Читать книгу Вопреки забвению - Олег Константинович Берендеев - Страница 2

Сколько я был в обморочном состоянии, не помню. Но когда я очнулся, то находился все в том же тусклом тоннеле. При этом дискомфорта я не ощутил, ведь отчасти он уже стал привычным для меня, ну или частью моей жизни. В конце концов, даже один день, проведенный в нем – это часть моей жизни, пусть и один день, но это так. Я ведь жил и испытывал какие-то эмоции, пусть конечно эти эмоции не принесли мне счастья или морального удовлетворения, но они принадлежали мне. Отчасти я мог даже гордиться тем, что это событие было в моей жизни, потому что не у каждого случается подобное, и их существование в Мире – просто бытовуха. И они не знают ничего кроме как выполнить элементарные действия, повторяющиеся в их жизни ежедневно: проснуться рано утром, умыться, позавтракать, отправиться на работу, провести весь день в делах, вернуться вечером домой, покушать, принять душ и лечь спать. Разве это жизнь?

Пусть я и не до конца понимал всей ситуации, в которую я попал, но это начинало мне нравиться. Невольно в моей голове всплыли воспоминания о неизвестном силуэте человека, который я видел в конце тоннеля, еще до обморока, и решил все-таки последовать вперед. И вновь, как только я начинал идти, туман сзади меня сгущался, и я уже не видел ничего сквозь него. Мне даже было не страшно, ведь он не причинил мне вреда, когда я находился в состоянии отключенного сознания, а поэтому и не причинит мне вреда сейчас.

Ну вот, пройдя, по меньшей мере, пару километров, ну мне так показалось, я увидел перед собой какую-то дверь. За ней, в щели между косяком и самой зверью виднелся свет, яркий свет. Внутри меня мгновенно возникло желание открыть ее, но при этом я не знал, что меня там ожидает. Но я подошел к ней уже настолько близко, что туман совершенно не оставил мне никакого выхода, ведь возвращаться было некуда, а расстояние метр на метр было очень мало для меня. Паника меня не накрыла, даже и намека на нее не было, но я не переставал думать об этом ярком свете, который ну уж точно был за дверью. Торопить я не стал, и все же решил сосредоточиться на том, что имел: а именно на расстоянии, которое меня окружало – буквально метр на метр пространства. Я присел попой на ковровое покрытие, руками оперся на него со стороны спины, и задрал подбородок вверх. Серый туман, находившийся над моей головой медленно, словно множественными потоками, хаотично гулял по траекториям, и завораживал меня. Я как под гипнозом наблюдал за ними, и заметил что они словно знак бесконечности, вращаются под разным углом.

В каких-то углах туманности можно было увидеть более светлые пятна, и наоборот – более темные. Скорее всего, это зависело от интенсивности скопления частиц, из которых он состоял. Я, конечно, не могу точно ответить на вопрос, из чего состоит этот туман, но то, что он был холодным – это являлось неоспоримым доказательством. Всматриваясь в это непонятное облако, я представил небо в грозовой день, когда тучи пролетают мимо тебя, и рисуют на небе неизведанные узоры. В своем большинстве, это были просто клубы частиц, которые хаотично сталкивались друг с другом, образуя при этом массивные скопления, стреляющие на землю сотнями молний. Порой были видны на нем дивные животные и монстры, описанные в легендах Древней Греции: единороги, тролли.

Как заколдованный, я начал мысленно рисовать на туманном потолке картины. И хоть эти воображаемые листы были не белоснежными, а имели серые тона, рисунки все равно получались красочными. Я пытался сначала нарисовать свое отражение, как в зеркале, но у меня ничего не получалось. Ну да, я никогда не отличался художественным мастерством. Для меня даже нарисовать квадрат-то – было уже испытанием. Натюрморты я рисовал не с первого раза, и то, если прибегать к помощи друзей или черчения. Про пейзажи и портреты я вообще предпочитаю молчать. Да, конечно образы всплывали в моей голове, но этого было мало. Мне даже казалось, что я пальцами руки начинаю рисовать свои узоры. Со стороны наверно это выглядело забавно, когда парень бессознательно поднимает руки вверх и пытается вычерчивать что-то. При этом, если у него не получается, он усиленно начинает стараться двигать руками, судорожно напрягая пальцы. Движения повторяются часто, что воздух, словно накаляется и становится горячим. Единственное наверно, что не происходит – что за этим никто не наблюдает, и воздух совершенно не горячий, поэтому обжечься невозможно.

После безрезультатных попыток я очнулся лежа на ковролине, свернувшись калачиком. Глаза были так широко открыты, что даже страшно стало. Возникало ощущение, что я проснулся с распорками между веками, которые не позволяют их прикрыть или закрыть. Даже слизистая оболочка начала высыхать, и желание моргнуть росло с каждой секундой. При этом, я со скоростью света вскочил на ноги, и у меня закружилась голова от резких движений. Я попытался руками опереться на что-либо, но смог нащупать только дверь, находившуюся прямо передо мной, и случайным образом толкнул ее вперед…. Она открылась, и я не ошибался, думая, что за ней находится ярко освещенное помещение. Вспышка света ослепила меня в миг, ведь я долгое время находился в тоннеле, довольно таки тусклом и темном.