Читать книгу Русский вечер (сборник) - Нина Соротокина - Страница 9

Так часто бывает – начнешь заниматься каким-то делом, а потом выясняется, что к тебе оно имеет только косвенное отношение, но ты уже не можешь остановиться. Любопытство гонит по следу, и ты бежишь, не чуя под собой ног. А потом – блямс! Сам в этот капкан и угодил.

Пора объяснить, почему Яне так срочно понадобились опасные фотографии. Но не будем торопиться. Разберем события последних дней по сценам. На повестке дня стояли два вопроса. Первый и главный был педагогический – разобраться с Сонькиной директрисой. Второй и вспомогательный казался бессмысленным, но мучил неотвязно – хотелось отыскать туристическую фирму «Зюйд-вест». Яна решила направить туда стопы, чтобы узнать, работал ли у них Виктор Вершков и что он за человек. В общем – поговорить. Можно было назваться журналисткой, мол, после анализа итальянских газет мы решили навести справки…

А можно и не спрашивать ничего. Яне казалось, что как только она попадет в туристическую контору, то сразу почувствует – опасна она для нее или нет. Сердце-вещун должно подсказать.

Разговор в школе обещал быть крайне неприятным, поэтому Яна решила вначале разделаться с легкой задачей. Но и здесь были свои трудности. Давно ушли те благостные времена, когда можно было подойти к будочке около метро и попросить девицу в окне найти адрес нужного тебе человека. Надо было только сообщить его имя-отчество и возраст. А уж узнать месторасположение учреждения – вообще не было проблем. Через десять минут тебе за копейки выдавали справку, где имелся не только искомый адрес, но и все способы добраться до него подземным и наземным транспортом.

А сейчас как? По дороге на работу Яна купила газеты со всевозможными адресами турагентств, но требуемого среди списков не обнаружила. Надо было опять обращаться к интернету, то есть к Борису. Нельзя сказать, чтобы ей это было неприятно. Просто она предвидела, как пойдет разговор. Борис будет сидеть за компьютером, работать с документами фирмы, оформлять договора и вопить, что безумно занят. Нет, он не отказывается оказать милейшей Яне Павловне услугу, но не сейчас, а потом, вечером, потому что клиент торопит и так далее. Тоска! Симпатичный ведь мужик, одно непонятно, если ты горбатишься по двенадцать часов на работе, а на фирме платят очень неплохо, то почему у тебя вечно денег нет? Злые языки предполагали казино, фишки, карты, неудовлетворенный половой инстинкт, то есть проституток… Ладно, пойдем к Борису.

Тот откликнулся на просьбу Яны благожелательной улыбкой и против ожидания не стал скулить из-за занятости, не давал советов, мол, если вы хотите путешествовать, то ищите надежную фирму, а молча поднялся и пошел к другому компьютеру.

– Вы говорите, что пресса не дает адрес этой конторы? Наверняка ваше турагентство очень маленькое. Может, его уже в природе нет. Интернет – другое дело: если «Зюйд-вест» когда-нибудь существовал, то наверняка наследил в виртуальном пространстве. И, стало быть, его следы все равно сыщутся.

Поиск следов длился десять минут, потом двадцать. Яна не выдержала:

– Сорвалась охота? Наврал, следопыт!

– Не только следопыт, но и бойскаут. Яночка, клянусь, после работы из кожи вылезу, но найду. Найду и сразу позвоню. «Зюйд-вест» – обалденное название! Вызывает в памяти море, каравеллы, Гумилева с музой странствий и изысканным жирафом на озере Чад… Может быть, вам потребуются сопровождающие? Не на озеро Чад, а в турагентство… Тогда я готов.

Борис говорил быстро, что называется, трещал языком, при этом улыбался безоблачно, однако Яна поймала себя на мысли, что собеседник не просто так балаболил. Что-то он усмотрел в ее поведении и решил, что она нуждается в помощи или защите. Да нет же, глупости! Обычный самец. Им только палец протяни, и все начинают набиваться в помощники и защитники.

– А как там мой диск? – спросила Яна строго, отметая все попытки неуклюжего ухаживания.

– Отрабатываем защиту DESS, – отрапортовал Борис шепотом – в комнате находилось еще четверо человек, – это самые распространенные алгоритмы, – в глазах его, пробивая искрами стекла очков, плясали бесы. – В заначке имеются и другие программы. Надеюсь, что к услугам «Фасби» вам лично прибегать не придется.

– Какой такой «Фасби»?

– А это, милейшая Яна Павловна, различные алгоритмы шифрования по ГОСТу в ФСБ.

– Тьфу на вас! – крикнула Яна. – И шутки-то у вас какие-то дурацкие. Понимаете, что я от вас завишу…

– Яночка, ну что вы, право… – услышала она уже в дверях. – Это я от вас завишу! И буду зависеть всегда!

Стало быть, вначале едем к директрисе. Такая выпала карта. Но к Кире Дмитриевне просто так на прием не попадешь, нужно было заранее договариваться с секретаршей. Юная Настя уже была приручена, Яна не забывала дарить ей коробки конфет, но на этот раз с визитом возникли трудности.

