Читать книгу Норильск-79 - Олег Иванович Константинов - Страница 5

Глава 4

В боксёрском зале Спортзала шла тренировка по боксу. В зале тренировались несколько подростков и несколько взрослых мужчин лет до тридцати. Двое проводили спарринг на ринге, и за ними наблюдал тренер. Одним из спаррингующихся был Колян. Колян наносил сопернику серию сильнейших ударов по голове и корпусу, но никак не мог пробить защиту. Партнёром Коляна по спаррингу был Ринат. Ринат был жилистым здоровяком двадцати пяти лет, такого же роста, как и Колян – примерно, метр восемьдесят. Но Ринат немного уступал в весе, хотя такой же широкоплечий с выделяющимися мышцами. Ринат, изловчившись, нанёс Коляну сильный апперкот левой, и Колян слегка закачался.

Раздался голос тренер:

– Стоп. Ринат, как всегда, молодец. А Колюня невнимательный. Мощью берёшь. Голову не включаешь. Знаешь же, что у Рината левый апперкот – коронка.

Колян стоял разгорячённый, никак не мог отдышаться. Попытался возразить тренеру:

– Да я уж и сам собирался его вырубить. Чуть-чуть не успел.

Тренер и Ринат переглянулись между собой, улыбнулись.

Тренер попытался объяснить Николаю его ошибку:

– Вот, я и говорю, Колюня, сильный ты и техника есть, а голову никак не включаешь. Ринат же тебя специально заманивал, только и ждал, когда ты немного правую сторону подставишь. Понимаешь?

Ответа от Николая не последовало.

– Ну, ладно, – продолжил после паузы тренер, – Хватит на сегодня. Снимайте перчатки и в раздевалку. Переоденетесь – подойдёте ко мне.

Тренером в секции бокса был Лугов Михаил Васильевич – крепыш среднего роста и спортивного телосложения с короткой причёской «под бокс» и очень волевым лицом. Михаил Васильевич очень любил бокс и в свои тридцать восемь лет полностью посвятил себя ему. Больших высот в боксе он не достиг – помешала судимость, но тренерская работа была его призванием. В спортзал он приходил с утра и находился в нём до самого закрытия, да и выходные тоже проводил в спортзале. Очень любил соревнования любого уровня. Для него это был настоящий праздник. В секции у него были воспитанники всех возрастов – от мала до велика. Когда между тренировками выпадало свободное время, то и сам любил поколотить грушу, поэтому и выглядел всегда по-спортивному – широкоплечий с пружинящей походкой. Взгляд у Лугова всегда был дерзкий, а манера общения – прямолинейная. Создавалось впечатление, что Лугов в этой жизни ничего не боится. Умел Михаил и вовремя помолчать, и вовремя пошутить.

Тренер повернулся к остальным.

– Всё на сегодня тренировка закончена. Все в раздевалку.

После слов тренера все пошли в раздевалку. Лугов окликнул одного паренька, лет шестнадцати:

– Игорь!

Паренёк, довольный тем, что тренер его выделил, подошёл к нему.

– Да, Михаил Васильевич?

Лугов по-доброму взъерошил волосы на его голове.

– Игорь, а ты молодец. Удар хорошо поставил, реакция. Если после школы в Норильске останешься – я из тебя чемпиона сделаю.

Игорь сделался ещё довольнее.

– А зачем мне уезжать? Я ж – коренной норильчанин. У меня здесь и родня, и друзья. И тренера не хочу менять. Вы б от нас не уехали. А? Михаил Васильевич.

– Да не уеду. Хоть у меня-то здесь и нет никого, а душой к Северу прикипел. Ну, ладно, иди, переодевайся.

Паренёк побежал в раздевалку, а Лугов пошёл к себе в кабинет.

Когда тренер уже сидел в своём кабинете, к нему зашли Колян и Ринат. Лугов жестом показал им, чтоб они присели и после этого начал говорить:

– Парни, Таксист звонил. Сегодня у работяг получка.

Парни переглянулись между собой и радостно улыбнулись. Тренер остался серьёзным.

– Ну, что? Я так думаю, что всё понятно без слов.

Парни закивали головами. Колян заговорил:

– Конечно, Михаил Васильевич. Чёс начинается?

Теперь головой кивнул Лугов.

– Да, с недельку по общагам пошпилите. Найдите сегодня Серого и Кирюху. И в семь вечера к Таксисту подгребёте. Он у себя игровых соберёт и по общагам всех вас развезёт. Всё понятно?

За обоих опять ответил Коля:

– Да, уж не в первой.

Тренер задумчиво посмотрел на Николая, улыбнулся.

– Я, вот, Колян, смотрю на вас с Ринатом и убеждаюсь, что никогда тебе Рината на ринге не победить, – Лугов сделал паузу. Потом продолжил, – Ринат молчит, дело обдумывает и в бою также. А ты, Колян, всё болтаешь, всё суетишься, радостно тебе по всяким пустякам. Много энергии впустую тратишь.

Колян перестал улыбаться и, как бы, с некоторым вызовом ответил тренеру:

– Да это потому, что у меня её, хоть отбавляй. Надо будет – и двух Ринатов в нокаут отправлю.

Лугов с Ринатом, молча, улыбнулись, и тренер попытался смягчить разговор:

– Колян, да ты не обижайся. Это ж я тебе, как старший брат говорю. А ты, как младший брат на ус себе всё мотай. Я ж обеими руками за то, чтоб ты чемпионом стал и Рината в нокаут отправил. Веришь мне?

Николай подобрел.

– Верю. Так и будет.

– Ну, и добро. Всё, пока, – подытожил Лугов.

Осень в Норильске не радует глаз золотом и багрянцем. Вокруг, до самого горизонта, куда ни кинь взгляд – тундра, а по ней разбросаны редкие невысокие ёлочки. Но, даже и к этой природе привыкаешь, и с годами она кажется родной и вызывает ностальгию. И вспоминаешь её – как же она красива!

Бывает, что уже в сентябре тундра покрыта снегом. А, если и нет снега, всё равно, в сентябре уже ощущается не дыхание осени, но дыхание зимы.

После смены к своей бытовке шла бригада верхолазов-монтажников. В бригаде шесть человек: бригадир – Сергей Сергеевич и его подчинённые – Паша, Алексей, Ваня, Вова и новенький – Викторов Вася. Курили, разговаривали. Все в кирзовых сапогах и фуфайках, только, шапки на головах разные, некоторые, вообще, без шапок ещё. Поёживались не столько, от осенней прохлады, сколько от ветра.

Бригадир вдруг спохватился:

– Вася, слушай, я там, на втором этаже, где сегодня перекуривали, под кирпичом бумаги оставил. Сбегай-ка за ними, пожалуйста.

Вася кивнул:

– Хорошо, – и вернулся назад.

Остальные пошли в бытовку.

Викторов быстренько поднялся на второй этаж, нашёл какие-то накладные, которые забыл бригадир и начал, было, догонять бригаду, но увидел, как с крана спускается крановщица, и решил её рассмотреть поближе.

Мимо проходила молодая стройная и красивая кареглазая девушка, из-под косынки у которой выбился белокурый локон. Викторов, опешив, уставился на неё.

Проходя мимо него, девушка с улыбкой и беззлобно сказала:

– Челюсть подними.

Викторов, не переставая удивляться, спросил:

– Вы – крановщица, что ли?

– А чему ты удивляешься?

Василий сказал откровенно:

– Не должны такие красивые девушки на стройке работать.

Крановщица усмехнулась:

– А где должны?

Викторов не нашёлся сказать ничего оригинального и ответил просто:

– В кино.

Она продолжала улыбаться:

– Я высоту люблю.

Возникла пауза и девушка спросила:

– Ты новенький, что ли? Звать-то тебя как?

– Василий, – ответил Викторов.

– А я – Зоя, представилась она, – и добавила, – ну, вот, теперь будем с тобой здороваться.

Больше, ничего не сказав друг друга, они пошли в разные стороны по своим бытовкам.

Викторов был очень рад знакомству с красивой девушкой, и теперь все его мысли были о ней.

Зайдя в бытовку, он увидел, как все переодевались и суетились. На плитке шумел, начиная закипать, чайник. Бригада радовалась хорошей получке.

Бригадир заговорил с новеньким:

– Видишь, Василий, как ты подгадал. У всех сегодня зарплата, а у тебя первый рабочий день. И кто ж проставляться-то будет? Ты или мы?

– Ну, конечно же, я проставлюсь. Зачем традиции-то нарушать? – ответил Викторов и добавил, – я ж с материка тоже не пустой приехал. Уж что-что, а стол накрою.

– Все проставимся, – решил бригадир.

Алексей высказал поддержку:

– Правильно, бригадир. Сейчас чайку попьём и к Ваське в общагу через магазин.

