Читать книгу Калевала-2010 - Оксана Гаспарянц - Страница 3

28 мая, пятница

Владимир 28 мая 2010 в 8:21

Красивые фото.

Елена 28 мая 2010 в 8:22

Спасибо, я старалась.

Владимир 28 мая 2010 в 8:38

У Вас получилось.

Елена 28 мая 2010 в 8:46

Вы знаете, что такое внутреннее чутьё? Обладаете им?

Владимир 28 мая 2010 в 8:47

Внутреннее чутьё, или интуиция, иногда подводят даже самого чувствительного в этом плане человека. Я не исключение… Что-то внутри мне подсказывает, что нужно сделать именно так, но иногда моя доверчивость уводит меня совсем в другую сторону. А у Вас как с этим обстоит?

Елена 28 мая 2010 в 8:52

Моё внутреннее чутьё меня обманывает редко. Скорее всего, у Вас доверчивость сочетается с желаниями, которые «уводят в другую сторону». А чутьё и желания прямо противоположные вещи.

Владимир 28 мая 2010 в 8:57

Вы не только двигаете «мышкой», великий Янус, но ещё и опытный психолог?

Елена 28 мая 2010 в 8:57

Жаль, что психологии нельзя научиться в университете. Можно только у великого учителя по имени Жизнь.

Владимир 28 мая 2010 в 9:00

Жизнь настолько разнообразна, что учиться можно до самой смерти.

Елена 28 мая 2010 в 9:07

Что так мрачно? В жизни есть не только тусклые моменты, но и очень красивые… Вы философ?

Владимир 28 мая 2010 в 9:09

И не мрачно, и не философ…

Я – романтик…

Елена 28 мая 2010 в 9:12

Это такая редкость в наше время – мужчина-романтик!

Владимир 28 мая 2010 в 9:13

Значит, я редкий.

Елена 28 мая 2010 в 9:13

А кроме романтизма у Вас есть ещё какие-нибудь редкостные черты?

Владимир 28 мая 2010 в 9:14

Наверное, каждый человек по-своему индивидуален. А подробнее обо мне в моём «Автопортрете».

Елена 28 мая 2010 в 9:15

А я вот как двуликий Янус: во мне всё поровну.

Наполовину – романтик, наполовину – реалист.

Владимир 28 мая 2010 в 9:15

Всего в жизни должно быть в меру. Даже у двуликого Януса.

Елена 28 мая 2010 в 9:18

У Вас всё в меру? По анкете я этого не сказала бы.

Владимир 28 мая 2010 в 9:19

А что Вы сказали бы по анкете?

Елена 28 мая 2010 в 9:22

Что Вы очень грустный человек. Даже печальный.

Владимир 28 мая 2010 в 9:25

Вот это откровение! Можно узнать почему?

Елена 28 мая 2010 в 9:27

В анкете некоторые фразы были очень сильные, можно сказать, литературные. А, как Вы знаете, русская литература носит печально-трагический характер.

Владимир 28 мая 2010 в 9:27

Ну, хорошо… Пусть так, пусть я трагически печален, а что о себе скажете? Вы веселушка?

Елена 28 мая 2010 в 9:28

А что, похоже?

Владимир 28 мая 2010 в 9:29

Мне видится, что да! Глазки озорные!

Елена 28 мая 2010 в 9:30

Если видится, так оно и есть.

Владимир 28 мая 2010 в 9:31

«Прикольный» диалог у нас получается, ну да ладно…

Елена 28 мая 2010 в 9:38

Почему «прикольный»? Что, такие разговоры для Вас редкость? Я могу на любую тему разговаривать. Я же психолог.

Владимир 28 мая 2010 в 10:01

Вот как? Ну, тогда что ещё Вы расскажете обо мне как о своём партнёре по переписке? Или маловато информации?

Елена 28 мая 2010 в 10:05

Можно сказать, Вы тоже двуликий Янус. Или пытаетесь таким казаться.

Владимир 28 мая 2010 в 10:07

Беру с Вас пример, что ещё?

Елена 28 мая 2010 в 10:10

Ваша анкета полярна сама по себе.

Владимир 28 мая 2010 в 10:14

Вы всегда так странно общаетесь? Ваши реплики односложны, без комментариев и пояснений.

Владимир 28 мая 2010 в 11:14

А чем был всё-таки вызван первый вопрос: «Вы знаете, что такое внутреннее чутьё? Обладаете им?»

Елена 28 мая 2010 в 11:35

Сами как думаете? Почему именно Вас я об этом спросила?

Владимир 28 мая 2010 в 11:38

Думаю, что-то Вас во мне заинтересовало. Я, правда, не настолько логичен, как Вы.

Елена 28 мая 2010 в 12:03

К тому же Вы – самоуверенный человек. Всё гораздо проще: моя интуиция подсказала задать этот вопрос именно Вам.

Владимир 28 мая 2010 в 12:07

Не думаю, что самоуверенность – плохое качество. Всё как-то размыто: «подсказала задать этот вопрос именно Вам».

Это игра?

Елена 28 мая 2010 в 12:10

А что, похоже? Нет. Я почувствовала, что нужно задать этот вопрос. Во время разговора я всегда чувствую, что можно сказать, а что – нет.

Владимир 28 мая 2010 в 12:14

Ну, вот… С Вами нужно быть постоянно начеку, никакой расслабухи. Каждое сказанное слово подвергается тщательному анализу. Для пары Вам необходим такой же психолог. Может, даже более сильный.

* * *

Утро было солнечное и свежее. Весна выдалась на редкость тёплой. В мае стояла тридцатиградусная температура, что для северного края было аномальным. Близость к морю обычно обеспечивала неустойчивую погоду, частые туманы и пасмурные дни. Нынешний май был жарким и тяжёлым, хотя грозы обходили город стороной. Старожилы не могли припомнить такого лета, газеты пугали концом света, метеорологи – глобальным потеплением.

В воскресную ночь разразилась гроза.

Окно было приоткрыто, и свежий, по-утреннему прохладный ветерок гулял в комнате. Елена проснулась от ощущения чьего-то присутствия в своей спальне. Раздалось негромкое сопение.

Она чуть приоткрыла глаза и сквозь ресницы увидела склонившиеся над ней две кудрявые головки. Это были её сыновья-погодки: Коля и Дима, два совершенно одинаковых, словно близнецы, кудрявых «электроника».

Мальчики любили будить маму, но всякий раз делали это по-разному: иногда они терпеливо ждали пробуждения, иногда устраивали перепалку на кровати.

Едва слышно прозвучала трель звонка, и мальчики соскочили с постели. Раздался лёгкий топот детских ног. Её слух уловил неясный шум, приветственные возгласы. Так радоваться дети могли только одному человеку – мужу сестры.

Мягко закрылась дверь, и в комнате наступила тишина.

Лена сообразила, что сейчас, наверняка, часов десять. Олег приезжает именно в это время.

Она открыла глаза и несколько минут лежала, глядя в потолок.

Солнце проникало сквозь закрытые жалюзи, освещая небольшую уютную комнату стройными полосками света. Такие же полоски дрожали на потолке.

На полу лежал паркет, стены были окрашены в золотистый цвет, в центре стоял круглый деревянный стол. Большое количество дерева в спальне было прихотью Лены. Даже в пасмурную погоду её комната была радостной и приветливой.

В летнюю жару дерево создавало дополнительное тепло. И у нашей героини всегда был повод сбежать в прохладную квартиру на Знаменской от духоты родительского дома на Ново-Слободской.

Ночью было душно. При закрытом окне уснуть было невозможно, при открытом – мешал гром. Половину ночи молодая женщина промаялась бессонницей и только к утру, когда затих шум дождя и исчез блеск молний, забылась беспокойным сном.

