Читать книгу Небо на цепи - Нина Парфёнова - Страница 4

Из окна кабинета Елисеева на пятом этаже здания Администрации до самого горизонта хорошо просматривалась река, бликующая под слабым светом солнца, периодически прятавшегося за облаками. Река жила своей напряжённой летней жизнью – туда-сюда сновали лодки, катера, среди которых, Лена была уверена, были и везущие на рыбозавод сегодняшний улов. Свистунова вернулась в Северореченск из Города почти месяц назад, всё это время разбиралась с тем, что происходит на заводе. Ситуация оказалась тяжёлой, она физически чувствовала глухое противодействие прежнего руководства завода. Ещё совсем недавно её, журналистку газеты «Север», встречали здесь с распростёртыми объятиями, усаживали на самое почётное место, рассказывали о проблемах и достижениях, улыбались и говорили комплименты. А теперь, словно и не было почти двадцати лет сотрудничества, смотрят неприязненно, пытаются игнорировать её слова и распоряжения. Порой просто делают вид, что не слышат, о чём она говорит или спрашивает. Это изматывало похлеще физической работы, хотя и среди нынешнего коллектива были поддерживавшие её люди, но они высказывались очень осторожно – как бы себе не навредить.

Лена тяжело вздохнула, переведя взгляд с реки на лежащие перед ней документы. Елисеев участливо спросил:

– Что, Лена, тяжко приходится?

– Ой, и не говори, Сергей Василич… Все как с цепи сорвались, директор этот бывший, Геннадий Павлович, прямо центр сопротивления создал, агитирует против бандитской экспансии на последний рубеж экономики региона…

– Брось, не переживай. Вот, смотри, – он подал ей пластиковую папку. – Буквально в течение недели к тебе приедут сразу пять специалистов, посмотри резюме. Главный технолог, главный инженер, финансист, кадровик, экономист – все с хорошим образованием, молодые, но с опытом работы на пищевых производствах. С ними обсудишь всё, посчитаете, посмотрим, как будем финансировать, что в каком порядке будем реорганизовывать, какое оборудование закупать…

Она полистала концепцию, нашла нужное место.

– В принципе, у нас план-то есть, который мы с Лерой писали – и про конвейерные линии, и про рефрижераторный флот, и про утилизацию отходов…

– Лена… Вы хорошую концепцию написали, она принята. Но мне сейчас нужны конкретные цифры, марки оборудования и так далее. Мужики тебе помогут, что ты сразу, как твоя оппозиция, начинаешь…

– Нет, ты не понял, при чём здесь оппозиция… Я не против специалистов, главное, чтобы вы не забыли…

– Лена, ваш вклад незабываем… – Он развёл руками, – никто не спорит, вы молодцы, но сейчас нужно вашу концепцию реализовывать, а для этого спецы нужны.

– Да понятно всё. Где они жить будут, эти наши спецы?

– Не парься, служебное жильё у нас есть. Посмотришь на них, оценишь потенциал. А наладите работу, сможешь почаще в Город летать, к Андрюхе на консультации и совещания. Ладно, глаза-то не закатывай! Слушай, Лен…

Он помолчал, словно собираясь с мыслями.

– Ты вечером сегодня что делаешь?

– Что я делаю… Телик смотрю и мечтаю о кренделях небесных. Есть какое-то предложение?

– Есть, Лена. Приходи к нам, а? Лизка коры мочит, только шум стоит. Совсем Риту затерроризировала. Прикинь, освоила мамин взгляд, ну, ты знаешь, как Лера может посмотреть. Рита ей что-нибудь скажет, она молчит, только исподлобья смотрит, даже страшновато, глаза-то чёрные почти… Вообще не слушается. Сейчас хоть плакать перестала постоянно, но как с матерью вечером поговорит, сидит в комнате своей, не выходит, даже если я зову… Приди, пожалуйста, поговори с ней…

Лена покачала головой.

– Да, ребята… Весело живёте… Вообще, конечно, Лиза золотой ребёнок, спокойная, уравновешенная…

– Ну да, посмотрела бы ты на неё, как она спокойно Риту вводит в состояние коллапса, а у неё ведь двое детей было… Нам бы хоть немного дома покоя, пока у Леры там такая ситуация…

– Да, бросили мы все её одну. Бедная моя подруга…

– Ничего, Лена, не сделаешь, всё может случиться в любой момент, может, завтра, а может, через месяц… Просто последние дни с отцом побыть… Я Лизу из-за этого и забрал сюда. Так придёшь?

