Читать книгу Звезды над урманом - Олег Анатольевич Борисенко - Страница 59

– Эко у тебя, отче, получилось с шаром на цепке. Как истукан басурманин стоял. Пал на колени душегуб, да лбом о землю биться принялся, а опосля задом, задом от тебя. Да прыг на коня – и след простыл, – удивился каменотес искусству колдовства Гостомысла.

– Это древнейший способ приковать внимание маятником, подчинить рассудок одного разуму другого. Издавна люди маятником врачевали умы гуманные и изуверские, – пояснил волхв, убирая свой шар под одежды.

– Поведай про это, отче, – попросил Никита.

– Давай-ка мы с тобой пока мертвяками займемся, а как следы в воду сгинут, так вечером и расскажу про силу камня и шара с маятником, – предложил Гостомысл.

Истяслав и Стоян уже сняли одежду с убитых и бросили в костер. Никита, взяв за окоченевшие руки, оттащил одного к берегу. После то же самое проделал с другим.

– Животы вспори, а то всплывут раньше времени. Степняки найдут их и на нас выйдут, – посоветовал Гостомысл.

– А ежели камень на шею? – предложил Никита.

– Всплывут и с камнем, коли газам деваться некуда. Животы, говорю, пори.

Каменотес, брезгливо морщась, исполнил указание старца и ногой столкнул трупы в воду. Мутные воды Исиля навеки поглотили следы происшествия.

– А лошади их? – поинтересовался Никита. – Что с ними делать?

– Стегни плетью, пусть в аул возвращаются. Там не до них уже. Горе в Аблаевом стане, большое горе, – усмехнулся в усы старец.

Вечером у костра Никита попросил Гостомысла поведать историю о маятниковом деле.

Стоян и Истяслав полезли в шалаш спать.

Оставшись вдвоем, учитель с учеником завели у костра разговор.

– Было это во времена давние. Жили на земле люди каменные.

– Почему каменные, отче?

– Средь камней они жили. Так как деревьев еще на земле было мало. А если и был лес, то далече, на высоких горах. Пропитание слало им синее море, по берегу которого они проживали. С земли нашей только что сошла вода. Вот и обжили людишки гряду каменную.

– А доселе, стало быть, и тут море было? – перебил Гостомысла каменотес.

– Было кругом одно море-окиян. И земля под водой лежала. Мать-кит родила трех китят. Токмо были оне уж шибко любознательными чадами да ослушниками. Рассерчал на них отец-кит, хлопнул хвостом. В страхе забились отроки непутевые в щели да и застряли под землей. Отец уплыл, а матушка приносила им еды. Стало быть, подкармливала трохи. Вот и росли они. А по мере роста землю нашу и поднимали. Так вода и сошла с суши. Где раньше сошла, там уже лес вырос, где позже, там голый камень еще был. Вот каменные люди и грелись на камнях, которые красное солнышко за день нагревало, а в ночь заползали в расщелины, укрываясь водорослями сушеными. Не счесть, сколь веков прошло. Управляясь с камнем, многому научились эти люди, но особенно приноровились проверять честность и непорочность испытуемого. Поэтому не было среди них вражеских соглядатаев, доносчиков, изменников и завистников. Раз в год, завязав глаза платком, проходили они сквозь качающиеся на канатах камни-маятники. И коли человек был непорочный, не замышлял скверное, то под ритм барабанов проходил он сквозь раскачивающиеся на канатах каменья, и вреда они ему не причиняли. А коли помыслом подлый был человек, то не мог он пройти – сбивали его камни.

Гостомысл подкинул хворост в костер, и сноп искр взметнулся в звездное небо.

– Где же теперича эти люди каменные, отче?

– Разошлись они по свету, от алчности и злобы людской уходя. Много тайн унесли они собой, чтоб их знания не попали в черные руки.

– А какие знания у них были, дядько Гостомысл?

– Да всевозможные, Никита, всякие. Вот и тайну обработки камня унесли они с собой. До сей поры люди не ведают, как каменные глыбы они обрабатывали до глади, стены воздвигали, пирамиды и храмы сооружали.

– А ты, отче, ведаешь?

– Что ты, милай! Я тоже легендами жительствую. Но многое про тех людей передается из уст в уста волхвами и поныне.

– Сказывай, отче. Все одно всю ночь бдить. А до рассвета далече, – попросил каменотес.