Приснился ей странный сон, будто она шла по извилистой степной дороге. Навстречу ей медленно двигались незнакомые люди. Молодая женщина останавливалась и спрашивала их о том, как пройти в незнакомый город. Ей очень хотелось попасть туда, куда не знала сама. Как в любом сне: желания и поступки были непонятны.

Вдруг среди незнакомцев Елена увидела недавно скончавшуюся подругу. Покойная приблизила к ней неестественно бледное лицо и шёпотом пообещала проводить в незнакомый город. Длинные белые волосы шевелились, хотя она понимала, что во сне царило полное безветрие. Голубые глаза подруги теперь почему-то были чёрные.

На этом неприятный и странный сон обрывался. Сегодняшнее утро наша героиня встретила в усталом и не совсем здоровом состоянии.

Мгновенно ей вспомнились события минувшего года.

Покойная – Яна Золотарёва – была клиенткой Лены. Она скончалась в конце марта, а с мая снилась нашей героине едва ли не каждую ночь. На сердце легло тревожное и смутное предчувствие.

Своей интуиции молодая женщина привыкла доверять больше, чем разуму. Она была лучшим барометром судьбы. Тревога всегда предвещала беду. И неважно, было ли это настоящее несчастье или небольшая размолвка с близкими людьми. После неприятностей беспокойство проходило, и в душе опять наступала тишина.

С мая ощущение беды не покидало её.

Лена поднялась, подошла к раскрытому окну. Утро вступило в свои права после неспокойной ночи. Солнце стояло высоко, но было ещё прохладно. Во дворе гуляли собачники со своими питомцами. Было свежо и чисто после вчерашней грозы. Утро звало на улицу, пройтись по лужам, посидеть в сквере, покормить гурчащих голубей.

В комнату заглянула мама:

– Проснулась? Доброе утро… Выходи… Дети ждут… Олег приехал…

– С Полиной?

– Она ещё не вернулась, – послышался ускользающий ответ. – Ты же знаешь…

Софья Сергеевна всегда была сердита на младшую дочь.

Потирая плечи руками, Елена вышла из комнаты.

Домашние радостно встречали Олега в холле. Вокруг него суетились дети. Владимир Анатольевич что-то говорил ему, Софья Сергеевна была тут же.

В семье все любили мужа младшей дочери, относились к нему с трепетным вниманием, он был самый желанный гость в их доме.

Всегда и во всём Корсунов был «свой человек», с каждым в семье он находил общий язык. Елена от ребят только и слышала: «Крёстный сказал то, крёстный сказал сё». Отец всегда ждал его, чтобы обсудить последние новости, рыбалку. Мама готовила к его приходу необычные блюда и подолгу беседовала с ним на кулинарные темы.

«Жена ведь не накормит», – ворчала Софья Сергеевна на Полину.

Будь мамина воля, она поселила бы Олега в их квартире.

Он вышел из круга родственников и шагнул к Лене:

– Ну и соня ты! Хочу сегодня взять мальчишек на аттракционы, а ты всё спишь, – сказал он весело, обнимая её за плечи.

– Приветствую тебя. Почему бы и нет?

– Ну что? Возьмём маму с собой? – спросил Олег у босоногих пацанов, скакавших вокруг него.

Они радостно заголосили, выражая своё одобрение.

Такого оборота Лена не ожидала, ей совсем не хотелось сопровождать Олега и детей.

Скорее, в сопроводители куда больше годился её отец.

Она была не скандальной, иногда даже во вред себе. Только бы не было уговоров, разногласий и нареканий. Вот и сейчас с тоской подумала, что придётся ехать на машине Олега. А оттуда – своим ходом.

– Все за стол, Олежек, милый, садись, да… сюда… Вот так… Вкусно пахнет? Конечно, вкусно пахнет! – суетилась Софья Сергеевна.

«Мама, как всегда, в своём репертуаре», – подумала Лена.

– Семеро одного не ждут. Пойди хотя бы умойся, – мать повернулась к ней. – Не заставляй тебя ждать…

– Я готова сесть, куда скажешь.

Семья расположилась в столовой. Сегодня обсуждение было внеплановое: у матери Олега намечалась операция на тазобедренном суставе. Софья Сергеевна вызвалась поехать помочь сватьям. Эта идея пришлась всем по сердцу, в том числе и сватье. Владимир Анатольевич с внуками взялся её сопровождать, потому что «на дочерей надежды не было».

Начало разговора было обычным для Софьи Сергеевны:

– Олежек, Полина не звонила? Нам вот тоже не звонит. Мы волнуемся, а ей хоть бы что… Я вообще не знаю, в кого она у нас уродилась. Вроде все в семье умные, рассудительные… Особенно Леночка: и спокойная, и добрая. А вот, поди ж ты, не повезло с мужем! Полинке бы Кирилла в мужья, вот два сапога пара была бы! Они бы научили друг друга жизни!

Кирилл – экс-супруг Лены. Разговоры о замужестве ей порядком надоели, а тема о бывшем муже вообще была под запретом. Боль от расставания давно улеглась, но любое напоминание вызывало у неё неприятный осадок. Софья Сергеевна часто заговаривала об этом с Олегом, а в последнее время совершенно откровенно осуждала Полину.

– Мама, – предостерегающе произнесла Лена.

– А что? Не так? Скажешь, не подходит Полинке твой Кирилл?

– Мама! – с ударением произнесла молодая женщина. – Здесь сидит муж твоей младшей дочери!

– Мать, ты бы на самом деле оставила эту тему, – выразительно произнёс отец.

– А что не так? Я уже давно говорю: не пара Полина и Олег, – гнула своё Софья Сергеевна.

Лене стало неприятно. Не потому, что мама совершила бестактность, и Олег спокойно это перенёс. А потому, что, возможно, родители догадывались об истинном положении дел.

Корсунов молчал, не сводя с неё глаз. Лене сделалось неуютно под этим пристальным взглядом.

– Завтракайте без меня, – и она поспешила убраться из столовой.

Сегодня Софья Сергеевна была заведена с утра.

Лена понимала, что мама беспокоилась за Полину, поэтому раздражалась из-за каждого пустяка.

Дерзкая, сестра делала что хотела, не считаясь с мнением окружающих. Она неделями не звонила родителям, мужу, вызывая у всех пустое беспокойство. Олег давно привык к выходкам Полины. Поначалу Софья Сергеевна переживала за сохранность их брака, потом махнула рукой на младшую дочь и повела иную линию поведения.

Лена одевалась нарочито медленно. Когда она появилась перед родными, семья уже заканчивала трапезу совершенно спокойно.

– Поешь хотя бы, – проворчала мать на старшую дочь.

Теперь она была за что-то сердита и на неё.

– Не хочется…

Молодая женщина присела за стол рядом с отцом. Напротив оказались сыновья. Она старалась не смотреть на Олега и мать.

Родные обсуждали поездку в Анапу. Было решено остаться на юге до середины сентября.

Лена молчала всё время, пока длились обсуждения.

– К сватьям, – пояснила мать для дочери.

Кроме Корсуновых-старших никаких сватий Софья Сергеевна не признавала.

Её чрезвычайно раздражало спокойствие дочери в отношении сыновей, её мнимая покорность воле родных. Ей казалось, что дочь переложила воспитание детей на них, родителей.

«Что за дети у меня? – раздражённо думала она. – Воспитала эгоистов! Никому ничего не нужно: ни семьи, ни детей! Хотят жить только для себя».

– На месяц точно, – опять пояснила мать, не глядя на дочь.

Она ждала комментариев, но Лена молчала.

Софья Сергеевна обвиняла её в равнодушии к собственным детям. В том, что она не занимается мальчиками, мало уделяет им времени. Глава семьи мечтала, чтобы дочь выбросила из головы все свои психологические тренинги и сидела дома. На этом же настаивал и Олег.

