Читать книгу Как найти контакт с ребенком? Сказочные возможности! - Нина Некрасова, Заряна и Нина Некрасовы - Страница 16

Я стану феей. Учусь всяческим фокусам.

Например, конфета у меня во рту исчезает…

Детский мир – весёлая смесь реальности и вымысла, он живёт по своим законам, но, к сожалению, часто остаётся тайной за семью печатями для деятельных пап и мам. Не врываться, не взламывать, а, как в сказке: «Сезам, откройся!», – нам надо сказать волшебные слова, прежде чем войди. И когда мы бездумно врываемся в детский мир, торопясь научить и развить, оберечь и наставить – там возникает хаос. А ещё точнее – бардак.

На такие несимпатичные мысли навела меня сценка, которая сегодня произошла.

… Вышла с собаками на улицу, на прогулку. Солнце за тучами, но день почему-то ясный. Листья падают разноцветные. И, как мелкие листики, всюду кружится детвора. Осень.

И в это осеннее равновесие врывается детский рёв. Мощный, пронзительный.

Обе псинки – Гриневский и Эля – сделали стойки и дружно закрутили хвостами: кого утешать? Тимошку, соседа.

Вопит Тимошка. Вообще-то он мальчик покладистый, и с мамой ему повезло. Спокойная такая, уравновешенная, не дёргает понапрасну, не тащит, в детские дела без нужды не вмешивается. Хорошая мама… («Неприказливая», как говорила моя внучка трёх с половиной лет).

Но тут какой-то облом. Подходим поближе: всё ясно. Малыш перебегал и изрядно вспотел. Мама выловила его и теперь, присев на корточки, поправляет Егорке шапку: «Ты посмотри, – держит и убеждает она карапуза, – под шапкой уже мокро, надо постоять, отдохнуть…вот остынешь…».

Тимошка смотреть не желает; он бегать желает! и потому продолжает вдохновенно реветь.

Собаки крутятся рядом, Элька поскуливает: Тимошке сочувствует. Гриневский оглядывается на меня.

Поднимаю с травы три листочка. Подхожу к Тимофею и маме вплотную, кладу рядом на лавку первый кленовый лист, кладу и медленно приговариваю: «Это жёлтый лист для желтого человечка…».

Тимошка вопит. Вдохновенно! Мама шумно вздыхает.

Кладу другой листок и говорю:

«Это красный лист для красного человечка».

В «вопенье» появилась пауза: Тимошка прислушивается и бросает косые взгляды. Уже хорошо.

Кладу трётий листик, зелёный: «Это зелёный лист для зелёного человечка!», – всё тише, всё загадочней говорю…

– А зелёных человечков не бывает! – выпаливает вдруг Тимошка.

– А вот бывают! – отвечаю ему.

Не бывает, не бывает!!! – кричит Тимошка.

– Бывает! – нахально утверждаю я.

– Не бывают!! – Бывают! – Не бывают – бывают…

Мы перебрасываемся, как мячиками, словами:

– Нет!

– Да!

– Не бывают!!

– Бы-ва-ют!

– Быва-а-ют? Где!?

– Там!

– Человечки?!

– Да!

Собаки сидят на хвостах и крутят лохматыми головами: туда – сюда, туда – сюда… Прыгнуть – не прыгнуть, лизнуть – не лизнуть… Не рискнули.

А рёв всё равно прекратился. Невозможно же делать сразу два дела одновременно: реветь и спорить…особенно про человечков.

Сначала поспорили, потом поговорили… Пока поговорил про всяческих человечков, про эльфов и гномиков, про их колпачки, пока обсудили, потеют они – не потеют, Тимошка остыл. Можно бежать дальше.

О пользе подпольно-сказочной агитации

Родители часто сами нарываются на неприятности по очень простой причине: они говорят с ребёнком не на том языке. Когда человек азартно гоняет в догонялки, ему, ей-богу, не до ваших шапочек, а мысль о простуде – вещь такая абстрактная, что вообще ни одного малыша не проймёт. Другой язык, другие понятия, другие интересы. Ну, вроде как если бы вы приехали в Индонезию и со всеми индонезийцами упорно объяснялись по-русски, а потом сами же изумлялись: и чего же меня не понимают? Так и тут. Когда мы хотим чего-то от ребёнка добиться (причём – мирным способом), только и надо перейти на такой язык, который ребёнку понятен. На детский язык. Нет – нет, мы не предлагаем вам вечно сюсюкать. Мы предлагаем вам в разговоре подбирать те аргументы, которые весомы для него. Это раз. А второе – вспомнить, что дети – не взрослые. И видят мир они, и чувствуют иначе, и интересы у них не те, что у нас. Детское мышление образно и эйдично, и летит оно по своей орбите, той, где мир живой и говорящий, такой, с которым легко они входят в контакт.

