Читать книгу Калевала-2010 - Оксана Гаспарянц - Страница 6

Владимир 14 июня 2010 в 10:30

У Вас «стервозные» глазки… Но, тем не менее, меня к Вам тянет.

Елена 14 июня 2010 в 10:30

Я далека от образа «стервы».

Владимир 14 июня 2010 в 10:30

А какой образ Вам к лицу?

Елена 14 июня 2010 в 10:30

Образ старомодной дамы.

Владимир 14 июня 2010 в 10:31

В моём понимании «стервозность» – не ругательство, а определение для любой женщины, взявшей на вооружение – явно или неявно, желая того или вопреки чему-то – мужскую линию поведения, в основе которой заложена борьба, конкуренция, потребность в доминировании и выраженное стремление любыми путями достичь поставленной цели.

Елена 14 июня 2010 в 10:31

С ума сойти! Вот уж воистину! Может ошибочным и будет мой взгляд, но у большинства мужчин понятие «стервозности» своё. И каждый вкладывает в него то, что ему не хотелось бы видеть в женщине. Вот такая «стервозность» точно меня не характеризует. Мой ум далёк от мужского. А Вас, видимо, постоянно окружают подобные женщины.

Владимир 14 июня 2010 в 10:32

Окружали.

Я уже пять лет свободен от конкуренции. Потому что хочешь не хочешь, а соперничать с такими женщинами приходится.

Елена 14 июня 2010 в 10:32

В моём понимании мужчина должен быть умён, а женщина душевна. Умный мужчина в паре с прекрасной душой женщиной – вот идеальный образ.

Владимир 14 июня 2010 в 10:32

А какой тип мужчин Вам не по душе?

Елена 14 июня 2010 в 10:32

Тип – «безответственный дурак».

Владимир 14 июня 2010 в 10:33

А какой – по душе?

Елена 14 июня 2010 в 10:33

Умный. Если есть ум, то всё остальные качества характера, такие как ответственность, понимание и прочие идут как приложения.

Владимир 14 июня 2010 в 10:34

Не могу не согласиться…

Елена 14 июня 2010 в 10:35

«Владимир 14 июня 2010 в 10:31:

…мужскую линию поведения, в основе которой заложена борьба, конкуренция, потребность в доминировании и выраженное стремление любыми путями достичь поставленной цели».

Ваш характер?

Владимир 14 июня 2010 в 10:36

Я не стремлюсь шагать по трупам, так что «любыми путями» не про меня.

Елена 14 июня 2010 в 10:36

Люди меняют иногда свои мнения и методы. Никогда ничего нельзя утверждать на 100 %.

Владимир 14 июня 2010 в 10:36

Вы мне нравитесь. На 100 %.

Елена 14 июня 2010 в 10:37

Вы будете обо мне думать?

Владимир 14 июня 2010 в 10:38

Пока что думал…

Елена 14 июня 2010 в 10:38

Я думаю о Вас больше, чем положено.

Владимир 14 июня 2010 в 10:39

Как Вы это назовёте?

Елена 14 июня 2010 в 10:39

Вы однажды признались, что чувствуете, когда нравитесь женщине. Признайтесь, Вы чувствуете моё отношение к Вам?

Владимир 14 июня 2010 в 10:39

Случай с Вами особый. Я не могу понять: то ли Вы играете со мной, то ли шутите, то ли я Вас действительно чем-то «зацепил»… То ли ещё что…

Елена 14 июня 2010 в 10:40

Мне кажется, что Вы человек жёсткий и расчётливый. Но Вы – многоликий Янус. Настолько многоликий, что даже самые близкие люди иногда не понимают Вас. У Вас есть потаённые уголки души, в которые окружающим не попасть.

Владимир 14 июня 2010 в 10:41

И что следует из сказанного Вами?

Елена 14 июнь 2010 в 10:41

У Вас ко мне смешанное чувство. Вы играете со мной, и в то же время самые потаённые уголки что-то шепчут в отношении меня. Это обычное мужское подсознательное. Вы не видели меня живьём, но у Вас есть симпатия.

Владимир 14 июня 2010 в 10:42

О симпатии я Вам сразу сказал. Почему я с Вами «играю»?

Елена 14 июня 2010 в 10:43

Потому что у всех мужчин разный опыт общения со слабым полом. Мне думается, в отношении женщин Вы избалованы.

Владимир 14 июня 2010 в 10:44

Послушайте, уважаемая Елена, Вы что? – опыты тут ставите? Или Вам нужен объект, который будет слушать Ваши диагнозы? И потом восхищаться Вашими совпадениями?

Елена 14 июня 2010 в 10:45

Вы меня «зацепили».

Меня можно полюбить.

Я же странная.

Владимир 14 июня 2010 в 10:45

Я избалованный и жёсткий. Чем же я Вас зацепил?

Елена 14 июня 2010 в 10:55

С Вашего позволения, мне нужно ехать.

Прошу прощения.

До завтра.

* * *

Подсознание улавливает связь различных событий прошедших и наступивших, связывает их воедино и выдаёт конечный результат в виде тревожного интуитивного ощущения событий будущего, до того момента, когда сознание готово запечатлеть свершившийся факт. В психологии этот феномен носит название «опережающего представления». Однако не все люди обладают этой особенностью.

Наша героиня была поистине талантлива. Она обладала редким даром, который между нами, обывателями, именуется ясновидением. Проявлялся этот дар весьма своеобразно: ей часто виделись сны необыкновенные и правдивые.

Иногда она видела будущее ясно, словно кинофильм, иногда оно было завуалировано.

Иногда она просто знала и не могла объяснить, откуда знает.

Иногда дар отступал от неё, и она просто чувствовала.

Ни о каких спекуляциях на шестом чувстве не могло идти речи, потому что наша героиня понимала, что за всё надо платить. Трагические события чужих людей приносили ей душевную боль, но она нашла выход для негативной энергии. Открыла она спасительный путь совершенно случайно в далёком детстве, взяв в руки бумагу и карандаш.

Говорят, творчество – как езда на велосипеде. Есть люди – сели на двухколёсный механизм и поехали, будто всю жизнь ездили. Есть и пловцы – вошли в воду и поплыли. А есть художники – взяли в руки карандаш – и вот он, талант, налицо. Так и Лена Лебедева, нанеся акварель на бумагу, нарисовала сходу свой первый шедевр.

Ясновидение вскоре проявилось и в творчестве: рисунки оказались такие же правдивые, как сновидения. В отличие от снов, живопись приносила ей несказанное удовольствие, вдохновение, умиротворение, душевный подъём, любовь, доброту.

Рука сама выводила желаемое и представляемое, не надо было задумываться над тем, что необходимо создать на бумаге. Подсознательное само воплощалось в рисунках, порой – в понятных, порой – в загадочных. Эти рисунки были частью её представления о мире, о людях, о наступающих или произошедших событиях.

В детстве наша героиня проживала двойную жизнь: наяву и во сне. В снах она видела себя другими людьми, говорила их голосами, жила их мыслями. Она знала даже тщательно скрываемый их родителями факт: отец Полины и Елены не был их биологическим отцом.

