Читать книгу Собрание сочинений в четырех томах. Том 4 - Николай Пернай - Страница 4

Индустриализация и коллективизация

Не раз в течение 1918–1920 годов власть большевиков висела на волоске. Но снова и снова мобилизационная внутренняя политика «военного коммунизма», многоходовые манёвры Ленинского Совнаркома во внешней политике позволили большевикам сберечь свои «командные высоты». Потом с 1921 года вроде бы «всерьёз и надолго» началось развитие нэповской свободной торговли с элементами частной собственности и допущением в промышленность, в первую очередь, добывающую, иностранных концессий. В связи с таким ходом событий некоторые западные капиталисты начали вновь инвестировать свои капиталы в развитие советских шахт, рудников, заводов. Позднее с 1929 года на Западе началась «великая депрессия», им стало не до нас и, казалось, внешняя угроза молодому Союзу советских республик крестового похода «14-ти держав» на время притихла. (Не следует однако забывать о том, англосаксонский Запад, начиная с XV–XVI веков, никогда не отказывался от планов завоевания России и её расчленения.) На время затаились и внутренние враги, ожившие во время нэпа.

Но страна по-прежнему лежала в развалинах, люди, особенно горожане, жили впроголодь, не хватало не только «ситчика для комсомолок», но и простых топоров, кос, мыла, соли. Новая экономическая политика частично способствовала решению продовольственной проблемы, небольшому оживлению кустарной промышленности и торговли, но уже в середине 1920-х годов стало понятно, что она малоэффективна и может оказаться ловушкой. Нэп годилась для выживания страны, однако в новых условиях требовалось совсем другое – дальнейшее развитие и обретение такой экономической и оборонной мощи, которая позволила бы выстоять против агрессии врагов. И тогда, поскольку становилось ясно, что ожидания мировой социалистической революции несбыточны, в середине 1920-х начала формироваться (сначала осторожно, потом всё более решительно и настойчиво) доктрина построения социализма в одной, отдельно взятой стране. Сталиным и его сторонниками были выдвинуты конкретные планы индустриализации народного хозяйства. Это был уникальный проект системного подхода властей к управлению комплексным, всесторонним развитием государства.

Надо отметить, что советские высшие руководители даже в самые трудные годы мыслили масштабно, как государственники, стремясь охватить преобразованиями как можно больший круг дел. Чего стоят принятие ещё в 1919-м декрета о всеобщей (и обязательной!) ликвидации безграмотности, ещё в 1920-м – фантастического по своей дерзости плана ГОЭЛРО, создание ещё в 1921-м Госплана! В стране страшная разруха, сыпняк косит сотни тысяч голодных людей, ещё не добиты белогвардейцы, а миллионы людей уже садятся за парты и мечтают об электрическом рае. Нет, большевики не обманывали! Они предлагали конкретные дела по созданию конкретного рая в конкретных местах, но предупреждали, что сначала надо наше государство сделать сильным и неодолимым. Для общего блага надо выдержать неизбежные лишения и мобилизовать все силы. И большая часть нашего многострадального терпеливого народа, несмотря на трудности, репрессии, лагеря, страшные войны, верила своим вождям и понимала, что иначе – нельзя!

Да и логика вождей была не такой уж сложной, чтоб её не понимать.

А троцкисты и зиновьевцы («новая оппозиция»), начав борьбу за отстранение Сталина от власти, взамен нэпа не смогли предложить ничего. В промышленном отношении к 1928 году отставание СССР от передовых стран мира было значительным. Продолжая нэп, страна никогда бы не приблизилась к уровню развитых мировых держав: рост основных производственных фондов (как показало моделирование, проведенное позднее, в 1989 году) был бы при этом в интервале 1–2 % в год, что только бы увеличило отставание СССР от Запада[12].

Но самое страшное заключалось в том, что к началу 1930-х годов резко усилилась угроза уничтожения или расчленения нашей страны так называемыми «империалистическими» акулами, а с приходом к власти в Германии Гитлера стало понятно, что рано или поздно он поведет немцев на восток, на нас, для завоевания жизненного пространства.

Сталин взял на себя обязанность сказать народу самое главное: основным содержанием сложившегося в мире положения является борьба (не соревнование, а непримиримая борьба!) двух социально-экономических укладов жизни – социалистического и капиталистического. «Мы, – говорил он, – отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».

