Читать книгу На пути Войны. Трилогия - Николай Мокроусов - Страница 11

– Успокойся и спрячь, пожалуйста, свой нож, он меня слегка смущает. Ты – Дарий?

– Да, это мое имя. Откуда ты знаешь, как меня зовут? И как я очутился…– сказал я, еще раз окинув быстрым взором местность, но это мне не очень помогло, ведь, как и прежде, я понятия не имел где я. – Да где я вообще? – повышенным от растерянности голосом сказал я.

– Хорошо, хорошо, только успокойся, давай по порядку. Я – Агата, провидица и поэтому я знала, как тебя зовут, и где ты появишься. А что до того, где мы находимся, то мы на озере Хорниндалсватнет, в Норвегии. А теперь, когда я тебе ответила, может ты, уже уберешь нож, пожалуйста? – сказала она медленно, словно говорила с ребенком.

Я обернулся и увидел большое озеро, затем, как она и попросила, я убрал клинок за пояс и повернулся к ней.

– Норвегия? Хорнин…чего? Как меня сюда занесло?!

– Этого я не знаю, ты возник из ниоткуда, словно из воздуха взялся. А также, я понятия не имею, что с тобой приключилось, но здесь ты в безопасности. И кто бы за тобой ни гнался – он тебя здесь не найдет.

Ее взгляд был странный, она явно остерегалась меня, и тут меня осенило почему, еще бы ей не остерегаться: появляюсь я из ниоткуда, в одной руке у меня нож в крови, а в другой – отрубленная голова.

– А теперь, если ты не против, пойдем со мной. Тут недалеко мой дом, там мы сможем продолжить нашу беседу, – выдохнув с облегчением, сказала она, разворачиваясь ко мне спиной.

– Стой, подожди… – и тут за долю секунды я внезапно оказался прямо перед ней, она испугалась и закричала. – Воу, воу, прости, я не хотел тебя испугать, просто…

Но не успел я и объясниться, как до меня донесся треск ломающегося дерева и крик Агаты: «Нет, Мордрем, все хорошо». Затем удар, который откинул меня прочь от Агаты. Как ни странно, но я совершенно ничего не почувствовал, словно ничего и не произошло. Поднимаясь с земли, я взглянул в сторону, где только что стоял и как же я удивился тому, что рядом с Агатой стояло существо, похожее на медведя и на человека одновременно. Мощные ноги переходили в более мощный торс, весь покрытый черной шерстью, его здоровенные ручищи украшали весьма внушительные когти и конечно его медвежья морда с яркими, словно горящими желтыми глазами, которыми он угрожающе смотрел на меня. Затем он выставил ногу перед собой, отвел ручищи назад и чудовищно громко закричал. Его крик был внушителен, как и он сам. Быстро достав нож из-за пояса, я сказал, глядя на него: «Ну, давай, хомяк переросток, подойди и возьми!». Мы сделали пару шагов друг другу на встречу, и тут на середину между нами выбежала Агата: «Стойте! Дарий, быстро убери нож, он просто защищает меня! Мордрем, НЕТ! Все хорошо, он ничего мне не сделал, я просто испугалась, и все. Мы не враги друг другу».

Послушавшись Агату, я демонстративно убрал клинок обратно за спину, не сводя глаз с «медведя». Убрав угрожающий оскал со своей морды, он ни с того ни с сего начал дергаться, словно его било током. И хруст, этот мерзкий хруст, который сопровождал его довольно интересное превращение в человека. Он уменьшался на глазах, части тела приходили в норму, и после всего этого превращения позади Агаты оказался голый здоровяк, которого, на первый взгляд, можно было бы и так сравнить с медведем, будто медведь оделся человеком.

– Ну, вот и хорошо, а теперь накинь на себя что-нибудь, и пойдемте уже в дом, темнеет. А теперь, когда мы все успокоились, давайте продолжим в более комфортной обстановке, – сказала Агата, поглядывая то на меня, то на него.

Весь путь я держался позади них, все ожидая какого-нибудь подвоха. Они говорили и спорили о чем-то шепотом, лишь изредка этот оборотень косо поглядывал на меня своими желтыми глазищами. Затем Агата повернулась ко мне и сказала:

– А вот и наш дом.

Подойдя ближе, я увидел большой деревянный дом в два этажа. Выглядел он вполне уютно.

– Там с нами живут еще несколько человек, так что не думай, что это какая-нибудь западня, ведь как я уже говорила, мы тебе не враги, – произнесла Агата, глядя мне в глаза.

Поднявшись по деревянным ступеням на небольшую веранду, оборотень открыл довольно массивную дверь и вошел внутрь. Я зашел следом за Агатой и мы оказались в большой комнате с камином.

Возле пылающего камина были расставлены кресла таким образом, что образовывали полукруг, и в них располагались несколько странных, на первых взгляд, людей.

– Ну вот мы и дома, добро пожаловать в «компанию проклятых». Пойдем, присядем у камина, там и поговорим обо всем. Я познакомлю тебя с нашей семьей, да и ты представишься нам заодно.

– Ну что ж, хорошо, пойдем, – ответил я, все еще не понимая, зачем я вообще тут.

