Читать книгу Женская месть - Нора Робертс - Страница 5

К своим четырнадцати годам Филип Чемберлен стал очень опытным вором. До десяти лет он был карманником и обшаривал глубокие карманы успешных бизнесменов, спешащих в свои банки, к своим биржевым агентам и адвокатам или выуживал бумажники у беспечных туристов, шатающихся по Трафальгарской площади. Но затем он сам себя повысил и стал вором-домушником, хотя, глядя на него, люди видели лишь симпатичного, аккуратного, несколько чересчур худощавого паренька.

У него были умные руки, цепкие глаза и интуиция прирожденного форточника. Хитрость, изворотливость, а порой и кулаки помогли ему избежать опасности быть втянутым в одну из уличных банд, которыми кишел Лондон конца шестидесятых. Точно так же он не испытывал потребности раздавать цветы и носить фенечки[4]. Четырнадцатилетний Филип не был ни модом, ни рокером. Теперь он работал на себя и не видел причин примыкать к кому бы то ни было. Он был вором, а не грабителем и от души презирал тех, кто отнимал кошельки у бредущих на рынок старушек. Он был бизнесменом и искренне забавлялся, глядя на тех представителей своего поколения, кто говорил о жизни в коммуне или настраивал купленные с рук подержанные гитары, погружаясь в несбыточные мечты о музыкальной карьере и величии.

Лично у него тоже имелись планы относительно самого себя. Далеко идущие планы.

Центральное место занимала его мать. Он намеревался оставить их жалкое существование в прошлом и мечтал о большом загородном доме, дорогой машине, элегантной одежде и вечеринках. В последние годы в его фантазиях появились и довольно милые женщины. Но пока что единственной женщиной в его жизни была Мэри Чемберлен, женщина, которая его родила и в одиночку воспитала. Больше всего на свете он хотел дать ей все самое лучшее, заменить блестящие побрякушки, которые она носила, настоящими камнями и переселить ее из крохотной квартирки на окраине района, быстро превращавшегося в модный Челси.

В Лондоне было холодно. Филип бежал к кинотеатру Фарадея, в котором работала Мэри, не обращая внимания на хлещущий его по лицу мокрый снег. Он одевался хорошо. Патрульные полицейские редко обращали внимание на аккуратных мальчиков с чистыми воротничками. Как бы то ни было, но он презирал залатанные штаны и залохмаченные манжеты. Амбициозный и привыкший полагаться только на себя Филип знал, чего он хочет, и нашел способ это получить.

Он родился бедным, без отца. В четырнадцать лет ему еще недоставало зрелости, чтобы расценивать это как преимущество, укрепившее и закалившее его характер. Он ненавидел нищету, но мужчину, который ненадолго появился в жизни Мэри Чемберлен и стал его отцом, он ненавидел еще больше, больше, чем ему когда-либо удалось это выразить. Лично он считал, что Мэри заслуживала лучшего. И он, разумеется, тоже. С раннего возраста он научился пускать в ход свои умные пальцы и смекалку, чтобы обеспечить им достойную жизнь.

У него в кармане лежало жемчужно-бриллиантовое ожерелье и серьги к нему. Изучив украшения с помощью карманной лупы, он был слегка разочарован. Бриллианты были не чистой воды, и размеры самого крупного камня не превышали полкарата. Тем не менее жемчуг был блестящим и красивым, и он считал, что его скупщик на Брод-стрит неплохо ему заплатит. Филип умел торговаться так же хорошо, как и отпирать замки. Он знал совершенно точно, сколько он хочет получить за безделушки в кармане. Этого должно было хватить на покупку матери нового пальто с меховым воротником на Рождество, после чего у него осталась бы немалая сумма. Ее он собирался добавить к тому, что привык называть фондом своего будущего.

К билетной кассе «Фарадея» протянулась длинная извилистая очередь. Афиша предлагала зрителям снятую специально к праздникам «Золушку» Уолта Диснея, и в очереди было много капризных перевозбужденных детей и их измученных нянек и мамаш. Филип улыбнулся, входя в двери. Он был готов побиться об заклад, что его мать посмотрела этот фильм уже не менее десятка раз. Ничто не доставляло ей больше радости, чем счастливый конец.