И Сталин, и руководство ВКП (б) предложили грандиозный план индустриализации. Именно тогда (в 1925 году) Сталиным был предложен курс на построение социализма в отдельно взятой стране, отсталой России, и отказ от курса на перманентную мировую революцию, что было воспринято не только троцкистами, но и многими так называемыми «верными ленинцами» как нарушение самих основ учения Маркса и Ленина. Был предложен план ускоренного развития страны, согласно которому создание мощной тяжелой индустрии позволяло бы оснастить не только народное хозяйство современным оборудованием, но и вооруженные силы – передовой боевой техникой, самолетами, танками, артиллерией.

И вот тогда, в начале 1930-х годов началось то, что мы сегодня с полным правом можем назвать «советским экономическим чудом».

«Экономическим чудом» привычно называют те поразительные экономические успехи, которые были достигнуты Германией (ФРГ) в 1950–1970-е годы и Японией в 1980–1990-е годы. Успехи ими были достигнуты благодаря колоссальным вливаниям американского капитала. Успехи СССР были еще более весомыми, но о них по разным причинам не говорят!

Из всей 74-летней истории существования советской России и СССР (1917–1991) на период «экономического чуда» приходится примерно три десятилетия: с начала 1930-х до конца 1950-х годов.

Суть советской, по сути сталинской, модели экономики 1930–1950-х годов можно свести к следующим признакам:

– ведущая роль коммунистической партии в управлении государством;

– провозглашение главной целью производства – обеспечение жизненно необходимых потребностей всех членов общества и неуклонное повышение их жизненного уровня;

– преобладание общегосударственной и кооперативно-колхозной собственности на средства производства; отсутствие частной и сдерживание индивидуальных форм собственности;

– главенствующая роль государственного регулирования в экономике; директивное планирование и централизованное управление единым народнохозяйственным комплексом страны;

– ускоренное развитие производства средств производства (группа А) по сравнению с производством предметов потребления (группа Б); значительные затраты на развитие военно-промышленного комплекса;

– сдерживание рынка, ограничение товарно-денежных отношений;

– распределение многочисленных социальных благ через так называемые общественные фонды потребления для обеспечения бесплатного образования и медицины, низких цены на медикаменты и квартплату, бесплатного выделения квартир, низкой стоимости проезда в общественном транспорте, льготных путевок в санатории и пионерские лагеря и др.) [13].

Главной задачей «сталинского» социализма было сделать Советский Союз сильным, способным противостоять агрессии любого врага.

Сегодня, спустя много лет, мы понимаем, что эта – первая в мире, по сути, экспериментальная, – модель советской экономики была очень несовершенной. Было допущено большое число ошибок, перегибов, насилия. Было и много жертв, в том числе невинных. Но достигнутые успехи грандиозны и поражают воображение.

После смерти Сталина историки замалчивали тот факт, что практически вся основа советской индустрии, созданной во время двух первых пятилеток, была закуплена за рубежом

До сих пор считается, что закупки иностранного оборудования и технологий якобы были осуществлены за счет изъятия зерна у деревни. В действительности это не так. Еще до начала коллективизации более 70 % получаемого у крестьян зерна шло на внутреннее потребление – на нужды продовольственного обеспечения армии, городов и строек пятилетки. Так, в 1928 году доходы от продажи хлеба составили лишь 3 % в составе общего экспорта.

Поэтому для закупок оборудования и машин за рубежом советское правительство широко использовало не только выручку от продажи зерна, пушнины, нефти, леса, ценных картин, раритетов, а также золотовалютные запасы (по некоторым данным в 1929–1940 годах на создание около 9 тысяч предприятий было затрачено 11 250 тонн золота[14]), но и кредиты. Наиболее активным кредитором стала Германия. Так, в 1932 году 43 % всех немецких экспортированных машин было поставлено в СССР. Еще одной линией кредитования индустриализации стали деньги частных предпринимателей Америки. Супермиллиардер Генри Форд подписал контракт в 1929 году на строительство в Нижнем Новгороде автозавода. Большие кредиты удалось получить у Великобритании, Италии, Чехословакии, Швеции. Например, к 1930 году в СССР было построено 19 нефтеперерабатывающих заводов, но только на одном из них стояло советское оборудование.