– Только после пяти. Яна Павловна, я все понимаю, но у нас тут конец учебного года и вообще… Так я вас записываю?

Может, оно и к лучшему, что Кира Дмитриевна с утра занята. Поездку к заказчику Яна тоже решила отложить на послеобеденное время.

Удивительна особенность неприятных дел кучковаться и проливаться потом грозовым дождем. Клиент был трудный. Он заказал полный дизайн квартиры, что называется, под ключ. Эти заказы считались выгодными, потому что клиент давал работу всем. Компьютеры трудились, просчитывали каждый метр площади. Фирме надо было самой подобрать мебель и материал отделки, и краску, и плитку, и фурнитуру, и полотенца с домашними тапочками.

Трудность состояла в том, что этот клиент, хоть и косил под продвинутого, на деле торговался из-за каждой копейки и срывал все сроки. Метр дизайна в «Полете» стоил тысячу долларов, но богатый жмот утверждал, что цена слишком большая, что он знает людей, которые все это сделают за восемьсот, а если поторговаться, то и за шестьсот баксов. Ну так иди к ним, господин хороший, зачем нам голову морочить? В сегодняшнюю задачу Яны входило уболтать клиента и ни в коем случае не допустить, чтобы он действительно поменял дизайнерскую фирму, обговорить светильники и подвесные потолки, а также выбить его согласие на кухню.

Заказчик оценил, что договариваться приехал не абы кто, а сама Яночка. Уважают, если его квартирой занялась сама начальница. Кофейку, коньячку, туда-сюда… И как ни в чем не бывало: «Не будем спорить о цене, главное, чтоб мне понравилось!» Да кто ж с тобой, гусь хрустальный, будет спорить о цене? Выложишь свои тысячи как миленький!

– Так мы будем делать встроенный шкаф или нет?

– Я еще не решил.

– Понимаете, мы уже обмерили вашу нишу. Теперь нам осталось только послать по факсу в Италию чертежи. Это будет сделано через две недели. Вы нас, с одной стороны, торопите, а с другой – срываете сроки.

– Я не могу так – с наскоку. Мне в этом доме жить.

Он не то чтобы откровенно подмигивал Яне, но она всегда чувствовала, клюнул на нее данный индивидуум или нет. Этот клюнул, но не вызывал ни малейшей симпатии. Если он так экономит на дизайне собственной квартиры, то в любви он просто жмот. И вообще, пошел он к чертовой матери! Надо же быть столь откровенно некрасивым! Нос узкий, как у Буратино, волосиков на голове нет, череп мятый, кожа на щеках натянута, как на барабане. Ну почему в мире так мало красивых людей? Есть женщины, которым как раз нравятся некрасивые мужики, но для нее эстетика всегда была важна. Ашот – другое дело. У Ашота были ГЛАЗА, и кроме того – он ее любил. А этому только бы под юбку залезть, переночевать там спокойно, а потом исчезнуть в неопределенном направлении.

– Я вам все оставляю, все наши прикидки, но сама больше не приеду. Просто позвоню по телефону. А вы скажете – да или нет. Насчет синего цвета мы договорились.

– Насчет синего цвета мы договорились, – согласился он, подливая масла в свой и без того лоснящийся взгляд.

По строгим меркам Яну нельзя было назвать красивой. Просто у нее был замечательный цвет лица, хорошей формы нос, эдакий вздернутый, не курносый, но пикантный, и легкая походка. Все прочее тщательным образом обрабатывалось. Например, волосы, они были у Яны слабыми и тонкими, но она сделала такую стрижку, что при первом взгляде казалось, что у нее на голове прямо-таки ухоженная грива. Вторым взглядом мужской пол оценивал уже фигуру и оставался ею очень довольным.

Выйдя от заказчика, Яна поняла, что не решила ни одной задачи. Заказчик так и не сказал решительного «да», все опять висит в воздухе, художники начнут орать, что не могут без конца переделывать эту кухню. А что им ответить?

Но, как говорила незабвенная Скарлетт, об этом я подумаю завтра. Теперь надо сосредоточиться. В час пик выбраться из Коньково не так уж просто. Случись на дороге, как говорят теперь, ситуация, во всем обвинят ее. Женщина за рулем всегда предмет раздражения. Главное следить, чтобы какой-нибудь придурок не выскочил наперерез со второстепенной дороги. В Москве, если рядом ментов нет, только правило правой руки более-менее соблюдается, во всем прочем полный беспредел. Вон какой-то псих перестраивается. Ведь явно он не смотрит ни влево, ни вправо. Дать бы ему в задницу как следует. И еще ручкой помахал. А вот этот справа, серый, явно любит рисковать, с ним надо поосторожнее. Гаденыш такой, да не уступлю я тебе дорогу!

