Читать книгу Карло Броски. Фаринелли - Оксана Чурюканова - Страница 7

С конца октября 1734 г. по июль 1737 г. Фаринелли работает в Лондоне. С приездом его в город музыкальная жизнь закипела духом театрального соперничества.

В своем письме Карло пишет своему покровителю графу Пеполи, что «не может не сообщить новость его превосходительству, памятуя его щедрость и испытывая чувство долга перед ним». Певец рассказывает, что два дня назад он по заключенному контракту отправился в Англию, где должен появиться первого сентября. Обещанный гонорар, который посулила ему Королевская Академия, призванная поддерживать итальянскую оперу, был таким большим, что Карло со своей скромностью замечает, что он «действительно не заслужил такого от этого щедрого народа», «Платят тысячу пятьсот и две гинеи».

Затем Фаринелли сообщит: «Вот я в конце концов после утомительного путешествия счастливо прибыл в Лондон». Фаринелли сетует, что дорога к этому «острову» по морю была для него неожиданно тяжелой, но «слава богу, я теперь могу сказать каждому: Te Deum Laudamus» (Тебя бога хвалим). Опасаясь нездорового климата Англии, он однако направляет все свои силы на труды в театре и приступает к своим обязанностям.

Карло Броски явился в Лондоне как «звезда», певец, обладающий, по общему мнению римлян, первым голосом в мире. Итак, оперная звезда прибыла в Лондон осенью 1734 г.. Карло Броски был принят королем и королевским двором, награжден «оглушительными аплодисментами» на частном концерте, который он дал для Его Величества. Первое появление певца на публике относится к 31 октября, в оперном Haymarket Theatre, где даже дорогие билеты на весь сезон были раскуплены знатью.

Для первого выступления в «Опере знати» Карло выбирает оперу А. Хассе «Артаксеркс», дополнительно включив в нее две арии своего брата. На репетиции перед премьерой произошло следующее: господин Купер, дирижер оперы дворянства, вдруг понял, что четверо музыкантов, которые должны были аккомпанировать Фаринелли, не последовали за ним, но все они были словно охваченные страхом, или ошеломленные молнией. Вскоре музыканты признались, что были не в состоянии идти в ногу с ним не только потому, что чувствовали удивление, но и потому что чувствовали себя уничтоженными его талантом.

И знатоки, и общественность обожали Фаринелли. Либреттист Паоло Ролли, близкий друг и сторонник Сенесино, сказал: «Фаринелли удивил меня настолько, что я чувствую, как будто я до сих пор слышал только малую часть человеческого голоса, а теперь услышал его целиком. Он к тому же обладает наиболее любезными и вежливыми манерами». Некоторые фанаты были безудержны: леди Фокс Лейн так увлеклась, что из театральной ложи воскликнула: «Один Бог, один Фаринелли!», эта фраза была увековечена в гравюре Уильяма Хогарта (1745).

Лондонская пресса сообщала об огромных гонорарах Фаринелли. В год его заработок в театре составлял £ 1500 гиней за сезон, что сравнимо с годовым доходом английского лорда. Подарки от поклонников, вероятно, увеличивали его доход более чем £ 5000 ― громадная сумма в то время.

«Сегодня вечером на частном приеме испанского посла Фаринелли получил внушительную сумму и в добавление к ней подарки от поклонников в виде редких драгоценных камней, драгоценных украшений и других дорогих предметов роскоши. Среди его поклонников принц Уэльский, который в течение нескольких месяцев будет платить певцу 100 гиней наличными, и подарил ему изящную табакерку из кованого золота, богато инкрустированную рубинами, а также пару бриллиантовых коленных пряжек»

Фаринелли оставался в Англии до июля 1737 г., один раз ездил во Францию; но его искусство не могло спасти оперу от упадка. Глупейшая война между двумя оперными компаниями была пагубной и в конечном счете смертельной для обеих, и, по словам Сиббера, «за эти два года мы видели даже Фаринелли, поющего перед публикой за пять с половиной фунтов».