«Верно, их замечания справедливы», – соглашалась наша героиня, но не желала изменять своего поведения.

Вскоре утренняя трапеза была завершена. Потом ещё полчаса мальчишки выбирали одежду, и, наконец, (Лена вздохнула с облегчением) сборы завершились.

Они вышли из подъезда вчетвером: кто не знает, сказал бы – семейная пара. Уже через полчаса в парке Олег и Лена наблюдали, как детишки прыгали на батуте. Избегая солнечных лучей, оба спрятались в тень громадного каштана.

Молодая женщина провела рукой по коре.

Удивительно: всю ночь лил дождь, а кора осталась сухой. Густая крона спасла его от влаги.

Сколько лет этому дереву? Душа её на мгновение замерла, а потом встрепенулась, словно птица. Не меньше пятисот…

Лена огляделась, и на секунду картина перед её взором изменилась: вместо аттракционов она увидела зимний лес и мужчин в старых фуфайках и валенках, валивших старые вековые деревья.

Она не верила в то, что дерево бесчувственно, потому что то, что сейчас увидела, говорило о другом. Ровно шестьдесят три года назад здесь возводили новый район города Эмска, расчищали площадь от леса под постройку. И этот старый каштан чувствовал опасность совсем как человек.

Лена прижалась спиной к тёплому шершавому стволу, ощущая течение его соков сквозь ткань и плоть струями зелёной энергии.

– Здесь харчевня недалеко. Заедем, позавтракаешь? – предложил Олег.

– Последнее время все хотят меня накормить, – ответила она своеобразным отказом.

– Кто это «все»? – недовольно спросил Олег.

Лена не ответила, а сорванцы весело кричали:

– Дядялег, Дядялег! Смотри!

Он помахал им рукой.

– Тебе Полина не звонила? – спросил он.

– Звонила, – машинально ответила она.

Семейный союз Корсуновых дал трещину два года назад. Отношения между супругами были натянутыми. Полина была недовольна мужем, вела себя вызывающе. Олег терпеливо (быть может – равнодушно) сносил её капризы.

– Когда она приедет? – его вопрос её не удивил.

– Сегодня вечером обещала приехать ко мне в «офис».

– Уезжаешь на работу? Во сколько? – спросил он. – Вечером дома будешь?

– Буду в шесть вечера. Надеюсь, с Полиной.

– Я полагал, что ты проведёшь день с нами, – в его голосе явственно чувствовалось разочарование.

Олег был удивлён не очередной выходкой жены, а поведением свояченицы.

– К сожалению, у меня важная встреча.

– Каждую неделю у тебя «важные встречи», – иронично произнёс он.

– Что-то не так? – спросила она, не глядя на него.

– Последний год ты сама не своя! Родители правильно тебе говорят: ты отдалилась от семьи!

– Им просто непривычно, что я работаю в полную силу.

– Вместо того чтобы провести день с детьми, ты идёшь на какие-то встречи! – раздражённо говорил он. – Никакая работа не может заменить детей! И что у тебя за работа? До добра не доведёт такая работа! Я понимаю, если бы ты занималась чем-нибудь серьёзным. Ты знаешь – я всегда готов тебе помочь.

– На нужные мне встречи, – Лена не хотела продолжать разговор.

– Теперь с Полиной? – он усмехнулся.

Она поняла намёк Олега.

– И с Полиной тоже.

– Хорошо, – произнёс он после минутного молчания. – Езжай куда хочешь, пропадай, как обычно, на сутки-двое!

– Олег, ты же знаешь, я работаю!

– Что за работа такая?! – возмущённо повторил он, но тут же взял себя в руки. – А, впрочем, как знаешь…

– Послезавтра, будь добра, явиться вовремя, – уже спокойно произнёс Корсунов. – И без опозданий, пожалуйста.

– Олег, не сердись. И про опоздания ты зря сказал, – Лена была сама женственность. – Однажды перепутала дни недели, что ж поделать… Такое с каждым может случиться.

– Хорошо-хорошо. Я сегодня заберу мальчишек в деревню? Вечером к семи часам мы вернёмся, – Олег решил заключить мировую.

– Они тебя сегодня заиграют, – благодарно улыбнулась она.

– Ну что ты… Мне они радость доставляют, – он посмотрел в их сторону и повторил. – Ты даже не можешь представить себе, какую радость… Побудешь с нами? Хотя бы час-полтора? Потом я отвезу тебя.

– Ну что ты! Это же другой конец города! – Лене хотелось быстрее добраться до своей машины.

– Никаких вопросов! Слышать ничего не хочу! – он не смотрел на неё.

Она вздохнула. Придётся согласиться на его помощь в ущерб себе. А то, чего доброго, опять начнутся упрёки.

Молодая женщина была чуть выше него. Высокая, худощавая, тонкие запястья и щиколотки; густые, пепельного цвета кудри увивали миловидное лицо, – волнистые у корней, на спину спускались каскадом мелких тугих колечек.

Олег – крепкий, коренастый мужчина, смуглый, нос с горбинкой, серые глаза. Не красавец, но что-то было в его внешности притягательное.

Полине нравились красивые богатыри. Олег со своей необыкновенной внешностью был не в её вкусе. Однако лёгкость обеспеченной жизни сманили сестру.

«Надо же, четыре года прожили вместе», – думала Лена.

Русоволосый, с проседью на висках, Олег казался ей даже красивым. Он знал, что свояченица разглядывает его, поэтому произнёс, не поворачивая головы:

– Постричься пора? К приезду Полины?

– Ты выглядишь безупречно, – был ответ.

Она протянула руку и смахнула какую-то мошку с его руки.

– Тебе нравится? – он повернулся, и его взгляд скользнул вниз на губы молодой женщины.

– Ты мне любой по душе…

– Замуж бы за меня пошла?

– Я «замужем» за сестрой! – улыбнулась Лена.

Он отвернулся и махнул рукой мальчикам:

– Ну-ка! Живей слезай! Брату помоги! Быстро обуваться!

…Сбежав от Олега, наша героиня прибыла в свой «офис» на улице Знаменской.

«Офисом» была трёхкомнатная квартира на третьем этаже новой «восьмиэтажки», в тихом и зелёном районе города. В отличие от отчего дома, в окна которого коптило солнце, в окна квартиры на Знаменской стучались ветви старого дуба.

Это был подарок Олега, но знай он, к чему приведёт его доброта, не стал бы проявлять её столь откровенно.

На окнах стояли решётки. Их поставили после того, как одна из подопечных бросилась с балкона. В гостиной стояли деревянные стеллажи, заставленные картонными папками. Их было уже далеко за сотню. Там хранилась странная информация о клиентах: в подшивках были скреплены рисунки, сделанные углём или карандашом.

У Лены была удивительная особенность: она мыслила образами, которые наносила на бумагу. Спустя несколько лет молодая женщина, глядя на рисунок, могла рассказать всё до мельчайших подробностей о той или иной ситуации с клиентом.

В этой же комнате стоял компьютер, на котором она работала.

Приёмный кабинет представлял собой небольшую комнату, выполненную в зелёных тонах. Из мебели было только самое необходимое: журнальный столик, два кресла, небольшой низкий диванчик. На стенах гостиной и рабочего кабинета располагались картины хозяйки «офиса».

Третья комната была жилой. Долгое время Лена не пользовалась ею.

Убедив себя в том, что дети не нуждаются в её заботе, и постоянно жить на Ново-Слободской не имеет смысла, – приспособила эту комнату под спальню. В «офисе» можно было прожить не месяц и не два.

…Воскресенье был выходной неприёмный день, но наш психолог запланировала несколько дел.

Во-первых, по просьбе Светланы Богдановой была назначена консультация её дочери.

