Читать книгу Populus labyrinthus. Люди из лабиринта - Олег Евгеньевич Кодола - Страница 5

Окончательный отрыв от леса и выход на открытые пространства также был связан с резким изменением диеты. (6) Он привёл ко второй критической адаптации или окончательному «превращению» Homo habilis через Homo ergaster в Homo erectus. И если эргастер распространился только до Грузии (Дманиси), то эректусы были заядлыми путешественниками: фрагменты их скелетов найдены в Африке, Европе, Китае, Индии и на Яве. Мозг в этот период претерпевает существенные изменения: «развиваются зрительные центры затылочной доли. Был усилен сознательный контроль эмоций и, по всей видимости, выросли возможности памяти. Судя по развитию теменной доли, значительно развились тактильные возможности и намного улучшилась координация движений. Вероятно, прогрессивно развивались способности к речи.» (7)

Увеличение зрительных центров естественно: Homo erectus смотрели не только «вдаль и вширь», развивая дальнозоркость; но и «в точку», развивая близорукость при изготовлении каменного инструмента. Контроль эмоций говорит о появлении таких черт, как усидчивость, спокойствие, терпение. Рост возможностей памяти отражает увеличение объёмов необходимой информации, расширяет горизонт планирования. Улучшение координации обусловлено повышением физической активности (стали больше ходить и бегать) и собственно, тому, что erectus постоянно делал инструмент, оценивая и улучшая его возможности. Способности речи позволяли координировать социальное поведение, осваивать новые пищевые ниши, новые модели охоты и передавать накопленный опыт в краткой форме. Возможно, загонная охота, основанная на слаженных действиях и криках загонщиков, появилась в это время. Она же обеспечивала кочевую модель поведения: стая эректусов достаточно быстро «выедала» близлежащую территорию и вынуждена была кочевать дальше, за пищей. Рубила постоянно совершенствовались и приобрели симметрию относительно длинной оси. Это время называют средним ашелем.

Первые свидетельства использования огня относятся к началу этого периода. Повсеместная аридизация (осушение) и похолодание, подтолкнули к поиску и освоению новых пищевых ниш, богатых белком. Белковая пища ускоряет метаболизм функциональных систем организма, что называется специфическое динамическое поведение пищи или термогенный эффект. Ускоренный метаболизм требовал более высокоэнергетической диеты. Замкнутый круг погони за едой превратил Homo в «супермигранта». Адаптация к любой еде означала адаптацию к любой местности и климату, что способствовало максимальной изменчивости нашего вида: от эскимосов или нганасанов, существующих в условиях ледяной Арктики, до бушменов Австралии.

Мощное ветвление нашей эволюции пришлось на период от Homo erectus до Homo heidelbergensis, чья форма мозга «свидетельствует о резком прогрессе в области контроля за движениями, в том числе способностей к прогнозированию и планированию своих будущих действий. Необходимо также отметить бурное развитие области, обеспечивающей согласование речи и движений рук, а также рельефное выступание зоны Брока, свидетельствующее о начале использования речи». (8) Гейдельбержец существовал от 800 до 130 тысяч лет назад, и его стоянки находят по всей западной Европе, включая Британские острова. В его время произошло два важных события: Homo освоили изготовление копий и около 400 тысяч лет назад стали повсеместно использовать огонь для обогрева. Кстати, первая гравировка орнамента в мире тоже относится «почти» к этому времени (около 500 тысяч лет назад), но сделана была на острове Ява, что наглядно демонстрирует общность эстетических предпочтений Homo, независимых от его географического распространения. Вероятно тогда же, но в Европе, были изобретены сложносоставные орудия, где наконечник приклеивался к древку с помощью смол и (предположительно) закреплялся верёвкой.

Ява. Гравировка на раковине

Гейдельбержцы были первыми коренными европейцами, приспособленными к жизни в зонах умеренного климата, где была настоящая снежная зима. Вряд ли они проживали зимой в северных областях, но посещали их точно. Но самое странное, что именно человек гейдельбергский начал «массово выпускать» рубила, симметричные в трёх осях, имевшие больше эстетическое, чем практическое назначение. Это был поздний ашель, время, когда понимание «красоты» получило своё первое воплощение в виде симметрии. Часто центром симметрии выбирались красивые окаменевшие ракушки, отпечатки морского ежа.

Когда в пещере Sima de los Huesos (Атапуэрка, Испания) среди захоронений был найден редкой красоты и симметричности бифас из розового кварцита, романтично названный «Эскалибур», появились предположения о зачатках ритуального мышления у гейдельбержца.

Бифас. Кембриджский музей археологии и антропологии

Мне эта идея кажется излишней, поскольку находка может быть обусловлена физическими причинами. Как показали раскопки в пещере Терра-Амата, гейдельбержцы уже умели строить стационарные «шалаши» с кострищем у входа. (9) При этом обоняние человекообразных устроено так, что не выносит запаха гниющей мертвечины. Поэтому шестнадцатиметровая яма-расщелина, которую называют «пещерой», вполне могла быть санитарной свалкой, без демонстрации уважения к туловищу, лишь бы не пахло и не оскорбляло мои гейльдельбержские обонятельные ощущения. Вполне возможно, что наши традиции захоронений, постепенно обросшие ритуальными сказками, берут своё начало из простейшего стремления гейдельбержцев к улучшению санитарных условий места проживания.

