Читать книгу Две луны мезозойской эры - Нина Запольская - Страница 4

– Какого чёрта ты это сделал?

«Кто-то говорит голосом Морозова», – подумал Басс и открыл глаза.

Он лежал в больничной палате. Один… Рядом с ним, действительно, сидел Морозов, тёмным инородным пятном выделяясь на сверкающей белизне реанимационного бокса.

– Какого чёрта ты это сделал? – повторил Морозов и сполз вперёд по сидению стула жирной увесистой каплей, стремящейся к полу.

Теперь он держался на стуле только затылком и поясницей. «Сейчас он грохнется», – подумал Басс и проснулся окончательно. Ответил:

– Прости меня. Я дурак.

Морозов со вздохом сел прямо. Стул из метакрилата заскрипел под его мощным телом.

– Вот именно – дурак. Мы едва отыскали тебя в этой ванне с чистой водой, – пояснил Морозов. – Думали, ты налил воду и отошёл… На время. Только без обуви и штанов. И это тебя спасло, идиота. Я догадался пошарить в воде.

– Прости меня, я дурак, – повторил Басс и спросил: – Что со мной было?

– Это тебе доктора объяснят лучше меня, – ответил Морозов. – Скажу только, что пигментацию они тебе восстановили – кожи и глаз. А вот волосы у тебя теперь белые, как седые. Не понравится – придётся их красить.

Он тяжело поднялся и пошёл на выход.

– Понравится, – пообещал Басс ему в спину и добавил: – Спасибо, Борис!

Морозов дёрнул плечом. Проворчал уже возле двери:

– Ты не отвечал на звонки, и я решил проверить.

– А что ты звонил-то? – поинтересовался Басс.

Морозов замер. Спустя пару секунд он потянул дверь на себя и, так и не повернувшись к Бассу, ответил:

– Уже не помню.

После его ухода Басс быстро уснул.

****

Народная мудрость гласит: если у вас нет паранойи, это совсем не значит, что за вами не следят.

За Бассом начали следить после сеанса игры в киноциркусе. Он пошёл туда, чтобы убить время, и играть не собирался. Ему просто хотелось посмотреть на игру других зрителей. Фильм назывался «Спартак, часть первая» и рассказывал о том периоде, когда Спартак ещё был гладиатором.

Свет медленно погас, и в зале возник древнеримский амфитеатр. Игроки принялись выбирать себе героя, за которого они будут сейчас сражаться.

По арене шли бравые ретиарии и мирмиллоны. За ними следовали лаквеаторы с трезубцами и сетями, в которые они должны будут ловить секуторов, вооружённых щитами и мечами. Далее двигались гордые гладиаторы-фракийцы с искривлёнными мечами и маленькими квадратными щитами, после них – рослые и крепкие гладиаторы-самниты. Завершали шествие андабаты, одетые в одни туники и вооружённые клинками, похожими на большие ножи.

Когда бойцы поравнялись с консульской ложей, они воскликнули:

– Привет тебе, диктатор!..

Диктатор Сулла поднял руку. Битва завязалась. Металлические звуки ударов от щитов и мечей зазвучали в тишине киноциркуса. Полетели перья со шлемов, брызнули во все стороны осколки поножей и куски разбитых щитов. Замелькали трезубцы и сети. Арену обагрила первая кровь. Гладиаторы тяжело дышали и яростно теснили друг друга, посылаемые игроками. В общем, было, как всегда интересно и безразлично, кто победит. Всё, как обычно бывает в кино, пока взгляд Басса не наткнулся на стоящую возле прохода забытую всеми клетку с пантерой.

