Читать книгу Как найти контакт с ребенком? Сказочные возможности! - Нина Некрасова, Заряна и Нина Некрасовы - Страница 2

Почему именно сказки?

Да потому что в мире вымысла и фантазии мы тоже не чужаки. Во-первых, мы тоже когда-то любили сказки и верили им. Во-вторых, в нашей, недетской, реальности часто мелькают сказочные сюжеты, просто мы этого не замечаем и/или не догадываемся об этом. Кто из нас не ощущал себя, например, Колобком, вырвавшемся на свободу из дома? И кто не оказывался на месте Колобка, на которого покусилась лисица? Там, в глубине повзрослевшей души, явь и вымысел переплетены так же тесно, как и в детской головке. Кто-то проходит по жизни, как Снежная Королева, и за собой оставляет холодный след; кто-то, как Дюймовочка, собирается за крота, потому что практичная мышь навязала, кто-то всю жизнь чувствует себя Золушкой, ведет себя как Емеля иль Несмеяна… В мире детском и мире сказочном – всем мы там были…

В-третьих, давайте по-честному. Боевики, блокбастеры, мелодрамы, триллеры, комедии – все это тоже сказки, тоже волшебные сказки, чьи законы мы знаем: герой всегда победит и не умрет, потому что, скорее всего, будет вторая серия. Героины всегда выйдет замуж или хотя бы устроится на новую работу. Просто наше взрослое воображение уже обленилось и не может так ярко и красочно представить, чтобы «как в жизни». За нас трудятся специально обученные люди, чтобы показать нам это максимально эффектно. А у детей не так – они сами у себя в голове создают такие спецэффекты, что Спилбергу и не снилось. Они способны нарисовать сказку у себя в голове из любого предложения (давайте это учитывать каждый раз, усаживаясь вечером перед большим экраном).

В-четвертых, психологи доказали, что сказки были самой первой психотерапией мире. Потому что, рассказывая о чужих проблемах, помогали слушателям решать свои (психологи сказали бы – показывали готовые модели поведения, которым можно было следовать). Потому что давали и разрядку нервам и задачи для ума. Потому что позволяли всей семье или даже всему клану собраться вместе, объединяя старых и малых.

Как странно-целительно действуют сказки, я убедилась недавно сама. С маленькой дочкой мы возвращались из Египта, наш рейс задержали на двенадцать часов. Половину из них нам пришлось провести в аэропорту. Кто имел подобное счастье – знает, что и взрослым вынести его нелегко. Кто-то спал, кто-то ругался, кто-то звонил всем знакомым, кто-то искал виноватых. Поползли слухи о сломанном самолёте… потом о полёте, который отложен опять…и опять…и опять… Мне было не до истерик, я развлекала и отвлекала дочку. Ведь так не хотелось, чтоб это дурацкое ожидание и эта усталость свели на нет все добрые воспоминания об отдыхе.

Тихо-тихо я начала рассказывать ей древнюю притчу. Дочка внимательно слушала, а когда сказанье закончилась, тут же потребовала: «Ещё». Я стала рассказывать во второй: «В давние-стародавние времени …» Ребенок уютно приткнулся на коленях и толи слушал, толи дремал… А когда я сказала последнюю фразу, то вдруг с изумлением поняла, что вокруг – тишина. Там, дальше по залу аэропрота, шумели, галдели и переругивались, а рядом – люди затихли, и сидят, и смотрят на меня во все глаза.

Я поняла, что надо рассказывать снова. И вся наша группа (а там были люди за 20, за 30, за 40 лет) прослушала притчу по третьему разу, всё так же: затаив дыхание, буквально открыв рот. Когда история закончилась, с меня потребовали четвёртое повторение. Я повторила – эффект был тот же; никто не зажег сигарету, никто не кашлянул, не двинулся, никто не обратил внимание на «гавкающие» объявление по радиосети аэропорта. Люди слушали бы, наверно, и в пятый раз, но иссякли мои силы.

Вот она, эта притча. Может быть, вы мне объясните, что в ней такого удивительного, что она утешила и успокоила разгневанных русских туристов. Я так до сих пор и не знаю точно, в чем ее чудесная сила.

В давние – стародавние времена на берегу одного озера поселился Дракон. Огромный как дом, с глазами как блюда, ноздрями как блюдца, с крыльями как деревья, когтями как кухонные ножи, зубами – как столовые вилки, да к тому же еще и огнедышащий.

Сначала он таскал скот из соседних селений, потом принялся за людей. Кто смог – убежал или уехал, а те, кто остался в деревнях, жили в страхе и трепете. Лучшие витязи королевства приезжали бороться с ним. Но никому не удалось справиться. Одним он помял железные доспехи, других опалил огнем, а многих просто схватил железными когтями и унес в небо. Не помогли ни заклинатели, ни чародеи.

Плакали люди селений и не знали, что делать, видно, надо было готовиться к смерти.

И тут кто-то вспомнили о святом человеке, старце-отшельнике Георгии, который жил недалеко в горах, в пещере совершенно один. И пошли к нему с прошением: «Ты святой человек, все жизнь Бога молишь, он тебя послушает. Помоги нам, спаси от Дракона!» – молили они.

И пошел с ними Георгий на берег озера и подошел к пещере, где жил чудовищный Дракон. Выполз Зверь: чешуя так блестит, что больно смотреть, шею вытянул – из ноздрей дым как из трубы, лапы с когтями вытягивает, шипит – и подбирается к старцу. Люди замерли, издали наблюдая, как Чудище подбирается к безоружному Георгию все ближе, ближе, ближе. Эх, пропадет святой человек ни за грош!

Но сказал человек ему ЛАСКОВОЕ СЛОВО, повернулся и пошел в гору. А дракон … пополз за старцем на брюхе, торопясь и подпрыгивая, будто боялся отстать. Прямо как маленькая преданная собачонка. Так вместе и шли они в горы, по узкой тропе – Зверь и Человек, будто разговаривали. И никто их никогда больше не видел.

И отшельника старца Георгия в тех местах стали звать Святым и молиться на него как на спасителя. И создали притчи, и написали картины-иконы про его деяния.

И прошло с тех пор много и много веков. На первых иконах, написанных в те давние времена, между Георгием и зверем нарисовали веревочку – так древние люди хотели показать, как Человек привязал Чудовище словом. На последующих иконах веревка становилась все толще и крепче, а еще через несколько поколений веревочка превратилась в копье – и стали Святого Георгия считать укротителем зверя, а потом и вовсе сделали его воином, на коне, да с оружием. Написанное живет дольше сказанного, и потому скоро Георгия стали именовать не отшельником, а воином, победителем. Даже на монетах стали рисовать.[1]

Так молва изменила старую притчу, утеряв ее главный смысл.

Но мы-то с тобой знаем: не было ни копья, ни верёвки, а было слово, Ласковое Слово, которое человек сказал чудищу.