Читать книгу Сказки для взрослых, часть 4 - Николай Захаров - Страница 6

Глава 5

Представлять фермеров согласился уже знакомый Борису юрист-еврей Исаак Львович, оплату запросил правда высокую, по мнению спутников Бориса, но мужики согласились, что деньги эти разделенные на количество истцов не такие уж и большие. Был бы толк, а Исаак Львович производил впечатление опытного крючкотвора. Заплатили аванс адвокату, оставили ему свои телефоны, записали его номер и домой в деревню подались.

Неделю никто не беспокоил деревню фермерскую. Два блокпоста организованные ими и выставленные на въездах исправно работали в режиме армейских караулов. Все понимали, что дело это необходимое и шли дежурить безропотно согласно составленному расписанию. Караул несли с охотничьими ружьями. Было несколько помповиков забугорных, но в основном наши отечественные двустволки.

Через неделю, судебный исполнитель принес десяток повесток с вызовом в суд пока в качестве истцов.

Суд состоялся в понедельник. От СП и ОВД города ответчиками выступали уже знакомые фермерам г. г. Хряпа М И и майор Зайцев Г П.

Разбирательство продолжалось часа три и адвокат фермеров на нем был выше всяких похвал.

Он буквально загнал в угол ответчиков аргументами, каждую фразу свою, подтверждая статьями из законов РФ. И суд с явной неохотой вынужден был принять постановление, в котором действия чиновников признавались неправомочными, а руководству ОВД было направлено решение суда с требованием принять меры по пресечению противоправных действий его сотрудников в лице г.г Ф.И.О.таких-то. Иск судом был удовлетворен, но это ровным счетом ничего не значило. Решение суда, только убедило ответчиков в том, что действовать нахрапом здесь нельзя, что попались им упрямцы и с ними придется повозиться несколько дольше, чем они рассчитывали. Прямо так и сказал им, прощаясь, представитель СП – господин Хряпа Матвей Иннокентьевич:

– Зря вы пыжитесь, все равно уйдете. Выдавим по Закону. Следующий судебный раунд за нами. Ждите повесток,– и ушел, гордо задрав подбородок.

Возвращались мужики домой с лицами озабоченными. И собравшись опять у дома Бориса, долго спорили о том, что им делать. Письма написанные ушли и пока ответов на них ни откуда не было.

– Может ходока послать с письмами-то, по адресам этим? Может, почта год будет тащить их до адресов? Знать хоть будем, что дошли.

– Да, заказные же посылали, а на них должно уведомление о вручении прийти. Нет пока, значит, не вручали. А почта через пень колоду работала всегда у нас,– Борис успокаивал односельчан и себя тоже.– Что с блокпостами делать будем? Думаю, что нет резона торчать на них, проезжих смеша. Не появятся теперь, пока суд не состоится. Нам, мужики, к суду готовиться нужно. Я разговаривал с адвокатом. Мужик он правильный и согласен опять нас представлять, но предупреждает, что не просто это будет. К нему ведь уже подъезжали и перекупить пытались. Вдвое сумму против нашей предлагали и опять будут перекупить пытаться. Поэтому о том, что Львович нас будет представлять, молчите и никому постороннему не сообщайте. Он и сам об этом просил. В день суда подойдет, вроде как, только что позвали. Боится, что давить будут и морально и… физически. Здесь ведь миллиарды на кону у этих из СП. А за такие деньжищи они ни перед чем не остановятся.

Повестки в суд принесли им через две недели. Теперь они являлись ответчиками. Истцом выступала мэрия. И требовала признать законным свое решение о расторжении бессрочной аренды с каждым из ответчиков, ссылаясь опять же на пресловутое постановление правительства.

Суд этот так же, как и предыдущий, длился не более трех часов и Исаак Львович, представляющий фермеров, сделал все от него зависящее, чтобы выиграть процесс, но добился только того, что суд принял решение о выселении ответчиков в более длительные сроки, а не немедленно. Целый месяц дал. И суммы компенсаций истец согласился увеличить на 100%. Т.е – примерно – 20% от рыночной стоимости. Недвижимость и скот обсуждать не стали вовсе. Вопрос о земле. Все – точка.