Во-вторых, сегодня она встречала Полину, которая должна была прибыть в четыре часа пополудни.

В-третьих, ей хотелось навести порядок на рабочем месте.

В «офисе» давно не проводилась уборка: стёкла были мутные, в воздухе парили пылинки, ковёр был запачкан раскрошившимся углём. Последнее стало настоящей неприятностью для хозяйки квартиры. Мало того что уголь трудно удаляется с коврового покрытия, так ещё одна из клиенток разнесла его по полу. Вот, совершенно отчётливый след от мужского ботинка…

Лена перестала исследовать полы в квартире и выпрямилась.

«Кто из клиенток мог ходить в мужской обуви, да ещё по коврам? Да… Кажется это была Нина, спортсменка-баскетболистка. Только она может носить кроссовки сорок третьего размера. Хотя Нина была месяц назад… Боже мой, какой свинарник! Надо же было так запустить квартиру! – подумала она. – Хотя бы не нужно перебирать и перекладывать бумаги… Достаточно вымыть окна и вычистить ковры».

В отношении документов наш психолог соблюдала строжайший порядок, всё было разложено по папкам и полкам.

Убираясь в комнатах, она тщетно искала записную книжку, где были записаны телефоны и адреса клиентов. Книжке было несколько лет, это, пожалуй, был самый ценный её документ. Мысленно Лена ругала себя за то, что не перенесла клиентскую базу в компьютер.

Молодая женщина совершенно отчётливо помнила, что ещё в четверг положила блокнот в сумку и не выкладывала его оттуда до субботы. В сердце закралось смутное подозрение, что книжку просто-напросто осторожно изъяли из её вещей.

Лена стояла в комнате несколько секунд, раздумывая над этим фактом, затем вышла в коридор и открыла входную дверь. Закрыла, опять открыла, повторила вновь.

Ещё три недели назад петли громко скрипели, а сейчас дверь открывалась плавно и бесшумно.

* * *

Богданова – особа тридцати трёх лет. Худощавая, рыжеволосая, большие голубые глаза: очень светлые, почти прозрачные; прямой нос, тонкие губы. Светлана была бы очень привлекательной, если бы общее впечатление не портили нервозность, несдержанность и торопливость. Она была многословна: на каждый вопрос у неё был ответ, на каждый ответ – несколько указаний.

Разница в возрасте между ней и дочерью была восемнадцать лет.

Светлана рано вышла замуж, бросив учёбу в самом престижном вузе города. Шестнадцать лет не работала, всё свободное время проводила вне дома.

Богданова привозила ровно в 14:00 свою дочь Татьяну. Первое время она срывала сеансы, доводя дочь до слёз. На третьем занятии Елена с трудом выпроводила её из «офиса».

Светлана забила тревогу из-за изменившегося поведения дочери. Будучи спокойной и сдержанной, девушка неожиданно повела себя грубо и вызывающе. «Прямо со злобой на меня кидалась», – шёпотом пояснила Светлана при первой встрече.

Таня стала сильно заикаться, хотя никогда не страдала этим изъяном. Будучи в прошлые годы отличницей, закончила девятый класс троечницей по литературе, истории, иностранному языку. Таня стеснялась отвечать у доски, заикалась, а то и вовсе теряла дар речи.

На первом занятии Лена предложила заняться тренингами самой Светлане, но та наотрез отказалась. Дети являются зеркальным отражением родителей, проблемы родителей – это проблемы детей. В семье Богдановых царил полный хаос, поэтому было необходимо работать с родителями, а не с ребёнком. Лебедева пыталась объяснить это Богдановой-старшей, но та лишь вспылила.

Таня Богданова, пятнадцати лет, была уже не угловатым подростком, а рослой и вполне оформившейся девушкой. Она была выше матери на голову. Ей можно было дать на первый взгляд лет восемнадцать-двадцать. Если бы не совершенно детское некрасивое личико. Длинные рыжие волосы, заплетённые в косу. Курносый нос в веснушках, небольшие серые глаза. Грустные глаза.

– Я тоже носила в юности косы, – сказала ей Лена на первом занятии. – Однажды мне один старый дед сказал, что дурно воспитанные девочки не носят кос.

– Почему сейчас не носите?

– Мама разрешила отрезать, – улыбнулась она.

– Мне мама тоже не разрешает стричься.

– А тебе хочется?

– Да. Мне хочется быть другой. Я в «инете» делала тест, какая причёска мне подойдёт…

– И какая же?

– А такая! Как у Вас.

Таня в гости не ходила, с ребятами не гуляла. Гостей к ней не пускали, оттого мало кто хотел дружить с девушкой. Она никогда не выезжала к дедушкам и бабушкам без присмотра родителей. Родители Светланы жили своей жизнью, им было не до внучки. Бабушка и дедушка со стороны отца боялись приглашать Таню в гости из-за дурного нрава снохи.

Плохих привычек у подростка не было, и в этом была заслуга родителей. Слишком большая заслуга. Чтобы оградить дочь от дурного влияния улицы, родители полностью ограничили её свободу действий. В школу отвозил на машине отец. Забирала оттуда мама и отвозила в музыкальную школу. Подруг у неё не было, за исключением соседки по парте в классе и в музыкальной школе.

У Тани совершенно не было движения. Только часы постоянного сидения за партой, фортепиано и за компьютером.

Они беседовали на разные темы. Лена быстро нашла с ней общий язык, верно нащупывая дорогу к её переживаниям.

Поначалу девушка говорила немного заикаясь. Спустя некоторое время, освоившись, заговорила вполне свободно и внятно. В жизни Богдановой-младшей было мало событий, поэтому рассказывать той было почти нечего. Она не ходила к друзьям и подругам, никогда и никто не приходил в гости к ней. Это была домашняя девочка.

Домашняя игрушка.

Единственным увлечением было онлайн-общение. Пожалуй, это был самый занимательный эпизод в её жизни.

В это воскресенье было седьмое и последнее занятие с Богдановой-младшей.

Таня сидела с отсутствующим видом, глядя в окно. За окном старый дуб шевелил листьями под лёгким дуновением ветерка. На полу играли солнечные зайчики. Как только стихал ветерок, зайчики становились неподвижными.

– Тебе нравится сидеть в Интернете? – спросила Лена.

– Нравится. Я почти не выхожу на улицу. А когда включаешь «комп», будто весь мир перед тобой, – Таня оторвалась от окна и повернулась всем корпусом к собеседнице.

– Захочу попасть в Америку – и попаду. У меня даже там есть друзья, – с гордостью добавила она. – Я всегда общаюсь через ICQ.

– У тебя много виртуальных друзей?

– Много виртуальных приятелей, а друг один, – поправила Тан я.

– Что именно нравится тебе в Интернете?

– Я постоянно сижу на форуме «Верные братья». Там очень интересно, много тем для разговоров. И все будто свои, – немного оживилась девушка.

– А твоего друга как зовут?

– Андрей, – Таня опустила взгляд на дрожащих солнечных зайчиков.

– Давно ты с ним дружишь?

– Год. Я очень привязана к нему, очень люблю. Если бы не он, даже не знаю, как я вообще жила бы.

– А в чём выражается твоя привязанность? Ты часто с ним видишься?

– Нет, – Таня смутилась. – Он живёт в Питере. Честно говоря, я его в глаза ни разу не видела. Видела только его фотографию. Но он самый лучший человек на свете! Самый добрый, самый умный, самый хороший! Мой друг! Он приезжал в прошлом месяце ко мне, в Эмск. Но мы так и не увиделись. Из-за моих родителей.

На её лицо набежала тень.

– Это твой парень? – спросила Лена.

На секунду Таня запнулась.

– Да. Он мой парень. А я его девушка.

– Удивительно… Тебе здорово повезло, что ты нашла дружбу, да ещё такую долгую и крепкую!