А как работало социалистическое планирование? Экономика СССР ставила цели – обеспечить определенные планом потребности граждан. Разумеется, эти цели достигалась поэтапно путем жесткого планирования многих показателей. Например, ставились цели: обеспечить всех хлебом, мясом, крышей над головой. Для достижения этих целей строились элеваторы, хлебозаводы, мясокомбинаты. Соответственно строились цементные заводы, домостроительные комбинаты, заводы по изготовлению оборудования.

Но не всё было сразу. Все давалось огромным трудом.

Чтобы кардинально оздоровить финансовую систему, эту кровеносную систему экономики, провели денежную реформу в 1924–1925 годах. Вместо обесцененных бумажных дензнаков, был введен советский золотой червонец, а на бумажных купюрах было написано, что они обеспечиваются полноценным золотым содержанием. В скором времени советский рубль стал одной из самых твердых валют в мире. Обращение твердой валюты успокоило производителей, и начался резкий рост производства товаров.

Некоторая часть строительства новых предприятий шла за счет «ножниц цен» — за счет того, что цены на товары промышленности были очень высоки, а на товары сельского хозяйства – очень низки. Если говорить открытым текстом, то большевики не давали крестьянам (а это 80 % населения СССР) справедливую цену за продукты, а промышленные товары продавали им слишком дорого.

Правда, для тех же 80 % населения цена на продовольствие не имела особого значения – оно у них было свое, а вот высокие цены на промтовары заставляли донашивать всё старое и ветхое. В этот период промтоваров на рынке почти не было и единственным путем выживания было тугое затягивание поясов. И терпение[15].

Как при Сталине развивалась

промышленность в СССР?

Промышленность не может работать без покупателя. Созданный ею товар должен быть куплен, иначе производство остановится.

Сталин выбрал американский путь развития промышленности – путь развития собственного рынка, то есть путь создания покупателей, прежде всего, внутри собственной страны.

В СССР с 1930-х годов начали вводиться в строй тысячи заводов и фабрик. Они были готовы давать продукцию, но кому? Нужны покупатели. Сталин начал создавать покупателей и вбросил деньги на рынок СССР.

Были подняты цены на хлеб, мясо и все продукты. Одновременно повышена зарплата рабочих. Покупательский спрос населения начал расти. Численность рабочих и служащих с 1928 по 1934 годы за счет притока крестьян из деревни увеличилась вдвое и превысила 23 млн человек. Резко была поднята среднегодовая заработная плата: с 703 рублей в 1928 году до 1791 рубля в 1934 году. Вместе с тем выросли денежные доходы колхозников от колхозной торговли. Так при Сталине сформировался в стране рынок для промышленности СССР, и результат не заставил себя ждать. Дальше произошел никем не виданный до сих пор рывок: в 1938 году промышленное производство составило 100,4 млрд рублей! СССР стал производить 13,7 % мировой промышленной продукции. США производили 41,9 %[16].

В результате индустриализации в 1927–1940 годах в стране было построено около 9000 новых заводов, общий объем промышленной продукции вырос в 8 раз, и по этому показателю СССР вышел на второе место в мире после США. Строительством руководили инженеры из США и Великобритании. В июле 1944 года в разговоре с послом США Гарриманом Сталин отметил, что две трети советской тяжелой промышленности было построено компаниями США, а остальные построили Германия, Франция, Великобритания и Италия.

В Советском Союзе был создан ряд секторов промышленности, имевших двойное назначение, гражданское и военное, – автомобильная, тракторная, авиационная и химическая промышленность.

Сталину было абсолютно понятно, что индустрию при отсталом сельском хозяйстве не поднять, а мелкотоварное сельское хозяйство с единоличником и кулаком не сможет оправдать возложенные на него надежды, прежде всего – накормить страну. Поэтому был взят курс на коллективизацию сельского хозяйства. А, между тем, «правая» оппозиция (Бухарин, Рыков, Томский) делала ставку именно на единоличника и кулака, оказывая яростное сопротивление политике коллективизации.

Принято считать, что кулак – хороший работник. При советской власти он был успешным обычно потому, что мог брать в аренду землю у бедняков так, что в итоге набиралось до 100–150 десятин. А работали на него батраки и бедняки, которых было до 40 % (а кулаков – 12–20 %). Батраки и бедняки в большинстве своем не могли обрабатывать свои наделы и шли в наём к кулаку. Кулацкие хозяйства обычно были гораздо продуктивнее, чем бедняцкие, и урожайность у них была выше. Но они не хотели продавать государству хлеб и другую свою продукцию по твердым ценам.