– Конечно, Серёжа, какой разговор… А как Рите здесь живётся? Как с работой?

– Да нормально. Работает, нравится ей. Кроме обычных дежурств в травматологии ещё и с санавиацией сотрудничает.

– Понятно… – Лена вздохнула. – Ладно, Сергей Василич, пойду. Тебе работать надо. Да и мне тоже…

– Иди, Лена, не переживай так сильно, всё уладится, с командой сработаешься, ребята все нормальные. Ждём тебя вечером.

С завода Лена решила идти пешком – не хотелось садиться в машину под насмешливыми взглядами коллег или того хуже – ждать автобуса на конечной остановке! Лучше тихо пойти по улице в сгущающихся августовских сумерках. Белая полярная ночь закончилась, по вечерам быстро темнело, вдоль дороги зажигались жёлтые или молочно-белые шары фонарей. С севера тянуло прохладным ветром, под ним клонились высокие стебли иван-чая, отцветавшего и распускавшего от прикосновения ватные клочья из семенных коробочек. Желтеющие лиственницы при приближении к ним словно вспыхивали под светом фонарей. Сорвался и начал мелко накрапывать дождь. Да, осень на севере – грустное зрелище. Даже родившаяся и выросшая в Северореченске Лена не очень любила её. Как представишь, что совсем скоро длинная-длинная зима, месяцев на восемь всё накроет снегом, запуржит, заморозит, а ещё и непроглядная тьма воцарится до самого апреля… Пахло влажной травой, опадающими листьями и почему-то грибами. Лене вдруг очень захотелось в лес, подышать смесью этих запахов, свежестью близкой реки, просто посидеть на земле. Надо обязательно завтра сходить за грибами,, хоть в субботу побыть вне этой нервотрёпки и бесконечной работы… Навстречу шла оживлённая компания, люди громко переговаривались – явно кто-то заезжий, свои, городские, себя ведут совсем иначе. Когда компания почти поравнялась с Леной, от неё отделился человек, что-то объясняя спутникам, и направился к ней.

– Лена? Это ты? Привет!

Лена с удивлением узнала Мишу, Михаила Миронова, начальника геологоразведочной экспедиции из Петербурга. Они познакомились давно, больше пяти лет назад, у Лены случился сложный роман с его заместителем Максом, глупо и обидно закончившийся неожиданным приездом в Северореченск его жены, о существовании которой Лена даже не подозревала. Макс с тех пор в городе не появлялся, а Миша изредка бывал. Экспедиция моталась по региону, ей была поставлена задача оценить законсервированные лет двадцать назад месторождения углеводородов и, желательно, найти новые. Судя по всему, экспедиция с работой справлялась неплохо, потому что в регионе начинался нефтегазовый бум, похожий на тот, который сотрясал соседние северные области и республики лет тридцать-сорок назад. Лена к этому присматривалась издалека, в газете она уже не работала, вся эта сутолока её интересовала постольку, поскольку это могло бы помочь или помешать её новым задачам, связанным с рыбозаводом. Но встрече с Мишей она обрадовалась. Миша когда-то был влюблён в Леру, но та на его чувства не ответила.

– Миша, как я рада тебя видеть! А ты изменился – заматерел, что ли…

Он махнул рукой, его светлые волосы серебрились бисеринками дождинок, а серые глаза казались в свете фонаря тёмными и глубокими.

– А, ерунда, жизнь кочевая кого угодно заставит заматереть. Как ты поживаешь, Лена?

Понимая, что его интересует совсем не она, коротко рассказала об изменениях в своей жизни. И, предвосхищая его вопрос, сообщила:

– А Лера наша в Южнороссийске сейчас.

Он спросил с заметным напряжением:

– Что она там делает? Отдыхает? Я слышал, она с мужем развелась?

Лена вздохнула:

– Всем бы так отдыхать… Ну да, развелась… Но это не главное. У неё отец при смерти и тётка, она за ними ухаживает, уже месяца три. А сама еле живая, седьмой месяц беременности. И я ей помочь не могу, уехать мне никак нельзя…

У него дёрнулась щека, а глаза словно потемнели.

– Ты домой сейчас? Давай, провожу.

– Нет, я в гости, здесь недалеко. Тебя, наверное, коллеги уже потеряли…

– Да, фигня… Пойдём. Заодно расскажешь мне про Леру…

Она, не особенно вдаваясь в подробности, перечислила события последних лет. Миша молчал, не задавал вопросов, только изредка кивал головой. Проводил Лену до подъезда Елисеева, коротко попрощался и растворился в темноте двора.

