Читать книгу Лекарство от Африки - Нонна Ананиева - Страница 2

За окном усиливался шум от просыпающейся летней столицы. С двадцать первого этажа сталинской высотки Москва была похожа на каменный лес с отдельно стоящими выскочками типа «Swiss-отеля» напротив окон ее квартиры. Москва-река выглядела неподвижной и очень старалась хоть как-то отразить небо, чтобы казаться не серо-черной, а хотя бы серо-синей.

Рядом с банкой капсул «Комплекс контроля над калориями» на столе лежала распечатка ею составленного перевода статьи с тайваньского натуропатического сайта. Сайт был большой, в него, как под одну крышу, собирались с публичных мировых порталов материалы, посвященные позитивным изменениям в сознании человека. Речь шла о здоровье, окружающем мире, обществе, консумации, будущем. С него можно было не выходить часами, информация часто была революционной и диссидентской, а иногда и просто шокирующей. Начитавшись, хотелось всем этим поделиться: с друзьями, коллегами, обсудить, но почти все крутили пальцем у виска, недоумевая, как в этой загнанной жизни можно еще чему-то удивляться и тратить время на рассуждения каких-то там журналистов.

Лена отпила кофе. Сегодня эфиопский. Заваренный по всем правилам. На кухне для кофе была отведена отдельная полка. Обычно там всегда можно было найти девять-десять сортов: кенийский, эфиопский, колумбийский, гватемальский, индонезийский, вьетнамский… Пузатые банки с надписями стояли в ряд на самом видном месте. На полке красовалась старая немецкая деревянная кофемолка с маленьким выдвижным ящиком, когда-то принадлежавшая ее прабабке. Кажется, прадед принес ее с войны. Лена помнила эту вещицу в доме с самого детства. Просыпаясь утром, маленькая, она всегда ловила ноздрями запах свежего кофе. Постепенно научилась различать вкусовые оттенки. Сейчас стала сама придумывать смеси в зависимости от настроения. Аромат и вкус доставляли ей огромное удовольствие. У нее была утренняя чашка кофе и послеобеденная – всё, только два раза в день, но зато со знанием дела. Как ни странно, в огромном мегаполисе мало кто по-настоящему разбирался в приготовлении кофе. Москва считалась чайным городом, в отличие, например, от Санкт-Петербурга.

Главная чашка была утренняя.

– К тебе всегда имеет смысл зайти, – заявил как-то сосед с двадцать пятого этажа, специалист по связям с общественностью, Борик Сидор (по паспорту Сидоров), – кофе нальешь реальный. Если бы ты еще не засирала присутствующим мозги своей натуропатией с магнезией, я бы включил твою кухню в путеводитель типа «must». А то придешь к этим, как их, «кофеманам», а жрать дают говнокофе с разными названиями. Они, наверное, за названия какому-нибудь престарелому учителю по литературе больше заплатили, чем за этот свой кофе.

– Я за него счастлива, – честно вставила Лена.

– Слышь, кофе «Луковый», бля… – заржал Борик.

Лена открыла одну из полок и поставила на стол свинью-копилку размером с дыню «Колхозница».

– Сейчас стольник, а будешь продолжать матом изъясняться, придется попросить пятьсот рублей или двухнедельный карантин.

– Да, ты так скоро на «Кайен» соберешь. Опять же для нужд натуропатии, – Борик выудил из своих модных штанов с обвисшей задницей две купюры по пятьдесят рублей. – Как там ваш гуру со своими капельками?

– Все познается в сравнении, – протянула Лена.

– Н-да… многозначительно, – он отпил кофе. – Этот ты делаешь самым вкусным. Это какой?

– Этот – когда дрянное настроение с утра.

– Что, тебя кто-то расстроил? Ну не гуру же?

Борик взял пульт от телевизора и нашел какие-то новости.

– Я че зашел… Это…

– Денег не дам, нету, – зевнула Лена.

– Фигня вопрос. Я хотел машину попросить. Вечером верну. Там, знаешь, надо отвезти макеты…

– Не рассказывай, даже слушать не хочу.

– Лена! Ты же знаешь, что я к тебе чувствую!

– Не совсем, прямо скажем.

Борик был абсолютным асексуалом, человеком, так сказать, четвертой ориентации, входившим в тот самый один процент населения планеты, который был полностью безразличен к сексу. Это давало ему огромное количество преимуществ, как в быту, так и на работе.

– Я как твой самый лучший эко-кофе, без примесей и налетов. Ты мне нравишься не потому, что ноги и задница, а потому что душа тянется, моя истерзанная сомнениями душа.

– Довезешь меня до работы, а потом возьмешь. И чтоб вечером полный бак. Я пошла одеваться.

