Читать книгу Лекарство от Африки - Нонна Ананиева - Страница 9

Марк забрался в стеклянный бар башни «Swiss-отеля» поразмышлять поближе к Создателю. Пришел с портфелем, попросил холодного безалкогольного пива, но читать запланированный «кусок информации» сразу же передумал. Положил портфель в ноги и уставился на панораму. От жары казалось, что он не в Москве.

Сегодня был день рождения мамы. Она пережила отца всего на год с небольшим. Утром Марк был на кладбище, чего не делал очень давно. За могилами, к его удивлению, следили. Он постоял, как обычно, за оградой, потом положил пару красных гербер. Слева от родителей был похоронен дед – Находкин Марк Соломонович, 1906–1980. Дед был из Киева, рожденный на Подоле и живший на той же улице Бассейной, что и Голда Меир, будущий посол государства Израиль в Советском Союзе и впоследствии один из наиболее влиятельных еврейских политиков. Было еще одно похожее и крайне печальное обстоятельство, случившееся в их с Голдой судьбах: вся их многочисленная киевская родня погибла в сентябре 1941 года в Бабьем Яру. Сам же тридцатипятилетний Марк, находившийся в эвакуации с женой и маленьким сыном Лазарем, работал в военном госпитале Ташкента врачом-терапевтом. Не покладая рук, не высыпаясь, доходя до полного истощения – как все. Лекарств не хватало. Страдания солдат, фантомные боли, послеоперационные заражения, наркотические ломки вынуждали его искать выход. А выход был только в народной медицине: в настоях, отварах, маслах, в жившем в памяти наследии Авиценны. Дед договаривался с местными целителями, покупал змеиные настои, порошки, отдельно змеиный жир. Покупал, применял и учился.

Вторая причина, подтолкнувшая Марка Соломоновича обратиться к целителям, была его тяга ко всему таинственному и сверхъестественному, к истинной природе знания, не ограниченной научным контролем, а чаще научной политикой. Этого требовало его мировоззрение. Анализируя свою практику, он понимал, что каждый человек был уникален и лечению поддавался совершенно индивидуально. Многие погибали, имея, на первый взгляд, больше шансов на выздоровление, чем другие. Почему наука полностью игнорировала понятие «жизненной силы», некоей жизненной субстанции, называемой душой? С начала тридцатых годов Марк Соломонович стал активно интересоваться работами Гурвича о биополе человека и митогенетическом излучении.

После войны началась столичная жизнь и работа в Лечебно-санитарном управлении Кремля. Наступил июль 1951 года. Политбюро ЦК КПСС приняло постановление «О неблагополучном положении в Министерстве государственной безопасности СССР», где было сказано о «безусловно существующей законспирированной группе врачей, выполняющей задания империалистических агентов по террористической деятельности против руководителей партии и правительства». Стали искать доказательства злонамеренных козней кремлевских врачей, связи с английской разведкой, Еврейским антифашистским комитетом. Марка Соломоновича, как и всех его коллег, посадили явно для массовости мероприятия, назвав сионистом, окопавшимся в советской медицине. Просидел он совсем недолго – около двух месяцев, – пока 31 марта 1953 года Берия не утвердил постановление о прекращении уголовного преследования всех проходивших по нему подследственных. Все арестованные врачи были реабилитированы. Но история эта не могла пройти бесследно для Марка Соломоновича. Во-первых, отношение к нему государственных структур, обвинивших его в шпионаже, его, отдававшего все свои душевные и физические силы делу служения Советской Родине и спасению советских людей, пошатнуло непоколебимый до этого патриотизм. Во-вторых, в тюрьме он встретился с такими интересными людьми, наслушался столько нового, пугающе правдивого и верного о жизни и, главное, о науке, что вышел оттуда другим человеком. Он понял также, что научные исследования, которые приводят к открытиям и прорывам, очень часто не только забираются без объяснения причин или прекращаются, но могут стоить свободы или даже жизни ученому. Особенно это касалось медицины. Он узнал о большом фармацевтическом бизнесе Рокфеллера, основанном на обширнейшем исследовательском и экспериментальном материале фашистов в концентрационных лагерях, об излечении неизлечимых болезней, о запрещенных технологиях, об убийствах слишком успешных врачей. Узнал про нобелевского лауреата биохимика Отто Варбурга, который еще в тридцатых годах обнаружил, что ни один болезнетворный вирус, бактерии или грибки не могут жить в присутствии кислорода. То есть все они появляются в тех местах организма, где налицо плохое снабжение кислородом. Именно недостаток кислорода делает жидкости организма кислотными, и именно в кислой среде развиваются злокачественные клетки. Что самое любопытное, Варбург утверждал, что почти все болезни имеют первоосновой эту причину. Всем ученым, занимающимся вопросами рака, было давно известно, что рак не живет в щелочной среде. Если взять раковую опухоль и поместить ее в щелочную среду, то через три часа она будет мертва. Варбург говорил об этом с начала тридцатых годов, а уже в пятидесятые никто не хотел об этом слушать, потому что набирали силу совсем другие методы и технологии. А рака становилось все больше и больше.