Сталин понимал, на кулака ставку делать нельзя.

Сегодня мы хорошо видим, к чему привела бы тогда победа «правых». Горбачев пошел как раз по пути Бухарина и довел дело до реставрации капитализма, возрождения социального неравенства и обнищания основной массы крестьян[17]. Именно эта политика привела к тому, что за последние 30 лет с лица земли исчезло более 20 тысяч российских сел и деревень, а большая часть пашенных земель заросла сорняками.

А после того, как во многих областях кулачество взялось за оружие, стало ясно и другое: кулак – враг.

Поскольку кулаки начали в 1930-х годах ожесточенную борьбу против колхозов, было решено приступить к ликвидации кулачества как класса. В 1930–1931 годах на спецпоселение было выслано 381 026 кулацких семей общей численностью 1 803 382 человека. Как сегодня стало ясно, высылка предпринималась с целью предотвращения возможных вспышек гражданской войны[18].

К сожалению, был и голод (не только на Украине – называемый украинскими националистами «голодомором», – но и в Поволжье, и в ряде других районов России), были и так называемые «перегибы» и ошибки.

Крестьянин нередко вступал в колхоз потому, что не оставалось другого выхода. В марте 1931 года было провозглашено, что советская власть считает «союзником» рабочего класса только колхозника, а не крестьянина-единоличника. Однако, коллективизацию при всём том, что она проводилась, особенно, в начале 1930-х годов с применением насилия, с немалыми перегибами и жертвами, все же можно считать традиционно русским путем кооперации в сельском хозяйстве, т. е. таким путем, который опирался на общинные традиции жизнеустройства. Поначалу коллективизация шла очень трудно, но к концу 1930-х стало ясно, что своих целей она достигла: товарность сельского хозяйства резко возросла, валовой сбор зерна в СССР вырос на 42 %.

Но, на наш взгляд, еще важнее было то, что именно колхозно-совхозная социалистическая деревня позволила накормить досыта всю страну. Кроме того, впервые в нашей истории был создан государственный запас хлеба, который кормил армию. Последнее обстоятельство во время Великой Отечественной войны стало одним из решающих факторов Победы.

(Колхозы и совхозы оставались, за редким исключением, эффективными сельхозпредприятиями вплоть до уничтожения СССР в 1991-м: к тому времени в СССР жило 5,5 % населения мира, из них только 15 % было занято в сельском хозяйстве. И при этом страна давала 11 % мирового производства зерна, 15 % хлопка, 36 % сахарной свеклы.)

Что касается так называемой культурной революции, то в результате её наша страна из неграмотной стала самой читающей в мире, имеющей одну из лучших систем образования и сильнейшую науку.

Советское жизнеустройство складывалось под воздействием конкретных природных и исторических обстоятельств. Исходя из этих обстоятельств, поколения, создавшие советский строй, определили главный критерий выбора – сокращение страданий. На этом пути советский строй добился признанных всем миром успехов, в СССР были устранены главные источники массовых страданий и страхов – бедность, безработица, бездомность, голод, чахотка, чума, наркомания, неверие в своё будущее, незащищеннось от бытовой преступности и произвола властей и прочее[19].

«Сталинский» уровень жизни народа был в действительности невысок: жили скудно, однако всё необходимое для жизни у людей было. Заработная плата рабочих в 1953 году колебалась от 800 до 3000 рублей, что говорит об отсутствии в то время уравниловки. Шахтеры и металлурги-стахановцы получали до 8000 руб. в месяц. Заработная плата молодого специалиста-инженера составляла 900–1000 рублей, а опытного старшего инженера – 1200–1300 рублей.

Секретарь райкома ВКП (б) получал 1500 рублей в месяц.

Оклад союзного наркома (министра) не превышал 5000 рублей, зарплата профессоров и академиков была выше, нередко превышая 10 000 рублей.

Реальные доходы трудящихся в сравнении с дореволюционным 1913 годом выросли в 4 раза.

Однако при всех великих достижениях на самом деле большинство людей реально понимало, что истинного благополучия и гуманизма у нас пока было маловато (хотя несопоставимо больше, чем сейчас). Вероятно, иначе и быть не могло. О каком благополучии можно было говорить, если почти все прожитые при Сталине годы мы жили в условиях почти непрекращающихся войн (то с внутренними, то с внешними врагами), где решался один вопрос – быть или не быть государству, Советскому Союзу.

