Читать книгу Прощай, прощай, черный дрозд! - Нора Робертс - Страница 6

За следующие несколько часов Макс кое-что узнал о Лейн. Она была деловитой, практичной и точной. Более целеустремленной, чем он ожидал от женщины с таким прошлым. Она ставила себе задачу, быстро составляла алгоритм решения, а затем неукоснительно следовала ему от начала до конца. Не признавая ни отступлений, ни промедлений.

Кроме того, она любила вить гнездо. У его матери была та же черта. Она тоже любила украшать свое гнездо всякими – как их называл его отец? – ах да, финтифлюшками. И так же, как его мать, Лейн прекрасно умела найти им подходящее место.

Но в отличие от его матери Лейн, кажется, не испытывала сентиментальной привязанности к своим вещам. Однажды Макс видел, как мать проливала море слез над разбитой вазой, и на своей шкуре испытал ее гнев, когда нечаянно разбил старинное декоративное блюдо. Лейн же отправляла осколки в мусорное ведро, не моргнув глазом. Главным для нее было восстановление порядка. После этого она сильно выросла в глазах Макса.

Оставалось загадкой, каким образом дочь отъявленного мошенника сумела стать добропорядочной обитательницей маленького городка, но разгадывание загадок было его профессией, и это только подливало масла в огонь.

Гэннону нравилось находиться в ее гнездышке и быть рядом с ней. Конечно, их взаимное влечение несколько усложняло его задачу, но в то же время делало ее более приятной. Ему нравился ее голос, хрипловатый и в то же время нежный. Нравилось, что она умудрялась выглядеть сексуальной даже в поношенном свитере. Нравились ее веснушки.

Макс восхищался ее стойкостью в ситуации, когда большинство людей впало бы в прострацию. А еще он был благодарен за прямоту, с которой Лейн говорила о том, что ее влечет к нему, и с замиранием сердца следил за тем, как развиваются их отношения.

Вероятно, сложись обстоятельства по-другому, он понял бы, что, вступая в подобную связь, совершает прыжок в пропасть, сжигает за собой мосты и так далее и тому подобное. Но в данных обстоятельствах он просто принял позу для этого прыжка. Только не мог понять, плюс это или минус.

Однако пора было продолжать игру.

– Вы потеряли многие из своих сокровищ, – заметил он.

– Не беда, найду другие. – И все же Лейн вздохнула, когда увидела, что от кружки «дерби», стоявшей в буфете гостиной, откололся большой кусок. – Я занялась этим бизнесом, потому что любила коллекционировать все подряд. А потом поняла, что мне важно не столько владеть вещами, сколько быть с ними рядом, видеть их и прикасаться к ним. – Она провела пальцем по разбитой кружке. – Кроме того, мне приятно покупать, продавать и наблюдать за тем, как интересные вещи попадают к интересным людям.

– А разве неинтересные люди никогда не покупают интересные вещи?

Лейн рассмеялась:

– Покупают. Именно поэтому не следует прикипать душой к тому, что ты собираешься продать. А продавать я люблю. Без этого тоже нельзя.

– Откуда вы знаете, что следует приобретать?

– Частично интуиция, частично знания и опыт. А иногда это просто игра.

– Вы любите играть?

Лейн подняла глаза.

– Честно говоря, люблю.

«О да, – подумал Гэннон, – я стою на цыпочках на самом краю обрыва…»

– Так, может быть, бросим эту канитель и слетаем на денек в Лас-Вегас?

Она выгнула брови.

– А если бы я сказала: «Почему бы и нет»?

– Я бы заказал билеты на самолет.

– Знаете, – после недолгого размышления сказала Лейн, – я бы с удовольствием сделала это. Похоже, вы видите меня насквозь. – Часть души, доставшаяся ей в наследство от отца, уже рвалась в аэропорт. – Но, к несчастью, я не могу позволить себе принять такой подарок. – А эти слова были продиктованы генами матери. – Может быть, отложим до другого раза?

– Договорились. Вам стоит только сказать слово.