Таня помедлила, внимательно глядя на Лену. Было видно, что девушка не совсем поверила в искренность психолога. Но, видя прямой взгляд молодой женщины, успокоилась.

– Ты подолгу находишься онлайн? – несколько секунд спустя спросила Лебедева.

– Часа четыре-пять перед сном. Мать думает, что я делаю уроки.

– А ты уроки совсем не делаешь?

– Нет, делаю, только очень быстро. Ненавижу уроки! Ещё и музыкальная школа! – я её терпеть не могу. Она отнимает у меня много времени… Как только наступает шесть вечера, я сразу сажусь за «комп»! У нас договорённость: мы все выходим в «инет» в шесть!

– А виртуальные приятели из Эмска у тебя есть?

– Да полно!

– И все сидят на «Братьях»?

– Все. Я на другие форумы не хожу.

– Сколько лет твоим друзьям?

– Я же сказала: приятелям, – поправила Таня. – По-разно му… Есть совсем старый – ему шестьдесят лет. Много моих ровесников.

– А уроки когда успеваешь делать?

– Уроки? В промежутках между письмами, – улыбнулась Таня совсем как взрослая женщина. – Школа мне не нужна. Ненавижу школу… Когда мне исполнится восемнадцать, я уеду в Питер к Андрею.

– А сколько лет Андрею?

– Восемнадцать.

– А что за человек этот парень Андрей?

– Он спортсмен. И много путешествует! Он музыкант, но никогда не учился в музыкальной школе, – с гордостью ответила девушка.

– А какой же он музыкант без музыкальной грамоты? – удивилась Лена.

– А вот так! Самоучка! Он присылал мне музыкальные файлы, и я сама слышала, как он умеет играть.

– Почему же ты не хочешь учиться в музыкальной школе? У вас столько общего!

– Потому! Ему нравится рок, а я должна учить какую-то классику!

– А почему именно в восемнадцать?

– Я буду совершеннолетняя! Никто не посмеет меня оставить взаперти! Мне мать всё время говорит: вот будет тебе восемнадцать – делай, что хочешь!

– А почему она так говорит?

– Потому что я не хочу учиться! А она говорит, что хочешь не хочешь, а закончить надо. А я ненавижу музыкальную школу!

– Родители знают о твоём увлечении?

– Догадываются. Но я «асю» закрываю на пароль.

– Ни дня не могу без его писем, – продолжала Таня. – Я всё время думаю только о нём. Напишу ему обо всём, что случилось за день, посоветуюсь, так намного легче становится. Я очень хотела с ним увидеться в апреле!

– Ты никогда не советуешься с мамой?

– Нет. Никогда. У неё свои проблемы, – глаза Тани потемнели.

– От чего тебе легче становится?

– Андрей ни разу не обманул меня. Он любит меня. От этого и легче. Он даже приехал сюда из-за меня!

– А отчего тебе трудно?

– Не знаю, – резко ответила Таня.

Было видно, что ей хочется поговорить о далёком друге и его приезде.

– Он приезжал в Эмск по твоему приглашению? – уступила Лена.

– Нет. Он сам захотел приехать. Просто приехал и всё. Но позвонить он мне не мог, мать забрала телефон. У нас был жуткий скандал, меня даже в школу не пускали, а папе пришлось взять отпуск на неделю. Мать психанула и уехала в Запорожье.

– Родители ругали тебя?

– Нет. Они ругались между собой. У них постоянно какие-то «тёрки». Ненавижу их «тёрки»!

– Кто кого из них упрекает?

– Мать всегда упрекает отца…

– В чём?

– В изменах.

Несколько секунд молчания.

– Почему тебя не пустили в школу? – спросила Лена.

– Мать думает, что я больная, испорченная, меня лучше никуда не выпускать, чтобы я не испортилась ещё больше. А я свободы хочу! Я ненавижу их дом. В следующий раз, когда приедет Андрей, я убегу! – с вызовом сказала девушка.

Таня отвернулась к окну и долго молчала. Лебедева не смотрела на подопечную, но чувствовала, что та беззвучно плачет.

Часы на журнальном столике медленно отсчитывали секунды. Тоненькая стрелка восемь раз сделала полные обороты прежде, чем Лена спросила:

– Таня, а кто такие «Верные братья»?

– «Верные братья»? Это организация такая… У них есть свой форум, – помедлив, Таня обернулась к Лене. Глаза её были сухими, только покрасневшая кожа говорила о пролитых слезах.

– Почему именно «Верные»?

– У «Верных» есть ответы на все мои вопросы…

– А что именно тебе необходимо знать?

– Они обсуждают семейные проблемы, проблемы между парнем и девушкой, проблемы воспитания и образования… Много чего обсуждают… А зачем это Вам?

Глядя в грустные глаза Тани, молодая женщина почувствовала тревогу:

– Я слышала, в Эмске тоже есть такая организация.

О «Верных» наш психолог впервые услышала от Татьяны. По привычке спекулировать на мелких оговорках в разговоре с собеседником, Лебедева сделала вывод о том, что Андрей приезжал в Эмск не только из-за виртуальной подруги.

И не ошиблась.

– Да. У нас тоже есть «Верные братья». Просто о них не принято говорить. К ним здесь относятся несправедливо. Словно они преступники какие-то…

Лебедева насторожилась: «Кажется, здесь не только в маме проблема».

– А почему преступники? По-моему, вполне свободолюбивая молодёжь, – опять чистой воды предположения. – Витрины не бьют, в политике не участвуют, наркотиками не торгуют. Мирные, очень похожие на хиппи. Те тоже витрины не били.

– Нет. Они занимаются умственным трудом, против наркоты и насилия. А кто такие хиппи? – спросила Таня.

– Ты не знаешь, кто такие хиппи? – удивилась Лена.

– Знаю! Я же в «инете» постоянно сижу и всё знаю! – ответила девушка. – Просто Вас хотела проверить.

– Тебе нравятся хиппи?

– Да… Ничего… Только мир не особо хотели изменить.

– Почему «не хотели»? Они пытались изменить мир ненасильственно.

– Наш мир невозможно изменить ненасильственно.

Лебедевой не понравилась последняя фраза подопечной. «Надо бы проверить, кто такие эти «Верные братья».

Во время бесед с психологом Таня почти не заикалась, хотя Лена знала, что это ненадолго. Пока девушка не выйдет за пределы её кабинета.

– Почему ты так часто говоришь слово «ненавижу»?

Лицо у Тани потемнело. Она опять отвернулась к окну.

– Я ненавижу всё! Уроки в школе, учителей, учебники, родителей!

– Почему?

– Потому! Я задыхаюсь с ними! Я даже ночью просыпаюсь, потому что задыхаюсь! Никто никогда не спрашивает меня о том, что я чувствую! Как прошёл мой день! Какие у меня проблемы! Они только занимаются разборками друг с другом! Они запрещают мне всё!

Лена молчала несколько секунд, прежде чем задать следующий вопрос:

– Тебе родители запрещают работать за компьютером?

– Иногда мать ворует провода, чтобы я не сидела за «компом», – без промедлений ответила девушка.

– Почему «ворует»? – психолог поднялась со своего места и медленно подошла к подопечной.

– Потому что! Сначала она просто выдёргивала, когда я «сидела» в «инете». Но сейчас не дёргает. Боится.

– Это называется воровством? – психолог протянула девушке руки, и та доверчиво вложила свои ладошки в её ладони.

– Я же сказала: сейчас она не дёргает. Просто прячет, пока я в школе. А я, как ищейка, потом мечусь по всей квартире.

– А почему она так делает?

– Она меня ненавидит, потому!

Руки у Тани были влажные и холодные.

– У тебя ладошки часто мёрзнут? – спросила Лена.

Таня опешила от неожиданного поворота в разговоре.