Лазарь всегда внимательно слушал отца, но врачом не стал. Он не мог смотреть на страдания больных и их родственников, особенно матерей. Поступил на химический факультет Московского университета и пошел в науку. Женился на однокурснице – Тосе Осиповой. У нее были две толстые русые косы и родинка на левой щечке. Она была симпатичной девчонкой, а с возрастом стала необыкновенной женщиной. Подруга всей его жизни, от которой никогда не хотелось уйти, с которой он даже и не ссорился. Во-первых, всегда был занят, а во-вторых, его понимали, ни в чем не упрекали, а только помогали и любили.

Марк жил в такой идеальной семье, с такой внимательной, умной и красивой мамой Тосей – он иногда называл ее по имени, как отец, и ей это очень нравилось, – что как-то и не понял, что это исключительный случай и что у всех по-другому. Когда Наташа, его первая жена, начала его теребить за то, что он слишком много работает и слишком мало приносит денег, он решил, что она сумасшедшая. «Как это так, мало? А как же я могу меньше работать? Это же пациенты, я же не могу все бросить в шесть и пойти домой». Ей хотелось от брака другого, она начала даже посмеиваться над натуропатией, над его капельками и БАДами, ничего не понимая, просто потому, что все так говорили, что натуропатия – это глупости, как и вся остальная альтернативная медицина, и ничего это не лечит. Сыроедение ей казалось полным бредом, а бокал красного вина на ужин она считала полезным и питательным продуктом, правда, одним бокалом дело почти никогда не заканчивалось.

– Ты что, сбрендил, Маркуша? Как это производители вина подговорили докторов, что красное вино полезно?

– Алкоголь не может быть полезным, тем более сейчас, когда чистого винограда днем с огнем не найдешь. Польза ресвератрола1 ничтожна по сравнению с химикатами и пестицидами виноградного сырья. Да и потом, алкоголь уничтожает магнезию, приводит к старению и дает еще одну зависимость. Может быть, для тебя это звучит неубедительно, но пьющую и непьющую женщину видно за версту, как говорит моя мама.

1 Ресвератрол – это природный фитоалексин, выделяемый некоторыми растениями в качестве защитной реакции против паразитов, таких как бактерии или грибы.

В экспериментах с мышами и крысами были выявлены противоопухолевое, противовоспалительные, понижающие уровень сахара в крови, кардиопротекторные и другие положительные эффекты ресвератрола. Клинических испытаний для подтверждения подобных эффектов на людях практически не проводилось. Кроме того, был проведен ряд экспериментов в которых было показано влияние ресвератрола на увеличение продолжительность жизни некоторых беспозвоночных и коротко-живущих рыб, с другой стороны часть экспериментов не выявили данного.

Ресвератрол содержится в кожуре винограда и других фруктов, в какао и орехах. Также содержится в вине (в красном в среднем 0,2–5,8 мг/л, в белом содержание ниже).

– Ну, раз мама говорит, что тут спорить, – фыркнула Наташа.

С Наташей не сложилось по многим причинам, но главной было отсутствие уважения к его профессии. Он расстался с ней без сожаления.