Фаринелли получил не менее трех лет опыта работы в лондонском театре, но в ходе последнего сезона стал задумываться о том, чтобы навсегда распрощаться со своей карьерой. Это был период, в котором соединились самый большой успех певца и одновременно отрицание им всей театральной системы. Ведь с приездом Фаринелли в Лондон музыкальная жизнь города вступила в период соперничества импресарио и театров, в котором отражались и политические конфликты. Итальянская опера против английской, дворянство против купечества, Опера знати против Генделя…

Подписав контракт с Оперой знати, Карло Броски исключил возможность работы с Генделем, который в те годы вступил в фазу обновления своего искусства. После его провала в 1732 г., и еще более серьезного в 1738 г. композитор уйдет от сочинительства опер и обратится к жанру оратории. «Для британцев поддержка экстравагантной итальянской оперы, которая не включает в себя ни наслаждения, ни смысла, ни звука, конечно, смешна», ― напишет театральный импресарио Генри Филдинг.

Но Опера знати поддерживалась королевской фамилией. Известно, что Фаринелли давал частный концерт в Сент-Джеймс дворце. Фаринелли предстал перед королем Георгом II, королевой Каролиной и Анной ― принцессой Оранской ― сторонниками генделевской фракции. Это выступление представляло собой по сути экзамен, результат соперничества двух оперных кампаний, развернутых в Лондоне. «Оппозиция музыки» ― так назвал обе эти «партии» Карло Броски в письме к С. Пеполи:

«Здесь я нашел обычную оппозицию музыки, которую я встречал на протяжении всего моего пути, но такую явную лишь здесь. Мне очень дорого стоило прийти к успеху, но это было необходимо, и я продемонстрировал свои способности настолько, насколько позволил мне здешний климат.

Когда я пел при дворе, присутствовали король и королева, капельмейстером была принцесса Оранская. Вдруг зазвучали арии Генделя, и я со всей душой принялся их исполнять, и слава небесам, прекрасно с этим справился, это заставило меня выбрать свой настоящий путь»

Эти две арии были из недавно написанной к свадьбе принцессы Оранской серенады, сочиненной Генделем ― «II Pa masso infesta». Карло говорит о том, что исполняя их, он оказался «в ловушке»: арии были написаны для контральто, и что, исполняя и итерпретируя их, он не мог избежать риска. Злобствующие критики Фаринелли тут же отреагировали, обвинив певца в «тупости», в том что он был не в состоянии оценить произведения Генделя и спасовал перед ними, жалуясь, что «трудно петь арии Генделя».

В Лондоне Карло оставался до 4 мая 1736 г. Летом 1736 г. он отправился в Париж, дал концерт в Версале, но 23 ноября того же года он вернулся в Лондон.

Сезон Королевского театра закрылся досрочно. Последней оперой, в которой принимал участие Фаринелли, стал «Демофонт» (24 мая 1737). В общей сложности в Королевском театре прошло 15 опер с участием Карло Броски Фаринелли.

Поговаривали, чтобы избежать глупейшей войны двух театров, Фаринелли сказался больным и спешно покинул Лондон.

После череды концертов для дворян и, несмотря на нерасторгнутый контракт, Фаринелли направился на летний отдых в Шотландию. Карестини, а затем Сенесино уехали в Неаполь, Куццони во Флоренцию, Фаустина Бордони в Венецию, Иоганн Хассе поселился в Дрездене. Брат Карло ― Риккардо был назначен композитором при дворе Александра Вюртембергского, он переехал в Штутгарт осенью 1736 г.. Когда в марте 1737 после смерти герцога итальянская оперная труппа распадается, старший Броски возвращается в Неаполь, надеясь добиться успеха у Франческо Манчини в роли «первого учителя» и капельмейстера королевской часовни.

В конце мая 1737 г. Карло Броски получил приглашение испанского двора через испанского посла в Лондоне графа Montijo и сэра Томаса Фицджеральда, секретаря посольства Испании с тем, чтобы поступить в качестве королевского певца к монархам Филиппу V и Елизавете Фарнезе.

9 июля 1737 г. певец с большим успехом выступил в Версале в присутствии короля Людовика XV. по свидетельству Риккобони, он очаровал даже французов, в то время вообще ненавидевших итальянскую музыку. Король подарил ему свой портрет, украшенный бриллиантами и 500 луидоров.

Когда в 1737 г. он решил разорвать контракт и переехать в Мадрид «по команде их католического Величества» (как пишет Бенджамин Кин, посол Великобритании в Испании), обиды с обеих сторон были одинаково сильны.