Жёлтые глаза пантеры поразили его. Они смотрели потрясённо и по-детски просительно, в них были мольба и безмолвный укор, и страдание, и такая жажда свободы, что острая, невыносимая жалость пронзила его и холодком прошла по спине. Сильная боль вдруг скрутила Басса. Он застонал… И тут странные, явно чужие мысли неожиданно стали путаться в голове, переплетаясь и накладываясь на его собственные мысли, и это было так страшно, что он не выдержал и послал ближайшего гладиатора, дерущегося с кем-то, открыть дверь клетки. Послал без всякого шлема!

Потом так же легко он вывел на арену пантеру, и она ударом мощной лапы отбросила фракийца, преграждающего ей путь. В минуту всё смешалось. Бой прервался. Пантера прыжками двигалась к выходу из цирка, нанося удары, шипя и огрызаясь. Её чёрное тело двигалось гибко и стремительно – это Басс со своего места вёл пантеру на волю, как будто он сам был этой пантерой.

Растерянные игроки принялись вскакивать с мест, оглядываясь и ругаясь. Они старались найти того, кто испортил им бой, а Басс сидел потрясённый, ничего не понимающий и мокрый от пота, и зашевелился он только, когда зал опустел.

И с этого сеанса Басс начал чувствовать опасность для себя, словно кто-то искал его из-за этой пантеры. Это была странная мысль, он гнал её от себя, но она всё равно приходила и оставалась с ним, и постепенно он забыл о пантере.

Но, как оказалось, напрасно.

****

Эти двое появились у него в номере без звонка.

Басс вышел из спа и увидел их. Спросил:

– Кто вы такие? И как вы сюда попали?

Мужчины начали подниматься из кресел, в которых вальяжно сидели, как у себя дома.

– У вас была открыта дверь, доктор Стар, – сказал один вежливо.

– Поаккуратнее надо с замками, – посоветовал второй, улыбаясь всем своим простоватым круглым лицом. – Так ведь и случиться чего может.

Басс стал медленно, не спуская глаз с этих двоих, поднимать руку к уху: он помнил, как закрывал за собой дверь.

– Не надо звонить в полицию, доктор Стар, – остановил его вежливый. – Мы не причиним вам вреда.

– Мы сами полиция в некотором роде, – хохотнул простоватый и добавил: – Давайте присядем и поговорим.

Он опять плюхнулся в кресло и указал Бассу на другое. Вежливый отошёл к двери. Басс запахнул халат, сел, спросил резко:

– Что вам от меня надо?

«Как в детективном сериале. Какая дешёвка», – зло подумал он и скривился.

– Ну почему сразу дешёвка? – отозвался вежливый от двери.

Басс уставился на него, соображая, не ослышался ли он. Вежливый добавил спокойно:

– Наоборот, мы хотим предложить вам хорошие деньги. Очень хорошие.

– За что? – спросил Басс.

– За работу, – подхватил простоватый и, хохотнув, добавил с удовольствием: – А вот теперь, в самом деле, как в сериале!

В номере повисла тишина. Наконец, простоватый проговорил:

– Мы долго вас искали, потому что хотим предложить вам работу. Вы же сейчас без работы?

– Только временно без работы, но я вас слушаю, – сказал Басс. – Давайте скорее покончим с этим.

– Отлично! – обрадовался простоватый и, сложив пальцы домиком перед грудью, сообщил торжественно: – Нам известно, что вы – олибмен высокого класса.

Басс закатил глаза и с презрением стал всасывать в себя воздух. Простоватый поднял руку в упреждающем жесте, добавил:

– Если я начну рассказывать по порядку, дело пойдёт быстрее.

– Хорошо, только я налью себе выпить, – сказал Басс.

– Мы тоже не откажемся, – поспешно вставил простоватый и, обернувшись к двери, поинтересовался у другого: – Тебе, как всегда, виски?

****

– Ну и что они хотели? – спросил Морозов.

Он был серьёзен. Он почему-то поверил Бассу сразу, как только тот стал рассказывать. Они сидели на кухне Морозова и пили настоящий кофе: Бассу действительно это было сейчас необходимо. Он сделал глоток и ответил:

– Они сказали, что я – олибмен. Они хотели, чтобы я работал на них, на какие-то их секретные службы. Даже первые задания обрисовали.