– Постоянно. А что?

Последние два года в практике Лены часто встречались подобные случаи.

Ребёнок родителям не нужен.

Они пытаются решить собственные проблемы, манипулируя ребёнком.

Мстят ребёнку за неизжитые комплексы.

Заняты своими проблемами, и времени на собственное чадо не остаётся. Последнее случается уже как правило.

Увлечение Тани «Верными братьями» было следствием её психологических проблем. Одинокая в своих страхах и беспокойстве, загружаемая несоразмерными требованиями родителей, девушка искала выход своим эмоциям. И она нашла их на сайте «Верных».

Богдановы не обращали внимания на дочь, и Таня в повседневной суете была предоставлена себе. Девушка обратилась к Интернету, который содержал далеко не безобидную информацию. Заикание Тани было следствием тяжёлых отношений в семье, агрессивное поведение – следствием увлечения «Верными». Это было предположение Лены Лебедевой, но «Верные» были уже не её сферой деятельности, а решить проблемные отношения в семье – могли и были обязаны только родители самой Тани. Их решение Светлана пыталась переложить на другого человека.

Богданова-старшая явилась, как обычно, в 16:00. Она была явно не в настроении, потому что сразу вступила в сражение с нашим психологом. Она обвиняла её в недобросовестности: что занятия прошли впустую, что деньги выброшены на ветер, что Лебедева никудышный специалист и прочее в подобном духе. Терпеливо дождавшись окончания монолога, Лена предложила ей прийти вместе с супругом. Услышав это, Светлана закричала.

Пытаясь «достучаться» до Богдановой сквозь истеричные вопли, молодая женщина говорила, что работать в этом случае необходимо не с ребёнком, а с обоими родителями.

– Вы погубите собственного ребёнка, у неё не останется сил терпеть, – говорила она. – Девочка может выкинуть такое, от чего Вы сами придёте в ужас!

Светлана ничего не хотела слышать, но, как оказалось впоследствии, она прекрасно усвоила все предположения.

Ругаясь, вытолкала дочь из «офиса», и вышла сама, громко хлопнув дверью.

Лена перевела дух.

Подобная клиентура была редкостью.

Но в бочке мёда иногда встречается ложка дёгтя.

Она сложила рисунки и записи в отдельную папку. Молодая женщина колебалась, куда её спрятать? В дальний шкаф или под журнальный столик, чтобы в случае повторного прихода она всегда была под рукой? Лебедева знала, что Татьяна Богданова больше никогда не войдёт в этот кабинет, но всё же не стала прятать папку далеко в шкаф.

* * *

Полина собственной персоной появилась на пороге её «офиса». Таксист, видя перед собой двух совершенно одинаковых барышень, опешил. Полине нравилось удивление незнакомых людей, видевших их вместе.

– Заносите сюда, – попросила она его.

Лена решила, что сестра может быть «душкой», когда пожелает.

Полина суетилась в холле, незнакомец двигал сумки, переставлял коробки с подарками.

– Спасибо, спасибо, – Корсунова лучезарно улыбалась.

Вскоре вещи были разобраны, и гостья обернулась к Лене, раскрывая свои объятия. Пахнуло пряным ароматом.

Удивительно похожие, они смотрели друг на друга, каждая – словно отражение в зеркале.

– Когда ты поменяешь этот дикий малиновый цвет? – войдя в комнату со стеллажами, произнесла Полина, – это же страшно: принимать клиентов в такой дыре. Они же, в конце концов, начнут здесь реветь, как быки…

Ей не нравился «офис» психолога. Возможно потому, что это был подарок её мужа.

– Это не малиновый, а бордовый… Я принимаю посетителей в зелёной комнате, – оправдываясь, сказала Лена.

– Интересно… как бы ты объяснила пристрастие к цветам? – Полина не собиралась уступать, – я бы сказала, что ты тихоня «понарошку». Или другое объяснение: бордовый нравился твоей распрекрасной Яне! А ты копируешь её привычки и пристрастия!

Лену покоробили её слова, произносимые в сотый раз:

– Может быть это и взаимосвязано, но ты не должна отзываться о ней в подобном тоне!

– Моё право. Она едва не увела моего мужа, – однажды Полина узнала, что Яна познакомилась с Олегом и пригласила его на выставку заезжего известного художника. Это была давняя история, некрасивая и скандальная, о которой Корсунова не уставала напоминать.

«Как будто у вас было что разбивать», – предательски возникла мысль.

Но вслух Лена поторопилась сказать:

– Полинка! Не успела приехать… Почти месяц не виделись! А ты уже нахамила мне. Разве так встречаются родные люди после разлуки?

– Ещё не «нахамила», дорогая, – Корсунова была несносна, как обычно. – Вот тогда твоей Яне нахамила… ну, ладно. Не встречаются с перебранкой любящие сердца после разлуки. Давай-ка распаковывать подарки.

Полине нравилось грубить сестре. Она делала это при каждом удобном случае. Если бы ей сказали, что это проявление враждебности, молодая женщина только равнодушно пожала бы плечами, не понимая, какая враждебность может быть между сёстрами.

После обеда она была в хорошем расположении духа. Удобно расположившись на диване, попросила:

– Включи вытяжку, я хочу закурить.

– Вытяжка в другой комнате, – напомнила Лена. – Перейдём туда?

– Не хочу выглядеть твоим клиентом, – усмехнулась Полина, – открой дверь и включи.

Лебедева молча исполнила просьбу сестры.

– Как Олег? – лениво спросила та.

«Наконец-то вспомнила», – подумала Лена, а вслух произнесла:

– Странно, что ты не знаешь – «как Олег». Неужели ты ни разу за месяц ему не позвонила?

– Мне достаточно того, что ты знаешь… Так как же Олег?

– Как всегда. Выходные провёл с нами, – ответила Лена.

– Лицемер, – равнодушно произнесла сестра.

– Ты его не любишь, Полина… А ведь он не заслуживает такого расчётливого отношения.

Корсунова подалась вперёд, пытливо глядя в глаза сестре.

– Помилуй меня! Это ты говоришь о моём расчёте? А как быть с твоим?

– Я не притворяюсь, и тем более ни на что не намекаю. Мне тема замужества даже в голову не приходит…

– Когда-нибудь придёт. Не хотелось бы в отношении меня… Хотя, быть может, я и ошибаюсь? Нет… ты великая притворщица…

– Полина, я говорю о тебе, – краска залила лицо Лены, – о твоём несправедливом отношении к мужу.

– А что ты его выгораживаешь-то? Кровного родственника так не выгораживают… Обычно помалкиваешь, а сегодня тебя как прорвало?!

– Я говорю о привязанности.

– Мне это с детских лет твердили! Поэтому я не способна ни на любовь, ни на привязанность, – отрезала Полина.

– Ты потеряешь мужа…

– Ты прекрасно знаешь, по чьей вине я могу потерять мужа, – молодая женщина откинулась на спинку дивана.

– Ты потеряешь его только по своей вине, – Лена сказала твёрдо, смущение исчезло. – Он не тот человек, который будет терпеть твои выходки!

Твёрдость сказанных слов переменили желание Полины поссориться.

– О! Ещё как будет! Мужчины ненавидят слово «развод». Для них слова «развод» и «казнь» одинаковы по смыслу, – уже спокойнее ответила она.

– Если бы у вас были дети, возможно, всё сложилось бы по-другому?

– Проблема не во мне…

– Когда женщина любит мужа, она хочет иметь от него детей. Я вижу, как Олег относится к детям…

– Олег так относится к твоим детям, – ответила Полина. – Но ты права… Я не хочу иметь детей.

– Он любит тебя, сестрёна. Не нужно отбрасывать человека.