«Сталинская» экономика позволила:

– обеспечить преодоление экономической отсталости страны и стать наряду с США ведущей державой мира;

– победить во Второй мировой войне сильнейших врагов – Германию и её союзников;

– обеспечить не слишком высокий, но стабильно надёжный уровень и неуклонный рост благосостояния народа;

– показать миру эффективность плановой социалистической модели экономики.

В отличие от капиталистических экономик «сталинская» была бескризисной.

Противостояние деятельности Сталина

По мере того, как укреплялась социалистическая государственность, поднималось сельское хозяйство и новая индустрия, рос и авторитет Сталина. Но одновременно росло и сопротивление олигархов троцкистского толка. Троцкисты использовали и аппарат ОГПУ-НКВД для расправы со своими противниками и для организации антисталинских акций. Так, в 1934 году было организовано несколько террористических актов против Сталина, в том числе – покушений на него.

Несмотря на то, что сам Троцкий был отстранен от власти и выслан сначала в Алма-Ату (1927), а потом и за границу (1929), его сторонники продолжали борьбу за власть и борьбу со Сталином персонально. Так, в 10-ю годовщину празднования Октября (1937) троцкисты и зиновьевцы организовали демонстрации под лозунгами: «Долой Сталина!», «Да здравствует товарищ Троцкий!» и прямо на трибуне Мавзолея организовали покушение на Сталина.

В 1937 году были арестованы и преданы суду маршал Тухачевский, крупные военачальники Якир, Уборевич, Корк, Эйдеман, Фельдман, Примаков и др., которые, как было доказано на судебном процессе, организовали заговор с целью отстранения от власти Сталина и захвата власти.

1937 год был переломным годом в борьбе с врагами Сталина и в разгроме так называемой «пятой колонны». Но и в последующие годы было немало рецидивов терроризма: 1 мая 1938 года на трибуне Мавзолея была обнаружена мина; были и многократные покушения на жизнь Сталина (например, в ночь на 3 февраля 1939 года отряд хорошо вооруженных людей в течение нескольких часов штурмовал дачу Сталина)[20].

Характеристики личных качеств,

образа жизни и деятельности Сталина

в предвоенный период

Среди негативных отзывов приведу следующие.

Л. Д. Троцкий, главный противник Сталина, называл его «выдающейся посредственностью», не прощающей никому духовного превосходства[21].

«Его честолюбие не давало ему покоя, как внутренний нарыв, и отравляло его отношение к выдающимся людям, начиная с Ленина, мстительностью и завистливостью. В Политбюро он почти всегда оставался молчаливым и угрюмым. Только в кругу людей первобытных, решительных и не связанных предрассудками он становился ровнее и приветливее».

«Сталин лично не трус … Сила его в том, что инстинкт самосохранения правящей касты он выражает тверже, решительнее и беспощаднее всех других»[22].

Соратник Сталина и одновременно его противник Н. И. Бухарин в частной беседе с меньшевиком Ф. И. Даном сказал о Сталине: «Вот вы говорите, что мало его знаете, а мы-то его знаем … Если кто лучше его говорит, он обречен, он уже не оставит его в живых, ибо этот человек вечное ему напоминание, что он не первый, не самый лучший, если кто лучше пишет – плохо его дело, потому что он, именно он, должен быть первым русским писателем … Нет, нет, Федор Ильич, это маленький, злобный человек, нет, не человек, а дьявол …»[23].

Таковы замечания недругов и недоброжелателей Сталина. Сюда же можно присовокупить и отрицательные характеристики, которые давали Сталину Антонов-Овсеенко (сын), Хрущев, генерал Волкогонов, писатель Солженицын и другие.

А вот мнение В. И. Ленина, которое он изложил в письме к съезду 24 декабря 1922 года: «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью».

Позднее в добавление к данному письму он писал 4 января 1923 года: «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека, Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризен и т. д.»[24].

(Напомню: Ленин в те дни, когда диктовал упомянутые письма к съезду, был очень болен. На протяжение долгих месяцев перед этим он не мог ни читать, ни писать, ни говорить, ни даже есть без посторонней помощи. Жена Н. К. Крупская и родные терпеливо лечили Ильича, выхаживали его и заново учили говорить и писать. На самом деле до сих пор мы находимся в неведении: был ли Ленин вполне адекватен (и объективен), диктуя свои письма.