Ну и право на апелляцию в течении 10-ти дней после принятия решения судом, за ответчиками осталось. В вышестоящий, в областной суд.

– Ну, что ж, встретимся там,– Борис выходил из зала судебных заседаний вместе с подавленными решением суда односельчанами и, злость распирала грудь.

– Ну, почему у нас так все несправедливо устроено и было и есть во все времена? Вот объясни мне, Львович, ты все законы знаешь. Кто их пишет, какая сволочь сочиняет их так, что трудящемуся человеку жить невмоготу, а сволочь всякая жирует?– Исаак Львович, идущий рядом, взглянул на него удивленно.

– Вы, таки это хотите знать, молодой человек?

– Все хотят,– Борис закурил сигарету и выдохнул вместе с дымом.– Во все времена у нас только и спрашивают "Кто виноват?" Ну и вот кто по твоему мнению, Львович? И что делать заодно скажи, очень обяжешь.

– Думаю я, молодой человек, что виновата территория, на которой мы живем. Большая слишком. И называется "Рассея" поэтому. Рассеян народ очень на ней. Россияне. Рассеян и потому слаб. От этого и беды все. И законы, поэтому никогда не работают на этой территории как надо. Ни хорошие, ни плохие. А делать что? Как юрист скажу таки, по закону живите, а как человек скажу, не знаю. Может быть, нужно, когда несправедливость и по закону невозможно высудить, то брать в руки оружие и умирать, чтобы задумались другие уже… Умирать боимся, вот и живем, как живем.

– И в кого стрелять, Львович? В судебных приставов, которые выселять явятся?

– Ну, в них-то зачем? Молодой человек, стрелять нужно в тех, кто их послал. Высоко они сидят эти господа и не просто до них добраться, вот они и беспредельничают, как нынче говорят. Желаю вам всех благ. Встретимся теперь в областном суде.

Всю ночь Борис не спал, ворочался. Вставал, курил подолгу, ложился и не мог заснуть. Все думал над словами юриста. "Прав еврей. Слабаки мы. Где-нибудь в Америки, народ бы уже взбунтовался и перестрелял бы этих "китаез" нахрен, а мы терпим",– и к утру принял решение.– "Нужно до областного суда убрать всех продажных чиновников, перестрелять как бешеных собак. И в СП тоже подчистить кое-кого. В земельном комитете он тоже двоих продажных знает, вот их тоже прибрать. Посмотрим еще кто кого. Одно вот только, кто этим займется? Среди фермеров есть, конечно, ребята боевые, но душегубство – это ведь дело-то непривычное и стать душегубом, даже для блага других – не просто. А киллера нанимать – это опять же и дорого. И где его найдешь, умельца этакого? Объявлений они в газетах не дают".– утром встал и занялся привычным крестьянским трудом. Работал и думал, как быть. Вечером, после ужина с семьей, пошел к Ерофеичу. Семейство его уже укладывалось спать, а сам он сидел перед телевизором и что-то читал.

– А-а заходи, заходи, Бориска. Ну, что получили по мордам вчера? И что теперь? Вон мужики уже начинают места подыскивать, куда бы съехать со всем скарбом. Я вот тоже присматриваю в соседнем районе место. Есть там места совсем безлюдные. Земли полно, приходи да паши. Эх, ма!

– А кладбище ты, Ерофеич, на котором твой отец и мать лежат, где деды и прадеды похоронены, тоже с собой перевезешь? Раскатают ведь могилы, асфальтом засыпят и корпуса заводские поставят сверху. И будут машины над костями штамповать. Тебе не мерзко от этого?

– Мерзко, Борь. А что делать?– Ерофеич смахнул с носа набежавшую слезу.

– Стрелять их сук, как собак бешеных и на трупах записку оставлять – "Взяточник". Не партизанить в лесах, не в катакомбы уходить, как я шутейно языком брякал, а их сволочей в подполье загнать. Пусть они прячутся, пусть боятся.

– Что ты несешь, парень? Кто стрелять будет, я? Да я сроду курицу не зарубил. Жена вон смеется. Ты так просто это говоришь. Человека убить – это не куренку голову оттяпать. Тут надо или очень осволочиться или за правду очень большую стоять, как на войне. И потом сейчас все чиновники взяточниками стали. На всех у тебя ни патронов, ни времени не хватит. Легко языком ляпать "как бешеных собак". Эх, Борис! Да кабы, так все просто-то было, то давно бы жили мы лучше всех в мире. Только ведь и делаем в последние сто лет, что стреляем друг в друга. И что?