– Ты действительно не лицемеришь? – Полина внимательно посмотрела на сестру. – Любить можно только родителей, ребёнка, свою родную кровь. Всё остальное – придуманная самим человеком мишура. А что Олег? Олег просто лицемер, я уже тебе об этом сказала.

– А привязанность возникает в любом случае и потом превращается в своеобразное чувство. Почти любовь, – не унималась Лена. – И будь ты ласковее с ним, его отношение к тебе переменилось бы.

– Ну что ж… Чему быть, того не миновать… Если суждено расстаться – расстанемся. Как родня мы всё же сохраним отношения. Он приходится крёстным отцом твоим детям, и вряд ли оставит вас, – Корсунова откинулась на спинку дивана.

Лебедева хотела возразить, что все семейные конфликты содержали долю расчёта самой Полины.

– Зачем обсуждать мою жизнь? – перебила её мысли сестра. – У тебя есть широкий фронт клиентов, с которыми ты можешь обсудить любую проблему? Вот и обсуждай! А я в твоих рекомендациях не нуждаюсь. Забудь об этой теме.

– Да… Кстати… Ты позволишь мне сегодня ночевать здесь? – добавила она.

– Оставайся, – Лена неопределённо пожала плечами. Ей совсем не улыбалась эта идея.

– А ты мне ключики не оставишь? Я, наверняка, не один раз воспользуюсь твоей добротой, – Полина «кусала не по локоть», а «по плечо».

– Сколько раз ты будешь ночевать?

– Тебе что? Небось, жалко для сестры ночлег предоставить? – та сразу пошла в атаку. – Какую-то мошенницу Золотарёву оставляла, а родному человеку отказываешь?!

– Не отказываю я тебе, оставайся, пожалуйста, – раздражённо ответила Лена. – Я оставлю тебе ключи, а запасные возьму у родителей! Пользуйся на здоровье…

– Как родные? – Полина сразу успокоилась. Этот вопрос был высшей степенью благодарности за разрешение пользоваться «офисом».

– Ты должна была в первую очередь спросить меня об этом, – укоризненно сказала Лена.

– А что говорить? Если бы что-то дурное случилось, так ты в первую минуту всё мне выложила!

– Полина, ты, как всегда, несносна!

– Зато ты, «как всегда», святоша! Родители, небось, опять тебя поучали? – Корсунова зевнула.

– Опять.

– А ты, конечно же, молчала?

– Берегла твои силы, – натянуто улыбнулась Лена.

– Я приехала – кидаюсь грудью на амбразуру. Хотя, конечно, желалось бы другую амбразуру, – пробормотала молодая женщина.

* * *

Чтобы продолжить правдивый и ничем не приукрашенный роман, уважаемый читатель, нам придётся точнее определиться с характерами непридуманных персонажей.

Елена Лебедева и Полина Корсунова приходились друг другу родными сёстрами. Они были не просто сёстры, они были близнецы, как две капли воды похожие друг на друга.

Лебева была натурой весьма противоречивой, считала, что достигла в жизни того, к чему стремилась, кроме одного: крепкой семьи. В двадцать лет она вышла замуж за человека недостойного и несерьёзного. Пробыла замужем три года, успела произвести на свет двоих детей, разойтись. После развода с супругом она замкнулась в себе, долго избегала знакомств с мужчинами. Дети тяготили её, хотя смысл жизни она видела в них. Лена приступила к трудовой деятельности, когда Диме – младшему сыну – было всего полгода. Подсознательно она желала создать полную семью, но человек, с которым ей хотелось бы жить, ей не принадлежал.

Большое влияние на неё оказала Яна Золотарёва, с которой она общалась последнее время вплоть до смерти той в 2010 году. Яна была человек лёгкий, деятельный, в противоположность флегматичной Елене. Молодые женщины иногда бывали на различных мероприятиях, иногда, по мнению родных, весьма сомнительного толка. Лена, и раньше мало уделявшая внимания семье, в последний год вовсе забыла свои прямые обязанности.

Лебедева очень любила детей, но полагалась в их воспитании на родителей. Она привыкла к тому, что о мальчиках заботятся, и в её опеке дети не нуждаются. Всё же ей удавалось совмещать семейные дела и рабочие, притом уделять время досугу. Последние три года она больше времени посвящала работе, нежели семье. Елена была типичным образом российской женщины XXI века.

Психологические тренинги и многочисленные клиенты были для неё ценнее семьи. Она вела частную практику: в общении с людьми чувствовала себя как «рыба в воде». Лена начала консультировать ещё студенткой, семь лет назад в одном из центров социальной работы. Её первыми посетителями были подростки 13–16 лет и их родители. Несмотря на молодость и неопытность, люди шли к ней охотно. Благодаря редкой интуиции она быстро находила пути решения проблем. Её собственный метод сформировался благодаря природным способностям, а не постоянной практике или научному методу. Ирония судьбы состояла в том, что она работала над чужими проблемами и комплексами, не в силах освободиться от своих собственных.

В двадцать четыре года она уже имела собственный психологический «кабинет». Круг клиентов расширился, и практика начала приносить стабильный доход. Но в плане личностного роста она осталась на прежнем уровне.

За небольшим исключением, сегодняшними её клиентами были барышни среднего возраста. Это были друзья клиентов, клиенты клиентов, соседи клиентов, – в общем, одни и те же лица. Всё зачастую сводилось к тому, чтобы просто выслушать, посочувствовать, подсказать решение проблемы. За последние три года не возникало сколько-нибудь интересных ситуаций, требовавших выхода энергии, работы ума, движения сердца.

Её сила была в том, что она хорошо чувствовала людей и напрямую использовала эту способность. Слабость её состояла в том, что она была слишком эмоциональна и впечатлительна. Эту слабость Лена старательно прятала. Так старательно, что со стороны она казалась особой осторожной и холодной.

У неё был странный вкус: одевалась она скромно, носила вещи удобные, но не модные, косметикой не пользовалась, украшений не носила, не развлекалась и не путешествовала. «Синий чулок» и «тихий омут», – называла Елену её родная сестра. Эти термины противоречат друг другу, но их можно назвать верными в отношении нашей героини. «Тихим омутом» был её характер, «синим чулком» – внешность.

Взгляд её был задумчивый, словно она находилась вне данного времени и места. Собеседник, видя этот взгляд, прерывал беседу. Казалось, молодая женщина забылась и думает о чём-то своём. Однако это было обманчивое впечатление. Лена относилась очень внимательно к словам и поступкам людей.

Ей было всего лишь двадцать семь, но она давно сосчитала и набавила себе лишних три десятка годков.

…Полина была младшей сестрой Елены.

– Почему «младшая»? – всегда удивлялась она. – Ну, если только на пять минут…

Эта молодая особа была полной противоположностью своей сестре. В детстве родители пытались поддержать в детях здоровый дух соперничества. Он сослужил недобрую службу, влияние которой ощущалось впоследствии на жизненном пути дочерей. На первый взгляд их характеры были полностью противоположные. Но внимательный наблюдатель сразу находил в их поступках и действиях одинаковую линию поведения.

Стремление быть непохожими друг на друга проявлялось с детства. Со школьных времён сёстры демонстрировали противоположность целей и действий. Лена была «отличница», Полина «двоечница». Лена – тихая и послушная дочь, Полина – трудный подросток.

Корсунова – высокая, стройная, осанистая молодая женщина: серые глаза, миловидное лицо, пышные кудри. Взгляд Полины был гордым, держалась она вызывающе, с чувством превосходства по отношению к окружающим. Это отношение к миру сложилось ещё в подростковом возрасте, но тогда было защитной реакцией против взрослого окружения. Со временем «ершистость» переросла в «стервозность».

У неё было кредо: ничего не отдавай без борьбы! Тот, кто хотел попросить её об услуге, должен был быть готов к тому, что результат этой просьбы окажется золотой.

