Читать книгу Эпоха золотой розы - Николай Вардин - Страница 6

Но все меняется. И всему приходит конец. Даже бессмертные однажды познают любовь. А за ней в мир придёт и смерть. Первой погибнет вера. Следом гибель познают алтеиды. А потом падут творцы мира. Ложь и страх войдут рука об руку в Эренхар. И народы станут ковать мечи, но не свои мечты.

В назначенный срок появился на свет наследник великого мироздателя Атрен. Сошла прекрасная райнера Маэлира со своим сыном с вершины белокаменного дворца Форхи, дабы разделить радость со своим народом. И был праздник во всем Асхайине – во всех городах его и во всех селениях. Приветствовали жители сына мироздателя и райнеры.

Но не радостен был один лишь Геадон. Оставался он мрачен, и не пришёл он в города, дабы праздновать вместе с другими. Закралось в сердце его чувство, которого не ведал он ранее. Чувство, которого не было ещё в его мире. Любовью назовут его алтеиды. Но печален Геадон был, потому что любил он не супругу свою, которой дал клятву верности, а райнеру Селехэт. Не знал он, что есть в его свете чувство столь сильное и столь всесокрушающее, как это, которое будет требовать нарушить клятвы, данные им, нарушить законы, возведённые им самим.

Невыносимо стало мироздателю. Долгие дни скитался он в одиночестве. На радость или на беду, но лишь сама Селехэт взволновалась его исчезновением. На чёрных крыльях своих смогла она отыскать его в лесу Келлирион. И тогда опустилась она перед ним на землю и спросила, почему он ушёл прочь и скрывается здесь, словно дикий зверь. Не смог Геадон таить того, что было в его душе и его сердце. Взял он руки райнеры и рассказал ей о том чувстве, которое томит его и мучает. Ничего не ответила Селехэт. Но рук его не отпустила. Разделили они друг с другом грядущую ночь. Чернокрылая райнера сказала мироздателю, что хотела бы остаться с ним. Ради него она готова была навсегда покинуть Немерен и отречься от своих крыльев. Но не смог Геадон ответить ей, как бы сам этого ни хотел: тянула его клятва. Сказал он лишь, чтобы уходила она, но вернулась к нему через три дня, если любит его.

Селехэт вернулась в небесные земли. Но не одна она была, а с ребёнком в своём чреве. А Геадон решил возвратиться в семистенный город и нарушить клятвы, дабы отречься от супруги своей. Первенец его станет править Первым Народом и всем Асхайином. Геадону не нужна была власть, и не хотел чинить он препятствий Маэлире.

Пришёл он во дворец Форхи и объявил всем о своём решении. И нарушил в тот момент мироздатель свою клятву. Ничего не ответила ему райнера. Ничего не сказали ему и алтеиды, которые присутствовали при том моменте. Навсегда ушёл Геадон. Возвратился он в Келлирион, чтобы остаться со своей любимой.

Но не суждено было этому случиться. Ведь многое уже изменилось безвозвратно. Презрение и ненависть к своему создателю уже проникли в сердца алтеидов. Не могли они простить ему нарушение законов, которые им самим же и были воздвигнуты. Не могли простить они ему несдержанные клятвы. И их ненависть эта, словно отрава, добиралась до Геадона, где бы он ни был. Ужас и страх внушала она в его сердце. Изламывала она его разум и тело.

Когда вернулась на землю Селехэт и увидела Геадона, терзаемого агонией, то заплакала от бессилия. Ведь ничего не могла она поделать с его болью, ничем она не могла облегчить муки своего любимого. Видя её горькие стенания о нём, Геадон покинул Келлирион. Он бежал далеко ото всех, чтобы ни одно живое существо не смогло стать свидетелем его мучений.

Тогда поднялась Селехэт в Немерен и просила драконов помочь ей отыскать мироздателя. Согласились крылатые души. Но даже их силы было недостаточно. Никто не видел Геадона с тех пор и не знал, где укрылся мироздатель от чужих глаз.

Проклятье постигло и Селехэт, которую алтеиды называли искусительницей и видели в ней причину греха. И в ребёнке её, ещё не рождённом, видели они символ нарушенной клятвы. А Маэлира холила ненависть алтеидов. Ведь чем сильнее ненавидели они Селехэт и её дитя, тем больше веры возносилось ей и её сыну. И тем больше мужчин и женщин она избирала в свою свиту, одаривая их крыльями. Когда почувствовала Маэлира, что у неё достаточно сил, то поднялась в Немерен вместе с ними.

Требовала она, чтобы Селехэт навсегда покинула её собственные земли и никогда больше не приближалась к городам алтеидов. Драконы встали на защиту бледноликой райнеры. Но остановила она их, не желая противостояния. Покинула она небесные земли, как того требовала Маэлира, неся под сердцем ребёнка мироздателя. И отправилась она в долгое странствие в поисках своего любимого. Сама златокудрая райнера заняла престол небесных земель, оставив сыну своему Атрену престол Форхи. А драконы ушли за пределы Асхайина в поисках нового дома для себя, не желая делить земли с Маэлирой.

***

Долго скиталась Селехэт по пределам Асхайина. Не приходила она к городам алтеидов. Но не следуя запрету Маэлиры, а потому что не было ей дела до жизни Первого Народа. В глухих лесах Келлириона родила она сына, дав ему имя Летос. Многие свои силы вложила в него райнера. И много ненависти алтеидов впитал мальчик. Но и светлые созидательные силы его отца-мироздателя также проникли в него. Селехэт понимала, что могущественным существом вырастет Летос. И хоть и не достигнет он мощи Геадона, но даже райнеры не смогут сравниться с ним.

