Читать книгу Жизнь Светланы Кульчицкой в столице. Книга 3. Кровь запятнала листву - Оксана Крапивница Кравченко - Страница 4

На следующий день я чуть не уронила утреннюю газету в чашку с кофе, а чашку себе на платье. С первой страницы крупным шрифтом на меня смотрел заголовок «ВОЙНА С АЛБАНИЕЙ». Что это?! Шутка? Кто-то сдал наше вчерашнее выступление в газету? Но нет. Статья оказалась официальным объявлением о решении Совета. Я недоверчиво прочитала передовицу. Речь шла о пограничных конфликтах, о нападении на какие-то села, и упоминались жертвы. Судя по статье, объявление войны откладывали до осенней сессии, хотя сам конфликт уже вовлек в себя и мирных жителей и военных. «Ну и дела», – недоумевала я по дороге в университет, – «Как же мы вчера это угадали?»

Когда я вошла в аудиторию, то заметила в руках у многих утренние газеты. Студенты перешептывались, периодически повышая голос до восклицаний.

Барон Эккерт зашел к нам с газетой в руках, и вид у него был задумчивый:

– Я бы хотел поинтересоваться у вашей команды, г-н Дюбуа, на каких основаниях вы строили свой вчерашний доклад?

– Да все понятно, – выкрикнул один из студентов, кажется, Игорь, – Светлана Кульчицкая знала об албанской войне от пана советника Кульчицкого!

Я возмущенно вскочила:

– Я не знала! Советники не докладывают домочадцам о делах Совета! И про Албанию придумала не я!

– А кто?

– Я придумал Албанию, – хмуро сказал Поль, – но это ничего не значит. Ни о делах Совета, ни о войне я не знал.

– Мнэ позвольте сказать, – попросил слова Катц, – Я тоже не знал о войне. Но заинтересовавшись решениями сессии, я сегодня утром зашел в Совет и взял бюллетени, сегодняшний и вчерашний. Здесь довольно большой список вопросов, и да, во вчерашнем бюллетене есть вопрос об объявлении войны. Там, правда, не упомянута Албания.

Я в изумлении уставилась на Катца. В моей голове вопросы теснили друг друга: «Так запросто вошел в здание Совета? Ликантроп? Взял бюллетени? И ему позволили?», но главным, конечно же, был вопрос: «А что, так можно было?»

Эккерт одобрительно кивнул тяжелой головой:

– Браво, г-н Катц, у Вас отличная хватка. Похоже, что мы все, и даже я, стали жертвой традиции. Традиционно делами советников не принято интересоваться. А Вы, как человек неискушенный, просто пошли и узнали.

Эккерт махнул рукой:

– Не надо меня поправлять, что Вы не человек. Я и сам это знаю. Однако, Вы получили интересный результат, и Ваш метод надо взять на вооружение. Кто готов завтра повторить подвиг г-на Катца?

Желающих нашлось достаточно, и я не стала претендовать на эту роль. У меня особое положение. Я прикидывала, что именно я смогу разузнать у отца, если подступлю к нему с вопросами. По моему впечатлению, отец последние три дня был озабочен, хмур, и плотно вел переговоры с разными лицами – советниками или приближенными к ним. Что-то его беспокоило, и, прочитав бюллетени, я поняла что. Во вчерашнем бюллетене вопрос о войне стоял после обеденного перерыва, а ранее, на утреннем заседании, стоял вопрос о каперском флоте.

Словосочетание «каперский флот» последние недели стало для меня значимым.

В каперском флоте служит мой старший брат. Несколько лет назад Иосиф поссорился с отцом и был изгнан из дома. Я тяжело переживала разлуку с братом, и, приехав в столицу, искала его, и нашла. Брат все также любил меня, свою младшую сестренку. И когда я испугалась притязаний г-на Лео Оглы, то написала брату письмо, и он со своими друзьями вызвал на дуэль банду Оглы. Самого г-на Лео не оказалось там лишь случайно. В результате дуэли были убиты несколько молодых дворян – наследников знатных фамилий. Брат с друзьями успели скрыться до приезда полиции. Я надеялась, что о них не узнают, тем более, что через неделю они ушли в море. Но вскоре поползли слухи, и, опасаясь за судьбу Иосифа, я призналась во всем батюшке. Отец сильно рассердился, но у меня стало легче на душе. Я надеялась, что пан советник Кульчицкий сможет защитить своего сына и его друзей. Мне же оставалось лишь молиться за них по их морской вере.

Занятия шли своим чередом.

На фиксации г-н Думинг рассказывал нам о методах восстановления сгоревших документов. Это было так сложно, что попахивало мистикой. Я записала процедуру, но не взялась бы ее повторить. Впрочем, преподаватель и сам к концу занятия признался, что восстановить таким образом документ можно лишь при большой удаче.

На литературе милейший Иржи Алексеевич порадовал нас рассказами о знаменитом певце и философе порта Нево – Иосифе Бродском, патриархе малочисленной греческой общины, в чьих стихах упомянуто ритуальное место смерти общинников – Васильевский остров.

В перерывах между лекциями студенты обсуждали албанскую войну. Решением Совета объявлялась мобилизация, и здесь мнения разделились. Большая часть студентов полагала, что война – дело военных, к студентам касательства не имеющее. Но некоторые усматривали в ней шанс. Например, Юрий Родионов сразу сказал, что собирается призваться. Я его понимала. Юрий был безнадежно влюблен в Яночку Понятовскую, и война давала ему шанс заслужить дворянское звание и вернуться офицером, и тогда семья Понятовских, может быть, благосклонно отнесется к его сватовству. Отговаривать его было бесполезно.