Мы подошли к остальным, и мне предложили сесть в кресло, и как только я сел, то поймал на себе странные взгляды: «Наверное, это из-за головы, в моих руках», – подумал я.

– А где Ида? Только ее не хватает, – окинув взглядом комнату, сказала Агата, а после громко произнесла, – Ида!

– Должно быть опять слушает музыку, – сказал молодой парень, не отрывая взгляда от книги, которую он читал.

– Я позову ее, – сказал Мордрем, а после отправился вверх по лестнице на второй этаж.

Итак, я сидел в неизвестном, весьма странном месте, в компании таких же странных незнакомцев. Прямо напротив меня сидела Агата, слева сидела милая девушка с большой белой змеей на плечах. Чуть дальше нее расположился молодой парень с красными глазами, который читал книгу и лишь изредка поглядывал на меня. Затем на лестнице, позади Агаты, показался Мордрем, а рядом с ним шла хрупкая девушка с длинными и белыми, как молоко, волосами с очень бледной кожей. Они подошли к нам, и Мордрем уселся рядом с Агатой, а девушка с белыми волосами прошла чуть дальше и села справа от меня.

– Ну, вот и все в сборе, давайте знакомиться, – Агата посмотрела на каждого из присутствующих и лишь затем на меня, ожидая моего одобрения, и я кивнул. – Ну как я уже сказала, меня зовут Агата, а это – мой муж Мордрем. Справа от нас сидит Калиста и ее возлюбленный Август. Чуть дальше них сидит наш сын Томас, а эту красавицу, сидящую рядом с тобой, зовут…

– Меня зовут Эрида, но все называют меня Ида, – опередив Агату, представилась она.

– Я Дарий, – глядя на нее, растерянно представился я.

– Приятно познакомиться, Дарий, – практически одновременно сказали все, кроме Мордрема.

– Так, стойте, меня внезапно осенило. Во-первых, почему я вас понимаю? Либо вы говорите на русском, либо я – на Норвежском, что мало вероятно. Во-вторых, что значит ваше «приятно познакомиться»? И в-третьих, кто вы вообще такие?

– Ну хорошо, спишем твое нахальное поведение на шок. Во-первых, мы все знаем пару языков, ну кроме Мордрема. Он говорит на родном ему языке, и да, сейчас ты говоришь на Норвежском. Во-вторых, наше «приятно познакомиться» именно это и означает, что мы действительно рады с тобой познакомиться. И наконец, в-третьих, если ты изволишь выслушать нас, то узнаешь о нас больше. А вот еще и в-четвертых, ты закончил и готов слушать? – раздраженно говорила Агата.

– Слушайте, я не хочу никого обидеть, но я сам не знаю, зачем я сюда за вами пришел. Я должен быть совершенно в другом месте, так что я, пожалуй…

– Вот тут ты ошибаешься, я видела тебя, сидящим в этом кресле в своих видениях, а значит ты ровно там, где и должен быть. Слушай, я вижу, что ты расстроен, и тебя явно что-то гложет, мы все через многое прошли и лишь хотим помочь. Каждый из нас был на твоем месте, – успокоившись, сказала Агата.

– На моем месте? В этом я сильно сомневаюсь, – я поочередно глянул на них всех, а они смотрели то на меня, то на Агату, словно ожидая, кто же одержит верх в этой словесной дуэли. Все, кроме Мордрема, который явно был не прочь свернуть мне шею.

– Так ты думаешь, что только с тобой приключилось что-то ужасное? Тут ты не прав.

И тут лица присутствующих изменились, словно они и вовсе перестали нас понимать.

– Взять, к примеру, Мордрема. Когда его прокляли, он в свое первое превращение разорвал на части любимую жену и дочь, с тобой такое было? Или нет, возьмем историю Иды, ее пытался изнасиловать богатенький ублюдок и, защищаясь, она убила его. А знаешь, что самое «милое» в ее истории? За это всю ее семью вырезали у нее на глазах, но этого им показалось недостаточно, и ее прокляли, превратили в банши. Ну, а теперь давай, расскажи мне, как с тобой несправедливо обошлась судьба. Ну же, давай! – говорила она, с глазами, полными слез и гнева.

Слушая не на шутку взбесившуюся Агату, я осознал, что она права, и мне стоит быть осмотрительней с ними.

– Агата, я вовсе не хочу кого-либо обидеть или оскорбить, но мне тут не место, – растерянно сказал я ей, подумав о том, что Кайя там с ними совсем одна.

– Ты уверен в этом? Мне вот кажется, что ты сам не знаешь, что тебе делать и, пользуясь моментом, хочу сказать, что сейчас все это время мы говорили с тобой на румынском языке. Ты, наверное, успел заметить, что все вокруг странно смотрят на нас и, осмелюсь предположить, что ты без труда можешь понимать и говорить на любом языке.

«Но как?» – и тут я вспомнил слова Завоевателя, что я вобрал силы Войны. Видимо этому поспособствовал клинок. Затем я посмотрел на голову, которую держал у себя в руках и повернул ее к себе лицом.

– Кто ты?

– Я… Меня зовут Немор.