– Жили они, как я уж давеча глаголал, по брегу моря-окияна. Промышляли дарами моря. А чтоб выходить в море, нужны были челны морские. А лес-то добрый токмо в горах высоких рос. Его надобно было к морю доставить. Бревна на доски распустить. Челны построить. И не получалась у них сия затея. Трудно было сквозь заросли да по горам бревна нести. В горах трудно, а ближе к морю еще трудней. Бамбука заросли на сотни верст. Прорубят просеку, а дня два пройдет, глядишь, опять заросла. Вот и решили они корабли свои строить в лесу да волоком к морю тащить. Рассчитали их мудрецы, покумекали и приняли решение дорогу из камня вглубь возвести.

– Как волок с Волги на Дон? – догадался Никита.

– Ну, стало быть, волок и есть. Камень резали способом невиданным. Волна морская крутит колесо мельничное при приливе в одну сторону, при отливе в другую. Вода с песком плоскость зачищает, будто лед на озере. Каменотесы скалу размечают да заготовки ломают. Лихо и складно у них дело выходит. Просверлят дырочки алмазом и колышки сухие вбивают. Поливают водицей, колышки размокают – камень и лопается, да ровно так, как и задумали мастеровые. Опосля на шлифовку к морю. Вот и строили широкий да высокий волок, чтоб челны и струги катить по бамбуковым кольям к морю. Лес убывал, и приходилось волок постоянно достраивать. А где шла лесная добыча, городища образовывались. Корабли тогда в цене были, за моря продавались другим племенам, у которых леса не было. Богатели каменные люди. По морю в разные стороны ходили, товар меняли, свой предлагали. Другие племена поглядывали на них с вожделением. И все больше и больше становилось племен враждебных. То на волок нападут, то городище сожгут да людей в рабство угонят. С моря тоже начались набеги. Опасно стало дарами моря промышлять. Собрались вожди на совет и решили они увести свои племена в каменный мир. Поклялись вожди, что унесут с собой тайны работы с каменьями.

– А какие тайны-то, отче? Теши себе да теши, – пожал плечами каменотес.

– Не скажи, Никитушка. Разве способен сегодня человек глыбу гранитную, весом в сорок быков, переместить с места на место? А они могли! Разве способен нынешний человек резать камень, как масло? А они резали.

Рассветало.

Никита сходил за хворостом. Подбросил его в огонь. Присел вновь и, задумавшись, с любопытством разглядывал свой лапоть, по которому проснувшийся муравей тащил соломинку.

Гостомысл с любовью посмотрел на своего ученика:

– В корень зришь, отрок. В корень. В отрочестве мне сказывали волхвы про племя каменных людей, которое жило по соседству с царством шестиногих. Мураши тогда больших размеров были. Понимали люди и муравьи друг друга, ладили между собой.

Ведь те большими любителями сладкого оказались. А тля, переваривая сок растений, выращенных человеком, давала сахар. Да еще мураши эти личинок шелкопряда и грибочки обожали, добыть которых им было не под силу. Вот и ладили двуногие с шестиногими. Мураши под землей себе строили дворцы и города, а люди – наверху. Даже на войну супротив неприятеля вместе ходили.

– Это как слоны в Индии? – переспросил Никита, аккуратно пересаживая муравья на землю.

– Ну, почитай, так. Только муравьи в пять раз сильнее слонов. Слон-то что? Он бревно подымает. А муравей больше своего веса ношу тащит. Слюна у них особая и навоз. Песок, как раствором, крепит. Кирпич с того замеса, словно каменный, стает. Ни огонь ему не страшен, ни вода.

– Видал я си дома мурашиные на юге, когда в рабстве был, – вспомнил Никита, – термитами их туркменские племена кличут, то есть концом света. Коли заведутся, то всю глиняную хату им сточат насквозь. Чихнет басурманин, а на него потолок и рухнет, – рассмеялся каменотес.

– Ну, пора нам братьев поднимать да почивать самим уже идти, – поднимаясь, изрек старец.

– Так куда же люди каменные делись?

– Да под землю и ушли, в города, мурашами-термитами построенные. Наверху опосля те земли другие племена заняли, а людям досталась от них в наследство только голая кожа, так как тысячу лет человеки кислицей муравьиной мазались, чтобы мураши их за своих принимали, вот весьм волос-то и вышел, – зевнув, ответил Гостомысл, располагаясь на сене в шалаше.

– Это как ребеночка кумысом натирают и кобыла его кормит, ежели у бабы молоко кончилось? – догадавшись, переспросил Никита.

Но старец уже спал богатырским сном.