Читать книгу Валютный извозчик - Олег Агранянц - Страница 5
Часть первая
Габонский рудник
Глава первая
У каждой дороги есть начало
4. Вербин
ОглавлениеТеперь раздражало все: и светофоры, и нерасторопные водители, и медленно переходившие дорогу пешеходы, особенно с собаками. Хорошо, хоть динозавры вымерли.
Я повернул с Неглинки в переулок и на горке втиснулся между двумя «Жигулями». Посмотрел на часы: половина восьмого. А самолет в час ночи. Далась мне эта баня!
Спустившись в узкий дворик и пройдя через арочные ворота, я оказался перед высокими дверями с лепными амурами и табличкой «Высший дамский разряд». Открыл дверь и, к вящему изумлению двух раскрасневшихся молодок, проник в вестибюль дамского разряда. Шел я так уверенно и по-хозяйски, что обе девицы оглянулись, а одна оценивающе протянула: «Не слабо!»
Повернув в маленький коридорчик, я остановился перед известной только посвященным узкой, как будто служебной дверкой, толкнул ее и попал в другой мир – мир персональных кабинетов.
В светлом предбаннике, отделанном под карельскую березу, никого не было. На креслах вдоль стены валялось нижнее белье, на плечиках в углу висели цивильные костюмы и генеральский китель. Длинный, в размер пингпонговского, стол ломился от снеди: разломанная на части вяленая рыбина, бутылки коньяка и «Смирновской», две упаковки пива – одна наполовину пустая, разбросанные на газете пирожки, малосольные огурцы на пергаментной бумаге. Я открыл банку пива, с удовольствием выпил, закусил пирожком, потом разделся и на цыпочках пошаркал в душевую.
Но ни там, ни возле овального бассейна никого не было. Я, фыркая, залез под душ, потом заскользил в парную. Весь народ восседал на полках, семь человек. Среди них Вербин.
– На западном фронте по-прежнему без перемен?
– приветствовал меня генерал, плотный шестидесятилетний крепыш без единого седого волоска. – Все сдаем. Скоро уже и сдавать нечего будет. Министру нашему не говорят, что он министр обороны, боятся, по старости лет от страха конфуз с ним получится.
Общество захохотало, а потом потянулось к выходу. Я положил руку на плечо Вербина:
– Задержись, Пал Саныч.
Вербин спустился с верхней полки и начал медленно снимать прилепившиеся к волосатой руке березовые листья.
– Хочу с тобой посоветоваться.
– Знаю. Мне Колосов звонил. Что тебя интересует?
– Мы тут решили один банк подключить к нашим операциям. Ты, говорят, имел с ним дело. Не просветишь? «Люмме и Корпкс».
Вербин помолчал, потом проворчал: «Надо подумать», взял с верхней полки веник и, не спеша, направился к выходу:
– Дай сначала в бассейн мокнусь, мозги совсем расплавились.
Старика я знал. Спросишь: «Сколько будет дважды два?», ответит: «Надо подумать». Старая школа!
– Тороплюсь, Пал Саныч. Завтра лететь.
– Ладно. Полезли вверх. – Вербин взгромоздился на среднюю полку. – Здесь не подслушаешь. Такая влажность и жарища, ни один микрофон не выдержит… Колосов просил, чтобы я тебя проинформировал в отношении этого банка. Так вот. Дел мы с ним не имели. Хотели было. Но нам отсоветовали.
– Кто?
– Младший Кастро.
Ничего себе!
– Ты не торопись. – Вербин замолчал и начал ожесточенно хлестать себя веником по спине. – Для твоего сведения, Евгений. Только для твоего. Хотя… – он махнул рукой. – Скоро уж и не поймешь, что можно, что нельзя. – Пал Саныч снова помолчал. – Кастро сказал, что из банка идет утечка.
– Как использовали банк?
– Хотели использовать. Для отмывания наркоты.
– Ну и когда Кастро сказал вам про утечку, вы замахали руками: «Спасибо, дорогой!» и ничего не стали проверять. Так?
– Да не так. Конечно, стали проверять. Сам банк напрямую нас не интересовал. Нас интересовали два книжных магазина, которые принадлежали банку. Один в Базеле, другой в Лугано. Мы знали, что через эти магазины проходят потоки. Небольшие, но кое-что.
– Места выбраны удобно, – согласился я. – Базель – в Германию и Францию. Лугано – в Италию и Австрию. И книжный магазин, это тоже удобно.
– Верно. Они вкладывали пакеты в обложки, сувениры. Я тебе сказал, речь не шла о больших партиях. Так, мелочевка. Но стабильно.
– И что сказал Кастро?
– Ничего особенного. Якобы у них есть данные, что менеджер магазина в Лугано работает на американцев.
– Кубинцы везде видят американцев. Вы проверяли?
– Зачем, Женя? Зачем нам все это? Проверять не стали. Просто решили не иметь с ним дело.
Вербин энергично замахал веником, и горячий воздух ударил мне в лицо.
– Горячо.
– Горячо, – согласился Вербин.
– Послушай, Пал Саныч, а кто-нибудь все-таки имел дело с этим банком?
– Что ты имеешь в виду?
– Военные, Внешторг, ЦК.
– Внешторг – нет. Военные тоже нет. Мы тогда их спрашивали, они сказали, что нет. А ЦК… Поинтересуйся у Кузякина.
– Не скажет.
– Ни за что, – кивнул Вербин.
– А ты скажешь?
– А я скажу. Этот менеджер – бывший итальянский коммунист. С ним работали люди Пономарева.
– И вы их, конечно, предупредили? – спросил я, хотя ответ знал.
Вербин энергично замотал головой:
– Нет. Мы в их дела не вмешивались. И Кастро их, скорее всего, тоже не предупредил. Он эту публику из Международного отдела терпеть не может.
– Когда Колосов попросил тебя дать мне информацию, ты, конечно, не позвонил своим ребятам и не поинтересовался насчет фамилии этого менеджера из Лугано.
– А мне и звонить не надо. Я и так помню. Фамилия у него запоминающаяся: Моска. У тебя итальянский первый, и ты понимаешь, Моска – это не Москва, а по-итальянски муха. Так вот фамилия его Моска, Руджеро Моска.
Парилка превратилась в настоящее пекло, и теперь не только взмах веником, но и каждый жест Вербина обдавал жаром.
– Есть еще вопросы?
В конце концов, с этим Моска иметь дела я не собирался. А в то, что мне всучат для перевоза наркоту, не очень верил: это можно сделать проще и не из Конго. Да и мне все равно что перевозить: у меня не только диппа-спорт, но и курьерский лист.
– Вопросов больше нет.
Вернулись в предбанник. Я начал одеваться.
Я был уже у двери, когда Вербин снова подошел ко мне. Подошел, торопясь, волоча ногу, кутаясь в простыню:
– И еще. Раньше были одни дела, теперь другие. Не только банки, люди меняются. – Он мялся. – Не совался бы ты туда. Конечно, ребята из Международного отдела теперь не те… Но все равно лучше от них подальше, уж больно они…
Он не мог найти слова. Я подсказал:
– Шустрые.
– Скорее, скользкие.
– Спасибо за напутствие.
– А это не напутствие. Это предостережение.