– Нет-нет, – возразил Паша, – Парень только вчера с материка. У него и рюмок-то, наверное, нет. Из нас всех тут только я холостой, поэтому затариваемся и ко мне в гостинку. Возражений нет?

– Я не возражаю, – согласился бригадир, – Всё, на том и порешим – пьём чай, в магазин и – к Пашке.

В квартире у таксиста Михеева находились два парня – Максим и Олег. Каждому было лет, чуть за двадцать. Они сидели за столом, на котором стояла открытая бутылка коньяка и по бокалу коньяка перед ними.

Максим обратился к Олегу:

– Рассказывай, как съездил на юга.

Олег с удовольствием начал рассказывать:

– Шикарно. Сам же знаешь, как оно на югах, да в бархатный сезон.

– А ты, конкретно-то, где был? – решил уточнить Максим у рассказчика.

Олег продолжил:

– Я всегда в Гагры езжу. Один раз там как-то побывал – понравилось охренительно, просто, праздник души. С тех пор своей привычке не изменяю. Недаром Абхазия переводится, как земля души.

В разговор вмешался хозяин квартиры:

– А я слышал, что Абхазия – это Земля Бога. Я ж тоже в Абхазии ни раз бывал.

Олег возразил:

– Нет-нет, именно, что Земля души. Потому, как отдыхаешь там не только телом, но и душой.

Олег, вспомнив проведённый в Абхазии отпуск, от удовольствия, даже прикрыл глаза. Отчего Михеев и Максим засмеялись.

Михеев подтолкнул Олега к дальнейшему рассказу:

– Ты нам про душу-то не заливай, о теле-то, наверное, побольше беспокоился.

Олег заулыбался и продолжил:

– Ну, о теле там захочешь забыть, да не дадут. Я всегда вспоминаю, как первый раз в Абхазии оказался…

В дверь раздался звонок, и Олег вынужден был прервать рассказ. Хозяин пошёл открывать дверь.

В комнату зашла бригада боксёров – Колян, Ринат, Серый и Кирюха. Серый и Кирюха тоже были боксёрами с секции Лугова Михаила Васильевича. Все четверо были, как на подбор высокими и широкоплечими.

Михеев Александр Анатольевич, помимо того, что был таксистом, был ещё и бригадиром игровых. У него, обычно, перед большой игрой всегда собирались и каталы, и боксёры, которые их прикрывали от проигравших лохов. Руководил боксёрами их тренер, Лугов Михаил Васильевич. Большая игра была тогда, когда на комбинате выдавали получку. Тогда от желающих проиграть кровные рубли не было отбоя, и большая игра продолжалась, примерно, в течение недели. В остальное время игровые находились в «свободном плавании». Сами находили клиентов в общагах, ресторанах, гостиницах. Волокли их в катраны и там выкатывали у них всё до копейки. Но, чтоб сильно не злить клиентов, у игровых было правило немного денег возвращать. Выкатаешь у клиента косарь, а потом четвертной или полтинник ему вернёшь, чтоб до зарплаты дотянул – клиент спокойно уходил, без эксцессов. А, если всё же эксцессы случались, то к делу подключались боксёры. Бывало, что игра шла в долг, тогда часть долга можно было и простить. Весь выигрыш стекался к Михееву. Он его распределял в бригаде, часть отдавал Лугову, часть оставлял себе, а львиную долю засылал кому-то наверх.

Михеев был коренным норильчанином, жил в своей квартире на Советской. Было ему тридцать два года, но выглядел постарше и солидно, с небольшим животиком. Был он, как и большинство таксистов, наглым и жадным.

Когда в квартире появились боксёры – стало сразу как-то тесновато, шумно, весело.

Максим их поприветствовал шуткой:

– Привет, боксёры. А вы что все вместе? С пробежки что ли?

Ответил Кирюха:

– Ага. Бежим-бежим, смотрим: вас с Олегом не хватает. Думаем, вот, сейчас вас возьмём и дальше побежим.

Все засмеялись.

Из коридора в комнату зашёл Михеев. Михееву было интересно дослушать рассказ Олега про его отдых в Абхазии и он обратился к вновь пришедшим:

– Ну. Рассаживайтесь. Олег нам тут за юга задвигает, как он там отдыхал душой и телом. Продолжай.

Но у Олега уже пропал интерес к воспоминаниям:

– Да в другой раз расскажу. Такие вещи надо рассказывать с чувством, с толком, с расстановкой, чтоб у каждого из вас зависть проснулась и слюни потекли.

Михеев помотал головой:

– Нет, Олег. Зависть, Олег, – это один из смертных грехов. Да и молод ты ещё, чтоб у меня её вызвать. Я так отдыхать умею, что у тебя у самого слюни потекут. В этом деле не юг – главное, а, чтоб кураж в душе был, тогда и тундра землёй души покажется.

Колян, тут же, попытался пропеть несколько слов из популярной на севере песни, которую исполнял нанаец Кола Бельды:

– «Увезу тебя я в тундру, увезу к седым снегам».

Михеев решил подыграть Коляну:

– Во-во. «Ты узнаешь, что напрасно называют север крайним, ты увидишь, он бескрайний, я тебе его дарю».

Все засмеялись. Вообще, перед каждым большим чёсом настроение у всех было приподнятое, и плевать им было на тех работяг, у которых они выигрывали трудовые деньги.

Опять раздался звонок в дверь. Михеев вышел из комнаты и вернулся вместе с Кареном. Карен был армянином, сорока пяти лет. Очень элегантный и симпатичный, он походил и на армянина, и на грека, и, даже, на испанца или итальянца. У Карена были густые волосы с пробором посредине и, прикрывающие уши. Карен всегда носил костюм, но без галстука, а на среднем пальцем правой руки у него был перстень с большим, хорошо отшлифованным камнем, который иногда, во время игры, Карен переворачивал камнем внутрь ладони. Карен был единственный из всей бригады, у кого за плечами были немалые срока. Но в Сибирь он попал, значительно, раньше.

В 1944 года, по Приказу министра госбезопасности СССР № 00183, из Армянской, Грузинской и Азербайджанских ССР, а также из всего черноморского региона, были сосланы в Среднюю Азию и в южную Сибирь все те советские граждане (в основном армяне), которые имели ранее турецкое (османское), персидское, болгарское, греческое и румынское гражданство.  Так, семья пропавшего без вести командира Красной Армии Сейрана Вирабяна оказалась в Алтайском крае.

У Карена был приятный голос и говорил он с едва заметным кавказским акцентом, который придавал его речи определённый шарм. Вообще, Карен обладал чем-то таким необъяснимым, что к нему очень притягивало людей. К тому же, он был очень начитанным и, даже, при его образе жизни, иногда посещал библиотеку.

Появлению на хате Карена все были особенно рады, и он с каждым поздоровался за руку.

Родители Рината были из крымских татар, и он считал себя, чуть ли, не земляком Карена, поэтому всегда любил работать с ним в паре. И при появлении каталы тут же обратился к нему:

– Карен-джан, я сегодня с тобой.

Карен едва кивнул ему головой.

Михеев заметив это, шутливо сказал:

– Ринат, ты и так парень не глупый. Лучше бы Карена Колян прикрыл.

Николая шутка задела и в ответ он возмутился:

–Да вы что все сегодня сговорились: дураком меня выставлять? Тренер сегодня дураком назвал, потому что я апперкот от Рината пропустил. Ты на ровном месте надо мной смеёшься.

Михеев продолжил подшучивать над Николаем:

– Ну, тренер-то, конечно, зря тебя обидел. Боксёр из тебя классный, удар, как из пушки. Хотя, если задуматься, то, наверное, не зря говорят: сила есть – ума не надо.

Опять все громко засмеялись.

Тут, Олег попытался перевести разговор на другую тему, чтоб Колю оставили в покое:

– Карен, мне тут Анатолич загнул, что в тундре может отдохнуть лучше, чем на Чёрном море. Ты как? Поддерживаешь его?

Максим опередил Карена с ответом:

– А для Карена там отдых лучше, где книг – побольше, да поинтересней.

Карен улыбнулся, словно что-то вспомнив:

– Да. Было дело, когда меня из сельской библиотеки мать вытащить не могла, – сделал паузу и задумчиво добавил, – лучший отдых на Родине.

– «С чего начинается Родина?» – пропел Колян строчку из песни.

Михеев с улыбкой посмотрел на Николая:

– Ты, Колян, прям без песни не можешь.

– Ага, нам песня строить и жить помогает, – последовал ответ от Николая.

Максим быстро вставил:

– И играть.