– Немор? Тот самый Немор? Ты старший брат Кайи? Но тебя ведь…

– Убили? Мы, Нефилимы – бессмертны и как ты, наверное, уже успел подметить, даже такая вещь, как обезглавливание не прервала мое существование.

– Тебе что-нибудь известно об этом клинке? – я достал клинок и показал его Немору.

– Немного. Насколько мне известно, этот клинок был создан тремя великими силами: Тьмы, Света и Нефилимов. С его помощью Нефилимы были лишены сил, и по иронии этот клинок единственное, что может навредить Всадникам. Он был спрятан в том месте, где ты нашел меня на тот случай, если Всадники отойдут от мнимого нейтралитета.

– Так, подожди, причем здесь Всадники? Клинок ведь создали, чтобы лишить вас сил ты же сам так сказал.

– А как ты думаешь, Всадников наделили такой мощью? Вот в этом и заключается вся ирония. С помощью артефакта им была дарована сила, с помощью артефакта ее можно и отнять.

– Теперь все встало на свои места: вот зачем Завоевателю понадобился клинок, и вот почему Война набросился на меня, лишь увидев меня с ним. Должно быть, Завоеватель так и планировал – Война должен был убить меня, и как только бы это случилось, Голод привела бы Кайю, и, завидев мое бездыханное тело, она бы сцепилась с Войной. И когда бы они измотали друг друга, Завоеватель убил бы их обоих. Ведь тягаться в открытом бою с ними, этот ублюдок бы не решился. Кайя и Война сильнее, чем остальные… – и в этот момент меня охватила лютая злость. – Высокомерный ублюдок! Я вырву его сердце голыми руками и буду смотреть, как из него утекает жизнь! – громко сказал я.

– Мой младший брат – Рат, известный тебе как Завоеватель всегда был честолюбив и коварен, а это – та еще смесь качеств. Еще тогда он жаждал власти больше всех остальных. И когда я передумал предавать своих собратьев и попытался образумить остальных, он напал на меня, а дальше случилось то, что случилось… Вот, что я тебе скажу, раз уж ты получил силы Всадника, лучше бы тебе их постичь, а не то ты потерпишь поражение. Ведь одного чувства ненависти будет недостаточно, чтобы одолеть Завоевателя.

– Нет, сначала нужно все рассказать Кайе!

– А она будет тебя слушать после того, что ты сделал? Да и кто знает, что наплели ей Рат и Зель. Поэтому я и советую тебе выяснить свой потенциал, прежде чем что-либо предпринимать.

– Я не могу ждать! Кайя ведь там с ними! – сказал я с тревогой, которая переполняла меня.

– Они не причинят ей вреда, ведь Алчущий силы клинок находится у тебя.

– Алчущий силы клинок?

– Да, так они его нарекли.

– Да… возможно ты и прав, без этого клинка они ее не тронут.

– Я постараюсь помочь тебе, чем смогу.

– Спасибо тебе, Немор, я ценю твое желание помочь.

Не знаю почему, но после его слов мне стало намного лучше и спокойней. Я поднял глаза, и увиденное заставило меня засмеяться: все присутствующие сидели в шоке. Еще бы, я говорил с отрезанной головой, но самое странное, то, что она отвечала мне. Думаю, именно это их и шокировало.

– Вы явно удивлены, – сказал я, перестав смеяться.

– Ну, не считая того факта, что ты говорил на непонятном нам языке с отрезанной головой, которая, к тому же, оказалась вполне живой… нет, мы не удивились, ни сколько, – не выдержав первым высказался парень с красными глазами, который, к слову, не проявлял никакого интереса к моему присутствию.

«Скажи им, что этот парень просто находка», – я услышал эти слова, но никто из присутствующих их не произносил. Мое внимание привлекла девушка со змеей в руках, она смотрела на нее, словно внимала.

«Почему он так смотрит на нас?» – я снова услышал мужской голос, и он точно исходил от змеи. Меня это удивило и заинтриговало одновременно, хотя казалось, что меня уже нечем удивить.

– Да ты это что серьезно?! Не каждый день увидишь говорящую змею!

И в то же мгновение, услышав мои слова, ко мне с широко открытыми глазами повернулась девушка с той самой змеей.

– Ты его понимаешь? Это невероятно! – вмешалась Агата. – Все-таки я была права, что ты можешь понимать и говорить на любом языке. И я думаю, что выражу общее мнение, если скажу, что нам стало очень любопытно кто ты такой и кто твой спутник.

