Читать книгу Целители Душ - Нина Еперина - Страница 7

Аня опять встретила Сергея на том же стуле в прихожей и тут же поднялась.

Сергей плюхнулся на освободившийся стул, отпыхтелся, вытер пот, заливающий глаза, успокоился и стал снимать ботинки. Прошло уже почти четыре месяца, как началась эта катавасия с сердцем, а кислорода в организме стало оставаться все меньше и меньше. Сегодня он уже не мог наклониться и снять свои ботинки без сильного напряжения.

Аня присела на корточки и ботинки с него сняла сама.

– Ну что? Тебя поставили на лист ожидания?

– Ага! Меня поставили на лист ожидания моего… гроба!

– Не поняла. – Аня даже резко встала. – При чем тут гроб?

– Мне не будут делать никакую операцию. Слава тебе, Господи! Хоть одна радость за последнее время. – Сергей сидел на стуле и глупо улыбался.

– Еще раз для тупых. Тебе не будут делать операцию?

– Нет! Не будут. – Сергей покачал головой.

– Сам, что ли, от страху отказался? Я тебя знаю. Ты мог.

– Ничего я не сам! Я был к операции абсолютно готов, даже вычитал в интернете, что Рокфеллер поменял себе пятое сердце, аж в девяносто пять лет! Вот я и приготовился! Если Рокфеллер может, то я что, сопляк, или не мужик? Я мужик! Так что, я-то был готов ждать на листе ожидания, сколько хочешь! Это у них лист ожидания на мне закончился. Отказали они мне. Совсем. Не дождались!

– У тебя же было направление и квота! Как же так? – возмутилась Аня.

– Просто я оказался очень здоровый, чтобы мне сердце менять. Вот такие вот парадоксы истории про меня!

– Давай-ка пойдем на кухню, и ты мне все спокойно расскажешь. Все-все! Тем более, что звонила твоя дочь Юля. Она собирается приехать на пару дней. Надо договориться, что ей можно говорить, а что нельзя. Вставай. Пошли.

Они пили чай на кухне и говорили. Сергей рассказывал Ане все по порядку и удивлялся тому, что рассказывает спокойно, даже не нервничает и не заводится. Как будто это он не про себя рассказывает, а про соседа.

Аня читала направление и утешала мужа:

– Видишь! Написано – ФНЦ трансплантологии и искусственных органов имени академика Шумакова! Не переживай. Квота твоя действующая. Нужно поехать в этот ФНЦ и встать на очередь там. А вдруг у них другие правила и тебя будут оперировать?

– Дорогая моя, любимая дурочка! Мой организм его все равно отторгнет! Как ты этого не понимаешь? Мне и там дадут гарантию только на один год и все!!! А год я как-нибудь сам в гробике пролежу и без операции. Значит, не судьба! Будем так жить! Как Бог решит, так и будет! Зато не надо слова песни учить про москаля… А потом, я все равно ни в каких врачей не верю!

Утром жизнь для Сергея Петровича резко изменилась. Он стал ждать смерти. Может что-то сломалось внутри его организма за одну ночь или он на себе крест поставил, но он завалился на диван и заявил жене, что будет теперь работать водителем дивана, а водителем машины он быть отказывается, и пускай Аня теперь это делает сама.

Аня подумала, что это временно и не стала приставать к Сергею с делами. Она пустила ситуацию «на самотек» и решила дать ему время для успокоения.

Потекли денечки, которые превратились для Ани в работу на износ, а для Сергея в бесконечные, ничем не примечательные и нудные осенние дни без числа и названия. Был ли это понедельник или пятница, ему было все равно.

Приезжала дочь, охала вокруг отца, предлагала всевозможные выходы из тупикового положения, но Сергей, похоже, ее не слышал или не хотел слышать и слушать. Он тупо пялился в ящик, и не обращал на свою семью никакого внимания.

Аня теперь взвалила все на себя! И пекарню, и ларьки, и продовольственные магазины, из которых, нагруженная, как ишак, тащила домой пакеты с едой кормить мужа, и кухню, а еще и фокусы мужа, который придумывал для себя какие-то диеты и обсуждал их со своей мамой с утра и до вечера. Это было единственное, что его волновало.

Жизнь тихо превращалась в ад.

Сергей Петрович немного похудел, но стал до невыносимости капризным. Он мерил давление каждый час, считал пульс, завел тетрадку, куда ежедневно записывал свое самочувствие и прислушивался к себе, как казалось Ане, даже во сне.

В довершение сложившегося ужаса, у Сергея было два приступа, которые напугали его до такого панического состояния, что Аня не знала, что же теперь делать?

Первый приступ случился на глазах Ани и Юли. Сергей лежал на диване и смотрел какую-то музыкальную передачу, а Аня задумчиво смотрела на Сергея и вдруг увидела, как прямо на ее глазах грудь слева, там, где находится сердце, вдруг стало подскакивать и трепыхаться так сильно, что было видно на трикотажной футболке, как оно неправильно и сумасшедше бьется, как будто от кого-то спасается бегством, или хочет выпрыгнуть из груди!