К гимназии Яна приехала во взвинченном состоянии. Одна радость, приняли ее сразу. Директриса, сорокалетняя дама треф, являла собой идеальный вид современной педагогической начальницы: короткая стрижка, умеренный макияж, модная, неброских тонов одежда и накрепко приросшее к лицу выражение доброжелательности с намеком на сострадание. Кира Дмитриевна обладала безусловно положительным качеством: она умела слушать. Этим качеством и решила воспользоваться Яна. Ей надо было так выстроить свою речь, чтоб она шла сплошным забором, чтоб ни щелочки, в которую директриса могла бы всунуться со своими возражениями.

– Здравствуйте. Садитесь, пожалуйста.

– Здравствуйте. Моя дочь Соня Соколова была по вашему распоряжению у психотерапевта, и тот назначил ей ходить еженедельно или около того к нему на беседы, чтобы снимать стресс. Я этого не понимаю. Может быть, психотерапевт дает нам понять, что моя дочь не выдерживает нагрузки, и мне надлежит перевести ее в другую школу? Все это чушь и глупость!

– Это будет решать педагогический совет.

– Никакого стресса у ребенка нет. Ваш врач говорит, что ребенок живет в ополовиненной семье, а потому у Сони неизбежны невротические явления.

– Давайте поговорим спокойно. В первую очередь мы заботимся о ребенке.

– У меня действительно нет мужа, поскольку я не ощущаю в нем ни малейшей необходимости. Я, как американцы говорят, «женщина-сэндвич»: с одной стороны я зажата работой, то есть ежедневно должна бороздить плугом планету, с другой – необходимостью топить семейный очаг, а с третьей – воспитывать ребенка, – Яна говорила как бы подшучивая над собой и над ситуацией, но постепенно набирала обороты, какие тут могут быть шутки, – дочь находится со мной в контакте, учится хорошо, поэтому предупреждаю, что из вашей гимназии я никуда ее переводить не буду и ни к психотерапевту, ни к психологу ее не пущу. Вы знаете, сколько это стоит?

Директриса было открыла рот, но Яна не дала вырваться звукам на волю.

– По глазам вижу, что знаете. По-моему, мы договорились, – она резко вскочила на ноги и направилась к двери.

У Яны был уникальный слух. Может быть, ей показалось, но вряд ли. Оглянувшись в дверях, она уловила в шевелении губ директрисы слово «психопатка», тут же вернулась к столу и сказала:

– Отнюдь. Ничего психопатического во мне нет. Я плачу вам очень хорошие деньги. Я руковожу людьми. В моем подчинении пятнадцать человек, не считая легиона клиентов. И со всеми я нахожу общий язык. Я думаю, что на будущий год найду общий язык и с вами. До свидания! – дверью Яна не хлопнула, нет, закрыла с осторожностью.

Секретарша вскинула на Яну удивленные глаза.

– Быстро вы договорились!

– А то! Можно позвонить? Я мобильник в машине забыла.

Телефонный разговор тоже был быстрым. Сонька была дома, суп разогрела, котлеты лопала холодными. Хорошо хоть поела. Все о’кей! А директриса пусть немножко охолонется. Не буду я перед вами лебезить, дражайшая Кира Дмитриевна! С волками жить – по-волчьи петь… то есть – выть. Глядя на взъерошенный Янин вид, секретарша участливо спросила:

– Что вы так разнервничались? Хотите покурить?

– Разве у вас курят?

– Да сейчас уже нет никого. А Кира Дмитриевна сама курит, – добавила она шепотом. – У нас такие неприятности…

– Из-за родителей?

– А из-за кого же? Понимаете, Кира Дмитриевна создает юнеско-класс. Это будет экстра-класс для высокоодаренных детей. Им будут предоставлены поистине уникальные возможности в смысле образования. И вдруг сегодня мы узнали, что один из родителей, на которого мы особенно рассчитывали, лежит в больнице с огнестрельной раной. Его ранили в голову или где-то совсем рядом. Словом, рана очень опасная.

– Господи, кто это?

– Рейтер Геннадий Федорович. Он наш главный спонсор, и его сын…

– Это Ванечка-то высокоодаренный! Да он только в три года говорить начал, а в четыре еще писал в штаны! А сейчас он пойдет в ваш юнеско-класс?

– Ну зачем вы так говорите? Он отлично прошел все тесты, – секретарша заглянула в какие-то списки. – Ну, если не отлично, то, во всяком случае, совсем неплохо.

Только тут до Яны дошел истинный смысл услышанного. Генка Рейтер в больнице с пробитой башкой! Все это звенья одной цепи.

– А что случалось с Рейтером?

– Я не знаю точно, говорят, стреляли из «Калашникова». Шофер – насмерть, охрана, по-моему, тоже в лоскуты, а он сам без сознания…

– Когда это случалось?

– Вчера.

– В какой больнице он лежит?

– Так вы его знаете? Он ваш друг?

– Конечно, друг…

«Или враг», – подумала Яна, записывая адрес больницы. Геннадий Федорович Рейтер был правой рукой Ашота, не исключено, что этой рукой он его и придушил. Как уже говорилось, сейчас Рейтер пребывал в должности генерального директора фирмы «Феникс».