Не успела Лена войти в прихожую, как к ней бросилась Лиза.

– Тётя Лена, ты приехала! А мама где? Мама не приехала?

Лена присела на корточки, гладила Лизу по голове и, прижимая её к себе, шептала на ухо:

– Лизунчик, мама пока не может приехать, дедушка сильно болеет, давай подождём. А я буду к тебе часто-часто приходить, чтобы ты не скучала и не переживала.

Она говорила и смотрела поверх Лизиной головы на Риту. Та выглядела немного растерянной и даже расстроенной, нервно теребила в руках кухонное полотенце. Лена прикрыла глаза, словно успокаивая её взглядом. Рита кивнула и ушла на кухню.

– Лизунчик, давай, я разденусь, мы с тобой чаю попьём, поговорим, а потом маме позвоним. Ей наша помощь и поддержка очень нужна.

Вернувшийся с работы Елисеев застал их сидящими на кухне за чаем и оживлённо беседующими. Лена обнимала Лизу, прижимавшуюся к ней, гладила её по плечам и голове. Лиза блестела глазами, рассказывая о садике и своих друзьях. Сергей повеселел, подсел к ним за стол, Рита поставила перед ним тарелку с ужином.

– А вы, девчонки? Со мной?

– Мы поели, Серёжа, мы уже давно сидим, ждали-ждали тебя, но не выдержали, – Рита наливала ему чай.

– Ну и правильно. Как у тебя, Лена, дела, как доработала день? – Он взял в руки вилку, покрутил её в пальцах, подцепил кусок жареного мяса.

– Да нормально, если это можно так назвать… Я уж привыкла, так-то… – Лена махнула рукой. – Переживём, прорвёмся…

Лиза покрутилась на коленях у Лены, ей наскучил непонятный взрослый разговор. Она потянула Лену за рукав:

– Тётя Лена, пойдём маме звонить, хватит болтать, скучно.

– Пойдём, Лиза, пойдём…

В Лизиной комнате всё было так, как при Лерке. Молодец, Рита, не стала ничего менять, Лизе очень важно чувствовать себя дома и в привычной обстановке. Только на стене появилась Лерина фотография, очень удачная. Лена вздохнула коротко – когда-то этот портрет сделал её погибший муж Илья, давно, ещё в пору их совместной работы в редакции газеты «Север». На фото Лерка положила подбородок на сложенные, как у примерной ученицы, руки. В глазах что-то неуловимое и не очень объяснимое – нет, не печаль и не боль, а как будто всё вместе, но с такой любовью, от которой словно плавились светлые глаза… Лиза уже дёргала Лену за рукав:

– Тётя Лена, что ты стоишь? Давай маме звонить скорее!

– Конечно, конечно, Лизочка, сейчас, наберу…

Леркин голос, далёкий и словно простуженный, звучал отчётливо, но с небольшой реверберацией. Она говорила устало, аккуратно выговаривая слова. Тяжело ей, подумала Лена. Передала трубку Лизе, та долго молчала, в глазах стояли слёзы, но тут мать её чем-то рассмешила, Лиза засмеялась, слёзы просохли и она, улыбаясь, защебетала, а потом протянула трубку Лене.

– Спасибо, Леночка, не забывай Лизу, ей нелегко приходится, хоть и с отцом… Что за год такой?! Никак мы с ней нынче вместе побыть не можем, как началось, что попало, с февраля, так и продолжается…

– И не говори, мать, не год, а безумие, не успеешь понять, что происходит, как опять, то да потому, да по тому же месту… Ты там как, держишься?

– Да держусь, куда деваться-то… Тётю Таню всё не выписывают, мечусь между домом и больницей… – Тон вдруг изменился, голос зазвучал звонче и веселее, – Но на удивление нормально себя чувствую, видно, некогда углубляться в свои переживания… Ничего… Как-нибудь… Теперь уж и дёргаться никуда нельзя, а то опять приспичит где-нибудь в самолёте или поезде рожать. Зная свой организм, запросто могу предположить, что хорошего будет мало, как говорится, не с нашим чалдонским счастьем, – Лерка засмеялась, заражая Лену своим неожиданным весельем. – Если тебе не трудно, ты бывай у Лизы, поддерживай её, пожалуйста…

– Могла бы и не говорить, конечно, буду приходить. Тут мне целую бригаду помощников из Города должны прислать, надеюсь, немножко разгрузят меня, чуть посвободнее будет… Но ты там всё-таки поаккуратнее, сильно-то не скачи, береги себя. А то я тебя знаю, носишься, поди, как пострадавшая при бомбёжке…

– Да всё нормально, Лен, если это, конечно, можно назвать нормальным… Слушай, уложи Лизу, у вас поздно, ей спать пора. Созвонимся!

