Читать книгу Духи Тургояка. Сказы Веры. Книга вторая - Олег Борисович Соломатов - Страница 4

Духи Тургояка. Сказы Веры
(Книга вторая)
Летние каникулы. «Кругосветка»

Оглавление

Первым радостным событием в дни свободы было решение деда и бабушки посетить родственников, живших в районе Азовского моря и на границе Ростовской и Волгоградской областей. В первом случае это была семья бабушкиной племянницы из города Азова, а во втором случае – дедовская сестра, жившая в совхозе имени двадцать второго партсъезда, это где-то недалеко от Цимлянского водохранилища. Мы быстро создали план поездки и стали собираться. «Малое кругосветное путешествие», как я тогда его назвал, состояло из нескольких этапов. Сначала мы поехали поездом до Волгограда. Там решили пересесть на пароход, но в нужную сторону по течению реки Волги посадка была только по четным дням, а мы прибыли утром нечетного. Это нам было, собственно, на руку, и мы по возможности обошли все мемориальные комплексы города-героя. Вначале дед возложил цветы к подножию монумента Родины-матери на Мамаевом кургане. Когда мы стояли в молчании у ног статуи, из его глаз скатывались скупые слезинки, взгляд был затуманен, и мне казалось, что в мыслях он был где-то там, на поле боя, истекающий кровью, в окружении погибших и раненных, с криками и стонами, с чувством бессилия в оказании помощи умирающим друзьям-однополчанам. Дед был в Великую Отечественную войну артиллеристом и дошел до Чехии. Там побывал в окружении, раненный в бедро, трое суток по болоту выползал из него в то время, когда рана воспалилась, и в ней на жаре уже завелись черви. Жуть, когда это представлю… В общем, все тяготы войны и душевные раны сейчас были, так сказать, еще на пределе. Каждую ночь он во сне то кричал: «В бой за Родину, за Сталина», то громко стонал.

Потом мы прогулялись по центру Волгограда и уже просто заходили во все значимые музеи, куда успели. Ночевать было негде, так как мест в гостиницах не было без брони, и мы проехали на речной вокзал. Ночь пришлось провести в зале ожидания посадки, и еще в соседстве с миллионами комарих, нещадно заползающих под любые брючины, за шиворот, в рукава, для своих подлых кровоотсасывающих целей. Вначале я просто отмахивался, но в третьем часу ночи, не выдержав натиска, залез в пристроенный к лестнице пустой буфет. Скрючившись в позе зародыша, я закрылся в тумбочке для хранения продуктов, оставив для дыхания маленькую щель. Там и уснул. Даже милиционер, проходивший с обходом по залу ожидания под утро и светивший фонариком во все закоулки, не смог обнаружить меня. На зорьке все бока болели, а руки затекли, но зато комарам не досталось моего пионерского сладкого тела. Позавтракав бутербродами, мы сели на трехпалубный пароход «Герой Головачев» и отправились сначала по Волге, в сторону Каспийского моря, а потом, свернув в Волго-Донской канал, долго проходили тринадцать шлюзов и Цимлянское водохранилище. Стояла жара, а мы на верхней палубе всё это время валялись на лежаках, загорали, пили минералку «Нарзан» и принимали душ.

По прибытии в Ростов-на-Дону пару часов погуляли по центру города и сели на водный трамвай-ракету, быстро доставившую нас по реке в город Азов. Погостив у родственников пару дней, решили уехать. Обстановка была тяжелой из-за того, что за неделю до нашего приезда племянница была убита во время выполнения какого-то задания. Она работала следователем по особо тяжким. Получилось, что попали мы на поминки. Дальше, сев на поезд, вернулись на границу Ростовской и Волгоградской областей и, сойдя на небольшой станции, отправились в совхоз им. ХХII партсъезда – искать очередных родственников.

Встреча была неожиданной и очень радостной. Погостив недельку у гостеприимной дедовской сестры и ее многочисленных совхозных родственников, вернулись в Волгоград и решили на самолете вернуться в Челябинск, но билетов не оказалось ни в Челябинск, ни в Свердловск. Случайно освободились места в самолете до Магнитогорска, и мы галопом помчались к месту регистрации и посадки. Взлет, набор высоты, отстегнуть ремни, сок, легкий завтрак… Я даже успел отключиться на пару десятков минут. Но что-то пошло не так. В момент отключки я вдруг увидел в полусне видение, что перед иллюминатором с наружной стороны на меня с тревогой смотрит голубоглазая женщина, которую я уже где-то видел, и пытается что-то сказать. За обшивкой самолета ее слова растворяются в работе турбин авиалайнера, и я ни одного слова не могу разобрать. Тогда она начинает жестами показывать в сторону крыла. Рывки, тряска, перепады давления с болью в ушах возвращают меня в реальную и не очень приятную действительность. Видение растворяется в облаках. Что-то долго летим. Я напряженно смотрю в иллюминатор на закрылки, они то выпускаются, то снова втягиваются. Внутреннее напряжение на пределе. Уже становится страшно, но вот из облаков становится видна стремительно приближающаяся земля, и в какой-то момент толчок, стук колес и торможение. При выходе на трап вокруг нас стояло два десятка скорых и столько же пожарных машин. Только в зале прилета ожидающие и встречающие с любопытством стали выспрашивать про наши ощущения. Оказалось, что мы летели не два, а три часа из-за того, что отказал один двигатель и заклинило на одном крыле закрылки. Вот по этой причине их двигали туда-сюда перед посадкой. Когда ты на земле, уже ничего не страшно, но там, в небе, на девяти тысячах метров пустоты под ногами, реально в душе возникла паника. Но тогда подробностей никто не знал, и собственно, всеобщей паники не было. На поезде из Магнитогорска мы успешно добрались до дома. «Кругосветка» завершилась.

На следующий день я достал из сумки три пленочные кассеты с заснятыми кадрами хроники путешествия и, как заядлый фотограф, кинулся проявлять их и печатать. Технология отработанная: руки суешь в рукава толстой куртки, только наоборот – снаружи внутрь, берешь кассету с пленкой, разобранный фотобачок из четырех частей, подол куртки обматываешь вокруг всех этих штук, на всякий пожарный случай накрываешь еще покрывалом сверху. На ощупь в темноте, чтобы не засветить тридцатишестикадровую пленку марки «Свема», достаешь аккуратно из кассеты и начинаешь процесс наматывания пленки на направляющую спираль бачка. Когда все манипуляции с перемотками, разведением реактивов, заливкой и прочими манипуляциями были проделаны и проявлена последняя пленка, я стал на просвет осматривать еще мокрые негативы. В том месте, где я пытался сделать снимки из иллюминатора самолета на обратном пути домой, на каждом кадре негатива отпечатались темные сферические пятна. Может, это были блики от стекла, может, проявитель в этом месте слабее на пленку подействовал от ее слипания в бачке, но на всех кадрах из полета в небе были эти пятна. «Испорченные кадры», – подумалось мне. После печати я действительно на фотографиях увидел бледно-светлые шары рядом с самолетным крылом. Было впечатление, что это застывшие в невесомости, слегка издающие свет капли воды. Весь фотоотчет по поездке был представлен родителям и остальным родственникам, пришедшим послушать рассказ о том, как живет наша дальняя южная родня. В итоге вся поездка уложилась в 18 дней и кучу новых впечатлений. Еще не улеглись воспоминания и переживания от этого путешествия, а уже через неделю я был готов ко второй смене пионерского лагеря на озере Тургояк.

Духи Тургояка. Сказы Веры. Книга вторая

Подняться наверх