Макс следил за тем, как она ставит на место вещи, уцелевшие после погрома. Подсвечники, огромная керамическая ваза, длинное плоское блюдо… Ему казалось, что Лейн ставит их именно туда, где они стояли прежде. В этом было нечто успокаивающее. И вызывающее одновременно.

– Знаете, я смотрю на вашу квартиру и не могу отделаться от мысли, что это не простая кража со взломом, когда хватают первое, что попалось под руку, а потом убегают. Они специально выбирали время, чтобы можно было действовать не торопясь. Похоже, тут что-то личное.

– Спасибо. Очень успокаивающая мысль.

– Прошу прощения, я не подумал… Впрочем, кажется, вы не слишком испуганы.

– Сегодня ночью я спала с зажженной лампой, – призналась Лейн. – Но бояться бессмысленно. Страх ничего не меняет и ничему не помогает.

– Вам не помешала бы охранная система. Что-нибудь более высокотехнологичное, чем собака, – добавил Макс, глядя на Генри, храпевшего под обеденным столом.

– Нет. Я думала об этом, но только в первые пять минут. Охранная система меня не успокоила бы. Наоборот, постоянно напоминала бы, что мне есть чего бояться. А я не хочу бояться в собственном доме.

– Еще один вопрос, и больше мы к этой теме не вернемся. Как вы думаете, это мог сделать кто-нибудь из ваших знакомых? У вас есть враги?

– Нет и нет! – Лейн беспечно пожала плечами и придвинула к столу стулья с кожаными спинками. Однако в мозгу ее прозвучали слова Вилли: «Теперь он знает, где ты».

Кто знает?

Отец?…

– Ну вот, кажется, теперь вы встревожились. – Макс взял ее за подбородок и заставил поднять лицо. – Это написано у вас на лбу.

– Нет, не встревожилась. Просто эта мысль поразила меня. Я самая обыкновенная женщина. Какие могут быть враги у магазинов в маленьких городках Мэриленда?

Макс провел пальцем по ее подбородку.

– Вы кто угодно, только не обыкновенная.

У Лейн приподнялся уголок рта. «Ты и представления не имеешь, что я потратила половину жизни на то, чтобы стать обыкновенной», – подумала она.

Когда Макс потянулся к ее губам, раздался звонок.

– Это что, сигнал тревоги? – нахмурился он.

Лейн засмеялась, слегка отодвинулась и вынула из кармана телефон.

– Алло… Привет, Энджи. – Прижав трубку к уху, она машинально передвинула стоявшие в буфете кружки. – Оба предмета? Замечательно. Как тебе это удалось?… Угу… Нет, ты абсолютно права. Он называется именно так, потому что подобный маленький письменный стол был сделан для капитана Давенпорта в начале девятнадцатого века и получил название в честь заказчика… Да, я в порядке. В самом деле. Но ты опять права, это меня разозлило. Спасибо, Энджи. Поговорим позже.

– А я думал, что «давенпорт» – это диван, – сказал Макс, когда Лейн снова сунула телефон в карман.

– Да. Точнее, раскладное кресло, которое превращается в кровать. Но так называют и маленький письменный стол прямоугольной формы, верхняя крышка которого откидывается или сдвигается, чтобы освободить место для коленей.

– Ого! Я вижу, вы знаете о вещах все.

– Могу научить и вас. – Довольная, Лейн провела пальцами по его груди. – Хотите, я объясню, в чем заключается разница между обыкновенным комодом и «кентербери»?

– Не могу дождаться!

В последующие полчаса, не отрываясь от уборки, она прочитала ему небольшую лекцию о старинной мебели.

Когда в магазин вошел солидный высокий джентльмен с тщательно подстриженными усами цвета олова, Дженни размышляла над тем, что приготовить на обед. Поскольку есть она хотела всегда, думать о еде было не менее приятно, чем поглощать ее.