Марк огляделся: многие в баре тоже пили пиво – ему хотелось слиться с сидящими людьми, почувствовать себя частью целого. Он редко мог вот так сидеть и ничего не делать. Бармен поставил тарелочку с маслинами и орешками, взмахнув накрашенными ресницами так, на всякий случай – Марк не мог интересовать его больше, чем обычный посетитель. Парень явно не ленился ходить в спортзал, платил стилистам и следил за модой. Хотя, что у них там модно, – непосвященным трудно разобраться. В нем была какая-то гибридность или нетипичность. Или он все еще стоял на распутье. Кто знает, откуда он приехал и сколько сил ему стоило осесть в Москве. И где его родители и что они знают о нем. Мать, наверное, догадывается, даже если он все скрывает и знакомит с фальшивой девушкой. Так хотелось ему сказать: «Послушай, парень, есть одна вещь, которую ты должен знать – никогда, ни при каких обстоятельствах не глотай сперму. Ее естественное место только в определенном месте у женщины, там есть природная защита, там она используется по назначению и приносит пользу. В желудке и в анальном отверстии ей делать нечего, она разрушает иммунную систему. Отсутствие иммунитета в кишечнике, где перерабатывается пища, создает благоприятные условия каким угодно бактериям, грибкам, вирусам, и весь этот зоопарк попадает в кровь. А отравленный человек всегда бледный и слабый – во всех смыслах. Знаю, что ты первый раз об этом слышишь, и весь мир плевать на это хотел. Но это давно уже не так. А после появления СПИДа – это архиважно. Так же важно, как презерватив». Но бармен уже стоял на другом конце стойки и улыбался, беседуя с новым знакомым в блестящем пиджаке. Марк пожалел, что не обладает телепатическими возможностями в той мере, в какой было бы достаточно, чтобы закачать ему свое короткое послание. Жаль, парень был симпатичный, на взлете жизни и еще колеблющийся, как показалось Марку.

Он отпил холодного пива. Грядущий август можно было бы использовать как долгожданный отпуск на берегу Средиземноморья. Но может, наконец, подумать и об Африке? Тем более что на ловца и зверь бежит, судя по появлению на борту непонятно откуда прибившегося Анатолия со своими африканскими историями.

У Марка был на вооружении сильнейший антисептик, убивающий малярию и многое что посерьезнее. Препарат, созданный в середине прошлого века одним голландцем в той же Африке на приисках и доработанный самим Марком. Он пользовался им уже давно и прекрасно знал его универсальные антисептические возможности, успешно работая с ним в онкологии, но очень тихо, без рекламы и заявлений. В случаях с раковыми больными иногда казалось, что он борется не с болезнью, а с кровожадными онкоцентрами с их умерщвляющей лучевой и химиотерапией, многочисленными дорогостоящими операциями с заведомо известным результатом в подавляющем большинстве случаев. Но даже не долечившись, но значительно поправив самочувствие и поднабравшись сил, попадая все же, благодаря давлению врачей и родственников, на операционный стол, его пациенты легче переносили хирургические вмешательства. Химия и радиация, правда, поблажек уже не делали. Те, кто пытались совмещать их, тоже проигрывали. Как будто шел естественный отбор и двери открывались только тем, кто сам, в свою очередь, открывал сознание, элементарно анализировал факты: если рак официальной медициной признан неизлечимой болезнью, зачем лечиться у тех, кто сам в этом признался? Или гепатит С, или сахарный диабет, или рассеянный склероз, или СПИД? То же самое происходит с нефтью. Почему человечество никак не перейдет на альтернативное топливо? А куда девать уже построенные заводы по нефтепереработке, персонал все тех же онкоцентров? А прибыль и власть от этого всего – что, подарить каким-то новым умникам? Ох, оставьте эти свои мировые заговоры!