Карен решил немного предаться воспоминаниям:

– С чего начинается Родина – не знаю, а закончилась она у меня первым сроком – в пятьдесят втором году. Когда меня два красивых охранника повели из Сибири в Сибирь. Вот, и я песню Высоцкого вспомнил. Правда, с небольшой поправкой: повели меня не в Сибирь, а на Крайний Север – сюда, в Норильск. Двадцать шесть лет бродяжу, а домой так и не вернулся. И не к кому теперь уж.

В дверь опять раздался звонок. Хозяин квартиры оглядел присутствующих:

– Евген только остался. Больше никого не жду сегодня.

С этими словами вышел в коридор открывать дверь.

Обратно вернулся вместе с Евгеном. Женя был невысокий пухленький весельчак, любил носить обувь на высоком каблуке. Женя мог всегда по-доброму над кем-нибудь пошутить, и никто никогда на него не обижался. Он был хорошим рассказчиком и душой компании. В Норильск Евген попал по распределению после Новосибирского госуниверситета, в котором он закончил экономический факультет. Он очень любил цифры и любил считать. В небольшой блокнотик он всегда записывал каждый свой выигрыш, а также, кто и сколько остался ему должен.

Женя зашёл в комнату довольный, с улыбкой:

– Ну, привет всем, кого не видел. Крайний я, что ли, сегодня?

Евген начал со всеми здороваться за руку.

Колян ему ответил:

– Привет, коль не шутишь.

Евген обычно был в паре с Коляном.

– Ну, ты как? В порядке? – спросил Евген у напарника.

– Нормалёк, – ответил Коля и переспросил Евгения, – А ты как?

– Да и я в порядке.

Засуетился Михеев:

– Ну, все в сборе. Коньячку, кто желает, наливайте. За удачную игру.

Олег вставил:

– А у нас она неудачной не бывает.

В комнате началась движуха, кто-то стал разливать по бокалам коньяк. Выпили, немного закусили.

Рассусоливаться Михеев не дал:

– Сейчас развожу по общагам Карена, Рината, Евгена и Коляна, – в сторону каждого показал пальцем. Продолжил, – Потом за остальными возвращаюсь, – сделал паузу, – И, чтоб за ночь не меньше косой на двоих. Недельку ударно потрудимся – и погуляем. Короче, всё, как обычно.

У общаги на Лауреатов остановилось такси. Таксист обратился к сидящим:

– Ну, всё, Евген, ваша остановка. Выгружайтесь. Евген, жду завтра с баблом.

– Конечно, Саша. До завтра.

Колян и Евген вышли из такси, и машина тут же уехала.

В это же самое время к общежитию подошла бригада монтажников, из карманов у них торчали бутылки.

Колян и Евген переглянулись между собой, улыбнулись. Евген прошептал Николаю:

– Наши люди.

Завидев друг друга, компании остановились, начали здороваться.

Бригадир заговорил:

– Привет, Евген. Ты, как чувствуешь, что ли? Всё время в зарплату к Коляну в гости идёшь.

Евген понимал, что бугор этой бригады недолюбливал его. Бригадир жил в Норильске давно, в разных ситуациях побывал, разных людей видел. Бригадир же догадывался, что Евген играет нечестно, но за руку его никто не ловил. Конечно, бригадир всегда пытался отговорить своих работяг, чтоб они не играли в карты, но все люди – взрослые, и каждый – сам себе хозяин. Особого желания считать чужие деньги у Сергея Сергеевича не было, но с годами все становились, как родные и приходилось думать не только о своих подчинённых, но и об их семьях.

Евген лукаво улыбался и пытался оправдаться:

– Привет, Серёга. Так, и у меня зарплата. Вот, и иду к корешу – посидеть, узнать, чем народ дышит, так сказать.

Один из рабочих – Вова, наоборот: очень любил Евгения, всегда ждал, когда он придёт поиграть. Вове нравились его шутки, общение с ним. Ему льстило, что Евген, экономист с высшим образованием, запросто с ним общается и, даже считал его своим приятелем. Евген же, конечно, Вову за приятеля не держал. Но Вова этого не понимал, поэтому деньги проигрывал легко и не жалел о них.

Вова радостно протянул руку Евгению и заговорил с ним шутливым тоном:

– Евген, привет. Смотри, раньше времени из общаги не слиняй. Говоришь, тоже зарплата. Вот, и придём с парнями вычищать её у тебя. Хватит тебе от нас с выигрышем уходить.

Евген ответил с таким видом, как будто, от души переживал за Вову и всегда желал ему выигрыша:

– Привет, Володя. Ты б в прошлый раз вовремя остановился и ушёл бы с выигрышем. Я ж тогда, почти, подчистую проигрался. А тебе всё мало было. Сегодня меня тоже подчистую хочешь разделать? Приходи, пробуй.

После Вовы Евгений протянул руку Паше:

– Тоже, наверное, отыграться хочешь?

Паша, как и бригадир, особой симпатии к Жене не питал, поэтому отвечал ему дерзко:

– Я никогда не отыгрываюсь. Поиграть хочу – играю, не хочу – не играю.

Евгения Пашин тон нисколько не смутил, он по-прежнему старался отшучиваться:

– Ну, да. Как говорится, ни за то отец сына бил, что играл, а за то, что отыгрывался. Я-то и сам не особо любитель в карты поиграть. А Колян и, вообще, не играет.

Евген поздоровался с Алексеем и Ваней и протянул руку новенькому Викторову:

– Евгений.

Викторов ответил на рукопожатие:

– Василий.

Евгений всех оглядел:

– А вы что в общагу-то всей бригадой?

За всех ответил бригадир:

– Так, у Василия-то сегодня первый рабочий день. Да и он только вчера с материка.

У Евгения во взгляде появилась заинтересованность:

– ты откуда, Вася?

– Из Томска. Бывал? – ответил Викторов.

Евгений помотал головой:

– Только проездом. Когда в Новосибирском универе учился, то со стройотрядом работал в Колпашево. Ну, вот через Томск и добирались по реке на теплоходе. А ты в Новосибе бывал?

Викторов с удовольствием ответил:

– Конечно, и не раз. На соревнованиях там был, и в Академгородке тоже.

В разговор вмешался Вова:

– Василий у нас спортсмен, после физкультурного.

Николай оценивающим взглядом оглядел Викторова.

Евгений радостно сказал:

– Ну, классно – почти земляки. Может, как-нибудь поближе получится познакомиться.

– Может, – с улыбкой ответил Викторов.

Колян и Евген сидели за столом, пили чай. Евген закурил, в левую руку взял колоду карт, начал делать ей различные вольты, чтоб размять пальцы.

Коляну не хотелось сидеть молча:

– Вот, Евген, сколько мы с тобой уже вместе, сколько смотрю на твою игру, но никак не могу понять, как ты всё это вытворяешь.

Евген, как бы, нехотя и пренебрежительно начал отвечать:

– Ну, Колян, конечно ж, это всё не просто. Наверное, талант нужен, тренировки. Как говорится, ловкость рук и никакого мошенничества. Я ж против тебя не выйду на ринг, правильно?

Колян расправил плечи, немного размял кисти рук и с усмешкой ответил:

– Конечно. Как клопа по рингу размажу.

– Везде, как говорится, нужна сноровка, закалка, тренировка.

Евген вдруг с горечью вздохнул:

–Эх, Колян, да какие тут игры с рвботягами? Нет размаха для мастера. Храп, бура, сека, азо… Это разве игры? Чисто бабло рубим. Вот, я понимаю – Карен. Он по выходным с сыном Стрельцова играет, там компания – высший класс. Я пока в Новосибе жил, так там – да – преферанс, бридж. Вот, это – для души. А какие компании! Студенчество – самое время золотое. Бывало, и с преподами играли ночи напролёт. А с утра к ним же и на экзамены идёшь. И, ведь, ни в какую не поставят тебе хорошую оценку, если не знаешь предмет.

– А почему в Новосибе-то не остался? – спросил Николай.

Евгений начал отвечать:

– Ну, отучился, распределился. Я ж не на каталу учился. Всё это когда-нибудь надоест, или по независящим от нас обстоятельствам закончится, а высшее экономическое у меня всегда останется. И, вообще, после того случая, когда ты парня вырубил намертво, я до сих пор в себя прийти не могу. Ты ж теперь понимаешь, как нас теперь шеф за яйца держит.

Колян откинулся на стуле, задумался:

– Ты думаешь, что я об этом не вспоминаю? Я ж не душегуб. Одно дело, когда лоха буйного успокоить, должок стрясти, а другое – мокруха, хоть и неумышленно. Вот, если б ментов тогда вызвали – я б условным отделался, а ты – и, вовсе, ни причём. А так… Следы преступления скрыли – всё, обратного хода нет.

Евгений начал оправдываться:

– Растерялся я. Светиться не хотел. Ну, закрыл же шеф дело, как самоубийство, так что не бзди.