– А нам всех и не нужно мочить. Нам пятерку, которая приезжала, грохнуть и желательно накануне суда областного и проблема наша будет решена. Те, кто за место них придут ох как задумаются, брать ли взятки. А ведь мэр, покойником став, деньги заместителю своему не передаст. Нужно, значит, снова покупать, а он тоже, я думаю, задумается, записку увидев и поняв, за что предшественнику голову как куренку оторвали, как думаешь? Ведь должен задуматься? Вот ты бы на его месте как бы поступил? Взял бы взятку?

– Что ты меня спрашиваешь? Я бы и на месте этого не взял. Испугается – знамо дело. И притихнет, осторожнее станет. Только где таких людей лихих сыскать? Наши деревенские, сам знаешь, никто не возьмется за душегубство-то. Покалечить по пьянке, даже и до смерти это да, а что бы хладнокровно пойти да подстрелить кого – это вряд ли.

– Ну, людей-то я найду – это моя забота, а вот как с оружием быть. С ружьем ведь на такие дела не ходят. Тут ствол посерьезнее нужен.

– А вот насчет стволов как раз и не проблема. У меня племяш в областном центре в оружейной лавке работает и как-то трепал языком, что все что хошь по нынешним временам достать может. Вопрос денег, как он сказал. Да ты его знаешь. Рыжий такой, долговязый. В прошлом году весной был наездом. Заходили мы еще к тебе, он поросенка купить хотел. Ну, вспомнил?

– Вспомнил, Дмитрием вроде звать? Значит, говоришь, вопрос денег?

– Ну да, он и есть. Димка. Говорит за два дня только заранее ему нужно знать чего надо и нет проблем. Деньги вперед берет.

– И что, много заказов у Дмитрия? Пади барином живет?

– Какой там. Живет в коммуналке с семьей. От завода получил при СССРе, так в ней и кукарекает с женой, тещей и двумя короедами.

– А чего же с завода-то ушел в лавку?

– Ну, ты прямо вопросы задаешь, как из Америки приехавши. Понятно почему. Закрылся заводишко-то, за ненадобностью и нерентабельностью. Вот и пошел, куда смог. Родственник со стороны жены протекцию оказал. Там хоть заработки у него, какие, никакие, а на хлеб с маслом хватает. Голодные не сидят. На жилье все копят. Говорит, еще пару лет и купят квартиру. А стволы-то нынче дорого стоят. Я поспрашивал про цены-то из любопытства. Винтарь, к примеру, с оптикой до 5-и тыщь долларами, а пистоль типа макара тыщу опять же в энтих американских. Что поэкзотичнее навроде беретты – это и по две тыщи потянет. Так что дорогой инструмент у лихих-то ребят нынче.

– Ничего, скинемся всем миром. На десять-то хозяйств, если винтарь да пистолет взять, меньше чем по тыще получается, по 600-т всего. Ну, там еще наверное патроны отдельно нужно проплатить, пусть по 700-т. Я хоть сейчас готов выложить. На адвоката больше потратили. И еще сколько предстоит. А если съезжать придется? Я вот прикинул, сколько потеряем, супруге сказал, так она за сердце схватилась.

– Да, Борис, озадачил ты меня, прямо скажу. Но вроде как прав ты. Иначе нам эту кашу не расхлебать. С волками жить – по-волчьи выть. Так ведь народ-то говорит. Видимо с этими волчарами, ихними подлыми методами только и можно совладать. А в судах они нас сожрут, со всеми потрохами. Закон-то не для нас писан, а для тех, у кого кошелек толще.-

Вот так и поговорили… Решили собрать деньги на стволы, но для чего односельчанам не говорить. На судебные расходы-накладные. Все равно Львовичу гонорар готовить нужно. Вот и собрать чуток побольше. Где тысяча там и еще 700-от. А каждому объяснять про стволы, в разговорах завязнешь. Да и "меньше знаешь – крепче спишь". Пусть спят спокойно, а не ворочаются, как Борис всю прошлую ночь.