Морозов скривился.

– Что за секретные службы? Твоё впечатление? Это правительство?

Басс поднял брови и хмыкнул.

– Не знаю. Ни в какой официальный департамент меня пока не приглашали. Поэтому вполне допускаю, что это не правительство, а наоборот, картель.

Он помолчал и спросил у Морозова:

– Кто такие эти олибмены? Ты в них веришь?

– Ну, витают, действительно, в определённых кругах слухи о таких людях. Но ты же знаешь, как можно верить слухам о всякой запредельной психофизиологии – магах, прорицателях и ясновидящих?

– Но, Борис, со мною действительно происходит что-то неладное после…

Басс замялся. Он не знал, как сказать, и провёл рукой по затылку: ёжик его седых волос непривычно кололся.

– После того, как твои волосы побелели, – подсказал ему Морозов.

– Да, – согласился Басс. – Я, наверное, схожу с ума. Я думаю чужие мысли. Они у меня возникают в голове, и я их думаю, как свои. И это мысли игровых персонажей, мать твою! Разных людей! Даже мысли животных!

Он глянул на Морозова с отчаянием. Тот вздохнул, проговорил задумчиво:

– В ХХ веке в психиатрии был случай множественной личности. Этого американца в суде даже признали невиновным и отправили на лечение, потому что преступления, как было доказано, совершили две его другие альтер-личности…

Басс прервал его, пробормотав с кривой ухмылкой:

– Я знаю о Миллигане, я же врач. Но у меня не совсем так, мне кажется. К тому же, я не хочу отправляться на лечение.

Они помолчали.

– Так что они хотели? – спросил Морозов.

Басс ответил не сразу.

– Я должен буду внушать обывателю, чтобы он сел в грузовик и подавил людей на остановке, например. Или взял винтовку и начал стрелять на улице в прохожих.

Он попытался заглянуть в глаза Морозову, но тот внимательно разглядывал свою чашку.

– Звучит настолько чудовищно, что я в это верю, – наконец, пробормотал Морозов.

– Я тоже поверил сразу, поэтому не выгнал этих двоих, а принялся мямлить, что не знаю, получится ли у меня такое с живыми людьми. А «агенты» сказали, что их специалисты мне помогут. Я обещал подумать, – сказал Басс. – Сегодня мой апартамент оказался разгромлен и диванные подушки вспороты. Да, как в сериале, но видеть такое у себя дома страшно. И я не хочу попадать к «их специалистам». Мне надо исчезнуть и как можно скорее.

Морозов вытянул губы в тонкую нить, прикрыл один глаз и сказал:

– Я могу предложить тебе уехать на полгода.

– Куда?

– Туда, где тебя точно не найдут, – ответил Морозов и принялся перечислять с энтузиазмом турагента: – Свежий воздух, девственная природа, грозы и солнце, изобильный животный мир, тишина и покой… Но придётся и поработать, конечно!

– Брось темнить, толстая профессорская задница! Говори давай! – воскликнул Басс.

Морозов затрясся огромным телом, заходясь в хохоте. Отсмеявшись, он ответил:

– Говорю, тощая докторская задница. Точнее, спрашиваю… Что ты знаешь о перемещениях во времени?

– Знаю, что тайм-калигмент запрещён всеми правительствами мира, – ответил Басс.

– А что ты скажешь, если этот запрет собираются негласно снять, чтобы провести некий секретный эксперимент? И твой покорный слуга участвует в его разработке?

– Скажу, что повод должен быть очень серьёзным, поручик.

– Да уж куда серьёзнее, корнет… Человечество на пороге вымирания от голода. Ты это прекрасно знаешь.

Басс откинулся на спинку стула и взял в руки свою чашку. Кофе уже остыл и сделался невкусным, но не выливать же настоящий кофе из-за этого? Он сделал большой глоток.