Какое-то время посидели молча. Потом Николай продолжил разговор:

– Тебе-то легко сказать, а я-то и по другим делам по уши увяз. Ты ж, Евген, многого не знаешь.

– Так, просвети. Чего я могу не знать? Мне казалось, что все в одной лодке.

Евгений попытался сделать вид, что ему всё безразлично, но сам весь напрягся и внимал каждому слову Николая, понимая, что Колян может выдать сейчас какую-нибудь интересную информацию.

– Да не в лодке, а в болоте, – начал философствовать Николай, – Вы-то, игровые, здесь люди приезжие, а мы – боксёры, выросли здесь и после армии все сюда вернулись. Вы здесь по пояс увязли, а мы – с головой. Нас шеф давно уже всяким криминалом к себе привязал. Ты думаешь, зачем мы с парнями в Красноярск летали летом?

Евген, как можно, более безразличным тоном ответил:

– Ну, наверное, там кого-нибудь поддержать.

Коляну было радостно от того, что Евгений не знает тех секретов, которые знает он:

– Ага, как бы, не так. В Красноярске своей, что ли, поддержки мало?

– Ну, и зачем тогда?

Колян вдруг понял, что слишком разоткровенничался:

– Евген, меньше знаешь – крепче спишь.

Евгений уже не мог сдерживать интерес:

– Да нет. Тут уж, как говорится, сказал «А», говори и «Б».

У Николая появилась радостная улыбка, когда он увидел, что Евгений не может сдержать интерес. Но он не спешил делиться с ним информацией и продолжил говорить загадками:

– И в Красноярске, и в Норильске дел натворили. Я немного с тобой пооткровенничал, потому, как и мы с тобой теперь повязаны мокрухой. Теперь и тебя шеф на коротком поводке держать будет.

Колян сделал паузу, Евгений продолжал смотреть на него любопытными глазами. Николай заговорил:

– Ну, в принципе-то, пока я того парня не убил, то меня всё устраивало. Бабло есть, шеф нас грязными делишками не попрекает. Мы в городе – в авторитете. Но, вот убийство – это другое. Не спокойно как-то на душе.

Евген и сам об этом никогда не забывал и знал, что через эту мокруху висит теперь на очень большом крючке, но поделать он ничего не мог. Евгению в чём-то, даже понравилось, что Николай не рассказал ему про свои криминальные дела в Красноярске. Евгений предположил, что и про убийство парня, Николай не будет трепаться. После своих раздумий Евгений попытался успокоить боксёра:

– Да всё нормально Колян. Норильск – это такая жопа! И каких только мокрых дел эта жопа не видела. Ведь здесь раньше одни лагеря были, а в них убийцы, насильники, да враги народа. Конечно, после Сталина этого всего здесь немного подсократили, но всё равно… Короче, сам понимаешь, у шефа здесь всё на мази. Летом же приезжал в командировку следак из самой Москвы, как раз, по этому делу. Ну, и что? От ворот – поворот ему. Я после этого, вообще, с нашим шефом ничего не боюсь.

– Слушай, – обратился Николай к Евгену, – а чегой-то, вдруг, по какому-то самоубийце следак из самой Генпрокуратуры приезжал?

– Да рассказывал мне Таксист, почему такой интерес возник: слишком много лохов мы этой весной обули и, в основном, всё отпускники попадались. Перед отпуском-то сам знаешь, сколько бабла у работяг скапливается. Короче, многие жаловаться пытались, что их развели, но хорошо, что в ментовке у Михеева всё связано.

– Но приехали-то из-за парня, – перебил Николай Евгения.

– Да это, просто, так совпало. Короче, не бери в голову.

В дверь раздался стук. Оба прекратили разговор и резко посмотрели на дверь.

– Ну, вот, и первые ласточки, – Евген с удовольствием потёр руки, – Всё нормально, Колян. Иди открывай.

Колян открыл дверь, и в комнату зашли радостные жильцы общежития – Валера и Витя – любители покидать картишки. Оба были радостные, подшофе. Сначала поочереди поздоровались с Коляном, потом начали шумно приветствовать Евгена.

Валера, темноволосый и худощавый, лет тридцати, был в трико с пузырями на коленях и в тельняшке. Витя тоже был лет тридцати, светленький, невысокий в спортивном костюме. Витя первым прошёл в комнату, подал руку Евгену:

– Евген, привет. Сидим с парнями, сидим, думаем: а не сходить ли к Николаю, а вдруг там в гостях Евген, тогда с ним картишки покидаем по-серьёзному, а то мне своих-то парней раздевать неудобно. Вместе работаем, вместе живём. А ты-то всегда при деньгах, тебя не грех вздуть, – и дружески засмеялся, давая понять Евгению, что он шутит и, чтоб Евген не обижался, если что не так.

Евген поздоровался с обоими поочереди. В таком же шутливом тоне начал отвечать Виктору:

– Какие вы тут все кровожадные. Тут сейчас Вовку встретил – друга Пашки из четыреста двадцать седьмой, тоже грозился меня без трусов оставить. А что, если правда?

От Вити последовал ответ:

– Всё может быть. Картишки-то есть? А то мы тут со своими.

– Карты не меченые? – с улыбкой и с явной подковыркой спросил Евген.

Виктор протянул Жене колоду:

– А ты проверь.

Евгений не стал брать колоду у Виктора. Ответил ему:

– По игре проверим. Вот, если разденете меня до трусов – значит, точно меченая колода была.

В разговор вмешался Валера:

– А мы тебя сегодня любой колодой обыграем.

Евгений внимательно посмотрел на Валеру.

– Валера, вы ж мне и в прошлый раз то же самое говорили.

– Ну, говорили, – согласился Валера, – Считай, что форы тебе в прошлый раз дали, чтоб с нами играть не боялся.

Евгений едва сдержался, чтоб не засмеяться. Про себя подумал: «Какие же – эти работяги доверчивые!». Жене нравилось, что его подковырки принимали за добрые шутки.

– Эх, нравится мне ваш задор.

Валера, захотел немного выпендриться:

– Женя, вообще-то, на севере люди не нытики.

Витя поддержал товарища:

– Проиграл – рассчитайся. Здесь по-другому нельзя. Норильск – город маленький. Если накосячишь – будешь изгоем. Тогда сразу же собирай чемодан – и на материк с концами.

Евгений, соглашаясь, закивал головой:

– Ну, да. Ну, да, Витёк. Прав ты на все сто. А в преферанс-то, когда играть научишься?

Витя развёл руки, пожал плечами:

– Ну, наверное, когда на пенсию выйду. А пока – храп – рабочая игра. В любое время перекинулись, и никакой писанины.

Евген решил прекратить пустые разговоры:

– Ладно, парни, давайте к столу, пока я не передумал. Давай, Витёк, распечатывай свою новую колоду. Посмотрим, кому она удачу принесёт.

В комнате у Паши сидела бригада монтажников. На столе стояла водка, закуска – распечатанные рыбные консервы, икра из кабачков и макароны по-флотски.

Паша, самый младший из бригады, разлил водку по рюмкам и обратился к компании:

– Мужики, разбирайте рюмки, – потом обратился к старшему, – бригадир, давай, скажи что-нибудь по поводу нашего застолья.

Бригадир взял рюмку:

– Конечно, обязательно сказать надо, – пауза, – Опять в нашей бригаде пополнение. Появился новый человек, а мы, как говорится, хорошему человеку всегда рады, – пауза, – Первый день ты с нами, Василий, отработал. Пока, ничего плохого про тебя не скажу: смекалистый, сноровистый, исполнительный, руки растут, откуда надо. В общем, вливайся в наш небольшой коллектив, а мы тебе поможем. Бригаду не подводи, начальству не стучи. Бригада у нас не из худших. Парни не дадут соврать.

Кто-то вставил:

– Да-да.

Бригадир продолжал:

– Среди верхолазов-монтажников бываем и в передовиках, поэтому и заработки хорошие имеем. Ну, в общем, за нового монтажника Викторова Василия.

Парни весело наперебой начали говорить:

– Ура! Вася, поздравляем!

Все чокнулись, выпили, начали закусывать. Атмосфера создалась почти праздничная.

Бригадир обратился к новенькому:

– Василий, кстати, как у тебя с этим делом?

Бригадир щёлкнул себя пальцем по горлу.

Новенький понял вопрос, ответил:

– Могу, но стараюсь не злоупотреблять. Я ж в физкультурном учился – спортсмен. Ну, там режим и всё такое.

Паша радостно заговорил:

– У нас тут полбригады спортсменов, правда, без образования, но с разрядами. У меня по лёгкой атлетике первый взрослый, Ваня – лыжник, Алексей, – Паша забыл, чем занимался Лёха и, пытаясь вспомнить, спросил, – Лёха, что там у тебя?