После ошеломляющего успеха Энджи торговля пошла на убыль. Сначала в магазин зашло несколько зевак, потом примчалась миссис Гант и так же стремительно ушла, унеся с собой кувшин в форме лотоса. Следующий час они с Энджи проболтали, после чего напарница убежала – вдвоем здесь делать было нечего.

Услышав скрип двери, Дженни подняла взгляд. Слава богу, посетитель отвлек ее от навязчивых мыслей о свиных отбивных и картофельном пюре…

– Добрый день. Чем могу служить?

– Если не возражаете, я немного осмотрюсь. Очень интересный магазин. Он принадлежит вам?

– Нет. Владелицы сегодня нет. Конечно, осмотритесь. Если возникнут вопросы или понадобится помощь, обратитесь ко мне.

– Непременно.

На мужчине был светлый костюм почти того же цвета, что усы и пышные волосы. Безукоризненная прическа, покрой костюма и галстук в еле заметную полоску говорили об обеспеченности. Акцент выдавал в нем северянина.

Интуиция продавщицы подсказала Дженни, что фланировавший по залу посетитель не прочь поговорить, и она задала первый осторожный вопрос:

– Приехали в гости?

– У меня здесь деловые интересы. – Его улыбка продемонстрировала ямочки на щеках и подчеркнула голубизну глаз, добавив представительному джентльмену сексуальности. – Очень дружелюбный городок.

– Вы правы.

– И очень перспективный. Я имею в виду для бизнеса. Видите ли, у меня самого магазин. Фамильные украшения – покупка и продажа. – Он наклонился над витриной с ювелирными изделиями и постучал пальцем по стеклу. – У вас здесь очень красивые вещи. Не ожидал увидеть такое вдали от столиц.

– Благодарю вас. Лейн очень заботится об ассортименте.

– Лейн?

– Лейн Тавиш, владелица магазина.

– Кажется, я слышал это имя. Возможно, мы встречались на каком-нибудь аукционе. В конце концов, наш круг довольно узок.

– Очень возможно. Если задержитесь в городе, то зайдите еще. Обычно она всегда здесь.

– Непременно… Скажите, а камнями вы торгуете?

– Камнями?

Увидев недоуменный взгляд Дженни, он наклонил голову.

– Я, например, часто покупаю самоцветы – для замены выпавших из старинных украшений или копирования какой-нибудь вещи для клиента.

– Ах, вот оно что… Нет, драгоценными камнями мы не торгуем. На самом деле ювелирные изделия – лишь небольшая часть того, что есть в нашем магазине.

– Вижу. – Он повернулся и пристально осмотрел зал. – Широкий набор предметов, стилей и эпох. Все это покупает сама мисс Тавиш?

– Да. Нам повезло, что в городе появилась такая женщина, как Лейн. Магазин пользуется хорошей репутацией. Нас даже включили в несколько путеводителей и в списки, которые регулярно публикуют журналы для коллекционеров и любителей антиквариата.

Джентльмен продолжил экскурсию, направившись к столику, на котором стояли фарфоровые и бронзовые статуэтки.

– Значит, она не местная?

– Местным в Гэпе считают лишь того, чей дед родился здесь. А Лейн приехала сюда всего несколько лет назад.

– Тавиш, Тавиш… – Он снова нагнул голову, прищурился и разгладил усы. – Такая высокая, худенькая, коротко стриженная блондинка в маленьких темных очках?

– Нет, Лейн рыжая.

– Да? Ладно, неважно… Славная вещица. – Он взял в руки изящную фарфоровую кошечку. – Вы оформляете доставку?

– Да, конечно. Я была бы рада… Ох, привет, милый! – воскликнула Дженни, увидев вошедшего Винса. – Это мой муж, – улыбнулась она посетителю. – Я называю милым далеко не каждого копа.

– Я ехал мимо. Решил зайти и посмотреть, здесь ли Лейн. Просто для проверки.

– Сегодня ей не до магазина. И так хлопот хватает… Представляете, в дом Лейн вчера вечером забрались воры, – объяснила Дженни незнакомцу.