Единственным человеком, кем она не могла быть в своих снах, была сестра. Вероятно оттого, что часто Елена отождествляла себя с Полиной.

Ребёнком она полагала, что предвидение присуще всем людям, но по мере взросления поняла, что это редкость. Она считала этот дар карой, потому что сновидения всегда были правдивыми. А правда часто бывает неприятной, изредка – шокирующей.

Со временем она научилась управлять своими ощущениями, а, работая психологом, – извлекать из них пользу.

По наитию она завела для Сергея и Веры общую папку. Возможно потому, что эти двое не были её клиентами в полном смысле слова, хотя она ощущала в них что-то общее.

Она рисовала лицо Веры в разных ракурсах: в профиль, прямо, даже с затылка. Она рисовала её с другой причёской. Вера носила каре, но Лена сделала её длинноволосой блондинкой.

После короткой встречи с Сергеем Лебедева создала два рисунка. Один – сразу после разговора, второй – на следующий день.

На первом рисунке была запечатлена финка – нож с загнутым вверх кончиком, какие носили в стародавние времена карелы.

На вершине рукояти она нарисовала женскую головку, старательно выводя каждый завиток, каждую кудряшку на голове. Лица отчего-то не получилось, и Лена оставила его «пустым». Ей и в голову не приходило, что в этот момент она стремится запечатлеть себя.

На втором листе бумаги она нарисовала ястреба, схватившего змею. Над ястребом находился гриф, готовый схватить того в когти.

После встречи с Сергеем наша героиня увидела во сне виселицу с семью повешенными. Хуже всего было то, что этот сон повторялся несколько ночей подряд. Молодой женщине приходилось каждое утро рисовать эту виселицу, чтобы освободить свою душу от чужих впечатлений.

После таких снов встречаться с Сергеем у Лены не было никакого желания. Но что-то подсказывало ей, что эти встречи нужны, они часть того грандиозного плана, который именуется судьбой.

Поначалу она немного огорчилась, перепутав время встречи Сергея и Веры. Затем уверила себя в том, что в её интуиции не бывает ошибок. А коль скоро сестра согласилась сыграть её роль, проблема исчезла сама собой.

Молодая женщина знала, что Полина вряд ли откажется от подобного удовольствия. Именно удовольствия, потому что та находила странным капризом (по мнению Лены) представлять себя другим человеком.

На пятницу у Лебедевой были записаны три человека, последний визит был назначен на 16:00 для Веры и Сергея. Полина должна была прийти к сестре в 15:30, как раз после ухода последнего слушателя и перед приходом Веры.

– Итак, я должна выяснить у Сергея, что он хочет от нас. Могу, конечно, предположить, что он пытается дознаться, где Яна оставила банковскую карту на миллион долларов! – рассуждала между тем Полина, – которую ей, наверняка, пожертвовал тот самый богатый иностранец.

– Может, он знает того злополучного иностранца? – по этому поводу Лена не сомневалась.

– Мне бы тоже хотелось посмотреть на эту таинственную личность.

Лебедева с сомнением относилась к предположениям сестры, будто Сергей пытается впутать их в какую-то историю, и считала их игрой её богатого воображения.

После переживаний виртуальной влюблённости она не раз вспоминала об иностранце. Он казался ей кем-то вроде Воланда из булгаковского романа. Лена помнила, что Яна серьёзно увлеклась им, была готова пожертвовать многим ради него. Но нужны ли были эти жертвы ему? Яна была рада беременности, в последние месяцы строила грандиозные планы. После беседы с Сергеем Лена не знала что и думать.

Ровно в 15:30 Полина явилась на Знаменскую-248 в какой-то немыслимой шляпе, в громадных очках, похожая на стрекозу.

– Зачем весь этот маскарад? – поморщилась Лена.

– Как зачем? Я же играю сегодня тебя, – было непонятно то ли Полина шутит, пытаясь таким образом развлечь себя, то ли хочет досадить сестре.

Та наблюдала за реакцией сестры. У неё часто возникало желание вывести её из себя и понаблюдать, как далеко она может зайти в гневе. Но, как обычно, Лена «строила из себя жертву».

Лебедева не успела возразить – раздался телефонный звонок.

– Это Вера… Ей необходимо подняться, – повернувшись к Полине, сказала она.

Та метнулась в другую комнату.

Володарова пробыла в «офисе» несколько минут. После чего обе женщины удалились, а Полина осталась ждать Сергея.

* * *

– Кофе в наших краях был всегда привозной, дорогой, и поэтому в восемнадцатом веке он очень ценился. Но пили его подсоленным и осветлённым только мужчины. Для осветления использовали сушёную рыбью кожу или чешую. Её кипятили, сушили на солнце и хранили в сухом месте, – Вера поставила пустую чашку из-под кофе на стол. – Но теперь его пьют со всевозможными добавками: молоком, коньяком, мороженым… кому как в голову придёт.

Вера взяла за правило знакомить молодую женщину со всеми кухнями мира. Иногда она очень живо рассказывала занимательную историю какого-нибудь блюда, так же, как при первой встрече историю константиновского рубля. Она была очень интересным собеседником, и от общения с ней молодая женщина получала истинное удовольствие. Она казалась Лене роковой и обаятельной; держалась с достоинством и не позволяла себе бестактного обращения с человеком нижестоящим по статусу. В ней ощущалась сила, и эта сила заставляла подчиняться ей.

Психолог и подопечный поменялись ролями. Лебедева знала, что это было нечестное получение денег: Володарова платила за дружбу. Молодая женщина поняла, что Вера не нуждалась в психологической помощи, по крайней мере, явно. С таким обширным состоянием она могла позволить себе маститого психотерапевта, а не прибегать к услуге «неоперившегося» специалиста.

Наша героиня уже не предпринимала попыток в чём-то убедить её или узнать о жизни. Она более не задавала себе вопрос: что заставило её обратиться к ней обманным путём. Молодая женщина понимала: она зачем-то Вере нужна и ждала своего времени. Сердце подсказывало, что осталось ждать совсем недолго.

– Вы сегодня не похожи на себя, – внимательно глядя на Лену, сказала женщина. – Вас что-то волнует? Расскажите…

– Сразу всего не расскажешь, – вздохнула та.

– Вы влюблены? – предположила Вероника.

Лена попробовала немного пряного и душистого вина. От него сделалось весело и хорошо на душе. Напряжение постепенно от пусти ло молодую женщину.

– А что есть любовь? – весело возразила она.

– Вы не верите в любовь? – удивилась собеседница. – В Вашем возрасте ещё верят в это удивительное чувство. Хотя, бывает, оно остаётся у человека на всю жизнь. Этих людей в народе метко окрестили «однолюбами». Подумайте: какое сильное и складное слово, уместившее в себя тонкий смысл и глубину чувств! Богатый русский язык!

– Хотите, я рассажу Вам удивительную историю любви одной женщины?

– Это история Вашей знакомой? Нет? А какая, впрочем, разница… Расскажите.