– Знаете, я бы с радостью рассказал вам все, но вот только…

– Ты нам не доверяешь, я понимаю это и потому поделюсь своей историей с тобой, может кто-то еще, если захочет, и потом, кто знает, может и ты, расскажешь нам о себе, – прищурив глаза, перебила меня Агата и, не дожидаясь моего ответа, продолжила. – Что ж, тогда я начну. Я родилась в 1430 году в Румынии, в богатой семье. И где-то в семь лет мой дар начал проявляться. Я начала видеть сны словно наяву. Поначалу я ничего не понимала и не могла разобрать из увиденного. Но с возрастом видения становились отчетливей. Зачастую это были чьи-то жуткие убийства или смерти. Затем по истечению семнадцати лет, меня выдали замуж за князя Валахии. О нем ходило много разных слухов, но я в них не верила, да и мало кто верил. Лишь за те тринадцать лет, что я прожила в замке своего мужа, я поняла, что все, что я слышала о нем – это лишь жалкие крупицы истины. И видения, которые посещали меня в том замке – были самыми чудовищными в моей жизни. Я не могла вынести всех ужасов, что являлись мне и начала пить до тех пор, пока видения не исчезали или пока я и вовсе не переставала их понимать. Я долго не могла забеременеть, и когда это случилось – я была счастлива. Я перестала употреблять спиртное, но ненадолго. И впоследствии случилось то, чего следовало ожидать – из-за частого употребления вина в больших количествах и постоянного стресса из-за моих ужасных видений у меня случился выкидыш. Я потеряла своего мальчика и проклинала себя за это. Но худшее случилось, когда мой муж вернулся из поездки к турецкому принцу. Узнав о случившемся, он приказал бросить меня в темницу, не дав мне и слова сказать, хотя, собственно, говорить было и нечего, ведь я была виновна в гибели нашего ребенка. Сидя с крысами в темнице, я ожидала смерти, причем изощренной. В то время мой муж уже «прославился» тем, что сажал людей на кол, и даже получил соответствующее прозвище, которым он, к слову, гордился.

Ну так вот, я ожидала какой-нибудь жуткой смерти от мужа, но все оказалось страшнее, чем я себе представляла. Как-то ночью за мной явились, схватили и поволокли меня в самое жуткое место в замке, куда было запрещено спускаться всем без исключения. Следующее, что я помню – я проснулась в пещере с острыми, как клыки камнями на самом верху пещеры, а вокруг меня были свечи и странные символы, написанные кровью. Затем я увидела своего мужа, он вел молодую служанку, которая должна была присматривать за мной. Она рыдала, просила ее отпустить, но он лишь толкал ее вперед. Мое сердце наполнилось ужасом, даже не знаю почему. Он подвел несчастную прямо ко мне, поставил ее на колени и наклонил надо мной, я до сих пор не могу забыть ее взгляд полный страха. Затем что-то блеснуло возле ее шеи. Кровь хлынула прямо на меня, словно кто-то поливал мое лицо кувшином с теплой водой. И ее хрип, ее ужасный хрип… Я возопила от происходящего что было сил, но что было толку от моих воплей.… А после я услышала голос моего мужа, он что-то громко говорил, словно звал кого-то, и с каждым произнесенным словом его голос становился страшнее и страшнее. И тут же меня пронзил жуткий холод, словно я зимой лежала голой на снегу. Кое-как я открыла глаза, но это было почти впустую из-за крови, которая стекала в них. Кое-что я все же разглядела: тени вокруг меня словно ожили и постепенно двигались ко мне. Тут же возник мой супруг, он схватил меня за горло и сказал: «Ты не умрешь, ты не достойна такого дара, ты будешь жить вечно, и в конце каждого проклятого дня ты будешь страдать от невыносимой боли, которую ты причинила мне, и спасением будет смерть, но ненадолго». Затем он вонзил кинжал мне в грудь, ну а дальше темнота.

Очнулась я уже возле родительской усадьбы, она вся полыхала. Я поднялась и не знала, что делать. Паника и страх взяли надо мной верх, и я металась из стороны в сторону. В какой-то момент я обернулась и от увиденного я просто застыла, словно это была уже не я, а все происходящее – всего лишь мое очередное ужасное видение. Я увидела перед собой лес из кольев, на них были мои мать и отец, сестра и совсем маленький брат, вся прислуга, все, кто жили в этом поместье, а позади всего этого ужаса стоял Влад. Он улыбнулся, а затем просто исчез. Я отключилась, а придя в себя, начала снимать своих родных с кольев и хоронить одного за другим. Даже не знаю, как я смогла все это сделать в одиночку. Помню, что стирала руки в кровь, пока рыла могилы, но они тут же становились как прежде целыми и невредимыми. И под конец этого безумного дня, когда солнце село, я ощутила чудовищную невыносимую боль, как мне и обещал Влад. Я не знала, что мне делать, я просто кричала и каталась по земле от боли. И в какой-то момент, водя по земле руками, я наткнулась на острый кусок дерева, и в голове зазвучал голос Влада, что смерть – это спасение и, не раздумывая вонзила его себе в шею. Боль от того, что я только что вонзила себе в шею кусок острой ветки, показалась мне ничем, по сравнению с той, которую я ощущала до этого. И я потеряла сознание, снова, но тут же пришла в себя. Я чувствовала себя на удивление хорошо, словно проспала целый день – не было боли, лишь от ветки, торчащей из моей шеи. Я вытащила ее с криком, бросила в сторону и зажала шею, но раны там уже не было. Ну и собственно, с тех пор я начала странствовать по свету, пока не повстречала Мордрема, – она посмотрела на него и, взяв за руку, мило улыбнулась, глядя ему в глаза.

Слушая Агату, мне вновь стало ужасно стыдно за то, что я так вел себя, а ведь это была лишь одна жуткая история исковерканной жизни, а сколько еще таких, а то и хуже. От этих мыслей мне стало погано на сердце.

