Читать книгу Готический роман. Том 2 - Нина Воронель - Страница 17

Английские пирожные ни в какое сравнение с немецкими не шли, их, собственно, и пирожными-то назвать можно было только условно. Меир свое только надкусил и тут же отставил тарелку подальше, а Ури все же проглотил несколько кусков плохо пропеченного ломкого теста, чтобы было потом что рассказывать Инге.

– Ты уверен, что персональные ключи от аннекса есть только у этих двух стариков? – спросил Меир, щедрой рукой наливая в свою чашку душистую темную жидкость из фарфорового заварного чайничка.

– Уверен. Я проверил у Брайана, – ответил Ури, наблюдая, как Меир, отхлебнув глоток чая, вытащил из нагрудного кармана и сунул в рот уже не раз бывшую в употреблении деревянную зубочистку.

Вспомнив эту ненавистную ему когда-то манеру Меира сосредоточенно ковырять в зубах после каждой еды, Ури нервозно откинулся назад, так что передние гнутые ножки хрупкого старинного стульчика, на котором он сидел, задрались кверху и повисли в воздухе. Этот маневр навлек на них беспокойный взгляд хозяина кафе «Миндаль» и сердитое ворчание мохнатого серого пуделя, которого зачем-то привел с собой Меир. При виде задранных ножек стула три пожилые английские дамы, до того оживленно щебетавшие за столиком у окна, замолкли все разом и осуждающе уставились на нарушителя хорошего тона.

– Не ломай, ради Бога, здешнюю мебель, – попросил Меир, – а то хозяин нас убьет. Ведь это подлинный Чиппендейл.

Похоже, в кафе «Миндаль» все, кроме Ури и Меира, было подлинное – столики, стульчики, серебряный кувшин с горячей водой, чайный сервиз и сам чай «Эрл Грей», поданный не в стаканах с залитыми кипятком пакетиками на нитке, а в белом заварном чайничке с золотой надписью «Эрл Грей» на округлом боку. Высокий серый собор за окном тоже был подлинный и древний, хотя Ури, насмотревшийся на красоты немецких соборов, в восторг от него не пришел. «Мне только не хватает стать немецким патриотом», – съязвил он про себя и, в досаде наступив на завизжавшего пуделя, прослушал что-то важное, сказанное Меиром.

– Ко времени приезда Хасана этих ученых старцев придется убрать, – повторил Меир, догадавшись по глазам Ури, что тот его не слышал.

– В каком смысле убрать? – попытался уточнить Ури. – В прямом?

– А это уж как выйдет, – уклонился от ответа Меир. – Просто счастье, что ты узнал о наличии этих именных ключей, а не то бы кто-нибудь из почтенных старцев мог засечь принца по пути в хранилище. И вся наша затея кончилась бы катастрофой.

Меир вздохнул, аккуратно спрятал в карман свою зубочистку и попросил у хозяина счет. Ури молчал, не решаясь спросить, как же они не позаботились выяснить это раньше. Но Меир понял его молчание правильно.

– Ты понимаешь, блестящая идея тайной встречи у всех на глазах создает кучу проблем. Как, например, получить достоверную информацию о возможных нарушениях правил? Мы не можем спросить об этом сотрудников библиотеки, потому что они понятия не имеют о нашей причастности. Дирекция библиотеки просто сдала на неделю хранилище известной электронной фирме, представитель которой щедро заплатил за возможность провести там важное деловое совещание. Фирма не пожалела затрат, лишь бы избежать опасности промышленного шпионажа. А принц случайно приезжает к директору погостить именно на эту неделю. И никто ничего не подозревает, иначе кто-нибудь бы обязательно проболтался. А еще лучше продал бы за хорошие бабки.

Он положил деньги на серебряный поднос со счетом и поднялся из-за стола.

– Пошли, я проведу тебя по древней городской стене. Надеюсь, там не будет слишком людно, потому что все добропорядочные обитатели этого города стройными рядами идут сейчас к обеденным столам.