Эта история любви была реальностью. Молодая женщина овдовела, оставшись с двумя малолетними детьми на руках. Спустя год вышла замуж. Это была история родителей Лены Лебедевой. Своих кровных детей Владимир Анатольевич не дождался, хотя души не чаял в дочерях Софьи Сергеевны.

– На свете много примеров милосердия и доброты, – произнесла Вера, – это трудно осознать в наше время. Взять на себя тяжёлую ношу вырастить и поставить на ноги двоих детей, – здесь сыграло свою роль не только великодушие, но и то чувство, которое Вы презрительно окрестили любовью.

– Самые честные и порядочные люди вырастают у семейных пар, которые отличаются особым состоянием души – благочестием, – поддержала Лена начавшийся разговор, – высшая ступень порядочности и любви супругов, уважения и признания друг друга.

– Вы верующая? – спросила Вера. – Какой конфессии?

– Христианка, конечно.

– Почему – «конечно»? Я вот, например, не принадлежу ни к одной конфессии.

– Не верите?

– Верю. Но не в христианского бога. Во что верю, спрашиваете Вы? В силы Вселенной, в силы самого человека. Дети – удивительные создания, отображающие духовное состояние родителей, – прибавила Володарова. – Но уже в утробе матери формируется характер будущего человека. Обратите внимание на факт: у матери могут быть близнецы как две капли воды похожие друг на друга, но с абсолютно разными характерами. Им может быть только две недели от роду: один из них проявляет свой бойцовский характер, другой терпеливо сносит неудобства. Хотя и говорят, что близнецы повторяют судьбу друг друга, я в это не особо верю. Я знаю двух женщин с одинаковой внешностью, но настолько разной судьбой и характерами, что можно диву даться… Одна из них жёсткая, волевая особа, которая в своё время женила на себе избранника сестры. Вторая – нежная и ласковая Мадонна Рафаэля… Одна – тиран, извлекшая из жизни всё, что только можно извлечь. Вторая – пожертвовала ради сестры всем, даже собственным счастьем.

Лена молчала, не желая поддерживать разговор о близнецах. Ей показалась, что Вера говорит о её семье. Собеседница выжидающе молчала.

– Судьбу делает характер человека, – произнесла молодая женщина.

– У меня сложилось обратное впечатление… Я поняла, что Вы – фаталист.

– Да, мне кажется, что всё предопределено… Думаю, существует где-то судьба, написанная для каждого человека отдельно. И его задача – порядочно прожить жизнь, вырасти в нравственном и духовном плане, – произнесла Лена. – Есть отдельные ступени в нашей жизни, которые мы не в силах преодолеть – это рождение и смерть. А между рождением и смертью всё решает человеческая воля. Некоторые вехи жизни выбирает человек, в остальном – всё предопределено. Как говорится, бог даёт выбор, и ты идёшь своим путём. Но все пути всегда приводят в одну точку…

– Вот именно… Ты идёшь всякими дорогами, но идёшь к одной цели неумолимо – к физической смерти, – насмешливо произнесла Вера. – Вы слишком идеализируете людей и жизнь.

– Это уже конечный результат жизни, – согласилась Лена, пропустив мимо ушей её насмешку. – Но приходишь к этому порогу ты с определённым багажом: либо ты одними путями шёл к этому, либо другими.

– И что? Человек пришёл с этим багажом! Умер, и даже не вспомнит никто, что у него за багаж такой был! Перед смертью все равны. Конечно, очень важно достойно прожить, не нуждаясь, но жизнь беспощадна и равноправия не будет никогда.

– Вы правы: перед смертью все равны. Жизнь беспощадна и равноправия не будет никогда. Но для Вас достойно прожить – это «не нуждаясь», а для других достойно прожить – это остаться верным своему выбору. Старость или болезнь дают время осмыслить не насколько «прожил ты, не нуждаясь». А насколько остался верен своему нравственному выбору. И редко кто из людей идет верными путями и не жалеет о них напоследок, – горячо возразила Лена.

– Жалеть о содеянном – самая бессмысленная вещь, – произнесла Вера упрямо. – Но мыслями о душе и духовности, правильно выбранному пути и верности своему выбору сыта не будешь в нашем мире. Денежный вопрос остро встаёт перед каждым. Другое дело – кому и сколько надо.

– Конечно, категории добра и зла в нашем мире смешиваются. Но сам человек почему-то упорно разделяет эти понятия…

– Вы предполагаете наличие воли, то есть не слепое следование судьбе, я поняла Вас, – Вере не хотелось мудрствовать, поэтому она решила согласиться.

– Конечно. Человек выбирает дорогу добра или зла. В этом воля человеческая абсолютно свободна.

– Так Вы разделяете понятие добра и зла? – Вера закурила, не отводя взгляда от лица Лены. – Удивительно… А как быть с пословицей «нет худа без добра»?

– Она относится к переменам в жизни, но не к человеческому характеру, – возразила молодая женщина.

– Не бывает света без тени, как в том известном романе, – Вера глядела куда-то поверх её головы. – Не бывает поступков человека абсолютно безгрешных… И поверьте, моя дорогая, чем больше человек грешит, тем он отчаяннее осознаёт своё ничтожество перед добром. Чем ниже опускается человек, тем более остро ощущает свою греховность. Человек, который прошёл через ворота зла, понимает истинную ценность святости…

– Вы хотите сказать, преступники могут осознать святость?

– Дорогая, не будьте настолько категоричны. Мы с Вами не судьи, мы не можем судить преступников, потому что никогда не были в их шкурах. Откуда Вы знаете, как может себя чувствовать человек после совершения преступления?

– Чем больше в человеке развито «сверх-я», а попросту говоря – совесть, – продолжала собеседница, – тем сильнее он осознаёт последствия своих деяний. Я могу даже утверждать, что мало найдётся людей, у которых после совершения низкого поступка совесть молчит. Чем сильнее голос совести, тем ниже кажется человеку его падение. Хотя чаще голос совести заглушается насущными потребностями человека. И, к сожалению, таких людей большинство.

– Вы можете заглушить голос совести? – спросила Лена, прежде чем подумала.

– А Вы? – Вера пытливо смотрела на собеседницу.

– Я – нет. Поэтому стараюсь не делать поступков, от которых впоследствии меня будет мучить совесть.

– И чем же Вы руководствуетесь, чтобы не совершать этих поступков?

– Элементарно… «Не убий, не укради, не завидуй», – вопрос Веры очень удивил Лену.

– Понятно… Вы в меньшинстве. Люди в своей массе всегда выбирают не традиционные правила, а голос своего желания. Особенно этому подвержены мы, женщины, – Вера откинулась на спинку стула.

– Мужчина в своём сознании отдаёт себе отчёт, что он совершил подлость, – продолжала она. – Он понимает это и никогда не убедит себя в обратном. Он будет жить с этим и всегда помнить о том, что сделал. А женщина сперва убедит себя в том, что сделанный проступок не подлость, затем поверит в свою непогрешимость. А впоследствии будет уверена в том, что не совершала низкого поступка. Поэтому на детекторе лжи мужчины всегда попадаются. А женщины легко обманывают аппарат. Видите, дорогая, насколько всё сложно в нашем мире, – Вера улыбалась. Её ничто не могло смутить или задеть за живое. – Сейчас в мире царствует женская логика. Люди убеждают себя в своей непогрешимости и правоте, совершая низкие поступки.