И нам, воспитателям – взрослым, надо в эту орбиту вписаться. Вы спросите, как?

Отвлечь, увлечь, найти подходящий образ и… сделать паузу. Не торопиться.

Дети готовы (и способны, причём добровольно) послушаться родителей в двух случаях:

– когда понимают, какая им от этого будет польза

– когда опасаются вредных последствий для себя.

Объяснить им пользу и вред самым понятным способом – и столкновений не будет.

А иногда и объяснять не надо. Достаточно просто отвлечь малыша, переключить внимание – и всё в порядке. Переключение даже на школьников действует благодатно. Ребёнок упорно стоит на своём? Вы просто делаете паузу и даёте возможность одуматься и/или отступить красиво, не унижая своего достоинства.

Это – как сказать волшебные слова, как «откройся, Сезам»

Но, к сожалению, слишком часто в тот самый момент, когда юный человек начинает деятельно знакомиться миром, когда весь мир для него – волшебство, мы уводим детей от сказок. Точнее, не позволяем жить так, как положено в детстве: в мире сказочном и реальном – одновременно. И в результате огребаем массу проблем. Дети

– не понимают;

– не слушаются

– а мы с ними ссоримся и теряем контакт.

Сплошное взаимонепонимание!

Как это так у нас получается, если все мы, все родители, желаем своим детям только добра и очень – преочень стараемся? Вот потому. Мы просто слишком уж серьёзно относимся к воспитанию.

Чуть проще, чуть легче, чуть несерьёзней, и всё время помня о том, что дети – не взрослые; и до нашей серьёзной взрослости, и до нашего мировоззрения, и мышления, и до понимания причинно-следственных отношений им ещё расти и расти.

Проблемы потому и случаются из-за того, что мамы/папы и прочие близкие умудряются вечно забывать: малыши не знают элементарных вещей. Это нам понятно, что лужа глубокая и что сапожки промокнут, а малышу – нет. И ваш запрет «не лезь в лужу» ребёнок воспринимает как несправедливость. Ему-то интересно, он всё хочет сам попробовать и ощутить.

Не слушаются малыши чаще всего не из вредности, а по незнанию. И по незнанию они попадают в переделки. И ведут себя не очень симпатично, потому что пока не умеют посмотреть на себя со стороны.

Мир живой и ребёнок – в центре Вселенной

Все малыши – эгоцентристы. Каждый из них считает себя центром вселенной и не сомневается, что весь мир вращается вокруг него. И потому на всё, что происходит вокруг, маленькие дети смотрят через призму своего «эго». Для начала это неплохо: такая точка отсчёта помогает ребёнку как следует оценить себя и заботиться о своих интересах (и бороться за них, если надо). А вот влезть в шкурку другого человека и почувствовать его состояние маленькие дети не могут. Так же, как не могут понять, почему это мама устала, если ты сам бодр и весел, и почему шипит-сбегает котёнок, которого тянешь за хвост, и чем недоволен папа, когда говорит: «Отойди от экрана, ты не прозрачный», и почему нельзя забрать все формочки у карапуза в песочнице, когда так хочется в них поиграть.

Маленький ребёнок плохо представляет, что испытывает другой, когда ему больно, он не понимает чувств и эмоций другого существа, он сосредоточен на своём индивидуальном «я», и это индивидуальное «Я» пока у него всё заслоняет. Со-чувствию, сопереживанию и просто – пониманию он ещё учится. А главное учение идёт не через слова, а через активное взаимодействие с окружающим и через те чувства, которые возникают у ребёнка в душе.

И, пока он учится и растёт, весь мир для него живой. И между миром реальным воображаемым чёткой границы не существует, проведёт он её потом, потом, вместе с возрастом, вместе с опытом. Если малыш лет трёх – пяти лет разбил красивую вазу (статуэтку или тарелку) и, видя, как вы расстроились, кричит: «Это она сама!», как вы думаете, он обманывает? Может быть, вам покажется странным, но – нет. Таким наивным способом ребёнок исправляет оплошность: он «ускользает» в сказочный мир, поскольку верит в него, а там всё возможно: и ранам срастаться, и вазам склеиваться само-собой.