Марк посмотрел на сверкающий огнями город. Посмотрел, но взглядом ни за что не зацепился: ночные урбанистические пейзажи, похожие один на другой, как молодящиеся бабушки с одинаковыми курносыми носами и раздутыми губами, навевали безрадостные мысли о пыльном душном воздухе и искусственной еде. Буквально три-четыре года назад мир еще не казался таким безнадежно летящим к страшным катаклизмам. И было непонятно, то ли это природные изменения из-за варварской активности человека на планете, то ли пришло время «менять полюса», как писали в интернете рассуждающие умники от науки, то ли одно преднамеренно дополнялось другим.

Перед уходом Лена сунула ему распечатку с ее любимого тайваньского сайта: 12 разрушающих планету систем, созданных цивилизацией. Не Леной, Сашей и Иннокентием, а цивилизацией, ничего общего с этими людьми не имеющей. Еще можно было бы понять, что на них валится страшная кара за содеянное, но разве виноват мексиканский крестьянин, или вьетнамский, или украинский, или португальский, что бедность и бесправие его удел? Почему весь прошлый век целые народы прозябали в нищете и неграмотности, а сейчас кто-то там решил от них избавиться в принципе? И продолжают мудрить и марать разные там носители, выступать в ангажированных организациях, цеплять какие-то премии мира своим марионеткам, организовывать фонды помощи с уничтожающими здоровье продуктами и прививками от длинной жизни. Да, времечко! Куда там Гитлеру со Сталиным угнаться за современными исполнителями главных партий! И еще… Женщины стали агрессивными, меркантильными, фальшивыми. Они прячут свое сердце, ласку, нежность, свое прощение, а свои нежные губы превратили… трудно сказать, во что…

В статье порицались основанные на кредитах банковское дело и системы экономик. Бесконечный рост денег и долгов и полная виртуалка. Неизбежный глобальный крах финансовой системы должен заставить человечество вспомнить о честных деньгах. Разговоры о триллионах стали обычным явлением. Зачем работать и гнуть спину, когда можно играть на курсах валют, спекулировать акциями, нажимая кнопки компьютера, растаскивать бюджет и посредничать, посредничать, знакомить, соединять, переговариваться – ничего не производя, ничем не рискуя и не боясь пожаров и наводнений. Ну а потреблять, конечно, по полной – с яхтами, фейерверками, казино и клетками в акульей стае для поднятия потухающего адреналина от обжорства благами. Таких людей Марк знал лично, в Москве. Они не жили, а летали, точнее, порхали над проезжей частью, капризничали и страдали отрыжкой.

Марк еще раз пробежался глазами по документу: безостановочная консумация, сублимированная реклама, ГМО, отравление океанов, неправильное рыболовство, медицина «таблетки и скальпеля», евгеника, вымирание животных и насекомых – лучше бы Лена дала статью из модного журнала про часы. Войны, революции, новые философские веяния, землетрясения, холера – а ювелирные магазины продолжают развивать свои линии и игру с камнем: «кто на новенького», и все дела. Сейчас вот женщинам нужны механические часы. У них свое понимание времени, свои бабки – так что придумайте, пожалуйста, нам нашу механику и наши компликации. Хотим, чтобы стрелки были бабочками, а циферблат менялся от настроения. Идентифицируйте время вместе со мной. Я и мои часы – это неслучайно.

Марк перевел взгляд от панорамы вглубь заведения. Рядом за столиком сидели две женщины независимого вида и в дорогой одежде. Они были похожи на давно приехавших в Москву из дальних городов необъятных российских просторов менеджеров какой-то там торговли с Западом, то ли косметики, то ли обуви, то ли ювелирки. Обе были измотанные и не очень счастливые. Мода на роскошь постепенно утихала, потому что та становилась все дороже и недоступнее, лавина нуворишей схлынула в конце нулевых, а оставшиеся на плаву уже все себе закупили и обновляли запасы медленно и селективно, да и то по большей части за границей. Когда падают доходы в торговле, от нее мало что остается. Даже самые красивые бутики и командировки за новыми коллекциями становятся пресными и однообразными. Марк, конечно, не знал, о чем беседовали эти женщины, да и кто они были на самом деле. Он заметил только, что им было о чем поговорить и они не стреляли глазами на окружающих мужчин. Они пришли на деловую встречу или просто давно не виделись наедине. Видеть ухоженных женщин в любом случае приятно, и Марк немного засмотрелся. Вдруг он заметил, что кто-то машет ему рукой со столика подальше. Надо же, Степан с очередной спутницей. Он явно звал его к себе. Марк встал, прихватил портфель и направился к приятелю. Подошел и удивился. Со Степаном за столиком сидела Оля. Красавица из самолета.