Путь их лежал дальше на север в земли дикие и необжитые. Там каменные пустоши сменялись волнами вереска. Надежда отыскать Геадона не оставляла Селехэт, потому что любила она его и готова была пойти на любые испытания, лишь бы увидеть его вновь.

Долго скитались они по необитаемым краям, неделями не встречая даже диких животных. Много лет ни один из живущих в Эренхаре не слышал ничего ни о чернокрылой райнере, ни о самом мироздателе. Но нашла Селехэт, на свою беду, того, кто когда-то был её возлюбленным.

Райнера вошла в пещеру, которая, словно огромная нора, была вырыта прямо в земле. Там увидела она высокий силуэт, лежащий на полу, завёрнутый в старые изорванные лохмотья. И в полутьме различила она знакомое лицо, изменённое худобой и бледностью. Сердце её радостно забилось в груди. Она пошла к нему навстречу, но с каждым шагом понимала, как мало в том существе, что лежало перед ней, от великого Геадона. Зашевелилось оно и стало подниматься с пола. Остановилась в ужасе Селехэт и крепче прижала к себе маленького Летоса.

В далёкой холодной пещере отыскала райнера ужасное чудовище, отравленное и взращённое ненавистью Первого Народа. Ненависть эта пропитала его разум и тело. Кожа на всём его теле иссохлась, став тёмно-красного цвета. Во многих местах она потрескалась, обнажая мышцы. Когда мышцы приходили в движение, было видно, как среди них сочится чёрная отравленная густая кровь. Знакомое и любимое ею лицо оказалось лишь маской, застывшей в гримасе страдания на затылке этого существа. А спереди у него был лишь ободранный череп, осклабившийся в нелепой вечной ухмылке многочисленными рядами кривых зубов. Ногти на руках и ногах отросли, превратившись в тупые когти.

Селехэт смотрела на него и не могла вымолвить ни слова от ужаса и боли. Она упала на колени и горько зарыдала, проклиная весь мир за то, что они заплатили такую цену за их любовь. Но ужасное существо было безразлично к её рыданиям.

– Почему ты плачешь, любимая? – прошипел демон, подходя к Селехэт, вцепляясь костлявыми пальцами ей в горло и поднимая перед собою. – Ведь я жив. И мы наконец встретились с тобою. Нам нужно радоваться долгожданной встрече…

– Я не знаю, кто ты, – задыхаясь от его хватки, прорыдала райнера. – И не хочу верить, что ты – всё, что осталось от Геадона.

Демон зашипел в ярости и отбросил Селехэт вглубь своей пещеры. Маленький Летос выпал из её рук на землю. Он переводил взгляд со своей матери на ужасное существо. Но не мог пока ещё понять, что происходит вокруг него.

– Не верь, – зарычало чудовище. – Геадон давно умер. От него очень скоро не останется даже памяти. Ведь Первый Народ предпочтёт забыть предателя. Назови меня Велиар. Отныне меня будешь ты любить.

Селехэт закричала, понимая, что спасения у неё нет. Но бросилась вперёд, чтобы схватить своего сына, дабы попытаться уберечь его от лап демона. Но тот, кто назвался Велиаром, был слишком быстр и силён даже для райнеры. Маэлира хорошо исполнила то, что задумывала: ненависть и презрение алтеидов крепли даже тогда, когда мироздатель бежал от них. Она не забыла его. Не забыли его и алтеиды, продолжая питать отравленной силою, превращая чудовище в могучего демона.

Велиар одной лапой схватил ребёнка и поднял его к своим глазам. А второй схватил Селехэт за шею так, что она едва могла дышать. Он с интересом рассматривал маленького Летоса, грубо впивая в него свои когти. Но младенец не кричал и не плакал. Он смотрел прямо в глаза демона. Селехэт закричала. Она старалась разорвать руку Велиара ногтями, пыталась вырваться из его пальцев. Но демон железной хваткой удерживал её.

– Не причини ему вреда! Заклинаю тебя, кем бы ты ни был! – взмолилась она, обессиленно опуская руки, сдаваясь на его милость. – Я сделаю всё. Но отпусти моего сына!

Велиар не взглянул на неё. Он не сводил глаз с ребёнка. И нельзя было понять, что было в этом его взгляде.

– Сын мироздателя. Ещё один, – прошипел он с негодованием. А потом отпустил малыша, так что тот упал на землю, и презрительно отшвырнул от себя ногой. Лишь после этого он вновь взглянул на райнеру, которую крепко сжимал в своих когтях. – Я оставлю этому выродку жизнь. Даже больше – я оставлю его подле себя. Чтобы ты не пыталась сбежать или строить против меня козни. Ты нужна мне. Нужна для того, чтобы родить мне наследника.

Селехэт застонала от отчаянья. Но ничего изменить она не могла.

– Не бойся, любимая, – с издёвкой зашипел Велиар, и ободранная его морда исказилась в жуткой гримасе. – В своё время я отпущу тебя. Ты вернёшься к алтеидам. Я обещаю тебе, что ты вернёшься к ним… в иной ипостаси.

***

Она осталась в этой пещере. И понимала Селехэт, что не было у неё надежды на спасение, пока сам Велиар не исполнит задуманное и не отпустит её. Всё, ради чего она скиталась по Асхайину, уже давно мертво, и его не вернуть. Теперь она была пленницей могущественного и ужасного чудовища, которое питает ненависть ко всему Эренхару. И ей суждено было выносить ребёнка, который пойдёт войной против этого мира.