– Я не соглашусь, – возразила Елена. – Вы только что утверждали, что в человеке, как в двуликом Янусе, живут всегда две категории – добро и зло?

– Не я это утверждала. Это утверждали античные философы, – ответила Вера. – Человеческое сердце состоит из двух половинок, одно из которых обращено к добру, другое – смотрит в обратную сторону. Как двуликий римский бог… А душа человеческая находится между двумя половинками.

– Бывают такие люди, для которых не существует никаких категорий.

– Об этом я Вам и пытаюсь сказать. Есть люди первосортные, есть второсортные. Первый сорт – те, у которых добро и зло соединены в одно – в выгоду для себя. Выгода проявляется в зависимости от обстоятельств. Захотел человек – и сегодня для него зло будет добром. Захотел иначе – сделал ровно наоборот. Второй сорт людей таков: кто-то совершает дурной поступок, но, тем не менее, переживает об этом всю жизнь. Повторяюсь: никогда не судите, дорогая… Не стройте из себя судью…

– Никогда не встречала таких людей.

– У Вас вся жизнь впереди, насмотритесь ещё… И не раз…

– А как же насчёт расплаты? – поинтересовалась Лена.

– В этой жизни совершенно точно расплата не настигнет первый сорт людей. Напротив, живут и богатеют. Да и в другой, похоже, тоже. Мы не знаем, что там, за чертой. Оттуда ведь никто не возвращался, – произнесла Володарова.

– Не верю. За всё в этой жизни человек расплачивается!

– Ни разу не наблюдала. Вы настолько категоричны, что я поверила, будто у Вас есть незыблемые принципы.

– Конечно!

– А Вы сами можете поручиться за свой характер? – вдруг, подавшись вперёд, спросила Вера.

– Могу на все сто процентов утверждать, что не сделаю проступка, противоречащего моим устоям и принципам.

– Человек никогда не может утверждать что-то на сто процентов. Что, например, Вы не сделаете? Что противоречит Вашим принципам?

– Например, никогда не продамся за деньги, – ответила Лена.

– А если на Ваших руках будет умирающий ребёнок? Вы сможете «продаться за деньги» ради спасения его жизни? Вот видите, Вы согласились, – подчеркнула Вера.

– По крайней мере, я не сделаю того, что сделано было со мной.

– Например?

– Не уведу чужого мужа. Не разобью другой семьи.

– Вы пока не сталкивались с этим фактом, поэтому утверждаете подобное.

– Даже если столкнусь, вряд ли пойду на такое, – упрямо сказала Лена.

– Н-да… Святость и грешность – несоединимые и вполне соединяемые понятия. Рождается ребёнок святым, с возрастом становится грешным, – Вера резко сменила тему. – Моя жизнь полна перипетий, у меня своеобразный характер, скорее, жёсткий, чем мягкий. Но моя дочь – удивительное создание. Самостоятельная, мудрая. Я не вкладывала особых усилий в её воспитание. Всё, что сейчас достигнуто ею, достигнуто её трудом, умом и терпением. Катин характер уже был сформирован при рождении. Мне иногда кажется, что она и девочкой была такой же, как сейчас. К сожалению, именно её отъезд дал трещину в наших семейных отношениях, – тон её поменялся. – В данный момент моя семья не является крепостью…

Володарова испытующе смотрела на Лену.

– Почему не крепкая? – переспросила та. – Помнится, первоначально я получила иные сведения.

Вера не отрывала взгляда от лица молодой женщины. Казалось, какие-то потаённые мысли в этот момент владеют ею. Лена не могла оторвать взгляд от её лица: возникло чувство раздвоенности ситуации, свойственное ей «де жа вю».

– До недавних пор мне так казалось… Но, видимо, как сказал великий Соломон, всё проходит, – Вера потянулась к пепельнице и затушила сигарету.

– Теперь я ни в чём и ни в ком не уверена, – она замолчала.

Наваждение от её взгляда прошло. Вера ждала комментария, но Лена хранила молчание.

– Ранее у него были измены… Если изменой можно назвать мимолётную интрижку… Интрижку я не считаю изменой, – продолжала Вера. – Если Вы хотите сохранить мужчину возле себя и для себя, закрывайте глаза на его интрижки. Разумеется, он не должен знать, что Вам о них известно. Секс на стороне я вообще не считаю за измену. Настоящая измена – здесь, – она показала на лоб. – Если это мимолетная интрижка, секс без обязательств, – сам мужчина не воспринимает её как измену. Но, если он впустил другую женщину сюда, – она показала на сердце, – а потом осознал умом… Тогда всё! Считайте свои нервы навсегда потерянными!

– Все люди разные…

– Если мужчина осознал результат, который называется изменой, он может сделать выбор, причём не в вашу пользу, – упрямо повторила Вера. – И этот выбор, поверьте, будет весьма неприятен. Или же он будет мучить меня и мою соперницу, переходя от берега к берегу, не делая окончательного выбора! Хотя… здесь всё зависит от женщины. Мудрая женщина не допустит у мужчины мысли об измене и будет делать вид, что ровным счётом ничего не произошло. Она будет бороться за него тайно, чтобы у него даже мысли не возникло об этой борьбе.

– Вы говорите о супруге?

– Да… Мой супруг – порядочный человек, насколько может быть порядочным прожжённый человек. Но, наверное, в его жизни перестало хватать ласки и доброты, а, может, люди сходят с ума с годами. Возможно, ему хочется новизны… Я не знаю, – она пожала плечами. – Единственный друг, которому я доверяю, это мой ребёнок… эти чистые светлые глаза… смотрят на тебя… Дети всё чувствуют, всё понимают, – она, не мигая, смотрела в глаза Лебедевой, – и, кажется, неужели эти чистые светлые глаза могут смотреть с подлой надеждой?

Лена ощутила беспокойство, уловила скрытый смысл в последней фразе.

– Моё слабое место – это страсть. Я страстный человек, – Вера опять откинулась на спинку стула.

– Это редкий дар, который есть у одного человека на миллион. Это счастье – любить и быть любимой, – ответила молодая женщина.

– А кто говорит о любовной страсти? Хотя по этому поводу я не спорю. Но люди всегда всё низводят до уровня себялюбия, – продолжала она. – Никогда Вы не встретите пару, где двое любят одинаково. В паре кто-то любит, а кто-то позволяет себя любить. Беда в том, что любящие друг друга люди не могут испытывать одинаковых чувств, отсюда исходят все страсти. Мешок Пандоры!

– Вы любите?