Сначала Лене казалось, что он ловко маскируется своей «алибидемией», прячет детские комплексы несчастной любви и неполной семьи или, на худой конец, болеет чесоткой. Но Марк, как всегда, раскрыл глаза, сказав еще, что таких людей становится все больше и больше. Упомянул также про работу некоего Доктора Потенжера, который ставил опыты на кошках и вывел, что если кошек кормить не сырым молоком, а пастеризованным, то к пятому поколению у них не только исчезает всякое желание оторвать хвост у навязчивого соперника в марте месяце, они вообще перестают размножаться. Борик же питался как все, то есть он не был, конечно, сыроедом в силу своей неосведомленности, но сказать, что он сидел на пастеризованном молоке и в рот не брал яблока или морковку было бы преувеличением. К тому же он знал, что был не один такой. Асексуалом несомненно являлся известный одессит, мастер интеллектуальных игр Анатолий Вассерман. Правда, поговаривали, что в юности он дал обет целомудрия, но мотивы этого поступка уж точно не были религиозными, так как он везде заявляет о своем атеизме. Или что далеко ходить, великий Карл Лагерфельд уже более двадцати лет живет один и ни с кем не встречается. То есть в данном случае не важно с кем: с женщиной или мужчиной – ни с кем. И это не мешает его творчеству, одна «Шанель» чего стоит и фотоальбомы. Да и Борика нельзя было назвать ни дураком, ни лентяем, ни неудачником. Он был в норме по всем остальным показателям. Он даже модно одевался для себя самого. Иногда он ей говорил, что у него есть женщина и он все может и хочет, иногда – мужчина, стройный, мускулистый с тонкой талией, но в реальности до этого дело никогда не доходило: и женщины и мужчины его одинаково не привлекали, и проводить свободное время в праздных беседах и кувырканиях ему было не интересно. Потрепаться – это да, но только не пошлые анекдоты. В приятели он чаще выбирал женщин.

Время от времени они ходили друг к другу ужинать после работы или даже просто поболтать. Борик мог оставить ей ключи от своей квартиры, когда уезжал надолго, мог выполнить любую ее просьбу: прибить, повесить, поменять, достать; мог пригласить на концерт или в кино. А мог и пропасть на две недели и ничего не объяснять. Но всегда потом объявлялся.

На столе лежала распечатка. Скорее всего, что-то непоколебимое в пользу натуропатии или просто альтернативной медицины – вечером в «Доме» планировалась встреча. Лена пока не выходила, и Борик, понимая, что она опять ему это подсунула, стал читать. Он говорил ей, что на самом глубоком уровне своего сознания чувствовал, что с ним что-то не так и он, наверное, лишается какой-то очень важной части человеческого бытия и даже понимания искусства. Хотя искусство как раз не для понимания. Не считать же любимым героем Шерлока Холмса, тоже вполне себе асексуала.

«Официальное здравоохранение не имеет никакого отношения ни к здоровью, ни к его охранению. Оно базируется на цветистой системе медицинской мифологии, практикуемой и защищаемой теми, кто наживается на продолжительных болезнях и заболеваниях. Эта система медицинской мифологии может быть просто названа “обманом”, и сегодня я хотел бы поделиться с нашими читателями десятью основными направлениями этого обмана, которые поддерживаются здравоохранением США».

– Так, понятно, – вздохнул Борик, – везде красные флажки, лай собак и телевидение…

Но Лена его не слышала.

Что бы там ни было написано, какая бы важная истина там ни открывалась, на первом месте стояла кирпичная стена с колючей проволокой неприятия. «Нет! – орало подсознание, – оставьте меня в покое! Я никого ничего не просил!» С другой стороны, он часто ей говорил про свою больную гепатитом С тетю, которую заразил заграничный зубной врач и которой становилось хуже и хуже, несмотря на бесконечное лечение уже не первый год. Тетя Юля была горячо любимой, единственной душой на целом свете, которая всегда была на его стороне, с детства хранила его секреты, вытаскивала из передряг юности, платила долги, покупала подарки. Она единственная понимала его одиночество, потому что сама была такая же асексуалка. Женщинам просто легче – можно обидеться, придумать психологическую преграду, сослаться на болезнь, разрешить мужу иметь любовницу – женщину при живом муже никто не осудит. Мало ли почему изменяет муж, эка невидаль! А при гепатите С, кстати, нарушение сексуальных отношений само собой разумеется.

Борик повертел в руках оставленные для него листочки с напечатанным текстом:

«5. Заболевание предопределено невезением или генетикой.

Западная медицина хочет, чтобы вы поверили в миф о спонтанном заболевании – заболевании, которое возникает без причины. Все равно, что говорить о заболевании как о какой-то вуду, черной магии и о том, что пациент никак не может предупредить заболевание ни через правильное питание, ни через лечение».

Больше читать он не стал. Аккуратно положил всё на место и отошел от стола. «Ну на фиг, и без этого тошно!»

– Лен, я так никуда не успею! – крикнул Борис в комнаты.

– Иду! Статью прочитал? – она вышла в своей серо-коричневой одежонке, с блестящими глазами, и он почувствовал на долю секунды, но не более того, что задумывается над значением словосочетания «pretty woman».

Лена была директором «Дома отдыха» в центре города.