– Боже, какой ужас! – Мужчина поправил узел галстука, блеснув дорогим золотым кольцом с темно-синим камнем. – Кто-нибудь пострадал?

– Нет, к счастью, ее не было дома. Винс, это мистер… Простите, я так и не успела узнать, как вас зовут.

– Моя фамилия Александер. Майлс Александер. – Он протянул руку Винсу.

– Винс Бергер. Вы знакомы с Лейн?

– Именно это мы и пытаемся сейчас выяснить. Я торгую фамильными драгоценностями и подумал, что мы с мисс Тавиш могли где-то пересекаться. Мне очень жаль, что у нее возникли неприятности… Я очень заинтересовался этой кошечкой, – сказал Александер Дженни, – но уже опаздываю на деловую встречу. Зайду еще раз. Надеюсь, что все-таки встречусь с мисс Тавиш. Спасибо за то, что уделили мне время, миссис Бергер.

– Просто Дженни. Всегда будем рады вас видеть, – добавила она, когда мужчина пошел к двери.

Едва они остались одни, как Дженни ткнула Винса локтем в живот.

– Ты смотрел на него так, словно подозреваешь в чем-то.

– Да нет… Просто мне показалось странным, что такой шикарно одетый незнакомец наведался в магазин Лейн как раз на следующий день после ограбления ее дома.

– О да, он выглядит как типичный взломщик.

– А как, по-твоему, выглядят типичные взломщики?

– Во всяком случае, не так.

На самом деле этого человека звали Алекс Крю, хотя он имел безукоризненно сработанные документы на имя Майлса Александера – как, впрочем, и на несколько других имен. Теперь он быстро шагал по тротуару, стараясь справиться с гневом. Черт побери, где носит эту Лейн Тавиш?

Крю терпеть не мог, когда что-то мешало осуществлению его планов.

Впрочем, эта пешая прогулка имела и деловой характер. Хотя подробная карта Эйнджелс-Гэп хранилась в мозгу Крю, ему требовалось лично ознакомиться с местностью. Он не любил маленькие городки, даже окруженные прелестными зелеными холмами. Ему были больше по душе мегаполисы с их бешеным ритмом жизни и неограниченными возможностями – в частности, возможностью слиться с толпой.

Отдыхать и расслабляться он предпочитал в тропиках с их ароматными ветрами, лунными ночами и богатыми туристами. А тут была сплошная деревенщина вроде беременной продавщицы или ее мужа – наверняка бывшего капитана футбольной команды местной средней школы, ставшего со временем городским полицейским. Похоже, этот малый проводил все субботние вечера с приятелями, выпивая банок по шесть пива и вспоминая славные минувшие дни.

Крю жалел мужчин и женщин, для которых всего дороже был семейный очаг.

Его отец был таким же – ни фантазии, ни воображения, ни тяги к приключениям. Его старик не делал ничего, что не было предусмотрено распорядком дня. И что это дало ему, кроме усталой, вечно недовольной жены, невзрачного домика в Кэмдене и ранней могилы?

По мнению Крю, его отец напрасно прожил на свете.

Лично он хотел большего и начал новую жизнь, когда в возрасте двенадцати лет впервые залез в окно второго этажа чужого дома. В четырнадцать лет он сел за руль своей первой машины, но честолюбие всегда заставляло его стремиться к новым достижениям.

Крю нравилось грабить богатых, но в нем не было ничего от Робин Гуда. Это нравилось ему просто потому, что у богатых было больше хороших вещей, а обладание хорошими вещами создавало впечатление, будто он тоже принадлежит к сливкам общества.

В двадцать два года он совершил свое первое убийство, и хотя оно было незапланированным (хозяева раньше времени вернулись домой), Крю ничего не имел против того, чтобы украсть у кого-то жизнь. Особенно если это сулило неплохую прибыль.

Сейчас ему было сорок восемь, он любил французские вина и итальянские костюмы. У Крю был дом в Вестчестере, из которого сбежала его жена, забрав с собой маленького сына (дело кончилось разводом, о чем он, впрочем, ничуть не жалел). Кроме того, у него имелись апартаменты неподалеку от Сентрал-парка (где он под настроение устраивал роскошные приемы), дача в Хэмптонс и вилла на Каймановых островах. Естественно, все это недвижимое имущество было оформлено на разные имена.