– Наверно. Два года назад я даже не задумывалась над этим. А теперь понимаю только одно, что потерять этих людей для меня смерти подобно. У нас бизнес на двоих, это тоже немаловажно. Я человек страстный и в отношениях. Человек, обманувший в малом, обманет и в большом… Кто хотя бы раз обманул меня в малом, никогда не дождётся от меня доверия. И поэтому я полагаюсь либо на кристально чистых людей, либо на верующих… Кристально чистые люди в наше время выродились. Остаётся верить фанатикам…

– Фанатикам?

– Не обращайте внимания, – она махнула рукой. – Я и есть тот фанатик. Человек, являющийся рабом страстей! В общем, я не особо переживаю… Он всё равно никуда не уйдёт из семьи. Мне предстоит его делить, он будет выбирать между нами двумя, – она сделала вращательное движение рукой, словно отмахивалась от мошки. – Эта нелепая возня просто занимает моё драгоценное время.

У Лены возникло чувство, что Вероника рассуждает сама с собой.

– Вы ведь мне поможете? – вдруг спросила женщина.

– Как же я могу Вам помочь?

– Вы – мой друг, мой приятель? Вы – честное доброе существо, которое не может принести горе другому человеку. Я изучила Вас за это время.

– Я с радостью помогу! Если это будет в моих силах.

– В Ваших глазах светится сострадание и милосердие, – будто не слыша её, говорила Вера, – Вы – добрая девочка, мне даже жаль Вас. Вокруг Вас собираются люди недостойные, а Вы ещё такой наивный ребёнок! Вы живёте в таком чудовищном самообмане! Вас легко обмануть, прикинувшись доброй, именно это заставит Вас сделать нелепость…

Лена совсем запуталась в монологе Веры.

…Вряд ли эта встреча была определена обоими. Скорее всего, незнакомец хотел встретить Веру, та хотела, что бы он встретил её со спутницей. Их желания пересеклись.

Это был мужчина лет пятидесяти или чуть больше, высокого роста, худощавого телосложения, с залысинами на висках. Чёрные волосы без седины, очень широкие брови и глубоко посаженные глаза. Так глубоко, что было невозможно определить их цвет. Одет он был в льняной костюм светло-фисташкового цвета, расстёгнутая рубашка открывала волосатую грудь. Он стоял перед ними, опираясь на деревянную трость с круглым металлическим набалдашником.

Лена не поняла, откуда он взялся. Только сейчас она смотрела в эту сторону, любуясь пейзажем. А через секунду-другую на этом месте появился незнакомец.

Мужчина внимательно оглядел женскую компанию. Видимо, Лебедева не вызвала у него каких-либо чувств или эмоций.

Он повернулся к Вере.

– Здравствуй, Вера.

Она поднялась с места ещё до его приветствия.

– Здравствуй, Элиас, мир тебе, – она уважительно склонила перед ним голову.

– Мира нам всем, – у него был низкий баритон.

«Он неплохо смотрелся бы в сутане», – подумала Лена.

Вера преданно смотрела незнакомцу в глаза, и несколько секунд между ними происходил немой диалог.

Незнакомец повернулся к Лене и пристально посмотрел на неё. С пониманием, многозначительно, так, будто знал о её тайных мыслях и желаниях. Молодой женщине захотелось закрыть глаза. На секунду показалось, что она впала в какое-то дремотное состояние, но это было лишь секунду.

Похоже, он быстро потерял интерес к ней.

Элиас присел на краешек стула, поставил трость перед собой. Сложил руки на набалдашнике, сделанном в виде свернувшейся в клубок змеи. Пока Лена во все глаза разглядывала незнакомца, тот повернулся к Володаровой.

– Вера, столь разнообразная и тяжёлая пища вредит здоровью, – насмешливо сказал он.

– Обвиняешь меня в собственных грехах? – Вера явно кокетничала.

– Я сегодня предпочту пищу лёгкую и вегетарианскую, – казалось, он не замечал флирта.

Он говорил с едва заметным акцентом, настолько неуловимым, что Лебедева не могла определить, к какой национальности относится незнакомец.

Молодая женщина была не в силах отвести от него взгляд. С её стороны было некрасиво и неприлично так откровенно разглядывать его. Она отводила глаза, но его внешность опять притягивала её любопытный взгляд. Чтобы как-то отвлечься, Лена оглянулась на других редких посетителей. Недалеко от каменного бордюра стоял, заложив руки за спину, крупный мужчина в джинсовом костюме. Он смотрел в их сторону. То, что это был телохранитель, Лена догадалась не сразу.

Элиас подозвал официанта, что-то изложил ему на незнакомом языке.

– Что привело тебя в эту тихую обитель? – спросила его Вера.

– То же, что и тебя.

– Мы перекусить приехали, как видишь.

– А кто говорит о другом? Я тоже люблю домашнюю еду.

– Хочешь сказать, в твоём доме некому готовить? – рассмеялась Вера.

– Ты же знаешь, в моём доме кухня далека от идеала.

– Выпиши с родины своего собственного кулинара.

– Тогда его придётся искать в глухой деревне, – серьёзно ответил Элиас.

Вообще он был очень серьёзен. Вера вся блистала и лучилась улыбками. Он ни разу не улыбнулся ей в ответ, хотя пытался шутить с Володаровой по поводу национальных кухонь. Они разговаривали так, словно были наедине. Лена подумывала о том, что для неё ситуация становится неловкой, и пора бы уже и честь знать… Наконец-то Элиас снизошёл до незнакомки.

– «Слов других храню немало и познаний мне известных, я нарвал их на тропинке, их на вереске сломал я, их с кусточков отломил я, их набрал себе на ветках, их собрал себе я в травах, их поднял я на дороге, пастухом бродя по тропкам», – процитировал он чьи-то строки, поворачиваясь к ней всем корпусом.

– Вера, познакомь меня со своей подругой, – Элиас не отрывал взгляда от лица молодой женщины.

– Элиас, я однажды говорила об этой девочке Эльзе. Она очень талантлива, именно в том плане, который нужен ей.

– Вот как? – он откинулся на спинку стула и положил трость себе на колени.

– Она талантливый психолог, могла бы сделать замечательную карьеру, – продолжала Вера.

Элиас внимательно смотрел на Лену:

– Вы частный психолог?

– Да.

– У Вас свой «кабинет»?

– Да.

– Давно практикуете?

– Три года.

– Это сравнительно недолгий срок. Я тоже в прошлом психолог, – пояснил он, – был им лет двадцать назад. У меня были свои курсы, литература, очень большой круг последователей… Были…

Подошёл официант, поставил с серебряного подноса на стол стакан сока.

Они помолчали.

– Какие направления психологии Вы предпочитаете? – произнёс он.

– Я не знаю, – неуверенно произнесла молодая женщина. – Просто занимаюсь, консультирую, даю рекомендации.

– Очень жаль, что Вы не относите себя ни к одному из современных направлений психологии. Это говорит о Вашей неопределённости. Ваша неопределённость говорит о том, что у Вас нет жизненных приоритетов и точно поставленных целей. Иными словами, Вы сами не знаете, что хотите от жизни.

«Попал в точку», – подумала молодая женщина.

– У Вас широкая клиентская база? – спросил он.

– Достаточно широкая. Людям иногда необходимо найти в ком-то простую поддержку, и я её предоставляю.

