Читать книгу Листы картона - Оксана Кириллова - Страница 7

– Послушай, мам.

Обращаться к Ирине в этот вечер – как и в любой другой, начиная с середины года, когда ее понизили на работе и очередной «перспективный» окололюбовный роман дал трещину – было не лучшей идеей. Тихон прекрасно это знал, но все же рискнул: дело того стоило.

– А? – Мать терла морковь так агрессивно, что от мелькания ее руки у мальчика слегка закружилась голова.

Горка морковной стружки на деревянной дощечке росла на глазах. Ирина считала, что салаты помогут ей похудеть (а сыну не повредит здоровое питание). Тихон мало смыслил в диетах, но смутно подозревал, что количество майонеза, которым она заправляет полезную еду, вряд ли способствует оздоровлению.

– Это же нормально – иногда… ну… фантазировать?

Ирина резко повернулась к сыну, прекратив трудиться над морковью, от которой и так остался один скелет.

– Опять за свое? Если будешь врать, как папаша, я и с тобой разведусь.

Фраза прозвучала вполне привычно – уж ключевые-то слова из нее мальчик слышал ежедневно, – поэтому он пропустил ее мимо ушей.

– Я имею в виду не вранье. Тебе же приходилось представлять, как могло бы быть?..

От волнения, а беседа волновала его куда сильнее, чем он хотел показать, Тихон выразился сумбурно.

Ирина поняла его по-своему.

– Еще бы! Иногда я думаю, как здорово было бы родиться слизнем. От них особо ничего не требуют: ни красоты, ни пользы, ни денег…

Представив скользкого слизня, отстегивающего кому-то деньги пачками, мальчик прыснул, хотя мама даже не улыбалась. Напряжение немного спало, он отпустил спинку стула, за которую цеплялся.

– Я не о том, мам.

– Понимаю – замки, чудовища, принцессы. Я тоже была ребенком, хотя слишком давно. А жаль!

Ирина швырнула горсть тертой моркови на блюдце, точно петарду, и полезла в холодильник за майонезом. Мать вела себя как обычно, и это успокаивало – значит, страх, посещавший Тихона в последнее время, и правда был иррациональным. Мальчик пытался, но никак не мог убедить себя в этом сам. Тут требовалась помощь взрослого, который выполнит конкретную миссию – вынесет вердикт: «Все в норме». По головке можно даже не гладить.

– Однажды, – мальчик понизил голос почти до шепота, – я убил человека.

Рука Ирины вновь замерла, теперь – на крышке от баночки с майонезом.

– Как это? – вопросила она скорее растерянно, чем с ужасом.

– Она потом не пришла на занятие, потому что я вроде как убил ее…

– Кого – «ее»?

– Александру Андреевну.

– Боже, да она звонила мне сегодня по поводу твоих оценок по природоведению. Что за чушь ты несешь? Кстати, почему ты так и не сдал дневник погоды? Кто его за тебя заполнять будет, бабушка?

Горку моркови, уложенной в глубокую тарелку, увенчала жирная капля майонеза.

– Я швырнул в нее учебником и попал в висок. Помнишь, ты смотрела кино, там девушка ударилась виском и умерла? Вот и Александра Андреевна умерла. Дети были в шоке, а я сидел и смотрел на ее тело, такое маленькое и жалкое…

– Ты не заболел? – Ирина вытерла испачканную едой руку о полотенце и тревожно пощупала лоб сына.

– … а после звонка на следующий день ее не было в классе, и это понятно, ее не было вообще. – Тихон давно не произносил столько фраз подряд: обычно он предпочитал держать все при себе, особенно если его не спрашивали, но тут слова лились и лились. – Но она зашла – вся растрепанная, растерянная, бежала, наверное. А на месте, где она лежала, валялась чья-то розовая ручка с Микки Маусом. Так смешно. Нет, не смешно совсем. Я ее поднял.

Мальчик наконец выдохся и устремил взор на мать. Это был тот же взгляд, каким он одаривал ее и пять лет назад, ожидая реакции на свой поступок или надеясь, что она изменит суровое, с его точки зрения, решение. Страх и восторг. Сейчас этот взгляд означал: «Я люблю тебя и вверяю себя тебе, говори и делай что хочешь».

– Поднял чужую ручку? А владельцу вернул? – вот и все, о чем спросила мать.

– Владелице. – Все, что ответил сын.

Ирина вспомнила разговор с Тихоном лишь на следующий день, потому что смутно ощущала некий дискомфорт. Та беседа была как электронное письмо, помеченное флажком в почте – прочитано, но к нему стоит вернуться.

– У Тихона много свободного времени. И он часто один, – наконец сообщила Ирина матери с легкой претензией.

Обычно Елена Анатольевна предупреждала все проблемы, которые могли появиться у дочери, а тут не углядела. Внук стал странным. «Беспокойным», как говорила про себя Ирина.

– Запишу его в кружок, это поможет, – вынесла вердикт мать Ирины после непродолжительной тирады, смысл которой сводился к тому, что она и так делает ради ребенка что может.

Идея с кружком английского языка не сразу, но провалилась. Лучшее место (а бабушка не позволила бы отдать Тихона в другое) находилось далеко от дома, отпускать мальчика одного мама и бабушка не хотели, а возить его туда днем дважды в неделю было проблематично как для Ирины с девятичасовым рабочим днем и дурным шефом, так и для Елены Анатольевны, которая не собиралась на пенсию. Кроме того, ребенок не завел друзей и не стал менее замкнутым, хотя «чушь», как тогда на кухне, больше не нес. Особых способностей к английскому у Тихона не обнаружилось, но не было и явных проблем. В общем, уже через месяц водить его на занятия перестали, а он, кажется, этого и не заметил.

Все вернулось на круги своя. Вот только Тихон дал себе еще одно обещание, тяжелое для девятилетнего ребенка: никому никогда больше не пытаться рассказать, что с ним происходит.