Он неплохо нажился на том, что принадлежало другим, и теперь считал себя крупным специалистом в своем деле. Крю крал лишь по собственному выбору и занимался этим уже лет десять с лишним. Его специальностью были произведения искусства, драгоценные камни и иногда – редкие гравюры.

Его несколько раз арестовывали, но осудили лишь однажды – Крю был убежден, что это случилось из-за ошибки бездарного и к тому же слишком дорогого адвоката. Через три месяца после своего освобождения он до смерти забил этого самовлюбленного болвана отрезком водопроводной трубы. Но, по мнению Крю, так и не рассчитался с подонком, по вине которого провел за решеткой двадцать шесть месяцев, лишился свободы и перенес унижение и позор.

Впрочем, это было двадцать с лишним лет назад. С тех пор его пару раз допрашивали, но больше не арестовывали. Месяцы, проведенные в тюрьме, пошли ему на пользу: он научился думать.

Просто красть было недостаточно. Нужно было красть хорошо, чтобы потом жить хорошо. Поэтому он учился, развивал свои таланты. Чтобы успешно грабить богатых, лучше всего было стать одним из них. Получить доступ в высшее общество; может быть, жениться на аристократке. По мнению Крю, удачливым вором можно было называть не того, кто лазил в окна второго этажа, а того, кто посылал делать это других. Других, которыми можно было командовать, а потом при необходимости избавляться от них. Потому что украденное этими «шестерками» принадлежало ему и только ему.

Он был умен, терпелив и беспощаден.

Да, иногда он совершал ошибки, но эти ошибки можно было и следовало исправить. Он всегда исправлял свои ошибки. Идиот адвокат; глупая женщина, которая мешала Крю нагреть ее на несколько сотен тысяч долларов; всякие пешки и недоумки, которым доводилось работать с ним или на него…

Большой Джек О’Хара и Вилли Янг тоже были его ошибкой.

«Точнее – неправильной оценкой», – поправил себя Крю, свернув за угол и направившись к гостинице. Они оказались не такими глупыми, как он думал, когда посвящал их в свои планы и осуществлял то, что считал делом своей жизни. Именно своей. Не их.

Как они умудрились смыться с добычей еще до того, как захлопнулась расставленная им ловушка? Крю не мог этого понять. Как они сумели скрываться от него месяц с лишним? И ни один из них не попытался перевести украденное в наличные. Это не укладывалось в его сознании.

Он рыл землю носом и в конце концов учуял запах Джека О’Хары. Но оказалось, что след, который привел его из Нью-Йорка в гористый Мэриленд, принадлежал этой жалкой вонючке Вилли.

«Жаль, что этот маленький ублюдок заметил меня, – думал Крю. – Черт бы побрал эти городишки!» Он не ожидал, что столкнется с Вилли на улице. И тем более не ожидал, что тот бросится бежать и, как испуганный кролик, сунется под колеса проезжавшей машины. У него было большое искушение пройти по залитому дождем тротуару и пнуть окровавленное тело. На кону стояли миллионы долларов, а этот идиот выскочил на мостовую, забыв о том, что сначала нужно посмотреть по сторонам…

А потом она выбежала из магазина. Хорошенькая, рыжеволосая, с испуганным лицом. Он уже видел это лицо. Нет, знаком с ней он не был, но лицо видел. У Большого Джека были фотографии, и после пропущенной пары бутылок пива он любил вынимать их и показывать.

«Моя дочь. Ну разве не красавица? И умная, как профессор. Моя Лейни закончила университет».

Да, достаточно умная, чтобы притвориться тихоней, осесть в маленьком городке и открыть антикварный магазин. Прекрасное местечко, чтобы хранить краденое, продавать и переправлять куда нужно.