– Где Вы обучались? Я имею в виду – повышали квалификацию?

Лене стало стыдно, кровь прилила к лицу: учёба была оставлена с университетских времён. Она подумала о том, что в глазах этого господина выглядит легкомысленной барышней, занимающей себя и других «кухонными разговорами».

Молодая женщина промолчала.

– За три года Вы ни разу не пожелали улучшить свои знания? – удивился Элиас.

– Увы – не пришлось…

– Вам необходимо трудиться на научном поприще.

– Научном?

– И научно-популярном, – он оставался таким же серьёзным, но в голосе чувствовалась едва скрытая ирония. – Какими методами Вы пользуетесь?

– Допотопными, – уклонилась от ответа Лена.

– Как думаете: насколько отрицательно сказывается на развитии социума отсутствие идеологии?

– Я не задумывалась об этом…

Вера, до этого благоговейно внимавшая Элиасу, вступилась за подругу:

– Элиас, у девочки были обстоятельства.

Словно ветер прошелестел. Казалось, он даже не услышал Веру.

– «Отломил он прут в лесочке, можжевеловую ветку и погнал коров в болото, всех быков в тальник он гонит, – негромко произнёс он. – Дал медведям половину и волкам большим другую. Из волков телушек сделал, обратил в коров медведей. Стали волки, как телята и коровами медведи», – негромко произнёс он.

Лена потеряла для него всякий интерес. Он отвернулся.

– Элиас, нельзя ли девочке пройти курсы в Центре? – попросила Вера. – Эльза будет рада.

– Стоит ли? – с сомнением произнёс Ярвинен.

– Квалифицированные специалисты Эльзы сотрут пробел в познаниях Елены, – тон Вероники был просительным.

Для убедительности она повела глазами в сторону молодой женщины.

– Это дело молодой особы, нам с тобой нет интереса до чужих знаний, верно? – ответил он. Похоже, он был не согласен с Верой, но, в сущности, для него была безразлична судьба Елены Лебедевой.

– Прошу прощения, мне пора… Оставляю Вас, дамы, – он поднялся и слегка поклонился женщинам.

Обращаясь к Лене, добавил:

– Не думайте о прошлом, это не приносит пользы. Хотя Ваш бывший супруг вспоминает о Вас чаще, чем Вы думаете… Я не уверен, что он пожалел о покинутой родине, но уверен, что будет сожалеть о своей прежней семье всю жизнь. Судьба наказывает нас за то, что мы отказываемся от её подарков.

Лебедева открыла рот.

Элиас повернулся и пошёл прочь. Он едва прихрамывал, вполне мог обойтись без трости. Человек в «джинсе» двинулся за ним.

Лена оглянулась.

Потом оглянулась ещё раз.

Незнакомец произвёл на неё очень сильное впечатление, настолько сильное, что мгновения знакомства с ним врезались в её память навсегда.

* * *

Наша героиня вернулась в «офис» поздно вечером. Она решила не беспокоить родителей поздними звонками. «Зачем говорить о том, что сегодня твои дети будут ночевать без матери?» – подумала молодая женщина. – Чтобы вновь услышать слово «опять»?

Она пробовала вино и не хотела, чтобы дети видели её такой. Таким образом Лена оправдала своё нежелание ехать к родным.

Забросив сумку в дальний угол, она взялась за бумагу и карандаш. На первом листе возникла фигура человека в сутане. Мужчина в полуобороте, слегка согнувшись и озираясь, опирался на палку.

Второй рисунок вышел таким же, едва только изменился поворот фигуры. Вместо головы у мужчины была голова грифа. Острый клюв, взъерошенные перья, но человеческие глаза.

На третьем рисунке наша героиня запечатлела женщину в монашеском одеянии. Верхняя часть лица – глаза и брови – как у загадочного Элиаса, мягкий овал лица и прямой нос, острый подбородок и чётко очерченные губы. «Чего-то не хватает», – подумала Лена. И, подумав, она «состарила» лицо, добавив морщинки возле глаз и на переносице.

Для Лены было естественным, увидев Элиаса и Веру, создать такие рисунки, хотя пока не могла объяснить их смысловую нагрузку. Она чувствовала в душе, что эти двое слишком близки друг другу. Она задумалась и не сразу заметила Полину.

Заметила – и вздрогнула от неожиданности.

– Полинка! Почему не сказала, что ты здесь?! – упрекнула Лена сестру. – Напугала меня!

– Зачем меня бояться-то?

– Я не тебя боюсь! Просто не ожидала, что кто-то в квартире может оказаться…

– Ты приехала вся такая занятая, кинулась рисовать. Я не хотела уезжать, пока ты не «проснёшься», – ответила Полина. – Я собираюсь через час «свалить» домой.

Спустя полчаса она отказалась от своего намерения: Олег позвонил Елене и оповестил её о том, что уезжает к племянникам. Было несколько странно, что Полина спокойно отреагировала на звонок мужа.

– Как обстоят твои дела? – спросила Лена сестру. – Как прошла встреча с Сергеем?

– Да ничего, знаешь, ничего… Ничего хорошего, в смысле… Завтра, вот, опять в клуб иду… Хорошо бы познакомиться с какой-нибудь приятельницей Яны, – ответила Полина.

– По словам стариков, у Яны было очень много подруг.

– По словам Сергея, у неё их совсем не было. Она предпочитала водить дружбу с мужчинами. Во вторник поеду в институт, где преподавала покойная.

– Тебя зацепила нелепая смерть? – ирония была слишком явной.

– Второй сотовый одолжи мне, пожалуйста… Я Сергею твой номер дала, – Полина пропустила реплику Лены мимо ушей.

Та была готова одолжить ей что угодно в благодарность за то, что звонок Корсунова не вызвал скандала.

Сергей, по словам Полины, предпочитал жить за чужой счёт. Это был человек, кружащий голову женщинам, которые ему в матери годились. Он был самым обыкновенным альфонсом, который не стеснялся жить на чужие средства.

– Квартиру для него снимают, машину подарила любовница. Он живёт, ни в чём себе не отказывая, ни в чём не нуждаясь. Я часто видела таких мужчинок, – сказала Полина. – Они иногда стаями собираются на каких-нибудь раутах. Мужчина, пользующийся всеми благами за счёт удовлетворения чужой похоти… К тому же он пьёт.

– Что за отношения у него были с Яной?

– Они росли вместе, знакомы с детства. Возможно, он любил её. Хотя такой человек кроме себя никого не любит. Он желает брать, ничего не давая взамен.

– Вести интригу сразу с обоими мужчинами? Надо же…

– Мужчина, если он умён, вряд ли свяжется с такой женщиной. Он должен быть либо настолько непорядочным, что не замечать её непорядочность. Либо настолько глупым, что равнять всех людей по себе, – произнесла Полина.

– Сергей знает, с кем жила его подружка? – спросила Лена.

– Он говорит, что ему было известно, с кем она встречается. Но он обманывает. Он хочет узнать, оставила ли тебе Золотарёва банковскую карту на миллион долларов.