– Ну, кто-нибудь хочет продолжить? – спокойно и с милой улыбкой спросила Агата, но было видно, что ей больно от воспоминаний.

– Постойте, я хочу сказать, что вы можете и не рассказывать ничего, если не хотите, это не обязательно. Я и так всем вам поведаю о нас, и Агата, прости, что я, можно сказать, заставил тебя вспомнить и пережить все это снова.

Она посмотрела на меня, и все с той же улыбкой сказала:

– Все хорошо, и тебе не за что извиняться, это всего лишь история, воспоминания и только. И я, да и все, кого ты здесь видишь, уже давно смирились со своим прошлым. Да и мне нужно было это высказать, что бы стало легче. Ну так, кто-нибудь еще?

– Мы продолжим, – подняла руку Калиста, оглядывая всех остальных, словно искала, а нет ли других желающих.

– Хорошо, прошу, Калиста, – сказала Агата, положив голову на руку Мордема.

– Мы с Августом родились в древнем Риме, приблизительно в двести двадцатом году. И да, из присутствующих мы – самые древние, если можно так сказать. Я, как и Август родилась в обеспеченной семье, наши семьи занимались виноделием, но мой отец в отличие от отца Августа хотел иметь намного больше, чем у него было. Он мечтал о сенате и решил выдать меня замуж за человека, который мог воплотить его амбиции в жизнь. Как-то раз он сообщил мне о своем намерении выдать меня за какого-то старикашку. Я сказала ему, что люблю Августа и лучше умру, чем сделаю так, как он велит. Недолго думая, я сбежала к Августу, вместе мы решили уйти как можно дальше от моего отца и, дождавшись ночи, мы покинули стены его дома, не взяв с собой почти ничего.

Мы скитались, где только могли, и поначалу все было отлично. Мы были вдвоем, свободны, могли идти куда пожелаем и делать, что захотим. Но вскоре Август заболел, а затем и я. Мы увядали день за днем, податься за помощью было некуда, а на лекаря у нас не было средств, и я начала думать, что это конец и в этом виновата я. И как по волшебству перед нами возник человек, он представился нам как Астарот. Как сейчас помню, я подумала, что это очень странное имя, и должно быть, он чужеземец. Я испугалась, мысли были такте, что он хочет нам навредить, но он сразу же успокоил меня и сказал, что он всего лишь хочет помочь нам в обмен на пустячную мелочь. Август начал интересоваться, что именно он хочет за помощь нам. Но незнакомец не ответил, по крайней мере, не сразу. Он начал спрашивать не хотим ли мы больше никогда не болеть, не знать холода и голода, не испытывать жажды, а главное – быть вместе всегда, не боясь потерять друг друга. Конечно, мы сразу сказали «да». Тогда незнакомец ответил, что ему понадобится то, чем мы владеем, но оно нам без надобности – наши души. Тогда мы понятия не имели, что такое «душа» и без колебания согласились. И честно сказать, если бы этот Аст.. человек сдержал свое слово, мы бы не пожалели об этом даже сейчас, но как говорится «дьявол кроется в деталях». Эта фраза определенно про нас, ведь как только мы сказали ему «да», меня начало переполнять странное чувство внутри, я словно начала таять и становиться меньше, а Август тем временем, как мне показалось, начал становиться больше, но на самом деле, я просто превратилась в змею. Увидев это, Август накинулся на незнакомца с криками о том, что он лжец, но тот лишь щелкнул пальцами, и Август отлетел как соломенный тюк, а после добавил, что: «Я никого не обманывал, вы вместе и не будете знать бед, а что до Калисты, то не переживай, Август, ты поменяешься с ней местами, как только ночь сменит день». Он назвал нас по именам, хотя мы их и не называли. А затем он исчез в густом тумане так же внезапно, как и появился. Пожалуй, вот и вся история, – сказала Калиста, поглаживая Августа, а затем, почти незаметно для всех, стерла слезу со щеки и спросила: – Кто следующий?

– Ну, наверное, я бы мог продолжить, если вы не против, – сказал Томас, отложив книгу, которую он не выпускал из рук на протяжении всего времени. – Так, так, с чего бы начать, наверное, начну сначала. Я родился в тысяче девятьсот тридцать четвертом году, в городе Бирмингем, что находится в Великобритании, в семье самых обычных рабочих. И когда мне было семь лет, в нашей семье началась черная полоса: нашего отца сократили на фабрике, он начал пить, и в одном из пабов кто-то зарезал его за пинту пива. Сколько бы времени ни прошло, а я до сих пор удивляюсь, как можно убить за пинту пива? Хотя, люди убивали друг друга и за меньшее. Простите, я отвлекся так, стало быть, о чем это я? Ах, да, моего отца убили, а мать, не зная как ей дальше жить, решила поступить так: она отвела нас с моим старшим братом Ричи в церковь и сказала нам молиться, пока она не вернется за нами. Мы сделали в точности, как она нам велела, и молились, пока нас попросту не прогнали оттуда церковники. Оказавшись на улице, брат повел меня назад домой. Помню, как я залетел в дом, и начал кричать, что мы дома, мама, мы пришли. И лишь забежав в комнату родителей, я увидел, что она висит на люстре. От увиденного я закричал, услышав мои крики, прибежал брат, он сразу закрыл мне глаза ладонями и, вытолкнув меня из комнаты, сказал мне ждать его на кухне. Через какое-то время он пришел с полисменами, они забрали маму и уехали. И тогда Ричи сказал мне, что теперь мы одни и должны заботиться друг о друге. На тот момент ему было четырнадцать, а мне восемь. Ну, мы и заботились как могли, мы начали красть, иногда обкрадывали людей на улице, иногда обкрадывали дома. Есть на что-то надо было. И так пролетели восемь лет, и признаться честно, эти восемь лет были лучшими годами за всю мою жизнь в Англии. Мы делали, что хотели и жили в свое удовольствие. В общем, мы жили так, словно не было никакого «завтра» и это было здорово.