Настроение у Полины часто менялось, как небо в ветреный облачный день. То она радовалась и смеялась шуткам, то становилась мрачна, как грозовая туча. Но это была только видимость. Более стабильного характера, чем у Полины Корсуновой, не было ни у кого в семье Глуховых.

Полина отличалась совершенной непредсказуемостью, её поступки нельзя было предугадать. В её спокойствии мог таиться вулкан эмоций. Если Лена старательно прятала в себе чувства, то Полина смело обнажала их.

Корсунова не знала трудностей и тягот, шагнув из тёплого и заботливого родного гнезда в другое теплое гнёздышко. Незнание жизненных трудностей укрепило в ней большое самомнение. Полина почувствовала вкус обеспеченной и лёгкой жизни, выйдя замуж за Олега.

Окружающим казалось, что молодая женщина проводит время праздно и без пользы. Она не пыталась открыть для себя новые занятия или привить нужные умения и навыки. Единственное качество отличало её – настырность, которую окружающие принимали за волю.

Полина очень любила путешествия, но в поездки всегда отправлялась одна. В какие приключения попадала молодая женщина – оставалось только догадываться; она всегда возвращалась свежая, отдохнувшая, умиротворённая.

Дух противоположностей оживлял эти милые лица по-разному, и внешность обеих женщин неуловимо определялась отличием. Меланхолия Елены наложила отпечаток тихой грусти на её лицо. Страстность темперамента Полины светилась внутренним огнём, отражавшимся кошачьим блеском глаз.

Сёстры тянулись друг к другу, каждая втайне восхищалась другой. Полине нравилась мягкость, уступчивость, женственность сестры. Хотя от жизненных трудностей характер Елены закалился, всё же ей было далеко до жёсткого нрава Полины.

Лебедева завидовала умению Корсуновой правильно использовать любую ситуацию в свою пользу. Молодая женщина не умела рассчитать свои поступки, скорее, она определяла их интуитивно.

Полина логически выстраивала последовательность действий на «десять шагов вперёд». В каждом «шаге» она находила своё преимущество. Корсунова была реалистка, «твёрдо стояла на земле», больше доверяла своему разуму, чем интуиции.

Очень артистичная, она умела предугадать мотивы поведения людей, но не события. Лена, напротив, обладала редким даром интуитивно опережать события или видеть дела давно минувших дней. Она, как губка, впитывала информацию от другого человека: начинала жить его жизнью, думать его мыслями, при этом оставаясь спокойной и верной самой себе. Это было настоящим ясновидением в самом редком его проявлении.

Полина умела «держать язык за зубами», никогда не делилась своими секретами, никогда не сообщала о своих возможностях, поэтому её поступки часто были непонятны для окружающих. Она в точности копировала жестикуляцию, интонацию собеседника в разговоре, улавливала смысл в самых мелких телодвижениях, выражении глаз.

«Ниро Вульф с радостью обменял бы личного агента Арчи Гудвина, знай он Полину в своё время», – думала Лена.

«В тебе живёт великая актриса», – говорила Софья Сергеевна младшей дочери.

«Искренняя лгунья», – комментировал поступки своей супруги Олег Корсунов.

Несмотря на стремление быть разными, сёстры ощущали себя единым целым. Это единение, созданное самой природой, проявлялось постоянно: они дополняли друг друга в характере, одновременно чувствовали радость и грусть.

При различии характеров окружающие часто путали их из-за артистичного характера Полины. Корсунова любила пошутить и часто представлялась сестрой; шутила она довольно убедительно, однако только чуткое и любящее сердце могло распознать эти недобрые шутки…

Эта шутка четыре года назад обернулась в весьма интересную историю. Лебедева как новый работник устроилась в фирму Олега Сергеевича. Корсунову очень понравилась молодая женщина, он пытался ухаживать, но это были бесполезно потраченные усилия и время: на тот момент Лена была замужняя женщина.

Совершенно случайно Олег встретил Полину, и она, быстро смекнув, выдала себя за сестру. Разумеется, кроме Полины никто не знал тайны, и для Лены явилось полной неожиданностью отношение к ней генерального директора ООО «Клеймо мастера».

Холодность Елены днём и Полинкина страстность вечером сыграли для Корсунова роковую роль. Для Лебедевой эта история едва не окончилась увольнением. И так бы всё и произошло, если бы в офис при всём параде не явилась младшая сестра.

Это было похоже на появление Клеопатры перед Цезарем. Олег Сергеевич был сражён наповал. Две совершенно одинаковые молодые женщины предстали перед взорами окружающих. Всё окончилось благополучно для обеих. Впоследствии Полина и Олег решили объединиться в семейный союз, а Елена получила возможность работать в фирме Олега и заниматься психологическими консультациями.

Схожесть молодых женщин вскоре перестала быть для Олега удивительной, и со временем он убедился в их огромном различии. Душа его тянулась к Лене, он видел в ней идеал женщины. Её мягкость обезоруживала его. Олег даже немного боялся её и очень сильно боялся за неё.

Полина была часть жизни, привычка; как печень – она есть, без неё невозможно жить, она иногда болит после праздников, но без неё никуда. Полина была дорога для Олега в прямом смысле этого слова. Корсунов так много вложил в жену денежных средств, душевных сил, головной боли и переживаний, что расстаться с ней было, что лишиться «Клейма мастера». Между Олегом и Полиной существовало много недомолвок и обид. Семейные проблемы тщательно прятались перед семьёй: Олег страшился потерять Лебедевых, Полина боялась огласки своих непорядочных действий.

Сначала они ждали детей, возможно, это смягчило бы сложные характеры супругов. Но детей не было, потом в семье начался разлад, и вскоре Олег забыл о желании изменить отношения с женой. Он был влюблён в свояченицу и его устраивали её дети, к которым он относился словно к своим кровным.

Корсунов был состоятельным и состоявшимся человеком. Придя к сорокалетнему рубежу, он мог с уверенностью сказать, что стал «хозяином жизни». Занимался Корсунов сдачей недвижимости в аренду и подрядными работами, торговлей строительными материалами. Был талантлив, умён, образован. Бухгалтерия, юриспруденция, строительство, – во многих сферах деятельности он разбирался с точностью опытного специалиста. У него были качества, присущие благородному и благодарному жизни человеку, исключающие мелочность в отношениях.

Олег был из рабочей семьи, начал свою карьеру с нуля и достиг престижного положения своим трудолюбием и упорством, «знал цену копейке», поэтому в поведении с окружающими его людьми был прост. Надменность и высокомерие были чужды его нраву. Но отчего-то данные качества характера, столь редкие в наше смутное время, были предметом раздражительного отношения к нему его супруги.

Лена была привязана к Олегу и чувствовала огромную благодарность за всё. Она понимала, что многим в жизни обязана этому человеку.

Её часто занимали размышления о семейной жизни Корсуновых. Отчасти оттого, что родители делали непонятные намёки, а иногда даже супруги Корсуновы вели себя двусмысленно.

Иной раз Лене казалось, что Полина не любит мужа. Иногда – что Олегу не нужна Полина. Часто эти мысли она гнала прочь, стыдилась их, оправдывала себя и сестру, в результате всегда приходя к единственному выводу: будущего у Полины и Олега не будет.

Вспоминая перипетии своей жизни, она размышляла о том, что не могла в тот момент быть с Олегом. И тут же противоречила сама себе: «Не будь она такой «правдолюбкой», возможно, не Полина была бы Корсуновой».

Лебедева гнала эти мысли, не желая признаваться, что ей приятны внимание и привязанность к ней Олега.

В треугольнике непростых семейных отношений двух сестёр в самом удобном положении был Олег Сергеевич. Корсунова устраивало быть мужем Полины и крёстным отцом детей Елены.