Алексей ответил не очень довольно.

– Ничего у меня нет.

Паша вдохновенно продолжал:

– Ладно, у Лёхи ничего нет. А Вовка видишь, какой крепыш? Он – борец.

Вова засмущался:

– Да ладно. Когда это было? Но, правда, до армии у себя на районных всегда выступал. А, вот, в спортроту служить не взяли – я и забросил борьбу. Да и некогда уже было после армии.

Вмешался бригадир:

– А теперь, хоть спортбригаду из вас создавай, а мы с Лёхой будем у вас тренерами. Правильно?

Викторов поддержал:

– Правильно говорят: лучший тренер по плаванию – тот, который не умеет плавать. Значит, вам, Сергей Сергеевич, с Лёхой и тренировать бригаду.

– Я не против, – повеселел Алексей.

Бригадир решил подытожить:

– Ну, давайте за советский спорт.

Все чокнулись, выпили, начали закусывать.

Паша обратился к новенькому:

– Василий, ну, ты, хоть расскажи какому спорту тебя в твоём физкультурном учили.

Викторов ответил застенчиво:

– Я – мастер спорта по самбо.

– Ого. Самбист, значит. – удивился бригадир.

Викторов засмущался:

– Да нечему тут удивляться – спорт, как спорт.

Бригадир восхищённо смотрел на Василия:

– Ну, не скажи. Самбо – это серьёзно, да и не каждый таких высот достигает.

– Помнишь, – обратился к Василию Паша, – когда в общагу заходили – встретили Евгена и Коляна? Колян в нашей общаге живёт. Он – тоже боксёр. Их – несколько человек – серьёзно занимаются, всегда вместе. В кабак любят зайти, погудеть, бока кому-нибудь намять. Короче – банда. А тренер хороший – Лугов. Сидел здесь и остался потом.

Бригадир недоверчиво ответил Паше:

– Хм. Ты, прям, всё знаешь.

Пашу поддержал Вова:

– Серёга, а кто этого не знает? Ты б, хоть иногда в кабак заходил. А то с бригадой бывает расслабишься и быстрей к жене под бочок.

– Я своё по кабакам и по танцам не меньше твоего отходил, – ответил бригадир.

Викторов внимательно разглядывал Пашину гостинку. Комната напоминала гостиничный номер. Сразу при входе была небольшая прихожая, в которой стоял холодильник, и была вешалка. Из неё был вход в санузел. В санузле – унитаз, раковина и ванна. Ванна была короче, чем обычная, но немного повыше, и в ней был специальный выступ. Василий никогда раньше таких ванн не видел, и она ему показалась интересной.

Сама комната в гостинке была достаточно большой и казалось просторной в связи с отсутствием у хозяина крупной мебели. Имелся диван, небольшой шифоньер, телевизор, который стоял на тумбочке, и стол, который сейчас пододвинули к дивану в связи с нехваткой стульев для всех.

Осмотрев Пашину гостинку, Викторов обратился к хозяину:

– Паша, классная у тебя комната. Я думал, что ты нас в такую же общагу приглашаешь, в какую меня на Завенягина заселили, а у тебя, по сравнению с моей, – хоромы. Прямо в комнате санузел с ванной. Правда, ванна какая-то интересная, маленькая, с выступом.

Павел объяснил:

– Чтоб сидеть на этом выступе можно было.

К разговору подключился Иван:

– Василий, у нас улицу Завенягина ещё называют Завеняжкой.

В твоей общаге на Завеняжке у меня жена жила, когда мы с ней познакомились.

Завенягин Авраамий Павлович считается основателем Норильска. Он был начальником Норильлага и первым начальником Норильского ГМК. В 1938 году Завенягин возглавил строительство Норильского ГМК, которое было начато в 1935 году. Под его началом количество заключенных на строительстве увеличилось с восьми тысяч до двадцати тысяч к концу 1939 года. В 1941 году Завенягин был отозван в Москву и назначен заместителем главы НКВД Берии.

Бригадир тоже вспомнил:

– А я, когда приехал в балках жил в соцгороде на нулевом пикете.

Иван радостно вспомнил:

– Так, и я там жил: улица Горная шестьдесят три, квартира три. Я в пятьдесят восьмом сюда приехал, после школы. У меня тут две сестры и брат уже жили. А самым первым – мой дядя Михей здесь оказался по разнарядке из колхоза. Приезжает в отпуск в деревню и рассказывает, что в Норильске хлеб на масло с палец толщиной мажут, а зарплата в карман не умещается. А у нас-то в колхозе всё подчистую выгребали за налоги, а денег и, вообще, не видели. Вот, у нас сначала одна сестра завербовалась, а потом – вторая, потом брат – Николай после армии.

– Да уж, есть что вспомнить, – вставил бригадир.

Иван продолжал:

– У меня с сёстрами-то большая разница. Я перед войной родился – в сороковом, а война закончилась – мне только пять годиков, а сёстрам – двадцать два и двадцать. И в деревне ни одного жениха.

Викторов шутливо перебил вопросом:

– Нашли женихов-то?

Иван ответил серьёзно:

– Нашли. Хороших мужиков нашли. Анна за Митю замуж вышла, – Иван сделал паузу, – Он здесь по пятьдесят восьмой сидел.

Викторов решил уточнить:

– Это как понять?

Разъяснил бригадир:

– По политической – враг народа.

Иван продолжил:

– Во время войны полицаем был. А у Софьи – Толик был – на тепловозе машинистом работал, да погиб в аварии.

Викторов удивился:

– Погоди, Вань, как это: полицаем был? И она с таким жить согласилась?

Бригадиру стало перед новеньким обидно за Ивана:

– Дурак ты, Вася, молодой ещё. В войну чего только не случалось. Не нам судить. Судили те, кому надо было. Здесь после войны и бандеровцы были, и лесные братья, и полицаи. Проверяли всех, чтоб на руках крови не было. Таких – к стенке не ставили. Отправляли в Норильск, на Колыму, в Воркуту. Да много куда. Война уж тридцать с лишним лет, как закончилась. Время любить пришло, семьи создавать. Вот, люди и созидают, и детей рожают.

Викторов притих, задумался. Он никогда из первых уст не слышал таких рассказов. У него оба деда пришли с фронта героями, и ему не хотелось понимать, что те, кто был на другой стороне – оказались невиновными. Вообще, Викторов думал, что всех пособников сразу после войны подчистую поставили к стенке. А теперь, вдруг, выяснилось, что они, просто, отсидели срока и стали жить обычной жизнью вместе со всеми гражданами. Как-то дико это было для настоящего комсомольца Василия Викторова, который ещё и собирался стать коммунистом.

Его раздумья прервал бригадир:

– Павел, ты-то, что там притих? Давай-ка, ты у нас на разливе будешь. Наливай. И предлагаю за Победу.

Паша всем налил водки.

Бригадир торжественно произнёс:

– За Победу!

Все чокнулись, выпили, закусили.

Иван дальше предался воспоминаниям:

– А Митя Масько – золотой человек. Я к ним после школы и приехал с двумя друзьями. Они тогда в балке жили, уже дочка у них родилась – Надя, – Иван улыбнулся. Продолжил, – Мы с парнями в углу на полу спали, а Надя всё смеялась над нами. Мы-то не могли понять, почему она смеётся. А оказывается, потому что там до нас поросята спали. Потом им квартиру на Комсомольской, сорок пять «А», как раз, напротив двадцать пятого магазина дали. И Танечка у них ещё потом родилась. А позже, Митю в руднике завалило. Позвоночник ему поломало, и его парализовало. Вот, после этого они и уехали на Украину, в Светловодск.

Тут вспоминать начал Алексей:

– А я маленький, вообще, с поросятами спал. У меня, ведь мать тоже пособницей была.

Викторов уставился на него ошарашенными глазами и не смог сдержать удивлённого возгласа:

– Как это? Почему?

Алексей начал объяснять Василию:

– А у меня ж мать – полячка. Тоже после войны посадили за то, что она в немецкой комендатуре работала в Литве. Она меня в лагере родила не то от зэка, не то от вохровца. Её амнистировали – мне ещё только год был. Она в балке поселилась с такими же, как сама. Тогда ж многие в балках….

Викторов перебил?

– А что такое балок?

Бригадир начал разъяснять:

– Да, вроде, барака. Здесь ещё в шестидесятые многие в таких жили, в старом городе.

Лёша продолжил:

– Так меня мать-то с поросятами и клала спать, чтоб мне теплее было.

Викторов от души поинтересовался:

– А сейчас-то, что вас тут всех держит?

Все удивлённо посмотрели на новенького. Бригадир начал говорить:

– То же, зачем и ты сюда приехал.

Викторов вопросительно посмотрел на всех.