Лиза, хитро улыбаясь, спросила:

– Мама сказала, спать пора, да?

Лена кивнула.

– Да, Лизочка, давай спать будем…

– А ты мне книжку почитаешь?

– Да с удовольствием. Какую?

Лиза из-за спины достала «Волшебника Изумрудного города».

– Эту. Мне её мама читала всегда.

Лена взяла в руки довольно потрёпанную книгу – похоже, старая, наверное, из Леркиного детства, год издания ух, даже представить трудно…

– Так, а с какого места будем читать?

– А с любого, мама всегда так делала, говорила, давай, погадаем, что нам с тобой сегодня выпадет. И правда, открывала, и нам всякие интересные приключения рассказывали.

– Да уж, – проворчала Лена, – приключения это наше всё. Нас хлебом не корми, а приключения предоставь… Да такие, чтобы с полной угрозой для жизни… Договорились. Так, Лизок, укладывайся, я медленно открываю… Что тут у нас?

Элли трижды дунула в свисток. В траве послышался шорох, и на полянку выбежала королева полевых мышей.

– Добро пожаловать! – радостно крикнули путники, а Дровосек ухватил неугомонного Тотошку за ошейник.

– Что вам угодно, друзья мои? – спросила королева Рамина своим тоненьким голоском.

– Мы возвращаемся в Изумрудный город из страны Мигунов и заблудились. – Сказала Элли. – Помогите нам найти дорогу!

– Вы идёте в обратную сторону, – сказала мышь. – Скоро перед вами откроется горная цепь, окружающая страну Гудвина. И отсюда до Изумрудного города много-много дней пути.

Элли опечалилась.

– А мы думали, что скоро увидим Изумрудный город!

– О чём может печалиться человек, у которого на голове золотая шапка? – с удивлением спросила королева-мышь. Она хоть и была мала ростом, но принадлежала к семейству фей и знала употребление всяких волшебных вещей. – Вызовите Летучих Обезьян, и они перенесут вас куда нужно12.

Лена читала и думала – да, неплохо было бы им всем вернуться из неизвестной страны к себе, чтобы жизнь опять стала более или менее понятной и линейной, никаких тебе американских горок… Где бы только взять волшебный свисток, золотую шапку и стаю Летучих обезьян… Она вспоминала события пяти-, шестилетней давности. Чёрт принёс тогда Елисеева с его «Витлором» и горно-обогатительным комбинатом… Так спокойно и размеренно жили, писали себе в газетку и горя не знали… Она сделала паузу и посмотрела на Лизу, та уже спала. Счастливая, книжку послушала и улыбается… Лена подождала несколько минут, выключила бра и тихонько вышла из комнаты.

На кухне за столом сидели Рита с Сергеем, они вопросительно посмотрели на Лену – смотрели почти одинаково: с надеждой и даже со страхом.

– Чего вы такие смурные и напуганные? Спит ребёнок без задних ног…

– Да будешь тут напуганным, – Сергей вздохнул, – Лиза Рите притронуться к себе не даёт. Она ей помочь хочет, а Лизка глаза прищурит и так зло: не трогай меня, ты не мама…

– Да понятно… с характером девочка, родители у неё оба хороши! Да ладно, наладится всё… Вы мне, граждане, вот что скажите, вы завтра работаете?

Рита отрицательно помотала головой, а Сергей задумался.

– В принципе, можно и не работать… А что?

Лена вздохнула и неожиданно предложила:

– А поедемте все вместе завтра за грибами? Погуляем, подышим, картошку в костре запечём. Вот увидите, всё совсем по-другому потом будет!

Рита подняла голову.

– А что, Серёжа, и правда – давай поедем, а?

Он согласно кивнул.

Суббота выдалась пасмурной, небо было затянуто облаками, но не тёмными, дождевыми, а ватно-серыми, по-осеннему тяжёлыми. Выгрузившись из машины на краю леса, компания застыла, глядя вверх. Там под самой кромкой облаков парили три птицы. Расправив крылья – размах был впечатляющий, они словно плыли по небу, то скрываясь в бело-сером мареве, то выныривая из него, почти не взмахивая крыльями. Это напоминало какой-то потрясающе красивый плавный танец, контраданс или адажио. Рита громким шёпотом прокомментировала:

– Какая красота… Кто это?

Сергей пожал плечами.

