Читать книгу В архив не вносить. Остросюжетная повесть - Николай Кириллович Анфимов - Страница 8

На вечерней проверке Павлов записался на прием к начальнику тюрьмы.

На другой день к вечеру вызвали. Конвоиры вели его в другой корпус уже без команд и криков. Спокойно шли рядом и разговаривали как со старым знакомым

– Павлов, а ты не боишься, что блатные, которых ты изувечил, закажут тебя своим, или разыграют в карты? Эта публика мстительна и коварна, на любую подлость способна.

– Я свое уже давно отбоялся! Вы мне лучше скажите, какой у вас начальник – вредный или нормальный?

– Нормальный мужик! Вот до него был вредный тип, такой пес, каких поискать. Даже с нами как со скотом обращался, за людей не считал. На повышение ушел, в Москву перевели…

Невидимый, но вездесущий Кузнецов, побывал и здесь.

Из-за большого стола встал высокий седой полковник

– Проходите, Василий Павлович. Садитесь на любой… показал рукой на ряд стульев у стены… мне доложили о ваших подвигах. Признаюсь, весьма удивлен? Редкий человек способен на такие поступки. Шестерых блатных переломать? Запросто могли и зарезать…

Павлов присел на крайний от двери стул. Выждал паузу, и произнес:

– Извините, я к Вам с весьма необычной просьбой: мальчик один у нас в камере осиротел, жалко пацана, свой такой же был…

Полковник выслушал не перебивая. Поскрипывая хромовыми сапогами, прошелся по кабинету

– Ну что ж, Василий Павлович, в таком пустяшном деле я вполне сумею Вам помочь. Тем более что из Москвы, по поводу Вас, мне звонил полковник Кузнецов Петр Иванович. Это мой старый и добрый знакомый, я очень уважаю этого офицера. Просил лично присмотреть за Вами, оказать помощь, если таковая понадобится? Все, что не выходит за рамки моих возможностей, я для Вас сделаю…

На другой день Алешку вызвали в тюремную канцелярию. Вернулся веселый:

– Палыч, я сейчас твой сын! Меня зовут – Павлов Алексей Васильевич. Какая-то баба в погонах, строгая такая, сказала, что ты меня усыновил. Я не пойму – как ты это сумел провернуть? Ну, ты даешь, батя…

– Вчера, на приеме у начальника, я написал заявление о твоем усыновлении. Начальник подписал, и все? Сам не ожидал, что так легко в тюрьме такие дела делаются?

– Не ври, давай, так я тебе и поверил? У наших легавых снегу зимой не выпросишь, не то что нужное заявление подписать. Кто-то из тюремных тузов тебе помогает…

– Все! Хорош балаболить! Бери в заначке карандаш и бумагу, пиши буквы в таком порядке как в азбуке, я тебе там, на листке написал. Пока читать и писать не научишься – шастать по камере не дам! Полезай наверх, грамотей…

– Баба еще сказала, что нас вместе в лагерь отправят, разлучать не будут…

Вызвал Коган. Он сам приехал в «Кресты». Встретил Павлова в дверях тесного кабинета.

За спиной торчали знакомые бугаи.

– Садитесь на табурет, Павлов, побеседуем. Сегодня закроем ваше дело и будете числиться за трибуналом. Дела ваши не так уж и плохи…

Бумаг в деле Павлова было совсем немного – тонкая картонная папочка листов из тридцати с небольшим

«Спасибо Корюхову, если б не он, мое дело было бы толщиной с месячный бухгалтерский отчет. Не зря я ему поверил, все сделал, как обещал. Странно, но мне всегда везло на хороших людей?»

Давно, еще в начале войны, Павлов заметил за собой одну закономерность: стоило ему попасть в горячую переделку, как в самый опасный и критический момент, появлялся кто-то из своих, или даже случайных людей, и помогал ему выйти живым из опасной ситуации. А однажды, когда на прибрежном лугу, его безоружного, расстреливал немецкий пулеметчик, и он, переползая с места на место в густой траве, уже попрощался с жизнью, так как уцелеть не было ни малейшей возможности, а диск автомата был совершенно пуст, из ближайшего леска вдруг ударил винтовочный выстрел, и пулемет замолчал. Как выяснилось позднее – снайпер-эвенк подбирал себе позицию в этом лесу…

– И еще, Павлов. Не советую Вам устраивать в камере драки. Тот урок, что Вы устроили уркам, подпадает под уголовную ответственность и называется – тюремными беспорядками! Очень хорошо, что Вы заступились за мальчика, это мужской поступок, но повторяю – в вашем положении подобное недопустимо! Как ни странно, но тюремное начальство одобрило Ваш поступок, и наказало блатюков? А могло быть и наоборот. Так что будьте наперед благоразумны и сдержанны…

Павлов терпеливо выслушал следователя и попросил посмотреть свое дело. Как он и ожидал, в обвинении остался только плен, и ничего более. Поставил свои подписи в указанных местах и встал

– Не смею Вас больше задерживать, Павлов, прощайте…