– Ты шутишь!?

– Я – сама несерьёзность, – ответила Полина с самым серьёзным выражением лица. – Он не верит в самоубийство Золотарёвой. И думает, что ты знаешь больше, чем говоришь.

– Мне только таких клиентов не хватало! – в сердцах сказала Лена.

– Не злись.

– Наверно, я устала от всего. Во вторник Алексей с автосервиса звонил… Спрашивает – зачем «жучок» на «калину» посадила.

Полина с интересом взглянула на сестру:

– А что ты?

– Попросила: пусть он машину у себя подержит. А «жучок» снимет, когда я её с сервиса буду забирать.

– Как же ты без машины? – Полина не приняла тревогу сестры всерьёз.

– С трудом… К тому же родители ворчат последнее время: детьми не занимаюсь, переложила, мол, всё на их плечи и прочее в подобном духе.

– Ну, не только на меня им ворчать! А ты всегда удивлялась, что они недовольны мной. Вот сейчас начни жить интересной жизнью, и тобой все будут недовольны! Ты хотя бы иногда возражай людям! По крайней мере, это будет честно по отношению ко всем!

– Они правы во всём… А потом: я не могу возражать им! Это родители! Я раньше такого не допускала…

– Ты всегда жила своей жизнью, – перебила Полина. – Но при этом твердишь, что живёшь для других!

– Согласна, я не права. Но не ругаться же мне со всеми, – Лена покачала головой.

– Тебя ни в чём не убедишь! Хочешь заниматься притворным самоедством – занимайся! – Корсунова рассердилась. – Стыди себя, ешь себя! Всё время строишь из себя святошу, жертвенность! Надоело смотреть уже на это лицемерие!

– В чём я лицемерю? – Лене не хотелось ругаться.

– Твои слова не совпадают с мыслями и действиями. А значит, ты лицемеришь!

– Не сердись…

– Я не сержусь на тебя. Просто ты притворяешься жертвенной, а сама делаешь то, что хочешь. Не лучше ли напрямую говорить людям то, что ты хочешь? Все твои проблемы из-за твоего характера.

– Я это уже давно поняла, – улыбнулась Лена. – Но это семья, Полина. И моя прямота нанесёт боль семье. Это мои дети, мои родители и мой… образ жизни. Я не могу ставить себя выше!

Лебедева была слишком поглощена своими мыслями и эмоциями и не почувствовала, как Корсунова огорчилась:

– Горбатого могила исправит! Лицемеркой родилась, лицемеркой и помрёшь!

– Полина, тебя «повело не в ту степь»!

– Меня всегда ведёт «не в ту степь», – раздражённо ответила Полина.

Разговор, «начавшийся за здравие, кончился за упокой».

* * *

Для Лены отъезд родителей и детей в ночь с пятницы на субботу оказался полной неожиданностью. Последние три дня она провела на Знаменской, хотя родным звонила исправно. Вчера вечером в «офис» заезжал Олег, это совершенно точно. Не застав свояченицу, он вставил записку в замочную скважину. Эту самую записку она нашла сегодня утром возле двери.

Вчера она вернулась очень поздно. Вера пригласила её на встречу с известным поэтом А. Г. Суриковым, который писал стихи для песен известных исполнителей эстрады и кино. Было очень интересно: много приглашённых гостей, известных и не очень, представители СМИ. Встречу Лебедева пропускать не хотела, хотя знала, что накануне её ждут в отчем доме.

Самое странное случилось сегодня утром: на сотовом телефоне были зафиксированы двенадцать «неотвеченных» вызовов от Олега, хотя вчерашним вечером Лена не слышала ни одного звонка.

Об отъезде в Анапу много говорили, обсуждали дату, время отъезда; подарки и поклажи, которые было необходимо взять с собой в дорогу. Лена была в курсе нескончаемых звонков между сватьями.

Забыть о поездке она не могла. Напротив, тщательно распланировала все свои встречи, чтобы с утра в назначенный день отъезда быть на Ново-Слободской.

Накануне в понедельник Лена ночевала дома и хорошо помнила, как перед сном к ней в постель пробрался младший сын Дима и свернулся клубочком на её руке.

Оба её ребёнка были очень разные. Коля, старший сын, был серьёзный, грубоватый, по каждому поводу давал сдачи, с мамой и бабушкой не церемонился, у него на всё было своё упрямое мнение. Единственным авторитетом для него был Олег, которого Коля немного побаивался. Олег тоже больше любил Коленьку, чем Диму.

Дима, напротив, был характера мягкого, более сговорчивый, неконфликтный. Он всегда и во всём желал разобраться. Очень любил бабушку и мог целыми днями сидеть вместе с ней на кухне и рассказывать ей сказки. В четыре года него была феноменальная память. Он помнил наизусть все прочитанные мамой или бабушкой стихи. Наша героиня иногда ловила себя на мысли, что её дети не похожи на неё. Дима по характеру напоминал Кирилла, бывшего мужа. Коля, скорее, напоминал бабушку. Лена чувствовала, что она любит детей по-разному. Колю она уважала, а Диму жалела и любила.

Коля, более самостоятельный, предпочитал засыпать под звуки телевизора. Мальчик вытягивался рядом с дедом и пялил сонные глазки на экран. Не проходило и пяти минут, как глаза закрывались, и мальчик засыпал. Очень редко Коле требовалось мамино внимание. Дима, напротив, предпочитал нырять под ласковую руку бабушки.

Вот и тогда ей было отрадно, что Дима дождался, когда уснёт старший братик, и прибежал к маме. Он обвил маленькими ручонками её шею.

– Мама, покачай меня, – попросил он шёпотом.

Она села на постели и взяла сына на колени.

– Спой мне песенку, – опять попросил он.

Лена напела ему колыбельную, которую Дима слышал ещё крохотным малышом.

Ни с чем несравнимое ощущение – держать на руках своего ребёнка. Ещё далеко до подросткового возраста, когда мальчик начнёт устанавливать своё «я», набьёт шишек и принесёт множество переживаний и забот своим родным.

Лена подумала, что не нужны ей, в сущности, ни эта работа, ни тренинги, ни многочисленные клиенты с их деньгами. Ничего ей этого не надо, а только необходимо быть рядом с детьми и видеть их взросление.

Дима напевал вместе с ней колыбельную, а потом шёпотом спросил:

– Мама, а ты, правда, нас любишь?

– Правда.

– А кого ты больше любишь? Меня или Колю?

– Я больше тебя люблю, потому что ты мой единственный младший сын, и Колю люблю, – говорила она, гладя мальчика по непослушным завиткам.

– А бабулю любишь? – настойчиво спросил мальчик.

– Люблю.

– И дедулю с Дядялегом?

– И дедулю с дядей Олегом.

– А ты поедешь с нами? – малыш прижался к маме.

– Я поеду проводить вас.

– Мама, а почему ты не хочешь с нами ехать к бабе Юле?

– Почему «не хочу»? – спросила Лена шёпотом.

– Бабуля говорила, что не хочешь, – деловито пояснил Дима.

– Кому говорила?

