Читать книгу Populus labyrinthus. Люди из лабиринта - Олег Евгеньевич Кодола - Страница 9

Изотопный анализ пищевых предпочтений знаменитого парного захоронения мальчиков из Сунгиря показал, что один мальчик питался, как и всё племя, очень хорошо. Диета его состояла, в основном, из мяса. Он ел, бывало, рыбу, не брезговал растительной пищей, но мясо любил очень. Второй мальчик из захоронения лишь иногда ел рыбу и растительность, но мяса не ел совсем. При этом – не голодал: его скелет не несёт признаков голодового стресса. Основу его рациона составляли беспозвоночные: жучки, паучки, червячки, гусенички. Мальчики жили в одно время, в одном племени и похоронены в одной могиле. Один ел мясо, второй – червяков. Судя по износу суставов, первый совершал движения гарпуном, а второй всегда сидел на корточках. Рядом с любителем червяков лежал футляр для охры, сделанный из кости человека, который тоже ел беспозвоночных и был… пра-пра-пра-дедушкой мальчика! Очень необычная традиция пищевой лимитации группы людей, возможно – мужчин отдельной родовой линии. (27) Предположу, что это и есть начало религий: демонстрация принадлежности к социальной группе, связанность общественным договором, «чувство локтя», если хотите.

Мальчики Сунгиря. Реконструкция по захоронению

Анализ зубов животных из украшений неандертальцев и кроманьонцев, живших почти одновременно и почти рядом, показывает, что они предпочитали разные зубы одних и тех же животных. Если в какой-то местности неандерталец чаще использовал в ожерелье премоляр, то кроманьонец – резец. И наоборот. Возможно, уже во времена соседства кроманьонцев и неандертальцев украшения превратились в знаки, фиксирующие стандартные (массовые) различия. Предположу, что язык украшений (или язык отличий, если хотите) широко распространился во времена кроманьонцев, подобно английскому, распространившемуся в XVIII – XXI веках. Учитывая традицию межплеменных скрещиваний, язык украшений мог быть межплеменным, универсальным. Насколько далеко простирались границы первых языков?

Сегодняшняя религиозная культура, выросшая из двух мальчиков Сунгиря – Аина и Кавеля – предлагает один, одинаковый для всех алгоритм. Для «достижения веры» требуется:

– признание догматов без формально-логических доказательств;

– звукоречевая имитация (песнопения, молитвы, мантры, заклинания и пр.);

– жестовая имитация (позы, жесты, танцы);

– мимическая имитация (суровая морда или, наоборот, улыбающаяся рожица).

Ещё лучше, если все адепты будут одинаково одеты, обриты и украшены. В общем, «будьте как дети» до семи месяцев, используйте имитативную модель поведения и доверяйте пастырям: они плохому не научат, ибо «так деды завещали». Несомненно, вера способствует сохранению традиций и развитию консерватизма. А консервы, простите, дело вкуса.

Захоронения Сунгиря усыпаны тысячами бус, которые нашивались на одежду и головные уборы. Резные фигурки, найденные там же, могли использоваться как подвески или нашивки. Наверняка, вышивка была сложной и включала детали орнамента, присущего именно этому племени. Современник, встретивший жителя Сунгиря, по украшениям и орнаменту с лёгкостью мог сказать, какой половозрастной группе принадлежит (мальчик/девочка; старик/взрослый/юнец/ребёнок); в какую социальную группу входит (рыбак? охотник? червеед?); кто его родители (род); каков его семейный статус (женат/не женат; есть дети/нет детей); удачлив или нет он в своём деле; путешествовал ли он. И, возможно, ещё массу другой полезной информации, которая нам сегодня и в голову прийти не может. К мимическому, жестовому и «криковому» языкам, добавился новый, четвёртый способ передачи информации, получивший толчок к развитию именно во времена Homo sapiens: количество находок украшений у кроманьонцев по сравнению с неандертальцами отличается на порядки.

Богатейшие захоронения Сунгиря, дали не только массу новых знаний; но и породили бездну новых предположений, на одно из которых мы хотим обратить внимание. Обилие похоронной символики, масса украшений, очевидная пышность и сложность обряда, родовые пищевые лимитирования, специфичность предметов, взятых в загробный мир, и даже родственные связи предметов и похороненных, заставляют предположить, что за этим «ритуальным» набором кроется глубоко разработанный корпус лексических понятий, описывающих правила «жизни» после смерти и, возможно, иерархию «мира мёртвых» или «мира предков».

«Алгоритм сомнения» порождал смысловые различия, которые необходимо было сохранять и транслировать для дальнейшего использования: количество информации росло в геометрической прогрессии. Учитывая, что смысловая «ёмкость» предыдущих четырёх языков существенно ограничена, появились эволюционные предпосылки для создания нового вида языка. Очевидно, что в какой-то момент случился качественный переход от четырёх языков (мимика, жест, крик/возглас, украшение/рисунок) качественно новому языку. Новый язык (пятый по счёту) должен был обеспечить потребности в накоплении, хранении и передаче информации в условиях её экспоненциального роста. Устная речь как нельзя лучше обеспечивает потребности человечества в накоплении и передаче информации; она способна вечно хранить больший объём смыслов, чем любой материальный носитель, потому что нематериальна; объём понятий и смыслов постоянно растёт и, возможно, стремится к бесконечности; речь адаптируется к любым внешним изменениям.

Каждая предыдущая критическая адаптация Homo была ответом на какой-то эволюционный вызов, решая задачи выживания. Если алгоритм сомнения рассматривать основным эффектом третьей критической адаптации, то устная речь является важным следствием этого эффекта. Размышляя беспристрастно, наличие гена, дающего возможность речи и анатомические особенности, делающие речь технически возможной, не являются доказательством её использования. Речь, как процесс вербализации и озвучивания мысли, по идее, должна была появиться позже языка украшений, или развиваться параллельно, но не раньше.

Около 20—18 тысяч лет назад ледник достиг очередного максимума, после чего наступило следующее межледниковье, в котором живём мы. (28) Посмотрите в зеркало – вы видите слегка измельчавшего кроманьонца, живущего в условиях потепления. Вы – следствие трёх критических (и десятков не критических) биологических адаптаций, произошедших за 2,5 миллиона лет в результате аридизации (осушения) планеты и похолоданий. Похолодания неизбежно приводили к изменениям пищевого рациона, вызывая физиологические адаптации, самые успешные из которых закреплялись в биологические. Надеюсь, вы не думаете, что на вас эволюция остановилась?

Говорят, что девушку из деревни вывезти можно, но вывести деревню из девушки – никогда. Первый и второй алгоритмы обработки внешней информации взаимодействуют в нас четвёртый десяток тысяч лет. Они лежат в основе двух описаний окружающей нас действительности. Вера породила многочисленные обряды и религиозные системы, централизацию, каноны, традиции, философские системы. Сомнение множит знания, знания становятся общими, изменяя каноны и нарушая традиции. К чему это всё? Все древнейшие памятники мира – геоглифы, мегалиты, пирамиды, лабиринты – могут быть объяснены (в крайних формах) только в рамках первого либо второго алгоритмов. В этой книге мы попробуем пройти «между верой и сомнением», и потому предполагаем вполне законное возмущение сторонников обоих алгоритмов.