Читать книгу Сказки для взрослых, часть 4 - Николай Захаров - Страница 2

Глава 1

Жил был фермер. Наш российский. Не какой-нибудь там австралийский или не дай Бог американский. Наш. Фермером он стал не очень давно, всего лет десять как стал. А до этого в колхозе трудился. И хорошо – между прочим, работал. Претензий к нему у руководства никогда не было. В меру пьющий, в меру конфликтный. И вот от него-то подлянки и ожидали меньше всего, когда разрешили власти колхозникам из колхозов выходить и свою долю при этом забирать.

Движимым и недвижимым. Землей и техникой, значит. Еще типографский шрифт на газетах высохнуть не успел, в которых этот новый закон напечатали, а первым в правление вломился именно он – тихушник. Борька Иванов – тракторист. Вломился и газетенкой этой трясет.

– Подайте мне долю мою,– требует. Вот ведь гад какой. Председатель Кузьма Ерофеич чуть чаем не захлебнулся, полчаса отперхивался, все брюки себе измочив.

– Ты, че,– говорит,– охренел? Каку таку долю тебе? Дулю тебе не хошь?– и фигу под нос Борьке сунул в сердцах. А тихушник, как разорался. Откуда что взялось? Верно-то люди говорят про тихий омут, в котором черти-то водятся. Кричит: – Подайте мне мое движимое и недвижимое, как в законе этом прописано, не то в суд на вас оглоедов подам,– и газетенку Ерофеичу в нос сует.

До драки чуть дело-то не дошло. Хорошо, что мужики подошли и растащили. Поубивали бы друг друга председатель-то с трактористом.

Собрание общее в колхозном клубе по поводу нового закона организовали. Все пришли, даже те, кто ходить не мог. Принесли даже родственники бабку Матрену, которой лет то ли 120-ть, толи 160-т. Сама-то она не помнит сколько, а всем остальным наплевать – лишь бы пенсию платили. В общем, бабка уже самостоятельно передвигаться не могла, вот пра-правнуки и притащили ее прямо вместе с лавкой, с которой она уже лет двадцать как не вставала. Привязывали, чтобы не падала. А бабка-то для своего возраста боевая еще, соображает все и даже говорить что-то пытается иногда. Правда, перепуталось у нее все в голове. Времена и люди,.. и то, что недавно было – с тем, что давно, у нее самым невероятным образом переплелось. Приперли Матрену и прямо перед президиумом лавку поставили, чтоб все видеть и слышать, не напрягаясь, могла. Заботливые пра-правнуки-то. Хорошие ребята, уважительные. Пьяницы, правда, беспробудные все, но незлобивые.

– Чей-то здеся?– Матрена их спрашивает.

– Собрание, бабуля,– ей отвечают.– Колхозное, общее.

– Ась?

– Собрание колхозное,– рявкнул ей в ухо один из пра-пра.

– А барин и де?– Матрена глазенками подслеповатыми лупает.

– Нету барина, расстреляли в 18-том на хрен,– отвечают ей.

– За че?– Матрена удивилась.– Хороший барин-то, ласковый. За че?

– За че, за че! Морда шибко толстая была, вот за нее и стрельнули, чтоб народ не объедал,– отвечают.

– А-а-а! Ну, тады ладно. А чей-то здеся?

– А здеся, бабуля, свадьба твоя,– кто-то из пра-пра решил пошутить.– Выбирай жениха, вона их сколь набежало.

– Ась?

– Свадьба,– рявкают опять бабке в ухо.

– Чия?

– Твоя,– рявкают.

– Моя-я-я? Вона как! А жених и хто?

– Выбирай любого,– орут в самое ухо бабке.

– Ась?

– Любого бери,– орут

– А барин иде?

– Тьфу ты, глухая тетеря.

Вопрос на повестке дня понятно стоял только один. О разделе колхозного имущества. Как делить? Отнимать-то всегда проще, чем возвращать. Чуть не до утра спорили. И приняли к утру постановление большинством голосов. Провести инвентаризацию срочно всего колхозного достояния и разделить по количеству членов все поровну.

– Ну, а как, к примеру трахторы делить будем?– спрашивает Федька Степанов балагур и матершинник.– Их-то двадцать, а народу в колхозе сто двадцать. Че, на части разберем, едрить-колотить?

– Расписанию составим и по очереди пользовать давайте будем,– кто-то умную идею подает.

– Ага, ето ты здорово придумал. А ежели я не умею на ем рулить тады как?

– А тады нанимай того, кто умет.

– А ежели он цену несоразмерну спросит, тады как?

– А тады в рыло ему бесстыже плюнь.

– А ежели он тады пошлет меня на хрен?

– Ну и иди куды пошлет.