– Кто его знает – сапсаны или орланы-белохвосты, они все из Красной книги, их сейчас в тундре и в предгорьях много…

Лена, не отрывая взгляда от птиц, проговорила:

– Трое… Интересно, почему трое? Может, родители ребёнка тренируют? Лерка бы сейчас кого-нибудь обязательно процитировала, а мне вот почему-то ничего в голову не приходит, хотя так красиво парят, хочется смотреть и смотреть…

Сергей хмыкнул, но ничего не сказал. Лиза смотрела вверх, следила за птицами, взгляд её тёмно-карих глаз выражал какую-то не совсем детскую печаль…

Грибов было много, красноголовики, как называют подберёзовики и подосиновики, весело гнездились среди белых и серых пятен мха; сыроежки разноцветными шляпками сопровождали тропинку; розовые, серые и коричневые волнушки выглядывали из-за кустиков карликовых берёзок и осинок. Но больше всего было мухоморов – красные, жёлтые, белые, они выросли до гигантских размеров и весело блестели повсюду слюдянистыми шляпками в белых пятнышках. Лес был смешанный – вполне высокие берёзы, ели и лиственницы чередовались с карликовыми, тундровыми, всё смешалось в лесотундре… Все четверо оживлённо переговаривались, учили Лизу определять грибы, побеждала в этих спорах коренная северянка Лена, для неё в северном лесу не было никаких секретов, не так уж он разнообразен, как на юге, и очень хорошо понятен. Раскрасневшаяся Рита с удовольствием искала грибы, ей нравился этот прозрачный лес, светлый даже без солнца, но словно прошитый солнечными лучами – так желты были стволы лиственниц. По краям леса их росло много, как в поклоне уронивших к земле кроны.

– Лена, а что это с деревьями? – Рита подошла к Лене, которая показывала Лизе, как собирать голубику, которая уже дозревала на высоких кустиках, и бруснику, красными бусинками гроздьев венчавшую кочки.

– Лиственницы здесь не очень крепкие, а ветры сильные, тебе ещё придётся это испытать, метров тридцать в секунду как даст с морозом, мало не покажется! И если дерево на более или менее открытом пространстве растёт, сгибается обязательно.

– А почему так тихо, птиц из-за холода мало?

– Знаешь, сейчас, мне кажется, очень даже шумно, птиц гораздо больше стало, всё-таки теперь потеплее, чем в моём детстве. Тогда вообще, в лес войдёшь, тишина мёртвая, только под ветром деревья скрипят, звуки голосов или шагов далеко-далеко слышны. Летом комары звенят или мошка́ жужжит, а больше никаких звуков. Даже страшно, прямо, как в фильме ужасов…

Лиза с Ритой внимательно слушали Лену, подошёл и Елисеев. И вдруг Лиза машинально, словно защищаясь от страха, взяла Риту за руку. Взрослые переглянулись. Лена усмехнулась и проговорила:

– Ну, хорошо я вас напугала? Предлагаю пойти к реке и развести костёр, есть хочется, жуть!

День пролетел незаметно. Они ели запечённую в костре картошку, пачкаясь золой и обжигаясь огненной её внутренностью, пили чай, хохотали над весёлыми историями. Лиза больше к Рите не подходила, жалась к Лене, но уже не смотрела исподлобья, брала у Риты яблоки и печенье. Елисеев с благодарностью смотрел на Лену, кивал ей и даже подмигивал.

А ещё через неделю, в понедельник, ближе к вечеру, он позвонил Лене на работу и попросил:

– Лена, пожалуйста, забери Лизу из детского сада, я туда позвонил, предупредил, что ты придёшь.

Голос его был озабоченным. Лена нахмурилась:

– Что-то случилось?

– Да. Рита сегодня рано утром с санавиацией вылетела в предгорья на вызов, а там сильный туман. Связь с вертолётом пропала четыре часа назад, а в стойбищах никакой связи нет вообще. Я полечу с МЧС-никами. Ключи от квартиры в почтовом ящике.

Она охнула, начала судорожно собирать бумаги на столе. Позвонила секретарю, вызвала машину, по пути включила местное радио. Передавали новости:

– Сегодня в предгорьях пропал вертолёт санавиации, на борту было три члена экипажа, врач и фельдшер. По непроверенной информации, вертолёт при заходе на посадку в условиях плохой видимости, столкнулся с высоким каменистым берегом фактории. Мы будем держать вас в курсе ситуации…

За окном машины шёл влажный, тяжёлый снег, даже на дороге видимость была почти нулевой. Что же там, в горах сейчас делается?? – подумалось Лене.