Кровопийцей я стал, когда мне исполнилось семнадцать лет. Мы с Ричи решили поживиться в поместье одного лорда и, дождавшись темноты, мы убедились, что света в окнах не было, а это значило, что особняк пустовал. И за все время, пока мы ждали, никто не показался нам на глаза. Помню, мы тогда очень обрадовались, что нам крупно повезло. Как же мы были не правы. В общем солнце село, мы подождали еще примерно час и потом влезли внутрь. Там было ужасно темно, мы зажгли пару свечей и начали искать, чем можно разжиться. Там было много драгоценных вещичек, тогда я подумал, что надо же, столько добра и все без охраны. Но затем в одной из комнат я увидел какой-то странный силуэт, словно кто-то стоял в темноте и наблюдал за мной. Я испугался не на шутку и хотел позвать Ричи, но даже рта не успел открыть, как этот силуэт исчез и тут же оказался передо мной. Никогда еще не видел, что бы кто-то так быстро двигался. Сильным и ловким движением он отдернул мою голову, и я почувствовал боль где-то чуть ниже шеи. Не знаю почему, но кричать я не мог, меня, словно парализовало. В этот самый момент появился Ричи, он быстро бросился на того, кто держал меня, но тот кровопийца просто отпустил меня и очень быстро повернулся к Ричи, схватил его за грудки и поднял над собой, словно котенка, а после швырнул его в стену. Затем он снова повернулся ко мне, помню, как его красные глаза сверкнули во мраке, когда он посмотрел на меня. Ричи быстро поднялся, взял стул и ударил того кровопийцу, но тот словно желая продемонстрировать, что ему все равно, позволил сломать о себя стул. Ричи растерялся и, не зная, что ему дальше делать, попятился назад. Тут он глянул мне в глаза и крикнул, что бы я бежал, и бросился на него. И я просто зажал рану на шее рукой и побежал, бросив там своего брата, который пожертвовал собой, чтобы спасти меня. Я просто сбежал…

Мы все видели, что Томас еле держался, чтобы не разрыдаться, и это было то еще зрелище. От каждой услышанной мною истории ком подходил к горлу, но после того, как Томас поведал свою, его стало жаль больше остальных. Было видно, что чувство вины сжирало его изнутри. Затем, взяв себя в руки, он тяжело выдохнул и продолжил:

– И вот я сбежал, как и велел мне Ричи. Я не знал, что делать и просто бежал, бежал, пока не упал от бессилия. Очнулся я только тогда, когда солнце снова садилось. Я был где-то посреди травы, на каком-то поле. Мне было ужасно плохо, все тело словно горело изнутри. Меня донимала сильнейшая головная боль. Верхнюю челюсть ужасно ломило, и так на протяжении двух дней, которых я почти не помню. Я даже не знаю, как добрался до нашего старого дома, в котором мы жили вместе с родителями, к счастью, он был заброшен. На третий день я думал, что все, мне конец. Глаза кололо, словно в них кто-то тыкал раскаленным гвоздем. У меня выпало два зуба, но вместо них я обрел новые, более острые. Ну а под конец того дня боль и страдания кончились, словно их кто-то выключил. А взамен тех чувств, появилась всепоглощающая жажда. Я не был голоден, но чувства были такие, словно испытываешь голод и жажду одновременно. Я выбрался на улицу, шел очень долго, затем ко мне подошел какой-то богатей и спросил, что такой милый мальчик делает тут совсем один, и не хочу ли я поесть и немного позабавиться. Не знаю, как я догадался до того, что сделал, в голове появились воспоминания о том, как меня укусили, и я сделал то же самое, вот только не рассчитал силу, и просто-напросто оторвал тому извращенцу голову, хотя хотел просто отдернуть, чтобы вцепиться в его шею, но ничего, и так сошло. Учуяв кровь, которая хлынула, я начал пить ее жадно и неистово. Затем я услышал женский крик, я поднял взгляд и увидел женщину, которая просто стояла и вопила, видя как я утоляю свою жажду. Я побежал очень быстро, словно скользя по воздуху, и мне тут же стало понятно, как тот кровопийца двигался так быстро.

В этот момент лицо Томаса переменилось, он, словно потерял все эмоции, которые выражал минуту назад. Он вновь стал спокойным и безразличным, и с улыбкой продолжил:

– Ну а дальше, скитания, самопознание, как-то так. Кто примет эстафету?