Ну, если Джек отдал дочери то, что принадлежало ему, Алексу Крю, а сам решил выйти в отставку и поселиться в Рио-де-Жанейро, о чем любил говорить, то он крупно просчитался. Ему придется вернуть чужое. Все, полностью. Они оба дорого заплатят за это. И отец, и дочь.

Крю вошел в вестибюль «Путника» и брезгливо поморщился: удобства в этой дыре были весьма относительные. Поднявшись по лестнице, он повесил на дверь номера табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ». Нужно было посидеть в тишине и обдумать следующий шаг.

Он вступит в контакт с Лейн Тавиш, представившись ей Майлсом Александером, брокером, занимающимся фамильными драгоценностями. Кличка была новой – так же, как светлые волосы и усы. О’Хара знал Алекса как Мартина Лайла или Джеральда Бенсона и привык видеть его чисто выбритым, с коротко остриженными волосами цвета перца с солью.

Для увертюры можно будет поухаживать за ней; женская компания всегда доставляла ему удовольствие. Общий интерес к фамильным драгоценностям – вполне достаточный предлог. Нужно будет расположить ее к себе. Он потратит на это несколько дней, а потом сделает следующий шаг.

Тайника в доме Лейн не было, ключа от ячейки в банковском сейфе – тоже. Иначе два нанятых им подонка нашли бы их. Крю и сам побывал там – чтобы удостовериться наверняка.

Конечно, устраивать погром в ее доме не следовало, но он был зол и не сомневался, что Лейн забрала вещь, которая принадлежит ему. Как бы то ни было, лучше все сделать мирно, по-дружески, может быть, даже на романтический манер.

План складывался простой, но гениальный. Довольный Крю сел перед ноутбуком, нашел несколько сайтов, посвященных фамильным драгоценностям, и начал их изучать.

Лейн проснулась и обвела недоуменным взглядом тускло освещенную спальню.

Сколько времени? Какой сегодня день недели? Она откинула назад волосы и посмотрела на часы. Восемь пятнадцать. Наверняка не утра, потому что темно. Но что она делает в постели в восемь часов вечера?… Впрочем, постель была не разобрана. Лейн лежала на кровати, укутанная покрывалом, а на полу рядом с кроватью храпел Генри.

Она зевнула, потянулась… и внезапно вздрогнула.

Макс!

Лейн вспомнила, как он помогал ей убираться в гостиной и они говорили о том, что нужно будет куда-нибудь съездить пообедать. Или заказать обед на дом. Но что случилось потом? Она покопалась в сонном мозгу. Макс понес мусор на улицу, а она поднялась в спальню умыться и переодеться. Минутку посидела на кровати… нет, не посидела, а полежала. Закрыла глаза. Просто чтобы собраться с силами.

И проснулась три часа спустя. Одна.

«Он укрыл меня, – с глупой улыбкой подумала Лейн, проведя рукой по покрывалу. – И зажег свет, чтобы я не проснулась в темноте».

Она отбросила покрывало, собираясь встать, и увидела лежавшую на подушке записку:

«Вы выглядели такой хорошенькой и такой усталой, что я не стал разыгрывать принца Дезире и будить Спящую красавицу. Просто запер дверь и оставил на страже вашего свирепого пса. Спокойной ночи. Позвоню утром. Или лучше приду, чтобы увидеть вас.

Макс».

– Ну разве он не идеал? – спросила она продолжавшего храпеть Генри. Потом легла на спину и прижала записку к груди. – Я знаю, что следует с подозрением относиться ко всему идеальному, но, видит бог, мне это надоело. Я слишком устала быть осторожной, подозрительной… и одинокой.

Она полежала еще, улыбаясь себе самой. Спящая красавица проснулась!

– Знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как я совершала что-нибудь по-настоящему безрассудное? – Она сделала глубокий вдох, а потом резко выдохнула. – Я сама не помню. Вот как давно это было. Пора снова начать игру!