Обладали они речью или нет – неизвестно. Но генетические исследования показывают, что форма гена FOXP2, отвечающего за вокализацию у современных людей, появилась не позднее полумиллиона лет назад, практически одновременно с изобретением гравировки, копья и овладения огнём. Обезьяны не умеют использовать речь: их гортань не приспособлена к вокализации. (10) Тем не менее, шимпанзе Уошо, обучившись языку жестов, овладел словарём из 350 слов, а горилла Коко дошла до 1000 слов, составляя новые словесные конструкции для выражения собственных эмоций. Шутить, грустить, впадать в депрессию, гордиться, завидовать, проявлять широкий набор общечеловеческих эмоций современные обезьяны умеют. Наверняка это умели и гейдельбержцы.

Около 200 тысяч лет назад изменилась техника изготовлении каменных орудий: из миллиона лет эпохи ашеля мы перешли в эпоху мустье, когда изготавливать орудия стали из отщепов от нуклеуса (основного камня), а сама техника отщепов стала тоньше. Эпоха мустье длилась всего около 170 тысяч лет и была своеобразным этапом «разгона» перед следующим скачком эволюции человека.

Всё это время на Ближнем Востоке, параллельно с гейдельбержцами, развивались неандертальцы (от раннего неандертальца до классического), которые также совершенствовали свои умения в сфере обработки камня, охоты, устройства стоянок… Они стали расселяться в Европе, «в конце среднего плейстоцена, около 200 тысяч лет назад или, может быть, чуть раньше». (11)

Неандерталец и гейдельбержец заняли нишу «суперхищников» своего времени: основу их рациона составляло мясо, а основу жизни – охота. Возможно, мясная диета была следствием адаптации и восполняла высокие энергопотери в условиях холода. При этом неандертальцы были адаптированы к холоду анатомически: они были приземистыми и плотными, даже тучными, что позволяло лучше сохранять энергию тела. Интересно, что следы кострищ наблюдаются только на 1/3 стоянок неандертальца – либо они были настолько адаптированы к холоду, что могли обходиться вовсе без огня; либо… умели шить тёплую одежду из шкур. Возможно, две ветви человечества могли существовать параллельно, но около 130 тысяч лет назад началось очередное массовое вымирание видов. Погибла вся крупная дичь вроде слонов и носорогов, что подкосило гейдельбержцев и привело к их вымиранию. Свято место пусто не бывает – неандертальцы широко расселились практически в том же ареале, но продвинулись ещё севернее.

Неандерталец точно обладал нашим, человеческим геном речи, но я очень сомневаюсь, что у него существовала потребность к постоянному использованию членораздельной речи: скудный обиход неандертальца вряд ли мог требовать формирования широкой понятийной базы и сложных лингвистических конструкций. Стоит учитывать, что отсутствие разговорной речи не отменяет существования языка как такового, то есть, любой системы приёма/передачи (шифровки/дешифровки) информации: нам сегодня хорошо известны жестовые языки немых или языки спецназа. Мимика также является языком, который мы все умеем читать.

В эпоху Валдайского оледенения неандертальцы были расселены от Пиренеев до Узбекистана; но больше всего находок неандертальцев – на Ближнем Востоке. Жили они небольшими группами, строили сложные жилища. Они, действительно, «прихоранивали» своих умерших, но, скорее всего, не придавали этому процессу никаких «ритуальных» атрибутов: их могилы не содержат погребального инвентаря от слова «совсем». Всегда одна и та же поза трупоположения – на боку, в позе зародыша или спящего человека – может говорить о том, что разница между живым и мёртвым ещё не осознана: никаких парных захоронений, жертвоприношений, украшений в могилах и прочей охры. Таким образом, «ритуальная» составляющая, присущая современным людям, в неандертальских захоронениях не доказана. (12)

Ожерелье из Крапины

Если эстетические предпочтения гейдельбержца заканчивались на создании симметричных бифасов, то неандертальцы любили украшать себя: 130 тысяч лет назад, когда Homo sapiens в Европе ещё не наблюдалось, какой-то на редкость важный неандерталец из пещеры Крапина (Хорватия) щеголял в ожерелье из когтей орлана-белохвоста. (13)

Предположения о существовании культа медведя у неандертальцев практически опровергнуты позднейшими исследованиями. (14) Но точно известно, что неандертальцы делились добычей с физически немощными соплеменниками: иначе не объяснить, как мог выжить однорукий глухой неандерталец. (15)

За два с половиной миллиона лет Homo от вполне обезьяньего австралопитека эволюционировал до вполне человекоподобного неандертальца; он изобретал и улучшал технологии обработки камня, совершенствовал методики охоты, строил жилища, жёг костры, заботился о соплеменниках, любовался симметрией и схожестями. Они были очень похожи на нас, но людьми так и не стали. Неандертальцы были последними «почти людьми». На них закончилась эпоха имитативности (подражательности), которую подробно разработал Б. Ф. Поршнев в своём труде «О начале человеческой истории. Проблемы палеопсихологии». Если считать, что одно социологическое поколение длится в среднем 30 лет, то эволюция Homo от австролопитека до неандертальца длилась более 83333 поколений. За это время молодое человечество изобрело всего около 15 основных категорий каменного инструмента: чопперы, чоппинги, унифасы, нуклеусы, ретушированные пластины, скребки, резцы, долотовидные орудия, проколки, скребла, выемчатые и зубчатые орудия, галечные орудия, ножи, остроконечники, бифасы; плюс – простейшее деревянное метательное копьё. И, скорее всего, дубину, постепенно превращённую в топор.

Имитативное поведение, закончившееся на неандертальцах, предусматривало создание инструмента путём копирования предшествующего образца. В отличие от Homo sapiens, который предпочитает не просто копировать, но доделывать, улучшать, изменять, перерабатывать и изобретать.3