– Ну, ты что: по комсомольской путёвке сюда приехал или за романтикой? – спросил бригадир.

Викторов как-то растерялся:

– Ну, не знаю.

Все засмеялись.

Бригадир попытался вызвать новенького на откровенность:

– Вася, ты ж не на комсомольском собрании. Не юли.

Вася изобразил на своём лице непонимающую гримасу.

Бригадир всех обвёл взглядом, ухмыльнулся. Все, кроме Василия, тоже ухмыльнулись. Бригадир пристально посмотрел на Василия:

– Не знает он. Длинный рубль всем нужен, и стаж, – бригадир всех оглядел, – Можно, конечно, года три поработать без отпуска, а потом всё сразу получить и свалить с чемоданом денег. Таких сейчас много. Это в основном молодые, вроде тебя. Ещё хотят успеть пожить, – бригадир всех обвёл взглядом, – Другие лет на пятнадцать приезжают. После этого – у них уж тогда досрочный выход на пенсию, и пенсия приличная может получиться. Правильно говорю? – бригадир всех обвёл взглядом, – Ну, а те, кто здесь выросли – до самой пенсии и работают. Такие могут и в пятьдесят, и в сорок пять на пенсию выйти. Вот, тогда только все свои манатки собирают, и всей семьёй рвут отсюда когти.

Закончив речь, бригадир расправил плечи и опять всех обвёл взглядом.

В ответ услышал от Викторова:

– Доходчиво разъяснил.

Бригадиру понравилось общаться с новеньким поучительным тоном, и он решил продолжить тему:

– Разъяснить-то я разъяснил, только, тебе тут ещё многое уяснить придётся, а может и испытать на своей шкуре, если на чужих ошибках не научишься.

– И что я уяснить должен?

– Да то, что и без длинного рубля можешь домой вернуться, и без стажа льготного, и, вообще, не вернуться.

Викторов не переставал удивляться:

– Как же так, Сергей Сергеевич?

Сергей Сергеевич скомандовал:

– Пашка, наливай!

Паша разлил по рюмкам. Стали пить, уже не чокаясь, вразнобой.

Бригадир вместо закуски, просто, занюхал рукавом и продолжил учить Викторова жизни на Севере:

– А так, Вася, край здесь дальний, народец лихой, многие – сидевшие. Многое зависит от того, в какую компанию попадёшь, как себя поставишь.

Викторов возразил:

– Ну, так это везде так.

Бригадир начал опровергать возражения:

– Ну, не скажи, Василий. На материке-то ты можешь всю жизнь обособленно прожить, а в Заполярье так не получится. Хочешь или не хочешь, а с компанией определиться придётся. Хотя, конечно, может, и компания хорошая будет, и себя хорошо поставишь, да нарвёшься на каких-нибудь беспредельщиков.

Викторов опять попытался возразить:

– Ну, уж их-то везде хватает.

Бригадир решил подбодрить новенького:

– В общем-то, Василий, за тебя можно быть спокойным. Ты ж и армию отслужил, и институт хороший закончил. Парень не хилый смотрю, с головой. На работе мне сегодня понравился. Надеюсь, что всё в порядке у тебя будет, – и тут же резко в сторону хозяина комнаты, – Пашка, давай, не зевай там на разливе. Наливай понемногу.

Паша разлил.

Бригадир взял рюмку. Произнёс:

– Давайте, мужики, чтоб у нас всё было, и нам за это ничего не было.

Алексей решил немного поправить тост:

– Давайте-ка, чтоб у нас всё было и было, как можно, ещё больше.

Вмешался Иван:

– Во, как загнул! А морда-то у тебя, Лёха, не треснет. Смотри, жадность фраера сгубила.

Все засмеялись, а бригадир подытожил:

– Короче, мужики, за удачу.

Все чокнулись, выпили, закусили. В комнате было уже достаточно накурено, разговор пошёл вразнобой. В основном, старались поучить Викторова жизни в Норильске, да и не только в Норильске, а, вообще, жизни. Даже Паша, который был года на три младше Василия, восседал на стуле с победным видом и махал руками перед лицом новенького, что-то ему внушая.

Завершалась пьянка ни то по просьбе, ни то по команде бригадира Сергея Сергеевича:

– Так, мужики. Пора, как говорится, и честь знать. День завтра у нас рабочий, да и половина из нас – семейные. Давай, Паша, разливай остатки на посошок и по домам.

Паша разлил по рюмкам оставшуюся водку. Все быстро подняли рюмки. Кто-то что-то говорил, но уже никто никого не слушал. Выпили быстро.

От бригадира последовали указания:

– Ну, что? Все вместе идём до Ленинского; там – расходимся.

Иван и Вова домой собираться не спешили. Встретив у общаги Евгена, они уже решили, что пойдут поиграть и, только, и ждали, когда закончатся посиделки. Иван знал, что бригадир к картам относился крайне отрицательно и картёжников не любил, поэтому говорить начал робко:

– Бригадир, мы с Володькой, наверное, у Пашки чуть-чуть задержимся. Сходим, картишки покидаем. С Евгеном договорились, как-то неудобно не прийти.

Бригадир знал, что Ванина семейная жизнь вот-вот прекратится. Иван, хоть и неплохо работал, и никогда не прогуливал, но был большой любитель выпить и после этого поиграть в карты. Иногда этим пользовались, даже его знакомые. Сначала вместе с ним выпьют, а потом ещё и обыграют его. Один знакомый выиграл у пьяного Ивана телевизор – тут же подогнал такси и увёз его. Другой – выиграл ковёр – свернул его, взял под мышку и был таков. Бригадир хорошо знал Ванину семью – жену и сына – и жалел их, а на Ваню был очень зол. Сергеевич был не рад уже тому, что встретили у общежития Евгена с Коляном, а теперь и, вовсе, разозлился:

– Ваня, да что ты мне про «неудобно» втираешь. У тебя семья по швам трещит.

Иван начал раздражаться:

– Сергеевич, тебе какое дело до моей семьи? Сам разберусь.

Бригадир не унимался:

– Нина твоя уже сколько раз в контору приходила, просила, чтоб без неё тебе зарплату не давали. Ведь, ты ж всегда, если не пропьёшь, так проиграешь, – бригадир попытался смягчить тон, -Хороший же мужик, взрослый и такой безвольный. Давай мне деньги – я их твоей жене занесу, а сам – вон, штаны с себя снимай и ставь их на кон.

Иван задумался. Конечно, семья была важнее, но, коль уж заусило, то, как можно было остановиться? В этом-то и заключалось его безволие, о котором сейчас говорил Сергей Сергеевич.

– Бригадир, ну, что ты со мной, как с пацаном?

– А ты и есть, как пацан. Семью создал, а думать о ней не хочешь.

Ваня задумался и решил:

– Вот, я себе сотню оставляю, остальное – на, занеси.

Бригадир ухмыльнулся:

– Видали, сотню он себе оставляет, как мелочь карманную, а на материке у кандидата наук сотня – месячный оклад.

Ваня достал из кармана пачку денег, пересчитал их. Сто рублей положил в карман. Остальные подал бригадиру:

– Вот, здесь пятьсот семьдесят. Сергеич, ей не говори, пожалуйста, что я сотню себе оставил, – грустно добавил, – Ей и этих заглаза – всё равно, наверное, разводиться будем.

Бригадир взял у Ивана деньги, тоже пересчитал их, на всякий случай, и положил себе в карман. Ивану сказал:

– Завтра ещё спасибо мне скажешь, – немного помолчал и добавил, – не её в этом вина.

Иван махнул рукой:

– Не читай мне морали, Сергеич.

Бригадир в ответ махнул рукой на него и ничего ему больше не сказал, но обратился к остальным:

– Ещё желающие есть Евгену получку подарить?

Слегка вызывающе, ответил Вова:

– А мы и не собираемся её ему дарить. С чего ты это взял, бригадир.

Бригадир улыбался и смотрел непонимающими глазами то на Ваню, то на Вову:

– Мужики, что ж вы, как дети-то малые? Вы когда-нибудь у него выигрывали?

– Конечно, выигрывали, – заверил Вова.

– Ой, не смеши, – и на самом деле слегка рассмеялся бригадир.

Лёша, который не был картёжником, тоже тихонько засмеялся в знак поддержки бригадира.

Вова разозлился:

– А я что: на клоуна похож? Смешить вас? Я сколько раз у Евгена выигрывал. Просто, вовремя остановиться надо было.

Бригадир рассмеялся ещё сильней:

– Да ты-то не клоун, а понять не можешь, что это Евген с вами фокусы проделывает.

– Что-то ни разу не замечал.

– Правильно, и не заметишь. Потому что Евген проделывает их мастерски. И тактика у него такая: сначала немного вам, дурачкам, проиграет, а потом подчистую раздевает вас до трусов.