Лейн спрыгнула с кровати и побежала в ванную принять душ, но после секундного колебания решила, что пенистая ванна подойдет для ее целей лучше. Это займет больше времени, можно будет не торопясь прикинуть, что надеть, – выбрать наряд, пригодный для обольщения Макса Гэннона.

Она приняла ванну с ароматом фрезии, а потом целых двадцать минут накладывала косметику. Почти столько же времени понадобилось, чтобы решить, распустить или подобрать волосы. Лейн остановилась на последнем варианте, поскольку Макс его еще не видел, и соорудила свободный узел на макушке, который мог рассыпаться в любую минуту.

На сей раз Лейн не стала колебаться и выбрала маленькое черное платье – оно уже не казалось ей слишком обтягивающим и вызывающим. Слава богу, что несколько месяцев назад Дженни (тогда еще не беременная) купила им обеим роскошное белье.

Вспомнив, что своему нынешнему состоянию Дженни во многом обязана именно этой покупке, Лейн сунула в сумочку несколько презервативов.

Поверх платья Лейн надела тонкий кардиган из черного кашемира; подобную роскошь она позволяла себе очень редко. Потом еще раз посмотрела в зеркало и повертелась перед ним.

– Если это его не проймет, – решила она, – то на мужчинах можно будет поставить крест.

Лейн свистнула псу, спустилась по лестнице, зашла на кухню, взяла бутылку вина и сняла поводок, висевший на крючке у задней двери.

– Хочешь в гости? – спросила она, зная, что от этого вопроса Генри всегда приходит в восторг. – Ты поедешь к Дженни. С ночевкой…

«О господи, пожалуйста, сделай так, чтобы я тоже осталась ночевать в гостях! – взмолилась она про себя. – Если этот жар не найдет выхода, я просто взорвусь!»

Пока Лейн добралась до машины и открыла дверцу, Генри проделал этот путь трижды, бегая туда и обратно. Потом прыгнул на пассажирское сиденье, улыбнулся и позволил застегнуть на себе ремень безопасности.

– Я ничуть не нервничаю, – пробормотала Лейн. – Просто не могу в это поверить, поскольку не занималась подобными вещами целых… Ладно, не стоит об этом думать, – добавила она, сев за руль. – Если я буду об этом думать, то и в самом деле занервничаю. Он мне очень нравится. Генри, это безумие, потому что я едва его знаю, но он и в самом деле очень мне нравится!

Генри гавкнул (то ли в знак понимания, то ли просто от радости), и машина тронулась.

– Это ничем не кончится, – продолжила Лейн размышлять вслух. – Он живет в Нью-Йорке, а я здесь. Но это и не должно чем-то кончиться, правда? Это ведь не любовь до гробовой доски. Просто влечение, интерес, тяга и… да, влечение. Просто сильное физическое влечение, и в этом нет ничего плохого.

Было почти десять, когда она свернула на подъездную аллею дома Дженни. «Поздновато, – подумала Лейн. – Не слишком подходящее время, чтобы стучать в дверь гостиничного номера, где остановился мужчина. Если для этого вообще существует подходящее время…»

Дженни уже шла к машине.

– Привет, Генри! – воскликнула она, когда Лейн отстегнула Генри и открыла пассажирскую дверь. – Вот он, мой дорогой… Винс уже ждет тебя.

– Я перед тобой в долгу, – сказала Лейн, когда Генри во всю прыть понесся к дому.

– Ничего подобного. Позднее свидание, да?

– Не спрашивай. Все равно не скажу.

Дженни наклонилась так низко, как позволял живот.

– Ты что, издеваешься?

Лейн рассмеялась.

– Конечно. Все расскажу завтра. Только окажи мне еще одну услугу, ладно?

– С удовольствием. Какую?

– Помолись, чтобы было о чем рассказывать.

– Согласна. Но, судя по тому, как ты выглядишь, эти молитвы уже услышаны.

– О’кей. Раз так, вперед.

– Вперед, и зададим им жару! – Дженни сделала шаг назад, захлопнула дверцу машины и долго задумчиво смотрела вслед подруге, поглаживая себя по животу.