Да. То, что человечество оказалось на пороге вымирания от голода, было общеизвестно: пики роста производства на полях и животноводческих фермах остались в прошлом. Для молока пиковым стал 2004-й год, для сои – 2009-й, для куриного мяса – 2006-й, для риса – 1988-й год. После пиковых значений рост производства уменьшился или застыл на прежнем уровне, но темпы замедлились: развитие цивилизации привело к недостатку таких базовых ресурсов, как земля, вода и энергия, а также породило экологические проблемы.

В начале ХХI века от голода и недоедания страдал уже один миллиард человек, и страны Африки к югу от Сахары – в большей степени. В развитых странах это число составляло около пятнадцати миллионов по данным 2009 года. И количество факторов, влияющих на продовольственную ситуацию в мире, только росло. Конечно, человечество для снабжения себя пищей использовало все методы, и экстенсивный, и интенсивный. Активно внедрялись также нетрадиционные способы производства – конструирование искусственных пищевых продуктов на основе белка из натурального природного сырья, например. И всем казалось, что это выход из кризиса…

– Что я должен буду делать? – спросил Басс.

Морозов сразу посерьёзнел.

– Ну, во-первых, ты же врач, великолепный хирург, и это твоя первейшая обязанность, а во-вторых… Вы все будете выращивать пшеницу. Ну, и ещё по мелочи – овощи, корма.

– Ты сказал «вы»? Нас будет много?

– Да, человек десять или двенадцать на первых порах. Но эксперимент собираются расширить, поэтому называться вы будете «Провиантский полк».

– Что за люди? Добровольцы?

Морозов замялся.

– В некотором роде добровольцы. Тут такое дело…

– Говори, темнило.

– Правительство хочет заодно решить проблему «лишних ртов».

– То есть? Выкладывай, мне выбирать не приходится. Это преступники?

– Нет, не преступники. С тобою вместе будут бомжи, клошары и прочие асоциалы… Так что, разговаривать за жизнь я тебе с ними не рекомендую. Хотя, конечно, в бомжи попадают самые разные люди, иногда учёные и философы.

– От сердца отлегло, – засмеялся Басс. – А я уже подумывал завербоваться в «Иностранный Легион», но если у вас будут философы… Когда прийти с вещами?

Морозов помолчал, потом выговорил:

– А вот твои вещи тебе там не понадобятся. И возвращаться домой не следует – за тобою же следят. Подожди, я сейчас свяжусь, с кем надо.

Он встал и прошёл в кабинет к дисплеям, а когда вернулся, Басс спросил у него:

– Борис, почему ты веришь, что я не сумасшедший?

Морозов застыл, потом сказал, глядя на Басса цепко:

– Я вполне допускаю, что под действием инвизибулина твой мозг приобрёл свойства… Э-э… Отличные от общечеловеческих, так сказать. А я всегда был уверен, что Вселенная – это немыслимо огромный квантовый компьютер. И человеческий мозг – лишь маленький кусочек общей программы.

Басс прервал его, подняв руку. Спросил, скептически ухмыльнувшись:

– Опять темнишь?

Морозов хмыкнул. Сказал:

– Хорошо. Когда ты лежал без сознания, то говорил по-английски.

– Конечно, я всё же его учил.

– Нет, ты говорил очень бегло. Используя устаревшие выражения и с бристольским акцентом.

– Гонишь, поручик, – недоверчиво выговорил Басс.

– Сами вы гоните, корнет, – ответил Морозов и внезапно, закатив глаза к потолку, начал бормотать своим занудным «профессорским» голосом: – Английские акценты, молодой человек, обычно делятся на две главные группы. Спикеры-«rhotic» объявляют…

– Хватит, хватит! Фиг с тобой! Я тебе верю, – остановил его Басс и, выдохнув, допил остывший кофе.

****