Вова на слова бригадира очень разозлился. Он себя считал очень хорошим игроком и не верил в то, что Евген – шулер. Было признать, что Евген шулер, а Вова этого ни разу не заметил – значит признать самому себе, что он реальный лох. Да и не верилось Вове, что, находясь с Евгеном в приятельских отношениях, Евген будет его обманывать. Поэтому ответил бригадиру резко:

– Сергеич ты в этих делах не разбираешься, так лучше в них и не суйся и нас за дураков не держи.

Бригадир воскликнул в сердцах:

– Да и хрен с вами. Правда. Мне-то что? Нянька я вам, что ли?

Бригадир заметил на столе немного недопитую бутылку водки, взял её, вылил себе в рюмку, выпил, занюхал рукавом. Обратился к Алексею и Викторову:

– Давайте, на выход.

Они втроём пошли в прихожку одеваться. Бригадир повернулся к Ване, Вове и Паше:

– А вы – игроки, завтра у меня, чтоб все, как огурчики. Посмотрим на ваш выигрыш.

У Коляна в комнате шла вялая игра. За столом было всего трое: Евген, Валера и Витя. Евген любил, когда компания была весёлая, тогда он под шутки и прибаутки обдирал работяг, а им, вроде бы, как, даже и весело было. Потом, конечно, к ним приходило осознание, что в карманах стало пусто, но это было уже потом. И тогда, как бы, большой обиды на Евгена и не было.

Посредине стола лежала пачка бумажных денег и у каждого рядом с собой по нескольку купюр. В комнате было накурено. На диване полулежал Колян и смотрел телевизор.

Раздался стук в дверь. Все немного дёрнулись от неожиданности и замерли. Колян присел на диване.

Евген показал головой в сторону двери:

– Колян, иди посмотри, кто там.

Колян подошёл к двери, отомкнул её, слегка приоткрыл. Увидев, что за дверью стоят свои парни, из общаги, открыл дверь шире и пропустил их. В комнату зашли Паша, Вова и Ваня.

Вова, увидев Валеру и Витю, первый с ними поздоровался:

– Привет, кого не видели. Не помешали?

Евген был рад, вновь пришедшим:

– О, пополнение. Проходите, всем места хватит. Сейчас игра пойдёт. Может, хоть вам повезёт, а то сидим при своих туда-сюда- обратно купюры передвигаем.

Паша скромно ответил:

– Может, и повезёт.

Евген обратился к Коляну:

– Достань-ка стаканчики.

Колян достал из тумбочки стаканы, поставил их на стол.

Евген встал, взял с полу свой портфель, достал из него бутылку водки. Евгений всегда на игру приносил пару бутылок водки. Сам он не злоупотреблял – приносил для других. Это тоже был его продуманный ход. При этом, он никогда не навязывал выпивку – понимал, что и так никто не откажется. Просто разливал по стаканам и сам, молча первый выпивал.

Так же и сейчас, Евгений сказал безразличным тоном:

– Немного взбодриться бы не мешало.

Больше всех обрадовался Иван:

– О! Совсем другой коленкор. А то мне тут бригадир немного настроение подпортил.

Колян поинтересовался:

– За плохую работу что ли?

Иван решил, что Коляну на самом деле интересны его проблемы, а, может, просто, захотелось немного пооткровенничать, и он решил ответить Коляну:

– Да нет. В личную жизнь лезет. Морали мне читать начал. Я ему пацан, что ли? Я сам зарабатываю и сам решаю, куда мне их девать: хочу – пропиваю, хочу – проигрываю.

Евген разлил водку по стаканам. Взял свой стакан и, молча, его опрокинул. Потом обратился к Ивану:

– Правильно Иван. Что их жалеть-то?

И, произнеся эти слова, Евген взял двумя руками деньги со стола, слегка их приподнял и выпустил из рук. Деньги, шурша посыпались на стол.

Евген добавил:

– Как пришли, так и ушли, – и, улыбнувшись Ивану, – На-ка новую колоду. Растасуй.

Иван начал тасовать карты.

Евгений в это время посмотрел на часы, стоящие на телевизоре, и обратился к игрокам:

– Сейчас: десять вечера. До скольки играть будем?

– Как масть пойдёт, – ответил Паша.

Иван, растасовывая карты, сказал Паше:

– Тебе хорошо рассуждать: «как масть пойдёт». Ты-то в этой же общаге живёшь. На другой этаж перешёл, да спать лёг. А мне до Ленинградской пилить, а там ещё с женой разборки. А завтра с утра пораньше на работу. Я пару часиков картишки покидаю и – домой.

Вова поддержал Ивана:

– Да, конечно, пары часиков хватит.

Евген подвёл итог:

– Ну, всё, договорились: играем до двенадцати, а там посмотрим.

Иван перестал тасовать карты:

– Ну, что? Выпьем для начала?

Мужики разобрали стаканы с водкой. Перед игрой чокнулись, выпили все вместе. Все знали, что потом будут пить вразнобой: кто за выигрыш, кто с проигрыша, кто, просто, чтоб взбодриться.

Евгений взял колоду у Ивана, тоже тасанул её, предложил:

– Мужики, для храпа народу много. Может, в азо?

Все согласились.

Евгений убрал из колоды одну масть и начал раздавать.

Время пошло незаметно. Шутили, выпивали.

Вот, уже часы на телевизоре показали одиннадцать часов.

На кону собрался большой банк, и его должны были разыграть Ваня и Витя. Ваня зашёл, Витя – ответил. Ваня опять зашёл, Витя –ответил. Ваня зашёл последней картой, Витя увидел, что проиграл – бросил с обидой последнюю карту на стол. Ваня довольный пододвинул деньги с кона к себе.

Игра пошла дальше. Ваня с большого куша денег не жалел, но выиграть больше не пришлось – как отрезало. Кучка купюр понемногу начала таять.

Зато пруха попёрла Евгену. Он то и дело только успевал двумя руками пододвигать охапки денег с банка к себе.

Он иногда посматривал на часы, стоящие на телевизоре, и видел, как стрелки показали и двенадцать часов ночи, и полпервого. Мужики, наверное, тоже видели, что назначенное время прошло, но молчали, потому что хотели отыграться. А Евгену было выгодно, чтоб они поиграли подольше, потому что точно знал, что они уже не отыграются, но сольют ему – побольше.

Евген в очередной раз пододвинул к себе двумя руками большую охапку денег с банка. В это время часы на телевизоре показывали второй час ночи.

Колян полулёжа спал на диване.

В комнате было накурено. Все полусонные, уставшие ещё какое-то время молча играли.

Перед Евгеном лежала, лишь, небольшая кучка денег – после каждого крупного выигрыша он рассовывал деньги по карманам, чтоб они не мозолили глаза проигравшим.

Первым из-за стола, немного покачиваясь, встал Ваня:

– Короче, я – пустой, – как бы, оправдываясь за неудачную игру, сказал он, – Бригадир испортил перед игрой настроение, так и пошла вся игра наперекосяк. Пойду до дома. Спать хочу. А там ещё скандал будет, если Нинка моя не спит. Всё обрыдло уже. Зима на носу.

Евгену тоже уже хотелось завязать с игрой. Он хорошо наварился с мужиков, и вычищать у них последние рубли не было никакого желания.

Евген начал намекать на окончание сегодняшней партии:

– Я смотрю, что-то все приуныли. Носом в карты клюете, а потом мне будете предъявлять, что я вас обчистил. Спать-то не надо за игрой.

Ответил Паша:

– А как тут не уснёшь? Встаём рано, весь день на улице работаем. Нам бы теперь на работе не уснуть.

Павел встал из-за стола, сложил несколько оставшихся рублей в карман, обратилсяся к остальным, сидевшим за столом:

– Мужики, ну? Вы-то как? Остаётесь?

– Да нет, конечно, – ответил Валера, – Я тоже продулся, да и спать надо.

Все начали вставать из-за стола и прощаться с Евгеном.

На следующий день вся бригада верхолазов-монтажников сидела за столом у себя в бытовке. Все были с похмелья, но особенно невзрачно выглядели Володя и Иван. Паша, хоть и играл вместе с ними полночи в карты, но, всё же, был помоложе и легче переносил похмелье, да и не сильно пьяным он был вчера.

А, вот, Иван поддал больше всех и совсем не выспался.

Бригадир старался разговаривать со всеми по-отечески:

– Давайте чайком отпаивайтесь, – сделал паузу, – и, чтоб не филонить у меня. Норму никто не отменял.

Иван тяжело выдохнул:

– Да не впервой. Здоровье-то ещё позволяет и бухнуть, и поработать, и опять бухнуть.

Бригадир усмехнулся:

– Тебе ещё и весело. Это хорошо. Значит, есть ещё порох в пороховнице.