– Хватит, я больше не хочу… я буду следующим, я расскажу вам кто я, – сказал я, больше не в силах слушать эти жуткие истории. – В общем, все началось, когда я попал в больницу…

И как только начался рассказ и по мере его продвижения, лица моих слушателей все больше и больше менялись в эмоциях, всех, кроме Мордрема. Казалось, что его и вовсе невозможно ничем пронять. Он не повел и бровью, даже когда я рассказывал про «Великую войну», «Нетленный договор», словно я не рассказал ничего такого, о чем он прежде не знал. Поведал я и про Немора то, что знал, а знал я относительно не много. И когда я закончил свое повествование, я вновь окинул взглядом присутствующих: кто-то сидел с широко открытыми от удивления глазами, кто-то задумчиво глядел на меня и на Немора, а кто-то и вовсе прищурено смотрел на меня, словно сомневаясь в достоверности моих слов. Вскоре образовавшуюся тишину нарушила Калиста:

– Твой рассказ – это нечто, должна признать я, да и все присутствующие тут. Мы знали о существовании Бога и Дьявола, Рая и Ада, Ангелов и Демонов, но то, что рассказал ты – это совсем другое, нечто весьма интригующее. Всадники, Договор, Нефилимы, все это очень странно…

Затем Калиста побледнела, а ее глаза вдруг изменились, она резко обернулась и посмотрела в окно: «Уже рассвет!» – произнесла она и быстро встала. Она отошла в сторону, поцеловала Августа, которого не выпускала из рук на протяжении всей ночи, и положила его на пол. И после этого она начала словно таять, становиться прозрачнее. Ее и Августа окутал черный дым, а затем словно по взмаху волшебной палочки, на месте Калисты оказалась большая черная змея. Рядом с ней стоял высокий, смуглый парень, который смотрел на змею взглядом полным печали, он опустился на колени и очень бережно поднял ее с пола. После этого он расположился на том месте, где до этого сидела Калиста. Он посмотрел на меня, и сказал:

– Август, приятно познакомиться.

– Дарий, – ответил я, немного придя в себя.

– Так, стойте. Я вот сидел и слушал этот рассказ и не совсем понял, ты хочешь сказать, что ты бог войны, как Арес или Тюр? Что за чушь?! – с насмешкой сказал Мордрем. – На мой взгляд, этот парень просто дурит всем нам голову своей выдумкой.

Услышав, как Мордрем только что назвал меня лжецом, я вскипел не на шутку, но тут вмешалась Агата, сидевшая рядом с ним, она посмотрела на него взглядом полным серьезности и возмущенным тоном сказала:

– Мордрем, что на тебя нашло?! Он поведал нам свою историю, интересную и необычную, и я не вижу повода не верить или сомневаться в его словах, а уже тем более насмехаться над ними! Прояви…

– Что проявить?! Как по мне, так он обычный некромант или колдун, который замыслил что-то темное, и я выясню что! – грозным басом сказал он и тут же поднялся. Он посмотрел на меня глазами полными ненависти, словно во всех их бедах был виновен я.

– Ну же, косолапый, я так понимаю, что ты хочешь уделать меня и доказать всем, что я лжец? Но как я уже сказал тебе в лесу «Подойди и возьми, хомяк-переросток!», – после моих слов его глаза стали шире и словно загорелись огнем, желтым всепоглощающим огнем. Он подлетел ко мне, схватил меня за грудки и поднял над собой. Я схватил его руку, которой он поднял меня, и она захрустела, а его лицо исказилось от боли, он тут же бросил меня и, зарычав, отступил назад, обхватив свою висящую, как тряпку руку. Я совсем не хотел и даже не думал ломать ему руку, я просто схватился за нее. Я, как и все остальные был шокирован произошедшим. Затем Мордрем снова бросился на меня, но его остановили Томас и Август, они призвали его успокоиться, но как можно успокоить разъяренного медведя? Агата крикнула Эриде, что бы та увела меня на улицу. Услышав Агату, я, видимо, мерцнул и оказался на том самом месте, где мы с ними встретились.

– Что? Как мы тут оказались? – услышал я мелодичный голос и сразу же повернул голову вправо и увидел, что рядом со мной стоит Эрида. Она держала мою руку, видимо успела ухватиться перед тем, как я исчез.

– Я умею перемещаться, правда пока не до конца понимаю, как это работает. Всадники называют это «мерцанием». Ты как? Вид у тебя какой-то странный…

– Я… я в порядке, просто странное чувство, словно…

– Тело покалывает?

– Да, да, точно покалывает.

– Ничего, скоро пройдет, – с улыбкой ответил я ей. – Слушай, я вовсе не хотел того, что произошло. Нет, конечно, у меня были мысли врезать ему, но не более того. В принципе, хорошо, что не врезал, а то может быть и пострашнее что-нибудь учудил.

И тут я понял, что Немор был прав: для начала мне нужно разобраться в своих силах и понять на что я способен. А пока надо быть предельно осторожным с окружающими.

– Он вспыльчивый, но хороший, он отойдет и извинится, так всегда бывает, вот увидишь.