Честно говоря, Ури и сам был бы не прочь воссоединиться сейчас с этими добропорядочными гражданами за каким-нибудь обеденным столом, однако спорить с начальством было бесполезно. Он безропотно поднялся и пошел вслед за пуделем, которого Меир повел было к выходу. Пудель, однако, по поводу начальства имел особое мнение и вовсе не желал по чьему-то приказу покидать уютную заводь кафе, так что Меиру пришлось то и дело натягивать сворку и волочь его к двери. В ответ на такое насилие хитрый пес распластывался на брюхе и цеплялся когтями за все попадающиеся по пути предметы. В конце концов Меир присел на корточки и взмолился, нежно почесывая пуделя за ухом:

– Что с тобой, Куки? Разве ты не хочешь пойти погулять с папой? Ты ведь любишь гулять с папой, правда, Куки?

Куки вилял хвостом, виновато лизал руку Меира и продолжал саботировать уход из кафе к неудовольствию хозяина, который неодобрительно косился на их бесконечную возню у дверей. Одна из дам у окна громко выразила негодование по поводу некоторых мужчин, которые не понимают, как надо обращаться с животными. Остальные дамы дружно ее поддержали. И тут в темных глазах Меира вспыхнула на миг такая жаркая искра ненависти к упрямому псу, что Ури испугался, как бы он не скрутил тому шею прямо тут, при всем честном народе. Чтобы избежать этой совершенно неуместной, хоть и заслуженной расправы, Ури наклонился, подхватил Куки под живот и решительно понес к выходу. Едва он коснулся пуделя, тот вдруг потерял желание сопротивляться и, прижимаясь холодным носом к ладони Ури, безропотно позволил унести себя из кафе.

Пройдя несколько шагов с пуделем под мышкой, Ури осторожно опустил его на тротуар, и тот, как ни в чем ни бывало, затрусил вслед за Меиром, будто это вовсе не он устроил только что безобразную сцену в кафе.

– Не знаю, что на него нашло. Иногда он сводит меня с ума своими капризами, – извиняющимся тоном сказал Меир. Выражение лица у него было такое, как тогда, много лет назад, когда он поджидал отвергнувшую его Клару у подъезда их дома.

И тут, словно это мгновенное воспоминание было у них общим, Меир спросил, – небрежно, как бы между прочим:

– А как там мать? Доехала благополучно?

«Что, собственно, он хочет узнать?» – подумал Ури, настораживаясь, но ответить не успел, потому что Куки устроил очередную забастовку перед ступеньками, ведущими на городскую стену. Не дожидаясь, пока Меир справится с капризным пуделем, Ури опять подхватил песика одной рукой, сунул под мышку и понес вверх по лестнице. Прижимая к боку трепетное собачье тельце, совсем крошечное под бесплотным облаком шерсти, он не сдержался и полюбопытствовал, зачем Меиру понадобилось таскать за собой столь несговорчивого компаньона. «Затем, что в Англии человек с собакой меньше бросается в глаза, чем человек без собаки» – вяло буркнул Меир, явно не слишком уверенный в правильности этого утверждения. Чтобы окончательно его опровергнуть, на парапете стены появился самодовольный рыжий кот, при виде которого Куки ловко вывернулся из-под локтя Ури и дымчатым смерчем понесся вслед за пустившимся наутек котом, волоча по камням свою сворку.

– Ничего, пока мы тут погуляем, он вернется, – с надеждой сказал Меир. Ури почудилось, будто надежда эта относится к счастливой вероятности, что привередливый Куки может больше вообще не вернуться. Наслаждаясь отсутствием Куки, они не спеша пошли по опоясывающей город древней стене, разглядывая светло-зеленую гладь лугов, по которой темно-зеленые рощицы сбегали наперегонки к полукруглой гавани, заполненной силуэтами больших кораблей.

– Это что, океанские лайнеры? – удивился Ури.

