Читать книгу Паранормальная лингвистика. Роман о сверхвозможностях, любви и верности - Олег Жданов - Страница 7

Важно было, чтобы дети проснулись в этом доме, потому никто не был отпущен. Дмитрий снова находился в своей комнате, самой маленькой, без окна. То есть, окно имелось, но вид из него был совсем неинтересен (дом напротив – вполне расстрельный сюжетец), и Дмитрий забывал о нем. Окна в его понимании выходили совершенно в другие три стороны – на книжные шкафы и полки. Один из шкафов занимали его собственные рукописи, тексты. И первый из них – записанные Дмитрием русские частушки, привезенные из фольклорной экспедиции. Частушки были почти все матерные, но это Оный считал более законом карнавального жанра, чем особенностью народного мировоззрения. Сам Дмитрий в мирной жизни мат не любил и сторонился его, но как филолог неминуемо им интересовался. Что не помешало ему отговорить одного бойкого и несколько развязного студента сделать публичное сообщение на тему русского бранного слова. «Я не рекомендую вам это делать. Причем, из соображений скорее не нравственных, но кармических. Вы молоды, прекрасно молоды… А слова способны давать такие странные и непредсказуемые круги по судьбе… Думается, вплоть до седьмого колена». И тот борзый студент остановился, слушал и понимал Оного.

Вот еще текст. Это его выступление на научно-практической конференции. В той секции он оказался единственным юношей, потому победу ему присудили очень легко. Тему доклада «О некотором взаимовлиянии поэзии Тютчева и прозы Достоевского» Дмитрий тогда раскрыл довольно однобоко, сфокусировавшись в большей степени на изображении переходных (сумеречных) состояний двумя великими художниками. Действительно, из доклада складывалось впечатление, что Митю более других тем забавляла тема переходных состояний, но уже тогда это было не так. Дмитрий знал одну особенность своей речи: часто он говорил не для того, чтобы донести что-то до собеседника, но чтобы спрятаться, скрыть истинную цель своих поисков. Становилось ясно – уже тогда, в конце четвертого курса, Дмитрий активно работал над теорией и даже имел практические опыты в области паранормальной лингвистики. Впрочем, сейчас Оный улыбался, вспоминая уровень своих знаний девять лет назад.

В комнате было тихо, даже настенные часы стояли. Остановил их сам Дмитрий очень давно, связав воедино две стрелки. Время задумалось и остановилось. За окном мерцала среди веток высокого дерева луна, еще дальше шумела речка. И снова Оному явилось искушение – встать и сей же час отправиться в поля, где испытать-таки свою первую летательную языковую формулу… Эта формула была простой (относительно последующих конструкций) и убедительной, явилась к нему бог знает откуда – то ли во сне, то ли в тайне – то есть, опять же в сумеречном состоянии, выплыла из затемненного счастья и сумерек земных. Последующие формулы Оный построил на основе ее, и испытывал даже их, и результаты были разные, но эту испытывать он боялся. Или считал отчего-то испытания кощунством. Но вот час пробил, Митя вышел из родительского дома так тихо, что даже не услышал собственных шагов. Было около часа ночи, ветер на улице волновал. Оный сразу шагнул в сумрак, прошел вдоль реки с темными осенними водами и заснувшими русалками на дне, направился к лесу. Лес был небольшим, и за ним тянулись бескрайние заброшенные поля, где росли и не росли дикие травы, да мутировавшие от тоски и собственной красивой бесполезности сельхозкультуры. Летом и осенью в том углу поселялись наркоманы своей коммуной – мешали травы, проводили селекцию, экспериментировали. А потом, счастливые, умирали. В научных целях Дмитрий бывал здесь не раз и не два. И вот снова это предчувствие путешествия, слезы счастья из глаз и звездная осыпь над головой! Формулу он, конечно же, помнил наизусть. Именно ее простота внушала ему мысль, что он легко подберет и стоп-слово. Оный оглядел прекрасный и божий мир вокруг, эту темную ослепительную ночь и вслух произнес формулу. И… ничего. Произнес еще раз и – вознесся.