– Ну не знаю, кажется, свою руку он вряд ли мне простит.

– Руку? Через минуту он и не вспомнит о ней. У папы великолепная регенерация.

– Папы? Я думал…

– Я и Томас так зовем его, а Агату – матерью. Они заботятся о нас не одно столетие, так что стали нам родными, как отец и мать. Да и они нас за своих детей принимают. Такая вот у нас семья. И хочу сразу сказать, что я, да и все мы не считаем твою историю бредом, ведь если призадуматься, все наши истории для кого-то могут показаться невероятными и нереальными. Возможно, отец так и подумал, на фоне своей и наших судеб.

– Да, скорее всего, ты права, а тут появляюсь я и рассказываю нечто новое и не совсем понятное. Вот он и подумал, что я обманщик.

– Ну что, возвращаемся? – сказала Эрида, глядя на меня взглядом полным надежды.

– Да, хорошо, пойдем, хотя знаешь, лучше дай руку. В конце концов, наверное, надо учиться мерцать.

– Как это происходит? – спросила меня Эрида с неукротимым любопытством в своем голосе.

– В первый раз, когда я был на пляже, я подумал, что хорошо было бы очутиться здесь, и в доме я услышал, как Агата крикнула про улицу, и я подумал об этом месте, и вуаля – мы тут. Так что, скорее всего, надо просто подумать о том, где я хочу быть.

– Есть лишь один способ проверить, – сказала Эрида и взяла меня за руку, затем посмотрела на меня горящими от азарта глазами.

– Ну что ж, поехали, – и как только эти слова сорвались с моих губ, мы оказались возле дома, где на крыльце сидела Агата, а рядом с ней стоял Мордрем, который, судя по всему, до нашего появления получал нагоняй от супруги. Эрида закатилась смехом от восторга, ей явно понравилось мерцать. Слыша ее заразительный смех, мне и самому стало весело. Затем мой взгляд устремился на Агату, которая, улыбаясь, смотрела на беловолосую Эриду. Следом я посмотрел и на Мордрема, он был как всегда серьезен и непоколебим словно скала. Спускаясь по ступеням, он сказал, что нам следует прогуляться и кое-что обсудить с глазу на глаз. Услышав слова своего отца, Эрида быстро подошла к Агате, а ее лицо было полно волнения. Агата взяла ее за руку и что-то сказала, от чего ее белоснежное лицо снова стало спокойным, как и раньше, а я повернулся и пошел вслед за Мордремом в сторону леса. Мы шли все вперед и вперед около пятнадцати-двадцати минут. Все это время Мордрем хранил молчание, он не произнес ни звука, лишь изредка он останавливался и, словно прислушиваясь, замирал, а затем продолжал идти. Вскоре мы оказались перед каменным утесом, а вокруг стояли стволы деревьев, ну а точнее то, что от них осталось. На некоторых из них были отчетливые следы когтей, словно кто-то раздирал их в клочья, пока те не валились, будто срубленные.

– Ну, вот мы и пришли, – нарушив молчание, грозно произнес Мордрем.

– Пришли? Но куда?

– В место, где я учился контролировать свое проклятие. В место, где с моей помощью ты обуздаешь свои дары. Ведь судя по твоей тогдашней физиономии, когда ты раздробил мне руку, ты явно этого не планировал, ведь так?

– Да, не планировал и хотел бы…

– Извиниться? Вот тебе первый урок дитя, запомни, не стоит приносить извинений, если ты ни в чем не виновен, в отличие от меня, я вел себя неподобающе и оскорбительно. И посему, это я приношу свои извинения за недостойное поведение. А теперь приступим к обучению и до тех пор, пока ты не разберешься, как ими управлять не смей даже руки резко поднимать, а в доме так и вообще даже дышать слишком часто не смей, намек понял?

– Да, я понял, – ответил ему я, находясь в приятном удивлении.

– Ну что ж, тогда приступим.

Летели дни, а за ними и недели, которые все вместе складывались в месяцы тренировок и наставлений под надзором опытного и очень мудрого наставника в лице Мордрема. Он учил меня всему, чему только мог: как биться, мыслить, как контролировать свой гнев и свои новые силы. Поначалу я очень подозрительно и с недоверием приглядывался ко всем ним и к тому, что они делали. Мне были странны и непонятны их мотивы – эти люди совсем не знали меня, они не знали кто я такой, но все же приняли меня к себе и были очень добры ко мне, так как никто и никогда не был добр за всю мою жизнь. Конечно, со временем узнав их истории, я понял и осознал, что их доброта была искренней и безвозмездной, потому что все они прошли через настоящий ад. И они как никто другие понимали, что такое безысходность, когда тебе не на кого положиться в этом враждебном мире. Да и вообще то, что со мной произошло, как собственно и вся моя поганая жизнь, все это было просто ничем по сравнению с тяжёлыми жизнями этих людей. Их истории, которые они со временем поведали мне, врезались в мою память и уже вряд ли я когда-нибудь смогу их позабыть, забыть их лица полные боли от воспоминаний, что были так свежи, словно произошли с ними совсем недавно, их глаза и слезы в них.