Во время очередного XIII съезда ВКП(б) письма Ленина были прочитаны делегатам. Правда, они не обсуждались на самом съезде. Несмотря на ленинские предостережения, Сталин все же снова был избран генсеком.)

Многие из тех, кто часто общался со Сталиным, отмечали его простоту, скромность и непритязательность в быту, почти аскетический образ жизни, «артельный» характер.

Маршал Г. К. Жуков вспоминал об обеде у Сталина. «Обед был очень простой. На первое – густой украинский борщ, на второе – хорошо приготовленная гречневая каша и много отварного мяса, на третье – компот и фрукты. И. В. Сталин был в хорошем расположении духа, много шутил, пил легкое грузинское вино «хванчкара» и угощал им других, но присутствующие предпочитали коньяк»[25].

Г. Гопкинс, видный политический деятель США: «Никогда не забуду, как он стоял, когда мы прощались, – суровая, грубоватая, решительная фигура в зеркально блестящих сапогах, мешковатых брюках и тесноватом френче без знаков различия. Приземистая фигура …Рост его примерно 5 футов 6 дюймов (168 см), вес – около 190 фунтов (86 кг).

Он непрерывно курит, оттого и голос у него хрипловат. Довольно часто смеется коротким несколько сардоническим смехом. Не признает пустой болтовни. Его юмор остер и проницателен. Он не говорит по-английски, но, обращаясь ко мне, игнорирует переводчика и глядит прямо в глаза так, будто я понимаю каждое слово»[26].

И. фон Риббентроп, министр иностранных дел в фашистской Германии: «С первой минуты Сталин произвел на меня сильное впечатление. Это человек необыкновенного масштаба. Его трезвая, сухая, четкая манера выражаться, твердый, но при этом и великодушный стиль ведения переговоров доказывали, что свою фамилию он носит по праву. Ход переговоров дал мне ясное представление о силе и власти этого человека, одно мановение руки которого становилось приказом для самой отдаленной деревни, затерянной в необъятных просторах России, человека, который сумел сплотить двухсотмиллионное население своей империи сильнее, чем любой из ее царей»[27].

А. Т. Рыбин, телохранитель Сталина: «Сталин был очень артельным человеком, веселым и щедрым. Мало кто из членов Политбюро так просто общался со своей охраной. Нередко где-нибудь на горе в лесочке мы жарили шашлык. Верней, непосредственно у шашлычного горнила Сталин стоял сам, никому не доверяя эту важную операцию, и давал нам необходимые указания. Один подносил дрова, второй железные прутья готовил. Третий мясо на них насаживал. Четвертый стол накрывал. Работа кипела. Когда с нами не было других членов Политбюро – весь нажаренный Сталиным шашлык мы под метлу зачищали!..

Сталин был человеком высокой культуры. Никогда не кричал, не шумел на нас. Был скромным, вежливым, обходительным. Любил пошутить. Всегда питался с нами, по существу, из одного котла … Словом, все мы постоянно видели перед собой честного, душевного человека, который резко отличался от многих членов Политбюро и правительства …

У Сталина никогда не было денщика. Не имелось и тайного советника …

Сталин обычно не утруждал других, обслуживая себя сам. Брился безопасной бритвой. Усы подстригал ножницами …»[28].

О семье. Самому Сталину не дано было стать счастливым главой семейства. Обе его жены, Екатерина Сванидзе (церковный брак в 1906 году) и Надежда Аллилуева (гражданский брак в 1918 году), очень рано ушли из жизни, по-разному, не сумев себя совместить с ним. Его старший сын Яков, обделенный в жизни материнской лаской, не всегда понимаемый отцом, отторгнутый им с суровым клеймом изменника Родины, через десятилетия вернулся к нам из небытия олицетворением мужества и стойкости, оставшись достойным сыном своего Отечества. Перед Василием Сталиным, казалось, были открыты все двери, любые его добрые помыслы могли без труда воплотиться в жизнь. Но слабость характера, питаемая льстецами мания собственного могущества, тень отца и, более всего, его окружение так накрыли его, что, выйдя через восемь лет из тюрьмы, он уже не смог найти свое место в жизни.

