Читать книгу Последний ход за белой королевой - Олег Агранянц - Страница 38

Чертовщина какая-то. Пичугин знал, что перевозом статуэтки и записок в Женеву из Браззавиля занимается аппарат ЦК, то есть они представляют какой-то интерес. Но он их спокойно отдает, не пытаясь как-либо использовать. Что должно было произойти, если бы я привез статуэтку в Женеву? Я был обязан положить ее в банк. И не просто в банк, а в банк с сомнительной репутацией. Лиде Пичугин сказал, что весь груз предназначен для какого-то нашего дипломата в Женеве. Странно, но допустим. Когда Москва узнала, что статуэтка исчезла, мне приказали не жалеть денег и найти ее. Про записки ни слова. Значит ли это, что статуэтка – главное, а записки – просто наполнитель? Или они уверены, что бумаги по-прежнему внутри? Уж больно всё не складывается. Если статуэтка предназначается нашему дипломату, почему я должен был положить ее в банк? Скорее всего, из банка ее взял бы кто-то другой. Американский журналист? Маловероятно. Из русских писателей американцы знают только Достоевского, наиболее образованные еще Толстого. Но не Гоголя! Что-то не так. И записки… Что там в них? Типограф сказал, что ерунда. Когда я у него был, он мне ничего о них не говорил. Это понятно. Но теперь расскажет. И отдаст записки.

– Машина подана, месье «как вас там».

Передо мной стояла улыбающаяся Кики.

– Ты быстро.

– Куда прикажете доставить?

– Сначала к Базилю, потом к тебе домой.

– А может быть, по-другому? Сначала ко мне домой и никогда к Базилю?

Откровенно говоря, я тоже предпочел бы этот вариант. После сегодняшнего дня хотелось мирной и спокойной ночи. Но надо было закончить дело.

– И все-таки начнем с Базиля. Где твой «Мерседес»?

– У бара на площади.

– Пошли.

Я повел ее в сторону мужского туалета и галантно предложил зайти внутрь.

– Неожиданно и любопытно, – прокомментировала юная художница.

Я подвел ее к открытому окну.

– Сюда.

– Теперь поняла.

Мы выскочили на улицу, пересекли площадь и забрались в кикину антилопу.

Отъехав пару километров, Кики завернула на узкую улицу и подрулила к магазину со светящейся рекламой «Кондитерская».

– Надо купить что-нибудь к кофе.

Она выключила зажигание. Вокруг никого не было. Она придвинулась о мне:

– Здесь тихо.

И поцеловала меня в щеку:

– Ты похож на Кэри Гранта. Молодого.

– А ты похожа на себя саму, и это совсем неплохо.

Я обнял ее и правой рукой осторожно расстегнул две верхних пуговицы платья. Она не сопротивлялась. Убедившись, что бюстгальтером молодое дарование себя не обременяет, я нырнул ладонью внутрь, но на этот раз она среагировала, выудила мою руку и уложила на приборную доску.

– Потом.

«До чего у нее сильные руки», – подумал я и с удовлетворением заметил, что застегивать пуговицы она не стала.

– Ты сильная, с тобой не справишься!

– Я была чемпионкой по плаванию, в трех видах. Еще есть вопросы?

– Почему твою тетю зовут Высокой табуреткой?

– У нас в городе живет Франсуаза Саган. И к ней ездит в гости наш президент, Миттеран. А он большой специалист по дамской части. Ну, и мою тетю не обошел. Так она всем теперь рассказывает, что он ее… на высокой табуретке.

В это время дверь магазина открылась, оттуда вышли две дамы. Кики отодвинулась:

– Посиди здесь. Я быстро.

Вернулась она действительно быстро. В руках у нее была коробка.

– В этой кондитерской очень хорошие пирожные. Ты по-прежнему хочешь к Базилю?

– Сначала к Базилю.