Дабы не вызывать разного рода ассоциативных оскомин у клиентов, слово «спа» решили не употреблять, упоминая о заведении. «Дом отдыха» был достаточно просторным и включал в себя зал фитнеса, шесть массажных кабинетов, джакузи и косметологию. Бассейна, к сожалению, не было, но он прочно стоял в перспективе – с экологической дезинфекцией воды на бесхлорной основе и из высококачественной стали. Прототипом был бассейн в одном из отелей швейцарского Санкт-Морица. Или, кажется, Лена была счастлива там когда-то? Память так ненадежна, она помнит ощущения, а не реальность. Хотя какая реальность в прошлом?

Лена была успешной, а таких никто особо не любит. Такие, как она, создают напряжение в устоявшейся колее обыденности, лишние волнения. И без них непросто: кому в бизнесе, кому в личной жизни. Их всегда пытаются игнорировать, замалчивать их достоинства. А уж если еще и красавица! Со временем женские интриги стали привычным делом, предсказуемым и скучным. Она научилась, разговаривая с людьми, полностью отключаться от своей внешности, даже оставаясь в своих не совсем традиционных нарядах. Сразу чувствовалось, что девушка не только что выскочила из офиса – в глаза били свобода, характер и уважение к окружающим. После развода ухажеров было достаточно. Слово «ухажер» по сути своей давно должно было исчезнуть. Никто уже не ухаживал в традиционном понимании этого слова. Знакомились, дружили или просто поддерживали отношения, обсуждали взаимовыгодные вопросы и дела, ходили на культурные мероприятия, иногда вместе ездили за границу. Дорогостоящие подарки давно остались в постсоветском прошлом, а усилия в области украшательств лиц и тел вроде четырехкратного увеличения губ, груди, пениса, деревянный лоб и курносый нос в среде ее друзей и даже клиентов «Дома» не приветствовались. Теперь молодеть хотели изнутри: через замедление возрастных биологических процессов, то есть через правильный образ жизни, правильное питание по группам крови, правильные доброжелательные мысли по отношению друг к другу или, другими словами, «не как долго надо жить, а как жить долго».

Двери всех кабинетов выходили в небольшое кафе в центре «Дома». Там все и собирались. Играла SOLFA, в увлажнителе воздуха дымился окситацин, снимая стресс и помогая восстановить утраченное чувство дружелюбия хотя бы на время, бармен Стасик, похожий на своего кенийского папу как две капли воды, делал фруктовые и овощные соки или коктейли по последней моде вего-сайтов. Тем, кому хотелось перекусить, предлагалось вкусное меню из салатов и сэндвичей в соответствии с их группой крови. Лампочки полного солнечного спектра, включая ультрафиолетовый А и В, горели по всему «Дому» и активно помогали всем присутствующим вырабатывать витамин D. В заведении все чувствовали себя очень комфортно. Люди обращались друг к другу без отчеств, не обращали внимания на возраст и вопросы личной жизни не обсуждали. Статус заведения был значительно выше, чем казалось на первый взгляд. Многие приводили друзей, но только на второй год членства. Познакомившись с натуропатией, многие из вновь прибывших оставались. Это было лучшим доказательством того, что они чувствовали себя намного лучше, выглядели моложе, а некоторые побеждали болезни. Но восстанавливать здоровье – это очень долгий и трудный процесс, который забирает время, силы, требует пунктуальности, дисциплины и стоит денег. Мало этого, человека все время пытаются «вернуть на путь истинный», угрожают, обвиняют в психическом расстройстве, в глупости, а ему так нужна поддержка – быть здоровым намного труднее, чем принято считать. Здоровый и сытый человек пытается, как известно, философствовать и переделывать мир, нередко начиная с собственной семьи, а это не всем нравится.

Борик вел машину плавно и очень правильно. Лена много раз давала ему свою четырехколесную красавицу – с таким водителем можно было не волноваться.

– Я вот думаю, собаку что ли завести? – протянул Борик. – Буду возить ее на стрижки.

– Сидор, хватит кривляться!

– В кои веки меня потянуло на любовь… От кофе твоего, наверное.

– Марк зарегистрировал новый БАД. Думаю начать тебя использовать по назначению.

– Ох, этот твой Марк! Я так ревновать начну. Хоть почувствую, как вам всем тяжело живется.

– Думаю, что твой выбор не совсем удачный. Я бы с ревности не начинала в твоем деликатном положении.

– Какое у него предназначение, у этого нового БАДа?

– Упадок жизненных сил.

– От усталости что ли?

– Да. От усталости, сонливости, от ревности тоже помогает. В основе нутриент, содержащийся в некоторых продуктах.

– Ладно. Заеду в гости. Мне очень нравится твоя помада. Что-то между розовым и коричневым.

– Сидор, может, заняться твоей просыпающейся наглостью?

– А что, есть такой БАД?

– Конечно, есть. И всегда был. Так что ждем тебя не с пустыми руками.

Лена вышла из машины, а Борик поехал по делам. «Надо было еще про парфюм сказать», – улыбка так и осталась на его, в принципе, симпатичной физиономии.