– Вы живы, Оля! Как хорошо! Планы поменялись, я так понял?

– Здравствуйте, Марк. Пришлось немного отодвинуть сроки.

– Ну да. А почему же? – от пива он почувствовал голод и решил заказать какой-нибудь еды.

– Ольга Николаевна получила наследство от одного дедушки, – сообщил Степан.

– Просто дедушки или ее дедушки? – зачем-то уточнил Марк.

Семен вопросительно посмотрел на Олю.

– Вам больше не о чем разговаривать? – она позвала рукой официанта. – Стакан лимонаду, пожалуйста. Пива больше не хотите?

– Хочу. Еще я хочу палтуса на гриле с зеленым салатом. Ты? – обратился он к Степану.

– И я.

– Два палтуса.

– Ну и я, – вставила Оля.

– Вы меня что ли ждали, чтобы с едой определиться? – спросил Марк.

– Конечно, ждали. И вот ты сам пришел. Все бывает, – Степан взял салфетку и промокнул вспотевший лоб, – ну и жара! От того, что за окном сорок, никакие кондиционеры в не привыкшей к этому Москве не успевают. Как будто мы в Джакарте какой-нибудь.

– Я, знаешь, то же самое подумал час назад. Неужели правда, что Земля нагревается изнутри? У меня есть однокурсник, он все забросил и занимается астрономией, говорит еще, что Солнце увеличило активность и, соответственно, выбросы.

– С людей надо начинать, с этой нефти проклятой, – вставила Оля свои пять копеек. – Скорее всего, это потепление и всякие там землетрясения с цунами происходят потому, что лезем в Землю со своим тупым и грязным скальпелем. Человек после операции как себя чувствует? У него температура тоже поднимается, все меридианы нарушены, энергия не циркулирует правильно, а значит, и информация.

– И что вы предлагаете? – само как-то спросилось у Марка.

– Для начала разогнать ООН, – улыбнулась Оля. – Знаете, Марк, в Женеве я встречалась с интересными бизнесменами. Можно делать хорошую прибыль, бить все планки по рентабельности, не заниматься виртуальными пирамидами и творить добро. Вы представляете себе, что можно хорошо зарабатывать и сеять добро?

– Добро – это как? – опять спросил Марк.

– Построить новый зеленый мир, где люди будут пить чистую воду, выращивать еду без химических удобрений и ГМО, энергию вырабатывать из продуктов жизнедеятельности, лечиться у таких, как вы, и, конечно, построить новую финансовую систему.

– Мне определенно нравится этот ваш дедушка, если с ним связано то, о чем вы говорите, – удивленно произнес Марк.

– Сначала я подумала, что это очередные фантазии каких-то оторвавшихся от жизни наивных энтузиастов из зоны вилл Средиземного моря, но когда стала этим интересоваться, поняла, что мы опять не изменяем старой русской традиции плестись в хвостовой части чего бы то ни было. Инертны, как всегда, недоверчивы и ленивы. Гулять так гулять – это все, что можно сейчас сказать о состоятельных россиянах. А кто будет во всем разбираться, созидать, материалы новые придумывать? Чем жить? Слушать президентов всех стран? Они все становятся похожими один на другого, как из одного инкубатора, то ли зомби, то ли подкупленные марионетки.

– Самое главное, Оля, что вы отодвинули сроки и передумали умирать. Я примерно понимаю, о чем вы говорите, и если я натуропат, то одно это уже дает ориентир. И что, создаем фонд «Экопланета»? – Марк посмотрел на Степана. – Я думаю, ты в курсе происходящего?

– Дело в том, – Степан отпил холодного пива и осторожно слизал пену с верхней губы, – что есть решение, чтобы ты возглавил этот проект.