– Мам.

Скользнув в билетную будку, он поцеловал ее в щеку. В стеклянной будке было почти так же холодно, как и снаружи, на ветру. Филип подумал о красном шерстяном пальто, которое он увидел в витрине «Хэрродса». В красном его мать будет неотразима.

– Фил.

Как всегда, при виде сына в глазах Мэри вспыхнула радость. Такой красивый мальчик с тонким умным лицом и золотистыми волосами. В отличие от большинства женщин, она не испытывала боли при виде мужчины, которого она любила так страстно и так мимолетно, отражающегося во внешности мальчика. Филип принадлежал ей. Только ей. Он никогда не доставлял ей ни малейших хлопот, даже в младенчестве. Она ни разу не пожалела о решении его родить, хотя была совсем одна и не могла рассчитывать на помощь мужа или семьи. Более того, Мэри ни разу и в голову не пришло разыскать одну из этих окрашенных в пастельные тона комнатушек, где женщина могла избавиться от проблемы, прежде чем она становилась реальностью.

Филип стал ее радостью с момента зачатия. Если она о чем и сожалела, так только о том, что он презирает отца, которого ни разу в жизни не видел, и ищет его в лицах всех встречных мужчин.

– У тебя холодные руки, – покачал головой он. – Тебе надо надевать перчатки.

– В перчатках я не смогу давать сдачу. – Мэри улыбнулась молодой женщине, которая держала за загривок мальчонку. Ей никогда не приходилось водить Фила подобным образом. – Держите, дорогая. Приятного просмотра.

Филип подумал, что она работает слишком тяжело. Слишком тяжело и слишком долго за слишком низкую оплату. Хотя она уклончиво отвечала на вопросы о возрасте, Филип знал, что ей нет еще и тридцати. И еще она была хорошенькой. Молодость и внешность его матери всегда были для Филипа источником гордости. Возможно, она не могла позволить себе вещи от Мэри Квант, но свою одежду выбирала очень тщательно, предпочитая яркие, насыщенные цвета. Она любила просматривать модные журналы, а также журналы, посвященные актерам и кино, и копировать из них прически. И хотя ей приходилось штопать себе чулки, никто не назвал бы Мэри Чемберлен неряхой.

Он очень надеялся на то, что в ее жизни появится другой мужчина, который сможет все изменить. Он оглядел стены крохотной будки и вдохнул запах выхлопных газов с улицы. Он знал, что будет первым, кто все изменит.

– Надо сказать Фарадею, чтобы поставил сюда что-то посерьезнее этого жалкого старого обогревателя.

– Фил, не переживай.

Мэри отсчитала сдачу двум хихикающим девчонкам, которые отчаянно пытались флиртовать с ее сыном. Подвинув монеты в желоб, она подавила смешок. Она их отлично понимала. Совсем недавно она заметила, что даже племянница соседки ухлестывает за Филом. А ведь ей не меньше двадцати пяти. Она предлагала напоить его чаем. Просила, чтобы он зашел посмотреть на ее скрипучую дверь. Ха, скрипучая дверь, ну конечно! Мэри с такой силой хлопнула сдачей по металлическому желобу, что круглолицая няня что-то недовольно пробормотала.

Впрочем, она тут же положила этому конец. Она знала, что когда-нибудь Фил ее оставит и сделает это ради другой женщины. Но это не будет пышногрудая корова старше его на двенадцать лет. Ну уж нет, этого Мэри Чемберлен не собиралась допустить.

– Мама, что-то случилось?

– Что? – Мэри спохватилась и чуть было не покраснела. – Нет, милый, ничего. Может, хочешь войти и посмотреть кино? Мистер Фарадей возражать не будет.

«Если только он меня не увидит», – с ухмылкой подумал Филип. Он был благодарен Господу за то, что уже давно удалил Фарадея из своего списка возможных отцов.

