

– Дорогая моя, я принес тебе свободу!..

– Свободу? – изумилась она.

– Да, свободу. Другого выхода нет.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Слушай, Леля! Так жить, как ты живешь, невозможно больше.

– Ах, милый, но что же делать?!

– Я нашел исход.

– Какой?

– Сегодня ночью твой тиран исчезнет. Как и куда, я тебе не скажу. Ты завтра объявишь всем, что он уехал, как собирался, в Петербург. Я начну хлопотать о переводе в Петербург. Ты скажешь после родителям, что получила письмо от мужа, который зовет тебя в Петербург, и мы вместе уедем. Согласна?

Она вся дрожала и не могла ответить.

– Но, но что ж с ним сделают, куда его денут?

– Это не мое и не твое дело. Нужно будет только заплатить за это пятьсот рублей. У тебя есть деньги?

– Дорогой мой, я не в силах.

– Тогда, Леля, мы расстанемся навек! Так жить я больше не могу, я уеду в Петербург, а ты… ты живи со своим стариком.

И он хотел идти.

– Постой, постой. Ради бога, нельзя ли иначе как-нибудь. Погоди, он уедет. Подумаем.

– Уже все готово, Леля. Через час Макарка-душегуб будет здесь. Это известный разбойник, бежавший из Сибири; он был здесь пойман, но вчера скрылся из нашего острога.

– Неужели ты сговорился с ним?

– Да… Ты можешь ничего не знать, только не помешай ему. Никаких следов не останется. Он заранее приготовил уже могилу на берегу Волги под тремя березами и стащит туда труп. Никто ничего не будет знать.

– Ах, такой ужасной ценой покупать себе счастье?!

– Как хочешь! Еще есть время отказаться. Решай.

Она зарыдала и, вся трясясь как в лихорадке, упала к нему на руки. Он потащил ее в беседку.

– Убийцы, убийцы, – прошептала она. – Нет, нет не хочу, не хочу.

Она потеряла сознание.

Когда она очнулась, было совершенно светло, около нее был ее дядя и несколько человек. Она все сразу вспомнила и снова грохнулась без чувств. У нее сделалась горячка, и целый месяц Елена была при смерти. Во время бреда она кричала и звала мужа, просила прощения, рвалась на его могилу, на берега Волги. Окружающие слышали этот бред и, когда она приходила в сознание, старались ее успокоить.

– Ваш муж скоро вернется из Петербурга. Он писал, спрашивал о вашем здоровье.

Когда она стала поправляться, то настойчиво потребовала к себе Серикова.

– Скажите мне, – умоляла она, – что ваш план не удался, что он жив.

– Не знаю. Может быть, Макарка обманул меня.

– Ах, если бы это было так.

– Поправляйтесь и не волнуйте себя.

– А где этот Макарка?

– Кто ж его знает? Он давно покинул Саратов. Никакая полиция не в силах его сыскать.

– Отчего вы не узнали от него?

– Я не видал его больше.

Елена Никитишна поправлялась быстро. Молодой, сильный, здоровый организм взял верх над болезнью, и вскоре она могла уже ходить. Первым визитом ее был кабинет мужа. Чемоданы, приготовленные к поездке, платье, вещи – все исчезло. Очень может быть, что в самом деле он уехал с первым пароходом и, не найдя жены в доме, не мог проститься с ней. Может быть, он рассердился на нее за ночные похождения и потому не пишет ей. О! Если бы это оправдалось! С какой радостью встретила бы она его!

Но он не возвращался. Однажды Сериков пришел веселый, довольный.

– Я устроил перевод в Петербург.

– Что вы? А мой муж?!

– Мы его там поищем. Кстати, я послал вам письмо от его имени. Будто он вам приказывает ехать к нему. Покажите это письмо родителям, знакомым и собирайтесь. Там мы постараемся узнать, что с ним случилось.

Она в тот же день получила по почте письмо и решила ехать. У мужа оказалось состояние около 100 тысяч. Они вместе с Сериковым устроили все дела и уехали в Петербург, не возбудив никакого подозрения. Здесь, на первых порах они поселились в хорошем отеле. Сериков целыми днями хлопотал, устраивал и разыскивал ее мужа. Наконец, месяца через два, он приносит ей газету, в которой описывалась гибель в Атлантике корабля с пассажирами. В списке пассажиров упоминался и ее муж. Она была поражена и в то же время страшно обрадовалась. Точно у нее камень свалился с груди! Значит, действительно, он уехал тогда! Немедленно они выдали доверенность адвокату и послали его в Марсель достать свидетельство о смерти мужа и затем в Саратов, для ввода во владение на правах вдовы. Через полгода все было готово. Некоторое затруднение встретилось в Марселе, где никто не мог подтвердить присутствие ее мужа в числе пассажиров погибшего корабля, но с деньгами удалось устранить это препятствие, и все бумаги были получены.

Теперь Елена Никитишна формальная вдова, с солидным приданым, готовилась сочетаться законными узами брака с давно любимым человеком. Она готовила уже приданое. Купила хорошенький домик-особнячок у заставы. Был назначен уже день свадьбы, как вдруг Сериков захворал. Простая простуда осложнилась воспалением легких, и больной через несколько дней скончался, не приходя в сознание. Новое горе поразило Елену Никитишну. Похоронив Серикова, она хотела ехать обратно в Саратов к родителям, но получила известие, что родители несколько месяцев как уже умерли.

Она осталась одинокой на всем белом свете. Ехать в Саратов не имело смысла. Жить одной в малознакомой столице тоже не представляло интереса. Елена Никитишна была близка к отчаянию, несмотря на довольно крупное состояние и вполне независимое положение. Как-то случайно познакомилась она с содержателем соседних лавок, молодым веселым Коркиным, и последний стал у нее бывать. Вместе с ним она выезжала кое-куда, появилась на гуляниях, в общественных собраниях. Елена Никитишна, которой только что минуло 30 лет, была безусловно красива, высока, стройна и привлекательна. Пережитое горе хотя и оставило свои следы в виде нескольких морщин на лбу и пары седых волос, но следы эти сглаживались постепенно, по мере того как Елена Никитишна начинала жить нормальной жизнью и пользоваться развлечениями.

Как-то незаметно Илья Ильич сделался вечным спутником Елены Никитишны, и его веселый, оживленный вид действовал на нее ободряюще, воодушевляюще. Если Илья Ильич уезжал куда-нибудь по делам и Елена Никитишна не видала его несколько дней, то она скучала, начинала хандрить…

В один прекрасный день Илья Ильич, вернувшись после недельной отлучки и увидев, как Елена Никитишна обрадовалась его приезду, приступил прямо к делу:

– Елена Никитишна, хотите выйти за меня замуж?

Она приняла это за шутку.

– Нет! Серьезно!.. Вы молоды, хороши собой, свободны… Я тоже еще не старик, имею обеспеченное положение. Почему же нам с вами не соединиться по гроб жизни?..

– Право, Илья Ильич, это так неожиданно…

– Полноте, Елена Никитишна, чего там неожиданно! Неужели вам никогда это не приходило в голову?

– Может, и приходило, только…

– Ну, вот и отвечайте! Я не уйду отсюда, пока вы не скажете «да»…

Он встал на колени, взял ее руки и смотрел в глаза.

Она как-то невольно произнесла «да».

Все это воскресло теперь в памяти Елены Никитишны, когда она шагала ночью по комнате.

– Боже мой! Что бы это могло быть? Что это за человек, этот Куликов?! Что значат его намеки?!