Викторов тоже немного попытался поднять настроение, то ли, хотел показать свою образованность:

– Ты, Иван, прямо, как по Некрасову: мы до смерти работаем – до полусмерти пьём. Да?

Мужики засмеялись, и Викторов был этим доволен.

Иван ответил:

– Да, вроде того.

Времени до начала работы оставалось ещё минут пятнадцать, поэтому сильно не торопились. Чай пили медленно, о чём-то разговаривали.

Бригадир спросил у Ивана:

– Дома-то, как тебя встретила?

Иван спокойно ответил:

– Молча. Утром тоже, вроде бы, спокойно.

Он начал вспоминать, как добрался вчера до дому и, как его встретила жена. Да. Всё было нормально. Иван понимал, что скандала пришлось избежать, благодаря бригадиру, потому что он вчера забрал у него почти всю зарплату и не поленился занести её к нему домой на Ленинградскую и отдать жене. Утром тоже обошлось без скандала.

Бригадир, как будто, прочитал Ванины мысли:

– Скажи спасибо, что я ей деньги вчера занёс.

Иван искренне поблагодарил:

– Спасибо, Сергеич. От души.

Бригадир продолжил разговор с Иваном:

– Ты, вот, Вань, всё рассказываешь, что ты поскрёбыш, что отец на фронте погиб, когда ты ещё мальцом был, что сёстры старшие в мамки тебе годятся. Вот, ты и привык, чтоб все тебя по головке гладили. До сих пор тебе нянька нужна, а не жена.

У Ивана раскалывалась голова с похмелья, в голову лезли всякие нехорошие мысли: переживал об отношениях с женой, о вчерашнем проигрыше. И ему очень не хотелось слушать нравоучения бригадира:

– Сергеевич, хватит мне морали читать. Давай, в другой раз. Вчера перед игрой настроение испортил. Можно сказать, что из-за тебя проигрался.

Бригадир и сам понимал, что сейчас – это лишнее, но не хотелось сидеть молча:

– Я тебе морали не читаю. Так, мнение вслух. А проиграл ты вчера не из-за меня, а я, наоборот, хоть деньги сэкономил. Не я б, так с сегодняшнего дня, точно, в холостяках ходил бы.

– Сергеич, я ж поблагодарил тебя. Мне что ж теперь тебе в ноги ещё покланяться?

Новенькому было очень интересно узнать, чем закончилась вчерашняя игра в общаге, но все об этом молчали, а спросить было неудобно. Он прислушивался к мужикам и теперь, как бы, случайно услышав, сразу же уцепился за слова и спросил:

– Так вы, что? Проиграли вчера, что ли?

Тут уже в разговор включился Павел:

– И не только мы. Нас там вместе с Евгеном шестеро было. Он один только в плюсе и оказался.

Бригадир был рад, что его слова в отношении Евгена подтверждались:

– Да сколько раз я вам говорил, что шулер он прожженный. Клейма на нём ставить негде.

Паша встал на защиту Евгения:

– Да не возводи ты напраслину на человека. Ты на него злишься, что он не из нашего круга. А он – нормальный парень, весёлый. Я с ним первый раз, что ли, играю? И ни разу его никто за руку не ловил.

Бригадир не сдавался:

– Ага. И ни разу у него никто не выиграл. Вот, чтоб всем так везло.

– Да выигрывал я у него, – в сердцах воскликнул Паша.

– И я выигрывал, – сказал Иван.

– И я – тоже, – подключился к разговору Вова.

Бригадир улыбнулся, развёл руками:

– Ну, и где они, эти ваши выигрыши?

Ответ был от Вовы:

– Сергеич, я ж тебе вчера говорил, что остановиться вовремя надо было.

– Ну, и кто б вам дал остановиться, да ещё и уйти с выигрышем? – спросил бригадир.

– А кто б нам помешал? – спросил Паша у бригадира.

Сергеич замотал головой:

– Совсем вы жизни не знаете, – посмотрел на них хитро, потом спросил, – А Колян-то – боксёр, на кой там? – ещё сделал паузу и продолжил – Сам не играет, а всегда при Евгене.

Паша понял, что Сергеич намекает на то, что Колян при Евгене, вроде бы, как для защиты. Но Паша не хотел верить в это:

– Да Колян классный мужик. Мы с ним в одной общаге уже сколько! Как свои. И в кабаке вместе зависали.

Алексей в карты не играл и решил принять сторону бригадира, поэтому сказал Паше с подковыркой:

– Ага, только за разными столиками.

Над Пашей посмеялись, а бригадир был рад поддержке и добавил:

– Никакой он тебе ни свой. Он Евгену свой, – сделал паузу. И, глядя в глаза Павлу, жёстко добавил, – И, если что с Евгеном не так пойдёт – он тебя, не раздумывая, по стенке размажет.

Бригадир встал из-за стола и начальственным тоном произнёс:

– Кончай чаи гонять. Работать идём по-стахановски. Надо Пашке, Вовке и Ваньке проигрыш отработать и, чтоб ещё на следующую игру хватило. Да, Иван?

Вкалывали, действительно, по-стахановски. Работали парами на разных этажах. Викторов был в паре с Пашей. Когда подошло время перекурить, они отошли вглубь здания, подальше от оконного проёма, туда, где не задувал ветер. Поставив друг на друга, валяющиеся под ногами кирпичи, парни присели на них. Паша достал пачку сигарет, протянул Викторову.

Викторов отказался:

– Нет, спасибо. Я ж не курю.

– Ах, да. Не привык я ещё. У нас в бригаде до тебя только Иван не курил.

Викторов никогда раньше не сталкивался с карточной игрой на деньги. Как-то, вообще, отвело его в жизни от плохой компании. А теперь в Норильске его многое удивляло. Особенно, его вчера удивило, что, оказывается, в нашей стране среди обычных советских граждан запросто встречаются бывшие пособники фашистов, и никто их ни в чём не упрекает. Более того: их оправдал суд, заменив смертную казнь сроком, их оправдывают сами люди тем, что было такое время. И теперь вместе ними живут, работают, выполняют и перевыполняют план, пьют за одним столом водку, отмечают вместе с ними праздники и роднятся с ними.

Удивило его, как легко здесь относятся к деньгам, особенно-то, их не считая. Запросто сотнями и пропивали, и проигрывали, а, ведь если б он после института устроился на тренерскую или преподавателем физкультуры, то у него зарплата была бы, чуть больше сотни.

Василию было интересно узнать ещё что-нибудь про карточную игру. И он опять завёл разговор:

– Паша, я всё-таки не пойму, что там бригадир про шулера говорил?

Паша попытался разъяснить новенькому:

– А ему откуда знать? Делать нечего – собираемся поиграть. По его понятию: каждый, кто выигрывает, тот и шулер. Вася, тут же не все до денег жадные, хоть и приехали, вроде бы за длинным рублём, да только длинный рубль он для того и нужен, чтоб красиво его потратить. Кто-то его на спальный гарнитур потратит, на люстру хрустальную. Другие, вон, – пиво летают попить в Красноярск, а то и в Москву. Я, кстати, тоже летал.

Паше было приятно похвастаться таким куражом перед новым человеком. Он сделал паузу. Подумал, что Викторов удивится тому, как здесь лихо тратят бабки, и начнёт восхищаться Пашей. Но Викторов отнёсся к этому достаточно спокойно. Хотя на самом деле Викторов был этому удивлён, но не хотел предстать перед Пашей «деревенской оглоблей» с материка. Паша немного обиделся, что Викторов пропустил его хвастовство мимо ушей, но тоже решил не подавать виду, чтоб Викторов не подумал, что для Паши это какая-то редкость.

И уже без всякой похвальбы Паша продолжил:

– А, вообще, я люблю картишки покидать. Ну, с Евгеном мне не везёт, за то с другими везёт. Так, вот, от того и азарта больше становится, чтоб с Евгеном поиграть. Ну, и деньги с ним уже другие на кону стоят.

Паша заметил, как внимательно Викторов его слушает и спросил у него:

– А ты-то, Василий, не игрок у нас случаем? А?

Паша подмигнул Викторову.

Викторов, действительно, слушал очень внимательно, но ответил шутливо:

– Да нет. Как-то не привелось с настоящими игроками встретиться, вроде тебя.

И Викторов тоже подмигнул Паше.

Паше подумалось, что Викторов компанейский парень и было б хорошо с ним подружиться:

– А то смотри, будет желание – соберём компанию. С нами скучно не будет.

Василию хотелось поскорей влиться в городскую жизнь, но и обещать ничего не хотел:

– Да я ещё денег таких не заработал, чтоб проиграть не жалко было. А по мелочам не хочу размениваться.

Паша тоже особо не настаивал:

– Ну-ну. Давай, дозревай для хорошей игры.