– Нет, спасибо, я только зашел, чтобы сказать тебе, что у меня есть кое-какие дела. Купить что-нибудь на рынке?

– Может, хорошую курочку.

Мэри рассеянно подула на застывшие пальцы, откидываясь на спинку стула. В будке было холодно, а ведь зима едва началась. Летом здесь было как в одной из турецких бань, о которых она читала. Но это была работа. Когда у женщины есть ребенок, но нет особого образования, ей приходится соглашаться на то, что предлагают. Она потянулась к своей сумочке из искусственной кожи. Ей никогда и в голову бы не пришло позаимствовать фунт-другой из кассы.

– У меня еще есть немного денег.

– Ах, ну тогда хорошо. Убедись, что курица свежая.

Она подала четыре билета раздраженной женщине, сопровождающей двух грызущихся между собой мальчишек и маленькую девочку с большими грустными глазами.

Фильм начнется через пять минут. Ей придется обождать еще двадцать минут на тот случай, если будут опоздавшие.

– Когда придешь домой, не забудь взять деньги за курицу из жестяной банки, – сказала она сыну, зная, что он этого не сделает. Благослови Господь этого мальчика. Он только клал деньги в банку вместо того, чтобы брать их оттуда. – Но разве ты не должен быть в школе?

– Мам, сегодня суббота.

– Суббота. Ах, ну да, конечно суббота.

Она выпрямила спину, пытаясь не вздыхать, и взялась за один из своих глянцевых журналов, уже изрядно затертый.

– В следующем месяце мистер Фарадей хочет провести фестиваль Кэри Гранта. Он даже попросил меня помочь ему выбрать фильмы.

– Как здорово.

Маленький кожаный футляр уже начал оттягивать карман Филипа, и ему не терпелось от него избавиться.

– Мы начнем с моего любимого – «Поймать вора». Ты будешь от него в восторге.

– Возможно, – ответил он, глядя в простодушные глаза матери.

«Что ей известно?» – думал он. Она никогда и ни о чем его не спрашивала и уж точно не интересовалась происхождением тех небольших сумм, которые он приносил домой. Она не была глупой. Скорее всего, это все присущий ей оптимизм, – решил он и снова поцеловал ее в щеку.

– Почему бы мне не сводить тебя в кино, когда у тебя будет свободный вечер?

– Это было бы чудесно, – откликнулась она, подавив желание погладить его по волосам. Она знала, что это его смутит. – В нем играет Грейс Келли. Представь себе, настоящая принцесса. Я как раз думала об этом сегодня утром, когда открыла этот журнал на статье о Фиби Спринг.

– О ком?

– О, Филип. – Она поцокала языком и сложила журнал, показывая ему статью. – Самая красивая женщина в мире.

– Самая красивая женщина в мире – это моя мама, – отозвался Филип, зная, что это заставит ее рассмеяться и покраснеть.

– Ты умеешь делать комплименты, мой мальчик. – Она действительно расхохоталась – громко, от души, смехом, который он обожал. – Но ты только посмотри на нее. Она была актрисой, изумительной актрисой, а потом вышла замуж за короля. Теперь она живет с мужчиной своей мечты в этом сказочном дворце в Джакире. Прямо как в кино. Это их дочь. Принцесса. Ей нет еще и пяти лет, но она настоящая маленькая красавица, верно?

Филип бросил на фото равнодушный взгляд:

– Она еще совсем ребенок.

– Я вот только не пойму, почему у нее такие грустные глаза.

– Ты снова фантазируешь. – Он сжал футляр у себя в кармане. Пока что ему придется оставить мать наедине с ее фантазиями и мечтами о Голливуде, особах королевской крови и белых лимузинах. Но он позаботится о том, чтобы у нее такой появился. Черт, он ей его купит. Возможно, пока что она только читает о королевах, но очень скоро она и сама будет жить, как королева. – Я пошел.

– Желаю приятно провести время, милый.

Мэри снова погрузилась в журнал. «Какая хорошенькая малышка», – подумала она и ощутила прилив материнских чувств.