– Они самые. Еще римляне обнаружили, что здешняя гавань очень глубокая, и стали швартовать здесь свои корабли, – Меир взмахнул рукой в сторону гавани. – Там, за проливом, Ирландия. Отсюда туда дважды в день ходит паром. И, разумеется, обратно – оттуда сюда. Очень горячая точка – с нашей точки зрения, конечно. Кто знает, кого оттуда принесет, если они пронюхают о нашем совещании.

Он остановился у парапета и повторил, не глядя на Ури:

– Ты не ответил, как там мать. Устроилась?

– Да я по сути ее и не видел. Она ведь приехала перед самым файф-о-клоком. А я тут же уехал в Честер.

– Но она все же успела познакомиться с тобой формально?

– Формально успела, – ответил Ури сухо, не желая впускать Меира в свои отношения с Кларой.

– А с другими? Она ведь понятия не имеет, кто там наш.

Ури вспомнил эффектное появление матери в гостиной, когда все головы повернулись к ней, и, кажется, уразумел суть настойчивых расспросов Меира – тот хотел знать, принялась ли она, как всегда, с ходу завлекать кого-нибудь в свои сети. И тут перед его внутренним взором возникла высокая фигура Яна, целеустремленно пробирающегося к их столику через шумную толпу гостей, и намеренно рассеянный взгляд Клары, словно не заметившей, что чех остановился за ее спиной. Остановился близко, слишком близко, и чуть склонился к ее уху, ничего не говоря, а лишь шевеля дыханием легкие волоски на ее затылке. Он, конечно, не подозревал, что Ури наблюдает за ними, но Клара-то отлично знала ревнивый нрав сына и потому замерла с опущенными ресницами, как кролик перед удавом. Зато потом, когда Ури притворно углубился в изучение расстеленной на рояле карты Ватерлоо, она, понадеявшись, что он за ней больше не следит, ушла куда-то рука об руку с чехом. Однако Ури не собирался делиться своими наблюдениями с Меиром, он только сказал:

– Я перепоручил ее Лу, так что, надеюсь, все будет в порядке.

Образ Лу в роли ангела-хранителя Клары, видимо, слегка успокоил Меира, но не Ури, который вдруг задним числом прочувствовал силу эротического поля, натянутого между матерью и Яном. Так что он дал Меиру несколько минут на обсуждение возможных вариантов своего незаметного проникновения в аннекс. После чего спросил – совсем, как Меир до того, небрежно, будто бы между прочим, надеясь, что ход его мыслей тому не очевиден:

– А как насчет этого чеха, Яна Войтека, о котором я писал? Вы узнали что-нибудь интересное?

– А что, есть какие-то подозрения? – вопросом на вопрос ответил Меир.

– Да, вроде бы, ничего специального нет. Просто он приехал на этой неделе и хорошо бы его проверить.

– Мы и проверили. Как могли, конечно. Ведь Чехословакия, сам понимаешь, не лучшее место для наших проверок.

– И что?

– И ничего. Он вроде бы чист. Яйцеголовый интеллектуал, специалист по древним рукописям. До сих пор никогда не пересекал границу Чехословакии.

Солнце, наконец, спустилось до горизонта, так что водная поверхность гавани стала кроваво-красной, луга озарились розовым сиянием, а рощицы почти почернели. Меир замедлил шаг, любуясь закатом, и тут кто-то налетел на Ури сзади и с силой подсек его под колени. Он покачнулся, но не упал, а, резко обернувшись, ловко перехватил в воздухе с визгом обрушившийся на него комок спутанной шерсти.

– Куки! – выкрикнул Меир притворно счастливым голосом.

Но Куки не обратил на Меира никакого внимания – вся его любовь сосредоточилась на Ури. Он подпрыгивал, как резиновый мяч, и бросался Ури на грудь, пытаясь лизнуть его лицо дрожащим мокрым язычком.

– За что это он так полюбил тебя? – неприязненно полюбопытствовал Меир.

Ури вдруг стало его жаль, и, вспомнив уроки Инге, он пояснил, сам поражаясь своей мудрости:

– Бедняжка, небось, страшно ревновал тебя ко мне весь вечер, потому и скандалил. И вот теперь он, наконец, нашел способ тебя наказать.