Любимой дочери Сталина Светлане (он ласково звал её «Сетанка», «хозяйка») было дано получить прекрасное образование, стать матерью, но она не нашла счастья на Родине. Светлана впоследствии сменила много мужей (Каплер, Шверник, Питерсон и др.), стран (Индию, США), она вернулась в СССР, потом выехала в Грузию, потом снова вернулась в США, так и не обретя ни покоя, ни осуществления своих женских мечтаний. Там же и умерла в 2012 году.

Дочь Светлана (Аллилуева) писала о том, как прислуга (на даче в Кунцево) относилась к Сталину: «Все эти люди, служившие у отца, любили его. Он не был капризен в быту, – наоборот, он был непритязателен, прост и приветлив, а если и распекал, то только «начальников» – генералов из охраны, генералов-комендантов. Прислуга же не могла пожаловаться ни на самодурство, ни на жестокость, – наоборот, часто просили помочь в чем-либо и никогда не получали отказа. А Валечка (Валентина Васильевна Истомина. – Н. П.) – как и все они – за последние годы знала о нем куда больше и видела больше, чем я, жившая далеко и отчужденно … И как вся прислуга до последних дней своих она будет убеждена, что не было на свете человека лучше, чем мой отец. И не переубедить их всех никогда и ничем».

«В день его смерти никто из прислуги «ни перед кем не демонстрировал ни своей скорби, ни своей верности. Все знали друг друга много лет. Все знали и меня, и то, что я была плохой дочерью, и то, что отец мой был плохим отцом, и то, что отец все-таки любил меня, а я любила его.

Никто здесь не считал его ни богом, ни сверхчеловеком, ни гением, – его любили и уважали за самые обыкновенные человеческие качества, о которых прислуга всегда судит безошибочно»[29].

Сын Василий Сталин, генерал-лейтенант авиации, писал об отце: «Уважение, любовь, почтение, восхищение – вот, что есть мое отношение к отцу»[30].

Внук Евгений Джугашвили считал: «Спор о Сталине это, прежде всего, спор о ценностях, то есть спор о том, что такое «хорошо» и что такое «плохо» … Сталин хотел, чтобы люди ставили общественное благо превыше личного и государство он строил так, чтобы оно служило всему обществу. Вот это и есть «хорошо» по Сталину»[31].

Есть много примеров того, как Сталин спасал от нападок недобросовестных критиков, от тюрьмы, нередко от неминуемой смерти того или иного поэта, прозаика, музыканта, режиссера, ученого. Например, Льва Гумилева (сына Ахматовой), самого Горького, Есенина, Булгакова, Платонова, Фадеева, Маяковского, Пастернака, Мандельштама, Алексея Толстого и даже Шолохова.

Среди людей, на которых Сталин произвел исключительно благоприятное впечатление, были очень известные: видный журналист Юджин Лайенз, Розита Форбс и леди Астор, писатели Эмиль Людвиг, Герберт Уэллс, Анри Барбюс, Лион Фейхтвангер, Чарльз Сноу, Ромен Роллан, Мартин Нексе, Бернард Шоу.

Вот, слова американца Генри Форда, произнесенные им с трибуны конгресса США в 1930 году: «Коммунистические вожди взялись за осуществление плана, который по своему объему и значению превосходит всё, что знала история в области великих и смелых предприятий. Проекты Петра Великого по сравнению с планами Сталина никнут в своей незначительности»[32].

Писатель Лион Фейхтвангер верно отмечал: «Никогда Советском Союзу не удалось бы достичь того, чего он достиг, если бы он допустил у себя парламентскую демократию западноевропейского толка. Никогда при неограниченной свободе ругани не было бы возможности построить социализм. Никогда правительство, постоянно подвергающееся нападкам со стороны парламента и печати, и зависящее от исхода выборов, не смогло бы заставить население взять на себя тяготы, благодаря которым только и было возможно проведение этого строительства»[33].

Писатель Герберт Уэллс: «Я никогда не встречал человека более искреннего, порядочного и честного, в нем нет ничего темного и зловещего»[34].

Писатель Анри Барбюс: «Сталин – железный человек»[35].

Лауреат нобелевской премии писатель Бернард Шоу: «Сталин – гигант, а все остальные деятели – пигмеи»[36].

Сталин вошел в историю как практик строительства социализма в одной отдельно взятой стране. На примере Советского Союза всему миру было убедительно доказано, что социализм можно построить в такой, совсем не передовой, стране, какой была дореволюционная Россия.