Сергей стал синеть, хватать воздух ртом и заваливаться головой за подушку. Аня бросилась к мужу, подхватила его голову и сделала первое, что пришло в голову – искусственное дыхание изо рта в рот! А в голове крутились воспоминания про врача, которого играл актер Клуни в сериале «Скорая помощь», или еще как-то так. Там врач даже взрезал горло пациенту и вставлял трубку, чтобы в легкие попал воздух. Но на такое Аня никогда бы не решилась. Она до смерти боялась крови! А вот вторая, промелькнувшая картинка была из фильма «Коллеги», где Баталов играл молодого хирурга и изо всей силы бил по грудной клетке своего друга, у которого произошла остановка сердца!

Аня понимала, что изо рта в рот у нее ничего не получается, тогда она стала изо всех сил молотить по груди Сергея сразу двумя сложенными вместе кулачками, приговаривая:

– Сережа! Дыши! Дыши!

И, правда! Сергей вдруг выгнулся и глубоко вздохнул! Его лицо стало меняться в цвете, и он нормально задышал. Все это время Юля стояла, как парализованная и не могла сдвинуться с места от страха за отца. А потом у нее был шок и длинная истерика, когда Ане пришлось спасать уже дочь, отпаивая ее каплями Валокордина, вызывать «Скорую помощь» и объяснять врачам, что произошло.

Этот вечер круто изменил жизнь Сергея и всей семьи. Юля теперь боялась лишний раз потревожить отца, и как наседка кудахтала вокруг, а Аня окончательно перестала пытаться заставить мужа помогать ей с бизнесом. Сергей прилип к дивану, не сползая с него даже утром. Это стало его логовом, которое он превратил в отдельную палату с приставным столиком, уставленным лекарствами и всевозможными стаканами с «пойлом», как называл Сергей разные отвары и компоты, то есть напитки, которые заставлял варить Аню.

Вдоль дивана расположились тапки разного предназначения, для балкона, для лестницы, для дома. Там же лежали пару телефонов, пульты для телевизора и музыкального центра, и несколько книг для чтения. При этом вкус у Сергея резко изменился. Он стал читать только изотерику, всевозможные предсказания, а по телевизору смотрел теперь только новости или мистические каналы, которых в ящике было достаточно.

Когда дочь, наконец-то, улетела, Аня даже вздохнула свободно. Ей хватало и мужа…

Так прошла зима.

Второй приступ случился на улице. Единственный раз, когда ранняя, весенняя погода была на удивление прекрасная, Сергей решил выйти во двор. В лифте все было хорошо, потом Сергей добрел до скамейки. Аня вынесла пледы, усадила Сергея на один и укрыла сверху вторым, чтобы не замерз, хотя на улице было всего пять градусов мороза и необыкновенное солнце! Яркое и теплое.

Сергей наблюдал за синичками, которых прикармливал крошками, а Аня побежала домой присмотреть за едой на плите. Ее не было ровно десять или пятнадцать минут. Когда она спустилась вниз, около Сергея сновали врачи, стояла «Скорая помощь» и, разложив на уличной скамейке, врачи делали ему электростимуляцию двумя электродами прямо на открытом теле, оголив живот и грудную клетку, белым пятном толстого живота украшая двор.

Оказалось, что у него был приступ с остановкой сердца. На счастье Сергея, именно в ту минуту, когда он рухнул за скамейку, мимо ехала «Скорая», а очередная сердобольная бабушка вовремя оказалась около «больного», как обозвали его врачи.

Сергей Петровича увезли в больницу и, как оказалось, надолго. Он провалялся в кардиологии почти две недели. Это была самая обычная городская больница, в которой не делают операция на сердце, но лечащий врач проникся уважением к Сергею Петровичу и решил его «поддержать», пока сам «больной» примет решение, что ему делать дальше?

Сергею нравилось лежать в больнице. Аня постаралась оплатить отдельную палату с телевизором и туалетом, потому что у Сергея появилась брезгливость к общественным сан. узлам, плюс сам поход по коридору в туалет отнимал последние силы. У него распухали ноги и были похожи на кувалды, поэтому от сердечных отеков ему кололи мочегонное и отдельный туалет спасал бы Сергея от ужаса общественной жизни. Именно поэтому он сильно капризничал до тех пор, пока Аня не перевила его от соседей в «одиночку», как стал шутить Сергей Петрович.

Когда его выписали, Анна была похожа на жертву Освенцима. Она похудела, пожелтела, подурнела, и под глазами появились не мешки даже, а полноценные хронические синяки с зеленым отливом.

Приехала дочь и ахнула! Мать была в таком жутком состоянии, что в пору краше в гроб кладут. А у Юли за это время появился мальчик, а у мальчика был папа «со связями» во врачебных кругах. Вот тогда дочь и приняла решение – забрать отца в Израиль и решать проблему до ее окончательного решения.