– Дедуле говорила. И Дядялегу говорила.

– А что говорил дядя Олег? – версию родителей она слышала не раз.

Мальчик немного подумал, потом выдал:

– Дядялег говорит, что ты не любишь его.

– Что? Так и сказал? – спросила Лена.

– Бабушке сказал, – ответил Дима.

– А что ещё он сказал?

– Сказал, что если бы любила, давно бы с ним жила.

Лена опешила от неожиданно взрослого ответа Димы. Было странно слышать из детских уст чужие слова. Она нисколько не сомневалась в его хорошей памяти. Знала о любви Олега Корсунова, была уверена в его чувствах, но услышать о них от кого-то другого (тем более от ребёнка), было, мягко говоря, странно.

Ей было стыдно признаться самой себе, но она обрадовалась услышанному.

– А кого же тогда я люблю – он сказал?

Дима немного подумал, потом выдал:

– Сказал, что ты только своих клиентов любишь.

Она крепче обняла сына.

– Нет, малыш. Я больше тебя и Колю люблю. И бабулю с дедулей. И тётю Полину с дядей Олегом. Я всех вас крепко люблю. Я не смогу поехать с вами, но обязательно провожу и встречу.

Она точно знала, что они уедут в пятницу, в восемь утра. Для неё явилось полной неожиданностью обнаружить дом пустым. Ей хотелось задать вопрос Олегу: почему он обманул её, намеренно ввёл в заблуждение. И Лена прекрасно знала ответ: Олег упрекнёт её в равнодушии к своей собственной семье. Ей даже пришла в голову недостойная мысль: эта была своеобразная месть Олега Корсунова за неразделённое чувство.

– Бежать! Бежать отсюда! – пробормотала она, уходя из родительского дома. – Нет! Ни за что сюда не вернусь, пока не вернутся все!

Она решила, что сегодня сделает самый откровенный прогул в «Клейме мастера».

Лена несколько раз набирала номер телефона Олега, но тот не брал трубку. Наконец через несколько минут она услышала глухой голос:

– Я не мог говорить. Был на встрече.

– Олег, почему ты не сказал мне, что родители улетают в ночь? Ты нарочно так сделал? Ты хотел причинить мне боль? – слёзы слышались в её голосе, хотя она сдерживалась изо всех сил. – Я даже не попрощалась с ними! А если со мной что-то случится или с ними? И я их больше не увижу?!

– Я говорил тебе, – ответил Корсунов. – Я повторял тебе ежедневно в течение месяца. Я напоминал тебе об этом постоянно… Неужели ты так и не услышала меня?

Лена закусила губу. Она совершенно не помнила ничего из того, что ей говорил Олег. Да, он что-то говорил про их отъезд… Но в отношении времени отъезда у неё был полный провал в памяти. Ей стало горько оттого, что дети думают о ней плохо. Она действительно нелюбящая мать.

– Я не приду на работу, – спустя несколько секунд ответила молодая женщина.

– Не приходи, – согласился Олег.

И отключил телефон.

Она отправилась в свой «офис» на Знаменскую. Утром Лена никогда не назначала встреч, первую половину дня проводя в «Клейме мастера». Но сейчас она стремилась всей душой в своё творчество, в своё увлечение, – туда, где ей было комфортно находиться.

Ровно через час, перетрясая свои мысли в старом трамвае, добралась до нужной остановки. Расстроенная и задумчивая, она зашла через арочные ворота. Проходя через широкий зелёный двор, она опять обратила внимание на стоящий у самых ворот «уазик».

В автобусе за рулём сидел мужчина с колючим взглядом и читал газету.

Возле своего подъезда она сделала вид, будто ищет в сумочке ключи. Молодая женщина повернулась вокруг себя, разглядывая асфальт в поисках несуществующей связки ключей. Украдкой посмотрела на водителя УАЗа. Тот сложил газету и завёл машину.

Лену накрыло тревожное чувство, и грустные мысли разом улетучились. Повинуясь своему таланту, она сразу нарисовала в воображении неведомого зверя, который стоит за спиной. А она не может, не имеет сил обернуться.

Так же, повинуясь привычному ощущению, молодая женщина решила подняться на третий этаж пешком, а не на лифте. На втором этаже, мимо неё спустился невысокий, крупный мужчина в черной рубашке. Светлые волосы были собраны в хвост.

Он скользнул по ней невидящим взглядом.

Молодая женщина долго возилась с дверью. Замок отчего-то заело, и Лена не без труда попала в квартиру. Она замкнула за собой железную дверь. Вторую внутреннюю дверь оставила открытой, свет в коридоре погасила.

Она тихо стояла в коридоре, прислушиваясь к тому, что творилось на лестничной площадке.

Интуиция не обманула её. Спустя несколько секунд молодая женщина услышала, как кто-то осторожными шагами поднялся и остановился у двери. Она не могла определить, у чьей квартиры остановился вор. Потому что наверняка это был вор.

Лена приникла к глазку. Ничего не было видно, сплошная чернота. На лестничной площадке было громадное окно, поэтому всегда было светло. Значит, вор закрыл глазок её квартиры. Она тщетно силилась что-то услышать. За дверями царила абсолютная тишина. Но когда она, наконец, решила отойти от двери, вдруг чернота пропала. Молодая женщина увидела в глазок удаляющуюся широкую чёрную спину. Волосы незнакомца, собранные в хвост, оказались длиной почти до пояса.

Она обомлела от внезапного испуга и, пятясь, отошла вглубь коридора. Испугалась, поняв, что смотрела в глазок на чужой глаз. Кто-то, подойдя бесшумно к её квартире, приник к двери, прислушиваясь, что делает за дверью хозяйка.

Войдя в комнату, Лена сразу поняла: кто-то, кроме неё и Полины, был здесь. Она вновь физически ощутила тень огромного зверя за спиной, его ледяное дыхание.

Она проверила папки с рисунками, включила компьютер, просмотрела ящики стола. Всё было на своих местах. На столе лежали рисунки человека в сутане, сделанные накануне. Она нагнулась под журнальный столик. Небольшой уголёк был раскрошен.

Книги на стеллажах стояли рядами, как обычно. Если только не считать, что уборка не проводилась уже месяц. Она взглянула на глянцевые корочки книг под другим углом. Книги были аккуратно вытерты, ни пылинки! Нет, явно не Полина занималась здесь уборкой.

Елена закрыла глаза. Посетитель был аккуратный и чистый, он не пользовался туалетной водой. Она втянула в себя воздух: в комнате царил не запах, а флюид чужого присутствия. Не обоняние и не взгляд уловили перемены в её жилище. Она не могла дать определения тому, что изменилось. Явно было всё не так, как обычно.

Так, словно она попала в чужой дом.

Ей было необходимо сбросить страх со своей души, и она привычно принялась за рисование. Кто-то чужой, жёсткий, явно не женщина. Вскоре на белом листе появилась фигура человека в чёрном, встреченного ею на площадке второго этажа. Она нарисовала его в образе викинга, тем более что настоящий вид незнакомца с длинными роскошными волосами вполне этому способствовал.